* * *
- Митра Всеблагой, какая же она дура! - именно этими словами встретила нас Зенобия, и относилась данная уничижительная сентенция, без сомнений, к ее светлости герцогине Шамарской, только что отбывшей в замок супруга. - Конан, признавайся, кто натравил на меня эту разряженную выдру? Твоя работа?
- Почему "выдру"? - подавил смешок киммериец. - По моему, герцогиня очень мила. В прежние времена я бы за ней запросто ухлестнул…
- Попробуй только! Вам не пришлось выслушивать целых четыре квадранса здешние придворные сплетни и отвечать на вопросы о тарантийских модах и бесконечных свадьбах-женитьбах вреди высшего дворянства нашего богоспасаемого королевства. Она полагала, что ведет куртуазную светскую беседу, а мне очень хотелось запустить в герцогиню чем-нибудь тяжелым! Зануда!
- Надеюсь, ты ее ничем не обидела? - обеспокоился король. - Еще мужу нажалуется, а он меня на поединок вызовет!
- Обидишь такую, как же… Ихняя светлость отбыли в самом благостном расположении духа - счастлива, что ее приняла сама королева! Тьфу!
- И на том спасибо, - вздохнул варвар. - Дженна, знакомься. Мой старый друг…
Конан вытолкнул вперед немного сконфуженного Гвайнарда, однако, когда мы расселись принялись за вино, смущение исчезло как дым - чай, Зенобия не всю жизнь при королевском дворе прожила.
- Вообще-то история крайне загадочная, - спокойно повествовал Гвайнард о своем необычном приключении, едва не закончившимся весьма плачевно. - Лично я ровным счетом ничего в случившемся не понял. И если б не ваше вмешательство - гулять бы мне по Серым равнинам и вести философические беседы с Нергалом Справедливейшим.
- Наплюй, - скривился Конан. - Как ты любил говаривать в прежние времена - разберемся. А богине судьбы не забудь на досуге требы принести, не иначе, стояла она сегодня за твоей спиной с обнаженным клинком.
- Не с клинком, а с аквилонским скипетром, - рассмеялась Зенобия, которой мы вкратце рассказали о недавнем происшествии. - И все-таки, месьор Гвайнард…
- Для друзей - просто Гвай.
- Очень рада. А меня можно называть Дженной. Так вот, Гвай, что же случилось? Во времена оны, будучи обычной купеческой дочуркой из Пограничья, мне приходилось сталкиваться с охотниками на монстров, и я не видела среди них недостойных людей. Чем ты взбесил аквилонское правосудие?
- Знать бы, - Гвайнард почесал в загривке. - Странная история, ваше вели… Дженна. В общих чертах выглядело это таким образом…
Рассказ месьора Гвайнарда и впрямь оказался донельзя странен, если не сказать - диковат.
- Я поехал в Аквилонию по приказу Хранителей и Совета, - неторопливо повествовал досточтимый Ночной Страж. - Дело в том, что маркграф Ройл…
- Кто-о? - немедленно перебил я, услыхав знакомое и весьма интересовавшее меня имя. - Ройл? Который владеет Табронийской провинцией?
- Совершенно верно, барон. Он самый. Маркграф Ройл давненько помогает Совету Хранителей. Не знаю точно, откуда он добывает редкостные артефакты или обладает знаниями о древней магии Ахерона, но свою необычайную осведомленность маркграф использует во благо. На сей раз он где-то раскопал артефакт совершенно невиданный - видимо, кхарийцы использовали подобные штуковины для управления созданными ими монстрами. Совет решил отослать за найденным амулетом меня, как одного из самых опытных Ночных Стражей. Не подумайте, я не хвастаюсь! Это слова Хранителей, а не мои.
- Кто говорит о хвастовстве? - бросил Конан, рассеянно теребя рукав колета. - Ты двадцать лет в гильдии, полтора десятилетия командуешь своим отрядом… Кстати, Эйнар сотоварищи без тебя справляются?
- Сам помнишь, каков Эйнар, - снисходительно улыбнулся Гвай. - Бессмертный, а ветра в голове - будто у мальчишки.
- Что значит - "бессмертный"? - заинтересовался я.
- То и значит. Эйнар - броллайхэн, воплощенный Дух Природы, обладающий телесным бессмертием. Причем, Дух довольно бестолковый, хотя его умения не раз спасали жизнь мне и Конану в старые времена.
- Не будем отвлекаться, - киммериец бросил на меня грозный взгляд. - Что было дальше?
- Отрядом я оставил командовать Сигурда, человек он понимающий и грамотный. А сам поехал в Бельверус, встретился с Хранителями, которые снабдили меня выправленными по всей форме подорожными и отправили в Аквилонию с четким приказом - без "подарка" от маркграфа Ройла не возвращаться. Постороннее внимание к себе я начал ощущать после пересечения рубежей Трона Льва. Пока ужинал в таверне, кто-то обшарил мои вещи в комнатах постоялого двора, да так неприметно, что если б не наука Латераны, никогда не заметил бы…
- Латераны? - я снова не удержался от вопроса. Интересно, каким боком охотник на монстров из дремучего бритунийского захолустья касается нашей тайной службы?
- Он служил в "Черных беркутах" по молодости, - пояснил Конан, назвав знаменитый боевой отряд аквилонского секретного ведомства, исполнявший самые деликатные и далеко не всегда благочинные приказы короля. - Дальше?
- За мной следили. Неприметно, но все-таки следили - всей кожей чувствовал чей-то взгляд. А вчера днем, когда приехал в Шамар, меня взяла городская стража прямиком на постоялом дворе в нижнем городе. Обыскали, нашли зелья Ночной Стражи и амулеты, которые всегда вожу с собой… Привезли в замок, какой-то урод из чиновных провел следствие за два квадранса, установил, что я - колдун, погубивший нынешний урожай и рыбу в реке, а заодно вызвавший преждевременные и неблагополучные роды у нескольких благородных девиц. Сущий бред, одним словом. Свидетелей нашли - такие гнусные рожи, засмотришься! Никакая арфаксата не сравнится. На мои бумаги и не посмотрели - сказали, фальшивые. Приговор - немедленная казнь за колдовство. В качестве доказательства - мой талисман Ночной Стражи, который не любит, когда его лапают чужаки - искорками плюется. У тебя, Конан, такой был…
- Почему "был"? - усмехнулся король, сунул руку за ворот рубашки вытянул за цепочку серебряный медальон в виде волчьей головы. - Доселе храню. Вещь-то бесценная, и королю пригодиться может. Что случилось потом?
- Сплошной фарс, затеянный по чьему-то приказу, это я распознал четко, - мрачно ответил Гвай. - Никакого суда, никаких дознавателей от тайной службы - если я правильно помню, все дела о колдовстве в Аквилонии ведет Латерана вкупе с митрианскими монахами?
- Именно. Мой указ пятилетней давности о произведении следствия по делам, связанным с любыми проявлениями темной магии. Думал, исполняют, сволочи…
- Ага, жди, исполняют! В полночь огласили приговор. Я попробовал сопротивляться - скрутили вшестером и заковали в железо. Ну, а что произошло сегодня - сам видел.
- Та-ак… - киммериец прищурился настолько нехорошо, что у меня холодок по хребту пробежал. Обычно Конан выглядит подобным образом, только когда желает кого-нибудь убить, причем своими руками и незамедлительно. - Вилькон!
- Слушаю, ваше величество? - дверь в комнаты немедленно отворилась, и на пороге, будто ниоткуда, возник молодой граф. Как всегда свеж и подтянут - образец королевского гвардейца!
- Вот возьми, - Конан быстро набросал на пергаменте несколько строк, приложил Малую государственную печать и отдал депешу Вилькону. - Начальников управы тайной службы и городской стражи Шамара - немедленно ко мне. Бегом!
Вилькон исчез столь же стремительно.
- Да зачем?.. - заикнулся было Гвайнард, но получил категоричную отповедь короля:
- Гвай, понимаешь, это моя страна. Моя! Не терплю, когда в моем доме беспорядок! Уж поверь - я разберусь, что здесь произошло! Слово Конана Канах из Киммерии!
Я поверил. Поверил в то, что завтра с утра слетит еще несколько голов. Варвар всегда был тяжел на руку. Однако он всегда предпочитал именно разобраться в ситуации, а не рубить направо и налево. Редкое качество средь коронованных особ.
- Давайте поговорим о чем-нибудь интересном, - очень своевременно прервала тяжелую паузу Зенобия. - Конан, рассказывай, как вы чудили с Гвайнардом в Бритунии? Обожаю слушать рассказы о героях, настоящих подвигах и чудовищах!
- Да какие из нас герои? - грустно отозвался Гвай. - Так, ремесленники…
* * *
Отлично зная настырность и въедливость Конана, я полагал, что все загадки будут немедленно разрешены, а виновные в столь возмутительном произволе наказаны. Ничего, однако, не вышло, не помог даже знаменитый монарший гнев.
Впрочем, давайте по порядку.
Главы шамарских управ Латераны и городской стражи явились на удивление быстро - такое впечатление, будто они ожидали вызова на королевскую выволочку и прибыли полностью подготовленными: каждый притащил с собой несколько тубусов с наиважнейшими документами, которые чиновники сочли необходимым представить его величеству. Однако киммериец на никчемные бумажки не посмотрел, а сразу потребовал отчета по делу о Гвайнарде из Гандерланда, колдуне и злодее, приговоренном к смерти "именем короля". Конан терпеть не мог, когда его именем злоупотребляли и пользовались в столь неблаговидных целях.
Выяснилось прелюбопытное: начальник здешнего секретного ведомства об аресте означенного Гвайнарда ничего не знал, а приговор подписал месте с прочими бумагами, которые ему были представлены нынешним утром. Немногим больше мог сказать и тысячник городских гвардейцев - да, месьора Гвайнарда арестовали по доносу. Где донос? В дознавательном деле, наверное, в замке…
Немедленно доставить!
Очередной гонец отправился в замок. Вернулся. Разумеется, без какого-либо дела - оно пропало. Королевский дознаватель, который допрашивал заключенного минувшей ночью, что характерно, тоже пропал - ни на службе, ни дома его не обнаружили. Последний раз чиновника видели рано утром, с тех пор замечен не был, хотя из города не выезжал - в записях стражи городских ворот не числится.
Остаток дня увлекшийся Конан посвятил расследованию. Сравнительно тихий и почти провинциальный Шамар был поднят на дыбы. Такого усердия местная стража, наверное, не проявляла со времен Мятежа Четырех. Искали двоих - уже упомянутого дознавателя и одного из липовых "свидетелей", которого хорошо запомнил Гвайнард, пожилого типа с заячьей губой и синим лишаем на щеке.
Результаты появились незадолго перед закатом. Чиновник был обнаружен в подвале заброшенного дома мертвым - похоже, его забили насмерть. Лишайного нашли живым, но мертвецки пьяным в одной из самых низкопробных таверн на окраине и привезли к "Фениксу", во дворе которого десятники стражи принялись вытрезвлять подозреваемого ледяной водой из колодца и прочими народными методами.
Конан тем временем знакомился с пространным отчетом, посвященным смерти чиновника дознавательной управы и только глаза закатывал.
- Хальк, я с ума сойду, - покачал головой киммериец глядя на лист пергамента. - Сам посуди, как можно читать вот эдакие перлы, не говоря уж том, чтобы писать их: "…достоверно выяснено, что смерть младшего коронного советника Рихтера наступила в результате умышленного поражения означенного советника позволяющим причинение телесных увечий фрагментом древесного ствола в верхнюю часть туловища, в просторечии называемую головой". Если этому засранцу двинули поленом по черепу, пусть так и говорят, а не разводят косноязычие… Следов, ясно дело, никаких. Его убрали как ненужного свидетеля.
Королю явили лишайного - благодаря умелым действиям многоопытной стражи бывший "свидетель" теперь был в состоянии связать несколько слов не запинаясь. И тоже неудача: ему, обычному пьянчужке, господин важный чиновник сунул целый золотой и приказал подтвердить, что во-он тот бородатый месьор, сидящий в креслах, колдун и чернокнижник. Какое лжесвидетельство? Господин чиновник лучше знал, что надо говорить, а мы люди маленькие… То есть как три года каторги за лжесвидетельство? Не виноват!
- Конан, да отпусти ты его, - подал голос Гвайнард. - Человеку просто на чарку вина не хватало… И так теперь ясно, что концы спрятаны в воду. Единственно, мы выяснили, что у моих недоброжелателей был свой человек в управе стражи или они просто дали ему хорошую взятку.
Лишайного пинком выкинули на улицу и пригрозили, что если попадется еще раз - медных рудников не миновать.
Засим Конан устроил разнос начальникам управ и сгоряча чуть было не отправил их в позорную отставку, но внезапно подобрел и отпустил перепуганных сановников с миром, пообещав, однако, что теперь за шамарской гвардией и тайной службой будут всерьез приглядывать люди барона Гленнора, которых пришлют из столицы для надзора за местным правосудием. И не забудьте вернуть месьору Гвайнарду изъятые у него вещи!
В замок отбыл новый гонец - за конфискованными у Гвая дорожным мешком и оружием.
- И чего ты добился? - невинно поинтересовалась внимательно наблюдавшая за происходящим Зенобия. - Только переполошил весь город.
- Ничего, легкая взбучка им будет полезна, - бессердечно заявил Конан. - По крайней мере еще полгода или год не будут брать взяток и начнут разбирать дела с прилежанием. Потом, конечно, все вернется на круги своя. Гвай?
- Чего?
- Вот я как думаю… Раз уж ты собирался навестить маркграфа Ройла, поедешь вместе с нами. Во-первых, так будет безопаснее. Во-вторых, по дороге в Таброний мы тоже хотели заглянуть в гости к его милости. Новые подорожные на обратный путь мы для тебя выправим… Есть у меня весьма серьезное подозрение, что месьоры, учинившие тебе подлянку с обвинением в колдовстве, на этом не остановятся. Кажется, ты кого-то всерьез заинтересовал.
- Скорее всего, интерес вызываю не я лично, а поручение, данное мне Хранителями, - подумав, ответил Гвайнард. - Может быть Ройл действительно раскопал столь хитрую штуковину, что за ней начали охотится очень серьезные люди? Известные маги, главы тайных служб?
- Только этого нам не хватало, - проворчал король. - Помнишь, что творилось в Немедии, когда принц Тараск отыскал где-то камень, принадлежавший во времена Роты к Цепи Равновесия, Венцу и Радуге? Древние артефакты могут оказаться донельзя опасны, особенно если их создавали не-люди…
- Предлагаю слегка поужинать и лечь спать, - высказала здравую мысль Дженна. - Завтра у нас долгий конный переход, и я жажду отоспаться. Конан, распорядись, чтобы наши "Драконы" глаз не смыкали - вдруг заметят что-нибудь подозрительное?
* * *
В отличие от монаршей четы я засиделся допоздна - заносил в путевые заметки события прошедшего дня. Я всегда таскаю с собой одну-две пухлые тетради, сшитые из самых лучших листов телячьего пергамента, и склянку с особыми чернилами, производимыми в Зингаре из краски морской каракатицы - при попадании на лист капель воды эти чернила не размазываются. С подобной тетрадью можно запросто переплывать реку или оставлять ее под дождем.
На башне герцогского замка отбили полночь, и я решил, что пора на боковую. В моей комнате была установлена совершенно чудовищная кровать с бархатным балдахином и шторками, а я подобные роскошества терпеть не могу: неудобно, да и холодно - такие здоровенные ложа требуется сначала согреть камнями, лежавшими возле пламени камина.
На нашем этаже "Феникса" царила полнейшая тишина - после раскрытия инкогнито короля месьор Барт попросил остальных постояльцев переселиться в комнаты на первом и третьем этажах, полностью предоставив в наше распоряжение второй. Граф Вилькон поставил караулы на лестнице и возле королевской опочивальни, полагая, что этого будет вполне достаточно - снаружи дом охраняли Шамарская гвардия и тихари из тайной службы.
Свечи я не задул. Если ночью потребуется встать по своим делам, в темноте и незнакомом помещении обязательно наткнешься на мебель. Вытащив теплые булыжники, обернутые беленым холстом, из-под одеяла, я совсем было вознамерился нырнуть в постель, как вдруг расслышал доносившийся незнамо откуда тонкий писк, будто неподалеку мяукал котенок. Сей безобидный звук меня абсолютно не насторожил, поскольку хозяин "Феникса" содержал несколько раскормленных пушистых кошек, в чьи обязанности, наверное, входили ловля мышей в подвале и услаждение взоров постояльцев. Но спустя несколько мгновений начало происходить нечто странное.
Словами такое ощущение выразить довольно сложно. Представьте, вы смотрите на тонкое пламя свечей, расставленных в гнездах массивного бронзового подсвечника, и вам начинает казаться, будто пламя меркнет, будто окутываясь туманом. В комнате сгустилась неестественная мгла, будто помещение и впрямь наполнилось дымом.
Пожар? Ничего подобного - дымом не пахнет, только от камина тянет легким запахом прогоревших березовых поленьев. Или у меня что-то со зрением?
Протер глаза - никаких изменений. И тут же где-то под грудиной заворочался неприятнейший скользкий комок страха, возникший ниоткуда. Со стороны двери в коридор вновь пришел мяукающий звук, только сейчас он был куда громче и противнее - никакая кошка так орать не может, гнусно, с привизгом…
Внезапно очень захотелось спать - я почувствовал, что если закрою глаза, то попросту потеряю сознание и упаду на пол. Не знаю почему, но я машинально ухватился ладонью за висевший на шее серебряный оберег в виде "Ока Эпимитриуса" с выгравированным благочестивым изречением святого. Кстати, освящен амулет был в главном храме Тарантии верховным жрецом Неугасимого Пламени.
Помогло! Действительно помогло - мрак слегка рассеялся, да и неожиданная сонливость начала пропадать!
- Что, зеленые демоны вас задери, тут происходит? - громко сказал я, желая подбодрить самого себя. - А ну-ка посмотрим…
Меч и кинжал находились на специальной деревянной подставке для оружия у входа в комнату. Схватив левой рукой увесистый подсвечник с десятком толстых свечей, правой я вытащил клинок из ножен и толкнул ногой дверь…