- Лейтенант Баркер, - пробурчал он, не делая ни малейшей попытки отдать честь. - А это вы, значит, мистер Иолкин? Из-за вас такая буча поднялась?
- Я, я, - подтвердил Алан. Ему стоило заметных усилий не шататься, в глазах всё-таки плавали радужные пятна, в ушах звенело.
- А это ещё что за чучело такое? - палец лейтенанта Баркера упёрся в Гармая.
- Это мой сын, - Алану удалось произнести это твёрдо. - И он полетит со мной.
- В моём приказе это не значится, - лейтенант сплюнул на землю. - И вообще, время. Пожалуйте на борт, мистер Иолкин.
- Только с ним, - Алан не сдвинулся с места.
- Что он говорит? - шепнул ему в ухо Гармай.
- Он просто ещё очень молодой и очень глупый, - тихо ответил Алан на алгойни. - Подожди, сейчас он, наверное, пойдёт докладывать начальствующему.
Но лейтенант Баркер вовсе не собирался никому ничего докладывать.
- У меня приказ доставить вас, Иолкин, на "Солярис". И я доставлю. А приказа брать на борт местное население у меня нет.
С этими словами он подошёл к Алану и, ухватив крепкими пальцами за локоть, потащил к катеру. Мальчишку лейтенант демонстративно не замечал.
И напрасно. Миг - и левая рука Баркера оказалась вывернута за спину, пальцы его хрустнули в болевом захвате, а горла - там, где из-под защитного комбинезона выступала бледная кожа - коснулось лезвие "режика".
- Лейтенант, - устало вздохнул Алан, - самое правильное сейчас - это нам всем подняться на борт катера и отправиться в пункт назначения. Я очень не советую вам сопротивляться. Мальчик иногда бывает слишком вспыльчив, и это трудно поддаётся воспитанию. Тяжёлое детство, знаете ли… А с оружием он управляется очень неплохо.
- Я сообщу в рапорте о террористическом акте, - прокашлял Баркер, но, слава Богу, не делал попыток высвободиться.
- Обязательно, - согласился Алан. - И я сам искренне сожалею, что Гармай настолько несдержан. Однако ничего не могу поделать. Он отправится со мной, и этот факт не подлежит обсуждению.
Вот так, втроём - лейтенант Баркер с лезвием у горла, мальчишка, не выпускающий его пальцев, а следом за ними Алан - они и поднялись по трапу…
- Не надо было применять ко мне силу, - пояснил Алан "лизуну". - Мальчик очень нервно реагирует, когда мне грозит опасность. Видите ли, мы встретились на Объекте при весьма драматических обстоятельствах, он сильно привязан ко мне и не раз спасал от смерти…
- Это можно понять, - кивнул китаец, - но вопросы, связанные с мальчиком, всё же вторичны. И, не скрою, решаться они будут в зависимости от того… словом, от более важных обстоятельств.
- И какие обстоятельства более важные? - осведомился Алан.
- Цель вашего бегства на Неотерру и то, что происходило там с вами в течение года, - пояснил китаец. - Возможно, вы не понимаете, почему это так важно…
- А какая, собственно, разница? - удивился Алан. - В любом случае я сознательно нарушил режим карантина, у меня были на то серьёзные внутренние побуждения и я согласен нести за это ответственность в соответствии с законом.
- Согласен он, - шлёпнул губами Шевчук. - Как будто его кто спрашивает.
Получишь, Ёлкин, пожизненное, и моли своего Бога, чтоб тебя блатные в камере не опустили…
- Господин Ли, - повернулся Алан к китайцу, - а вы уверены, что присутствие господина Шевчука так уж необходимо? Ведь допрос… хорошо, беседу - её ведёте вы?
- Господин Шевчук тут находится на совершенно законном основании, как временно исполняющий обязанности начальника службы безопасности, - китаец вежливо улыбнулся. - Но господин Шевчук не будет нарушать правила вежливости и процедуру ведения… беседы.
Оказывается, Шевчук-то - "временно исполняющий"! Вот, значит, как отдалось ему по шапке за суицид с применением транспортных средств… Интересно, а постигла ли какая кара господина Упманиса? Хотя нет, это неинтересно.
- Я не собираюсь ничего скрывать, - сказал Алан. - Нарушить режим карантина и отправиться на Объект я решил ещё девять лет назад. И вот почему…
Он говорил долго, делая временами длинные паузы - не так-то просто было уместить выстраданные мысли в сухие протокольные формы. Рассказал о жаждущих слова Божия жителях Неотерры, о необходимости просвещать Светом Христовым все народы - даже такие далёкие, о том, что "надлежит Богу повиноваться более, чем человекам".
Естественно, умолчал об отце Александре, умолчал о Даниле Мищенко, вколовшем ему не прошедшую лицензирования вакцину, о тех, кто, сам не зная зачем, помогал ему готовиться к миссии. Зато о перепрограммировании шлюпки поведал в деталях.
Детали эти он чуть приукрасил, но так выглядело лучше. Во всяком случае, никто из этих троих явно уж не разбирается в тонкостях программирования.
- Да, занятно… - терпеливо выслушав его рассказ, прокомментировал "лизун". - Казалось бы, разумный человек, доктор наук… и такой фанатизм. Нет, - упреждающе поднял он ладонь, - мы не будем спорить о вашей религии. Это не входит в сферу моих обязанностей. Однако что же именно происходило с вами после приземления?
Алан вздохнул. Невидимые микрофоны ждали его рассказа. Отчёт о миссии.
Интересно, сколько человек выслушает? Наверняка даже не весь Мировой Совет.
Скорее всего, несколько референтов в каком-нибудь комитете… после чего выпишут проект решения и отправят согласовывать начальству.
Он начал говорить. Перечислил города, в которых проповедовал, даты по земному календарю, деревни, которыми случалось проходить. Труднее всего оказалось рассказать об Огхойе, о тётушке Саумари, "фальшивой ведьме". Слова липли к гортани, волосинками щекотали язык. Ну разве могут эти люди понять что-то о тётушке? Для них она - невежественная туземка. А Гармай - всего лишь юный террорист. И объяснять - бесполезно. Для них что Высокий Дом, что Ги-Даорингу - букашки, ползающие по чужому шарику. Максимум - геополитический фактор, от которого правильнее всего отгородиться стенкой.
- Это, конечно, весьма интересно, - вежливо покивал "лизун", - но вы уверены, доктор Ёлкин, что всё именно так и было? Видите ли… Ну вы просто представьте, что начнётся на Земле, едва только ваша история станет достоянием прессы. Мало сказать сенсация. Это взрыв. В том числе и взрыв религиозного фундаментализма.
Очень многие захотят пойти по вашим ногам… простите, стопам. Разные конфессии начнут выяснять, у кого больше прав на проповедь. А исламский фактор… представьте себе, у многих арабских стран имеется собственный космический флот, в том числе и боевые крейсера. Это не афишируется, в Сети мы такую информацию вычищаем… но так оно и есть. Что, если они попытаются силой прорваться сквозь "зону отчуждения"? Оккупировать Неотерру, мечом и огнём распространяя свою религию? Что делать мировому сообществу? Начинать звёздные войны? До сих пор настоящей угрозы мировой войны не было. Ещё с тридцатых годов, когда обуздали терроризм. Но сейчас появился новый фактор… равновесие нарушится. И этот фактор - вы, Алан Викторович. Не столько даже вы сами, сколько сам факт вашей… гм… миссионерской экспедиции.
Китаец поглядел на него укоризненно. Мол, из-за таких, как ты, и начинаются ядерные войны.
- А к чему вы меня склоняете, господин Ли? - Алан понимал, что "лизун" ничего не говорит просто так. Каждое его слово преследовало какую-то цель. Очень серьёзный господин. Наверняка в разведке с младых ногтей. Возможно, ещё с розового читинского детства.
- Просто мне кажется, доктор Ёлкин, что всё на самом деле было иначе. Вы действительно отправились на Объект, угнали шлюпку, приземлились… Парашют и перепрограммирование - этого не надо, это лишние детали. Целью вашей было изучение… ну, скажем, рукописей в библиотеке императорской столицы, в Высоком Доме. Всем же известно, что нашей технике пока не под силу сканировать внутренность помещений. Вдобавок - известная авантюрность вашего характера… хотелось лично окунуться в предмет исследований, первому ступить стопой… Но действительность оказалась, с одной стороны, куда скучнее, а с другой - по-человечески приятнее. В первой же деревне, где вы остановились на ночлег, вам на глаза попалась прекрасная девушка… скажем, дочь хозяина постоялого двора.
Хотя… нет… с папашей были бы сложности… Пускай лучше это будет молодая вдова. Одинокая, пылкая, удивительно отзывчивая женщина. И она ответила вам взаимностью. Вы оставили свои первоначальные планы и просто жили долго и счастливо…
- И умерли в один день, - докончил Алан.
- Нет, в один день умерла ваша избранница, - спокойно возразил китаец. - Её закидали камнями односельчане, потому что прошёл слух, будто она ведьма. И колдовству научилась от вас. Вам пришлось бежать, с огромным трудом и опасностями для здоровья добираться до тайника с радиостанцией, вызывать помощь.
Вот и всё. Это очень светлая, очень человечная история. Уверяю, всем понравится, вы станете популярны в обществе. Возможно, по мотивам ваших приключений будут поставлены телесериалы, мюзиклы, написаны романы. Досадно, конечно, что нарушен был карантин, но ничего же страшного не случилось. Никакого культурного воздействия. Вас там уже нет, вашей гражданской жены-ведьмы тоже. И на Объекте всё идёт как и раньше. А карантин блюдётся ещё строже.
- Скажите, - Алану даже весело стало от такой наглости, - а как в вашу светлую и человечную историю вписывается Гармай? Добро бы я ещё провёл там лет пятнадцать… но за три месяца дети так не вырастают, даже на Объекте.
"Лизун" пожевал губами.
- Да, - признал он, - мальчик, конечно, фактор неожиданный. Но и тут есть разные решения. Возможна изоляция в специальной клинике… возможна амнезия, не затрагивающая основ личности. Такие технологии применяются ещё с прошлого века.
В любом случае я могу гарантировать, что ни жизни, ни здоровью вашего… гм-м… сына ничего не грозит. Вы даже смогли бы видеться с ним, когда пожелаете…
- А почему вы думаете, что я произнесу весь тот дешёвый вздор про любовь и вдовушку? - усмехнулся Алан.
- Ну зачем же обязательно дешёвый? Придумайте что-нибудь более… утончённое. В конце концов, можно нанять хорошего литератора. За солидный гонорар многие бы маститые согласились. Разумеется, с подпиской о неразглашении. Но поймите главное - ваши тамошние драматические коллизии надо превратить в мелодраму.
Иначе драма случится и на Земле, и там, - тонкий палец коснулся обзорного экрана, изображающего серо-голубое яблоко Неотерры.
- Я отправился на Объект не вдовушек клеить, а Христа проповедовать, - Алану стало вдруг скучно. - И не собираюсь этого скрывать.
- Это было бы неправильным, необдуманным решением, - расстроено ответил китаец.
- С очень, очень неприятными последствиями. Для всей планеты в первую очередь. А во вторую - для вас… и для вашего мальчика…
Алан хотел было что-то сказать - но сзади послышался резкий стук. По всей видимости, кто-то настойчиво ломился в офис отдела безопасности.
- Господин Упманис… - кивнул Ли Сун молчаливому прибалту.
Постаревший киноэльф двинулся к двери. Открыл, что-то коротко и тихо спросил, потом голос его стал жёстче - но уже спустя пару секунд он был сметён мощной, разрушительной волной. Разрушительная волна ворвалась в помещение - и оказалась биологиней Джулией Мортон.
- Доктор Иолкин! Алан! - голос её был подобен ниагарскому водопаду. - Боже, вы живы! Значит, всё правда!
- Уважаемая, - повернулся к ней китаец, - это служебное помещение и присутствие посторонних лиц здесь неуместно. Попрошу вас выйти.
- Уж я-то Алану не посторонняя! - заявила Джулия и встала над китайцем, как медведица, защищающая потомство.
- Что вам здесь надо, Мортон? - вскочил со своего места Шевчук. - Извольте немедленно…
- Алан! - взревела Джулия, - тут ходят такие жуткие слухи. Будто с тобой хотят сделать нечто ужасное… чтобы скрыть нарушение карантина. Но вам, господа, не удастся заткнуть рты всему "Солярису"! Мы, исследовательский коллектив, выражаем протест! Мы уже послали почту на Землю… и только посмейте задержать её! Если с Аланом случится неприятность, вы все у меня отправитесь на электрический стул!
Гестаповцы! Чекисты! Инквизиторы! - проявила она немалые познания в истории.
Орала Джулия, глядя исключительно на Шевчука - видимо, полагала его главным гестапочекистом. Тот побагровел и схватил биологиню за локти, намереваясь вытолкнуть из комнаты.
- Не касайся меня, урод! - возгремела магистр Мортон. - Это сексуальное насилие!
Я сейчас же вызову своего адвоката, и ты сядешь!
- На электрический сту-ул… - тихо и мечтательно протянул Упманис, но никто, кроме Алана, его не услышал. Джулия Мортон, дочь скандально известного сенатора Мортона, умела быть громкой. Яблочко от яблони…
- Юля, не волнуйся, - попробовал прокричаться сквозь её вопли Алан. - Со мной всё в порядке… пока. Никто меня не режет и не пытает. Я думаю, что и с мальчиком, которого я привёз с планеты, ничего не случится. Общественность не допустит. А теперь иди, Юля, иди. Обещаю - мы вскоре встретимся.
Когда за громокипящей Джулией наконец закрылась дверь, китаец внимательно поглядел на Алана.
- Вы даёте весьма опрометчивые обещания, доктор Ёлкин, - грустно сообщил он.
Ему, похоже, действительно было неловко.
18
На "Солярисе" и карцера-то не нашлось - не додумали проектировщики, ох, не додумали. Правда, бокс медицинского отсека вполне подходил на эту роль.
Стандартная койка, стандартный столик у окна, окно - плёночный компьютерный экран - показывает земные пейзажи. Сосновый бор - правда, почему-то без медведей, минут через десять - морской берег, солнце, песок, пальмы вдалеке.
Затем - степь, снятая, очевидно, с вертолёта - лазоревый травяной океан, ветер гнёт высокие стебли - и кажется, что прокатываются настоящие волны. Спустя полчаса всё повторялось.
Алан лежал, не раздеваясь. Ничего не хотелось делать, каждое движение давалось с трудом, и труд этот был скорее умственным - мозг ленился посылать команды мышцам. Видимо, ему и впрямь слишком много всего вкололи.
Даже есть - и то не слишком хотелось. Ужин, принесённый хмурым латиносом Жоаном, он, конечно, не проигнорировал, но с рычанием не набросился. Да и не слишком вкусно оказалось. Понятное дело - не членистоногие мирхайзи, которые так полюбились Гармаю, но и не деликатесы венских ресторанов. Стандартная пищевая паста-концентрат…
Гармай… В желудке точно ледяной ком вырос. Что они сделают с мальчиком? Мозг услужливо развернул целый веер ответов - один другого хуже.
Ясно было одно - судьба Гармая абсолютно не зависит от той версии, что прокрутят мировому сообществу. Правда ли о неудачном апостольстве, сладкая ли сказка об объятиях сочной вдовушки-ведьмы - а мальчишка получается явно лишним.
Нет, здесь, на "Солярисе" к нему и пальцем не прикоснутся. Отправят на Землю, возможно, и с некоторым комфортом. А вот уже там… первым делом - в больницу.
Естественно, не простую, не массовую. Под тёплым крылышком Мирового Совета обитают разные структуры… А потом - по сценарию улыбчивого "лизуна". Например, укол, после которого - глобальная амнезия. Элементарные условные рефлексы остаются - под себя ходить не будет, а вот всё остальное… Язык - под ноль, память - под ноль. Ходячее растение… пустой горшок, который если и можно чем-то наполнить, то это уже будет совсем другая личность.
Но есть вариант и попроще. Тоже укольчик. И - симптомы лихорадки, температура под сорок, отёк лёгких, никакой сопротивляемости организма… За сутки - летальный исход. И очень простое объяснение. Какие-то земные микробы, отсутствующие на Объекте. Мгновенно развившаяся аллергия. Кто ж мог предположить? До сих пор ведь аборигенов не изучали.
И на Объект Гармая не вернут. Не то чтобы топлива пожалели - главное, мальчик знает о Земле. Мальчик видел её - пускай даже только на обзорном экране в таком же вот медицинском боксе. Всё равно - расскажет соплеменникам, пойдут плодиться легенды, и прости-прощай чистота самобытной культуры.
Большим дядькам в Мировом Совете, ясное дело, на самобытную культуру начхать, но общественность возбудилась бы. Ибо одно из двух - либо свято блюдём чужую самобытность, либо уж давайте вести геологическую разведку, бурить шахты…
И не видно никакого выхода. О чём молиться? О чуде? Но почти все чудеса - это когда Господь смещает вероятность, когда реализуется та возможность, которую никто и всерьёз не принимал, на которую все махнули рукой. А тут что смещать?
Что добрые безопасники Мирового Совета позволят мальчику гулять по Бродвею - ну, или по Тверской - и давать интервью телекомпаниям о своей неотеррянской биографии? Абсолютно исключено! Тогда уж лучше мановением божественного пальца разогнать Мировой Совет… только ведь тогда вспыхнут войны корпораций, как в сороковых…
Так что же, в самом деле смолчать о миссии? Согласиться на "китайскую ничью"?
Пускай по инфору крутят душещипательный мюзикл "Алан да Марья"? Саумарья… Вот ведь бредятина. Но китаец говорил правду - с точки зрения мировой безопасности это наилучший вариант.
Значит, всё было зря? Всё, о чём они с отцом Александром говорили долгими мартовскими ночами, под аккомпанемент вьюг? Церковь так и не узнает, что её ждут? Не узнает, что там, на этой одновременно и невероятно близкой, и чудовищно далёкой планете тоже есть христиане? Никто и никогда не пошлёт туда священников?
Те люди, которых он крестил, так никогда и не приобщатся ко Христу в таинствах?
Так и будут ждать Пришествия Церкви - обречёно и безнадёжно? А уродливая вера Хаонари, не встретив никакого духовного сопротивления, пожаром полыхнёт по Высокому Дому и сопредельным странам?
Как в детской сказочке про птичку на болоте. Нос вынырнет - хвост увязнет, хвост вынырнет…
Окно вновь показало утренний лес. Облитые рыжим солнцем стволы сосен, ветерок, ласково треплющий кусты малины, птичка из травы вспорхнула, и…
И застыла в полёте. Изображение дёрнулось - и замерло.
Воздух в боксе потемнел, сделался каким-то колючим, и Алан почувствовал - шевелятся волосы, точно чьи-то крошечные коготки щекочут кожу на голове.
Он резко приподнялся на локте.
- Ну чего вскочил-то? Лежать тебе надобно, сил набираться, - тетушка Саумари смотрела на него укоризненно. Стояла она в паре шагов от койки, волосы, испещрённые седыми нитями, разметались по плечам. Некрашеный плащ из овечьей шерсти, в точности такой же, как тот, что она оставила им напоследок. Сложенные на груди руки, пальцы сцеплены в замок. Самая настоящая, реальная тётушка. А то, что за её спиной виднелся замерший утренний лес… Да мало ли отчего он виднеется?
- Ты? Тётушка, как ты тут? - Алан вдруг сообразил, что шепчет по-русски.
- Как-как, - усмехнулась она. - Известно как, ножками по дорожке.
Она слегка повела ладонью, взметнулся буроватый рукав плаща - и Алан увидел дорогу.
Не особенно широкая - в шаг, не более, - та тянулась в медицинский бокс через коридоры станции, через тёмные космические пространства, слегка лишь подсвеченные фонариками звёзд, через плотные седые облака - земные ли, неотеррянские ли, не поймёшь. Дорога шла мимо городов и полей, протыкала насквозь планеты и, полого поднимаясь вверх, уходила в жемчужное сверкание.
Туда, где свет был ярче солнечного, а молнии казались нитями, из которых соткана завеса…
- Лежи-лежи, - повторила тётушка. - Ишь, отощал весь. Ничего, откормят. Тебе силы скоро понадобятся.