- О, доктор Иолкин! - радостно протрубила Джулия, став так, что миновать её оказалось совершенно невозможно. - Вам не думается, что мы не виделись уже целое вечное время? Это не есть правильно… - из тёплых чувств к Алану она даже русский малость освоила. Хотя, впрочем, бабушка её с Украины, в детстве могла кое-что запомнить.
Нужно было отшить её любой ценой. Иначе это затянется на полчаса как минимум.
- Привет, Юля, - старательно улыбнулся он. - Действительно, непорядок… Знаешь что… у меня есть некоторые вопросы по ботанике… по целебным травам, используемым в Ги-Даорингу… без этого не удаётся расшифровать одну хитрую таблицу… Так что, если не против, мы могли бы вечером посидеть в баре… над таблицей…
- О, Алан! Это будет истинно замечательно! - немедленно расцвела магистр Мортон.
- Я надеюсь, вы заглянете за мной?
- Скорее всего, Юля, - согласился "доктор Иолкин". - В крайнем случае по интеркому звякну. А сейчас, прости, всякая суета… спешу.
Телеса биологини колыхнулись, пропуская Алана, и тот счёл за лучшее прибавить шаг. Интересно, а что придётся делать, если сегодня ничего не получится? Мало ли… нештатная какая проверка в транспортном ангаре, или охочий до самогона дед Милн привяжется… Что, и впрямь приглашать девицу в бар? Да и с табличкой неудачно выдумал… нет у него такой таблички… Господи, прости уж и этот грех… по Джулии и без того наберётся что прощать… учитывая, в каких позах она периодически снится…
В транспортном ангаре повезло. Было там безлюдно, старика Милна скрутил радикулит и тот, как сказал техник Тайсон, сейчас интенсивно общался с медиками.
Сам Тайсон, существо сонное и ленивое, ничуть не удивился визиту Алана.
- Вахта у меня, внеочередная, - на всякий случай дал ему установку Алан. - С Сильвером поругался, ну и как видишь. "Проверить электронику и электромеханические цепи", - передразнил он коменданта. - Так что можешь досыпать, я тут сам разберусь.
Шлюпка была вполне готова к десантированию. И программный диск бортовой компьютер съел вполне охотно, и прозвонка цепей порадовала. Оставалось главное - открыть шлюз.
Хорошо, что старик Милн был словоохотлив и сам по себе, а уж под клюквенный самогон - особенно. В своё время Алан исподволь выяснил всё, что можно, а главное, чего нельзя. В частности, про внешний шлюз.
Теоретически всё было не так уж страшно. Шлюз вообще-то открывался центральным компьютером "Соляриса", но в случае аварий задействовались резервные цепи.
Всего-то и дел - создать у программы, управляющей интерфейсом шлюза, ощущение аварии… к примеру, систем воздухоочистки… но при том так, чтобы центральный компьютер ничего не заподозрил. Для этого годился мелкий и неопасный вирусок, который Алан ввёл в шлюзовой компьютер вручную. Вирусок - подарок одного благодарного студента - самоуничтожится спустя несколько секунд, и потому антивирусные системы центрального компьютера просто не успеют его словить. Но на это время защита снимется и интерфейс шлюза станет доступен по запросу шлюпочного компа…
И вновь ему повезло. Вирусок был штукой умозрительной, в деле не опробованной, сработать мог весьма непредсказуемо. В конце концов, студент Коля есть студент Коля, на веснушчатом лице его не замечалась печать профессионализма.
- Ну, с Богом, - шепнул он себе и надавил кнопку запуска программы. Теперь уже действительно всё зависело только от Божией воли.
И крупные, как виноградины, чужие звёзды, вспыхнувшие на обзорном экране, молча согласились с ним.
7
Впрямь ли старуха была ведьмой, или травы её обладали удивительной мощью - но разбитое тело довольно быстро восстанавливалось. Не прошло и двух дней, а Алан уже наловчился вставать и медленно, точно древний старик, делать несколько шагов по комнате. Конечно, болели рёбра, болели суставы, в желудке поднималась муть и казалось, будто кишки наматываются на барабанную палочку. Но раз от раза было легче.
Свою роль, понимал Алан, сыграли и прививки, сделанные в том снежном и вьюжном марте, когда он окончательно понял - откладывать больше нельзя. Хорошо иметь знакомых врачей, с которыми десять лет сидел с ними за одной партой и резался в виртуальных баталиях. Особенно хорошо, что Данила Мищенко абсолютно не интересовался новостями с Объекта, понятия не имел об Алановой карьере и, стало быть, с ходу сложить два с двумя не мог. Слишком уж давно не виделись. Данила знал, что после гибели жены с детьми Алан куда-то завербовался, в какой-то дальний проект - и, как всегда, упустил детали. Поэтому рассказ об этнографической экспедиции в дебри Амазонки скушал доверчиво. Змеи, москиты, индейцы с духовыми трубками, ягуары, слоны… насчёт слонов вышел перебор, но рассеянный Данила был не силён в зоогеографии. Зато в вирусологии мало кто мог с ним потягаться.
- Слушай, такое дело… - Алан очень натурально замялся. - Я прошлые-то годы всё-таки больше на базе сидел, в Рио, расшифровывал найденные мунускрипты… а сейчас вот придётся нырять в сельву. Как-то побаиваюсь я… к тому же нескольких наших пришлось вертолётом выволакивать - подхватили какую-то тропическую гадость… то ли клоп какой укусил, то ли на ядовитые испарения… а отказываться нельзя, мне ещё по контракту два года оттрубить. Короче, ты не мог бы мне уколоть что-нибудь такое… существенно повышающее сопротивляемость организма? Стандартные прививки нам, конечно, делали, а толку… Там знаешь, сколько всего нестандартного, до чего наука недопетрила ещё…
Доброй души был Данила, к тому же дико злился на медицинских бюрократов.
- Годами, уроды, затягивают внедрение… а ведь какие штучки родились вот в этой голове, Аланя! - стучал он себя по черепу, двадцать лет назад покрытому буйными кудрями. - А знаешь почему? Всё просто как пареный ёжик… Новые лекарства никто не будет двигать, пока не распродадут остатки старых…
Нашлась у него в загашнике вакцина, опробованная как на многих поколениях морских свинок, так и на сотрудниках-добровольцах. Чудесная штучка… отчего ж другу не вколоть? В память о сотнях списанных домашек по русскому, о совместно убиенных монстрах в сетевых "Гробницах Атуана"…
Хотя, может, дело было и не в старухиных травах, и не в Данилиной вакцине - а просто Господь вытаскивал его с того света. Имея на Алана особенные планы.
Здрасте, гордыня… Её приходилось выдавливать по капле, вновь и вновь напоминая себе всякое разное.
К примеру, проповедь на вилле высокородного Гойдан-ри. Как всё бездарно вышло… и сколь много потеряно… Двойка с минусом по апологетике.
Он шёл из Анорлайи в Хагорбайю, город крупный и весьма перспективный для миссии.
Дорога средней дальности - около месяца пешего пути. В принципе, серебра хватало и на покупку мула, но - не судьба. С мулом надо уметь обращаться, знать, чем кормить, как поить, какими словами заставлять двигаться, как расчёсывать длинную спутанную шерсть. В конце концов, как ездить, не отбив себе задницы. Один раз он попробовал - встретился по пути добрый купец с небольшим караваном, предложил проехать с ним до поворота на Оргихину. Так они и ехали полдня бок о бок, разговаривая о пустяках, при этом купец то и дело косился на странного путника, ёрзавшего в седле и бессмысленно дергавшего поводья. Распростившись с гостеприимным купцом, Алан поклялся себе, что больше никогда не сядет за руль… то есть в седло. Здешние твари - не вышколенные земные лошадки на конно-спортивной базе в Битце. Эти - с норовом…
Всё бы ничего, да натёр ногу. Сандалии на деревянной подошве, купленные в Анорлайе, оказались вовсе не пригодными для длительных переходов. До ближайшего постоялого двора, судя по карте, ещё топать и топать. Едва ли не до утра…
Солнце уже существенно склонилось к горизонту, из деревушки Хиаримбу он вышел на рассвете, значит, пройдено километров двадцать пять, от силы тридцать. Учитывая, что в полдень он, как и следовало в здешних широтах, прятался от жары в рощице близ дороги, и на эти прятки ушло часа три…
Карта, конечно, штука более чем полезная. К сожалению, с собой её брать было нельзя. Всё-таки распечатка на лазерном принтере - это, как ни крути, артефакт.
Пришлось несколько раз перерисовать её от руки, и таким образом запомнить. Слава Богу, зрительная память Алана никогда не подводила.
Но увидев слева от дороги мальчонку лет семи, пасущего стаю огромных, едва ли не с самого пастуха гусей, он присвистнул. Не должно тут быть никаких населённых пунктов, карта же точнее не бывает, съёмка с орбиты… или всё-таки подзабыл он какие-то детали?
- Будь здрав, юноша, - заговорил он первым. - А что, тут вблизи деревня какая?
- Вот ещё! - задрал нос "юноша". - Бери выше. Тут имение высокородного господина Гойдан-ри, светлого держателя. Вот!
- А ты, выходит, кто будешь? - полюбопытствовал Алан.
- А я в рабах у него! - горделиво заявил мальчонка и для наглядности указал на кожаный ошейник. - Не видишь, что ли, гусей господских пасу.
- А примут ли у вас на постой путника? - на всякий случай поинтересовался Алан.
- Я, видишь ли, ногу в пути повредил…
- А то! - ухмыльнулся пацанёнок. - Господин наш добрый, всех странников принимает. Особливо любит всякие истории послушать. Он их записывает, на дощечки.
Что ж, выбирать было не из чего. Ноге нужен отдых, ещё хорошо бы сменить обувь… да и поесть не помешает, а в мешке у него только половина лепёшки, в бурдюке у пояса воды едва ли на кружку хватит…
- Что ж, показывай, куда идти…
Дорога оказалась и впрямь недолгой - по внутреннему ощущению, километра с два, не более. Сперва потянулись возделанные поля, затем огороды, а на пригорке, сложенный из бело-розового мрамора, располагался господский дом.
У архитектора явно был вкус. Алан оценил это как сын дизайнера интерьеров, освоивший три класса художественной школы (которую после забросил - надоело).
Колонны у центрального входа, резные башенки, издали похожие на шахматные ладьи, причудливой формы крыша.
Только вот не погонят ли его из этого псевдоримского великолепия? Может, пастушок решил подшутить над наивным дядей?
Всё, однако же, получилось как нельзя лучше. Никто и не подумал гнать палками бродягу в бедном одеянии, не то что травить собаками (которых тут, по обычаям Внутреннего Дома, было полным-полно). Напротив - стоило ему остановить какого-то пожилого мужчину и поделиться своими проблемами, как его немедленно провели в людскую, поставили перед ним миску с вареными овощами, более того - налили разбавленного вина.
- Покажи, что с ногой, - сказала толстая повариха Ниузах. - Ишь, сбил-то как…
Вот она, обувка-то городская, как следует мастерить не любят… знамо дело, не для себя ведь, а на продажу… Ну ладно, не горюй, есть у нас бабушка Гиамилху, она тебе целебной кашицей помажет и повязку сделает. Дня через два нога как новенькая будет.
- А что, - решил докопаться до истины Алан, - у вас всех путников так встречают?
Я уж более луны в дороге, а впервые вот так получилось…
- Это господин у нас такой, Гойдан-ри, - пояснила повариха. - Таких, знаешь ли, поискать. В самой столице жил, в первейших советниках у государя ходил… мудрости всякие записывал складно… а потом оклеветали его лизоблюды придворные… вот и вышла ему бессрочная ссылка сюда, на север. И высокородный господин наш - он всех странников привечает. Никого гнать не велит, каждому посильно помогает. А пуще всего любит поговорить с человеком, и различий не делает, будь то купец или селянин, или почище кто…
- Да, это я хорошо зашёл, - автоматически вырвалось у Алана. Спасибо, что не по-русски.
- Именно! - подтвердила тётка. - Сами боги, видно, направили твой путь. Да ты ешь, ешь, не стесняйся. Не объешь никого, поместье у господина богатое, одних овец три великих дюжины голов, а ещё коровы, и свиньи, и всякая разная птица, и поля с пшеницей, просом, ячменем… Опять же, виноградники… Серьёзное хозяйство, присмотра требует. Господину-то, ясное дело, недосуг, но управляющий у нас умом востёр, глазом зорок, да и рука у него строгая…
Повариха ещё долго бы расписывала образцовое хозяйство светлого держателя, но тут в людскую просочился подросток-лакей в белой тсамни.
- Господин просит тебя разделить с ним трапезу, - обратился он к Алану. - Пойдём, уважаемый, я провожу тебя.
Покои светлого держателя Гойдан-ри оказались куда менее пышными, чем можно было предполагать. Он ждал гостя в чистой и просторной зале, сидя в резном кресле из какой-то драгоценной породы дерева. По углам в мраморных вазах стояли цветы, со стен свисали вытканные гобелены, каменный пол, уложенный правильными квадратными плитками, оказался отполирован пусть и не до зеркального блеска, но поскользнуться при желании было можно.
- Приветствую тебя, мой гость, - чуть приподнялся в кресле Гойдан-ри. - Ты можешь присесть вот сюда, - указал он на низенькую скамеечку возле стены.
Светлый держатель был не то чтобы сильно стар, но, по земным меркам, явно достиг пенсионного возраста. Невысокий, худой, с высокими залысинами и гладко выбритыми щеками. Лоб его, как и положено светлым держателям, охватывала узкая пунцовая повязка - знак родства с государем.
- Принеси нам вина и какой-нибудь закуски, - распорядился он, и мальчишка, поклонившись до пола, тут же умчался исполнять.
- Кто ты, уважаемый, и как тебе имя? - поинтересовался хозяин дома.
Алан, не спешивший занять предложенную скамеечку, с достоинством поклонился и ответил:
- Приветствую и я тебя, светлый держатель Гойдан-ри. Имя моё Алан, и я пришёл на земли Высокого Дома из очень дальних краёв. О стране нашей здесь никому не известно, поскольку мир очень велик, и никто не знает его целиком.
- Это верно, - согласился Гойдан-ри. - Не нашлось ещё человека, который обошёл бы все пределы даже обитаемой земли, не говорю уже о диких краях. Однако по твоей речи и манере держаться я могу судить, что вряд ли в своей стране ты был крестьянином или ремесленником…
Алан задумался. Насколько откровенным можно быть с этим отставным чиновником?
Добрый-то он добрый, но нельзя забывать, что здесь - иная ментальность, иная этика. Вполне возможно, что затравить собаками дерзкого простолюдина покажется светлому держателю очень благонравным поступком, укрепляющим мировой порядок и древние традиции. С другой стороны, актёрствовать совершенно не хотелось.
Особенно на сытый желудок. Мозги и без того расплавились от дневной жары, а спешно сочинять какую-то правдоподобную легенду - ресурсов не хватало катастрофически. В конце концов - а почему бы и нет? Кто сказал, что этот высокородный дядька дальше от принятия веры, чем анорлайский ремесленник? А вдруг получится, как у апостола Филиппа с евнухом эфиопской царицы?
- Видишь ли, светлый держатель, - начал он осторожно, - я не уверен, что все мои слова окажутся понятны. Ведь мир очень разнообразен и жизнь в моих краях весьма отличается от здешней. Отличается настолько, что правдивый рассказ о ней многим показался бы сказкой или бредом человека, упившегося вином. Но попробую ответить на твой вопрос. В своей стране - а имя ей Терра - я изучал речь разных народов.
И ныне живущих, и живших в давние времена. Такое знание весьма ценится у нас, и я в юности получил обширное образование… после же зарабатывал на жизнь, переводя с древних языков различные свитки…
- Неужели за такое у вас платят деньги? - удивился Гойдан-ри. - И кто же? Жрецы столичного храма? Мудрецы благородного происхождения?
- Деньги, честно говоря, не такие уж большие, - признался Алан, - но человеку без особых запросов жить можно. А что до того, кто их платит… издавна у нас учреждены особые сообщества мудрецов, содержащиеся за государственный счёт.
Люди, служащие таким сообществам, способствуют распространению мудрости в мире, и потому получают умеренное вознаграждение за свои учёные труды… Я принадлежу к одному из наиболее почтенных таких сообществ.
Гойдан-ри аж подался вперёд.
- Вот! - чуть что не вскричал он. - Именно это я ещё дюжину лет назад советовал государю… И… ничего. Но расскажи о себе подробнее - из какой ты семьи, из какого рода твоя жена, большой ли у вас дом, много ли рабов и лошадей?
Алан на секунду задумался. Говорить про мать-одиночку, про отца, который бросил маму три недели их курортного романа? Не поймёт. Просто не поймёт. Придётся чуть отретушировать правду…
- Моему покойному отцу имя Виктор, - начал он. - При жизни тот создавал в своём воображении планы различных зданий, делал рисунки, и по рисункам этим строители возводили дома. - Лучше уж так, чем объяснять про "дизайнера интерьеров". - Что касается жены, то это грустная история… Я был женат, у меня было двое маленьких детей, но вышло так, что жена моя Елена и дети погибли в пути… они странствовали на корабле, и случилось крушение… этому уже без трёх лет дюжина.
Он перевёл дух. Сейчас следовало перейти с личной темы на общественное устройство, и как тут объяснить в двух словах - чтобы и понятно, и не слишком соврать.
- Дом у меня небогатый, - Алан чуть усмехнулся. - Лошадей нет, как и рабов. - Он подумал и решился подпустить крамолы: - В нашей стране вообще нет рабов, уже очень давно. Все жители у нас свободны, и все подчиняются единому закону… а за труд свой получают плату. Кто-то, конечно, богат, а кто-то беден, у кого-то больше власти и влияния, у кого-то меньше, но никто не принадлежит кому-то как вещь…
Ну, если теперь светлый держатель не призовёт слуг с палками - значит, клиент на крючке…
Светлый держатель задумался надолго. Но в ладоши не хлопнул: крутить локти смутьяну.
- Ты говоришь удивительные слова, - тихо произнёс он. - Я старый человек и по государевой надобности побывал во многих землях, но нигде не видел такого, чтобы не было рабов. Ведь сказать, что нет разделения на свободных и рабов - это всё равно что сказать, будто нет мужчин и женщин, отцов и детей, а люди рождаются одинаковыми… Но люди разные, разные по уму, по силе, а главное - по судьбе, которую все получают с первым вздохом. Кому-то суждена свобода, кому-то - доля раба. Конечно, в разных странах участь рабов различается. У северных варваров раб - всего лишь член семьи, находящийся в вечном подчинении у старшего в роду.
А вот в Ги-Даорингу положение рабов скверно, их мало того что нагружают непосильной работой, но и непременно подвергают разным мучительствам, это считается угодным тамошним богам. У нас, в Высоком Доме, всё зависит от местности - во Внутреннем Доме, признаю честно, рабу хуже, чем здесь, в провинции. Когда-то я писал об этом целое исследование, на четыре дюжины досок… к сожалению, недоброжелатели принудили меня сжечь этот труд…
Алан восхищённо взирал. Вот это дедуля! Вот это экземпляр! На "Солярис" бы его, и записывать, записывать… Одна беседа с ним стоит больше, чем год орбитальных наблюдений. Но увы… Никаких экспедиций, никаких "контактов третьего рода".
Жесточайший карантин.