* * *
Как ни странно, утром я проснулся сравнительно рано и с чистой головой. Судя по желто-оранжевому зареву, пробивавшемуся в комнату через окно, рассвело сравнительно недавно. Значит, надо вылезать из теплой постели, одеваться и…
Постойте, а во что мне одеться? Джигг вчера забрал мое платье, а запасное придется вынимать из дорожного мешка, который, кажется, я оставил в комнате Гвайнарда.
- Ваш завтрак, господин барон.
Так. Я совершенно не представляю, каким образом камердинер догадался о том, что я уже не сплю. И почему притащил поднос с горячими овощами, беконом и пшеничными булочками с медом. Такого роскошного обхождения нет даже в Тарантии в королевском дворце, где я каждое утро одеваюсь самостоятельно, а потом спускаюсь в малую трапезную, где ленивые лакеи только накрывают стол.
- Благодарю вас, Джигг, - сказал я, когда поднос оказался в моих руках, - Кстати, я хотел бы узнать насчет…
- Платье господина барона будет доставлено незамедлительно, - мягко перебил меня камердинер. - Как только вы закончите завтрак.
Я сразу подумал, что Джигга следовало бы переманить ко мне на службу. Такой человек будет незаменим в Тарантии, где прислуга совершенно распустилась. На месте дворцового управителя я разогнал бы три четверти орды этих обленившихся холуев, только и знающих, что воровать королевское серебро.
- Ночью ничего особенного не происходило? - как бы невзначай поинтересовался я, приступая к еде. - Какие-нибудь странные события?
- Нет, господин барон.
- А граф Ройл приехал?
- На рассвете, господин барон. Его светлость будет ожидать его величество и свиту в своих апартаментах. Это в закатном крыле замка.
- Отлично! - просиял я. - Как туда пройти? Мне не терпится увидеть Ройла!
- Я провожу вас, господин барон. Еще что-нибудь?
- Нет, спасибо…
Итак, его светлость вернулся, а значит, хоть небольшая часть загадок сегодня будет решена. Кроме того, следует надеяться и на месьора Рэльгонна, которому нынешней ночью Конан присоветовал побольше разузнать о секте фатаренов.
Вчера я был несправедлив к Рэльгонну. После подробных объяснений Конана и самого упыря из Ронина выяснилось, что девяносто девять из ста рассказов о каттаканах истине не соответствуют.
История появления месьора Рэльгонна на Закатном материке оказалась весьма любопытной. Несколько тысяч лет назад на полуночные земли континента рухнула гигантская Небесная Гора (кстати, уничтоженная несколько лет назад Конаном и нашей развеселой компанией. Интересующихся этим событием отсылаю к моей "Синей или незаконной хронике Аквилонского королевства"). Случившийся в момент катастрофы огромный выброс тепла и магической силы привел к появлению Врат Миров - порталов, ведущих в чужие миры, которые, как утверждал сам Рэльгонн, могут находиться на чудовищном расстоянии от Хайбории, возле отдаленных звезд. Один из порталов открылся в Универсум, который населяли каттаканы, и Рэльгонн вместе с несколькими родственниками решил исследовать мир, который находился по ту сторону Врат.
Оказавшиеся в Хайбории каттаканы полюбовались нашими удивительными достопримечательностями, подивились на населявших Закатный материк невиданных существ наподобие людей, гномов или альбов и засобирались было обратно, да вот незадача - портал внезапно захлопнулся, и Рэльгонн вместе с дядей и братом оказались навсегда отрезанными от своего дома. Вновь привести в действие Врата Миров каттаканам не удалось, пускай их цивилизация стократно превосходила все разумные расы Хайбории в большинстве областей знаний.
Уяснив, что покинуть чужой для них мир каттаканы не могут, Рэльгонн вместе с сородичами приспособился к жизни во владениях непонятных тварей, именовавших себя "людьми", а поскольку гости из чужой Вселенной были весьма и весьма долгоживущими (обычный каттакан живет несколько тысячелетий), упыри ужасно скучали. Кроме того, они были настолько чужды людям, что немногочисленное семейство Рэльгонна моментально заслужило жуткую репутацию вурдалаков и вампиров… В значительной степени это было справедливо - каттаканы действительно пили кровь человека и животных, что было необходимо им для выживания.
Словом, небольшое семейство чужаков заняло в горах полуразрушенный альбийский замок, как следует напугало обитающих в округе людей, чтобы они не совали нос в дела вампиров и уж тем более не вздумали на них охотиться, и с тех пор жили в нашем мире, изредка приходя на помощь людям вроде Гвайнарда и компании - упырей заедала скука.
Киммериец познакомился с Рэльгонном как раз во времена своего пребывания в Бритунии - каттакан помогал ватаге Ночной Стражи в многотрудном ремесле охоты на настоящих монстров и, похоже, получает от этого удовольствие - каттакан с его врожденными магическими умениями, холодным логическим разумом и способностью "прыгать через Ничто" был незаменимым помощником охотников. Одна беда: Рэльгонн мог действовать исключительно ночью, поскольку лучи хайборийского солнца обжигали его белоснежную кожу. Кроме того, каттаканы не переносили яркий дневной свет - в их мире светило было маленьким и холодным.
О "Прыжках через Ничто" следует сказать отдельно. Оказывается, каттаканы владели потрясающим искусством моментального перемещения в пространстве практически на любое расстояние в пределах мира Хайбории. Рэльгонну ничего не стоило за какой-нибудь жалкий квадранс побывать в Тарантии, Кордаве и Султанапуре, попутно заглянув в сокровищницу Великой Пирамиды Птейона или в публичный дом на окраине Шадизара, если бы возникла на то потребность. Каттаканов не страшили никакие преграды, стены, замки и засовы. Кроме того, упыри действительно умели превращаться в некое подобие здоровенной летучей мыши, что давало им возможность летать.
Вечером, поближе раззнакомившись с Рэльгонном и уяснив, что он вовсе не собирается высасывать из меня кровь или выкидывать прочие леденящие душу, но вполне приличествующие вампирам фокусы, я сделал вывод, что это странное и крайне непривлекательное обликом существо являет собой образец вежливости и учености, а так же обладает весьма своеобразным чувством юмора. Это было мне симпатично, и в будущем я рассчитываю вытянуть из каттакана побольше сведений о его мире, чтобы занести их в скрижали… Насколько я понял, Универсум, породивший каттаканов, даже отдаленно не похож на Хайборию, равно как его обитатели не похожи на людей.
Однако вернемся к нашим баранам, точнее, фатаренам.
Конан вкратце изложил упырю события минувших дней и поведал о возникших у нас нехороших подозрениях. Рэльгонн сказал, будто "что-то слышал" о таинственной секте последователей пророка Мэниха и что "попробует за два-три дня разузнать о фатаренах подробнее". Как именно упырь собирается это сделать, для меня осталось неизвестным, но Конан заверил, что каттакан в прежние времена еще и не с такими плёвыми заданиями справлялся, причем совершенно блестяще.
Каттакан сразу заявил, что время терять совершенно не следует, а посему он вынужден раскланяться и приступить к делу. С тем месьор Рэльгонн картинно запахнулся в плащ и попросту растворился в воздухе, переместившись незнамо куда. Однако я подозреваю, что упырь отправился в Немедию, где предположительно находилось главное гнездо секты - разведывать и разнюхивать.
- Завидую ему, - сказал тогда Конан с непонятным выражением на лице. - И уважаю. Обладая таким способностями, любой каттакан смог бы запросто захватить власть над нашим миром, но эти существа совершенно нечестолюбивы. Вдобавок, Рэльгонна почти невозможно убить - лично видел в Бритунии, как ему отрубили голову…
- Чего? - поперхнулся я. - По-моему, голова у него на месте.
- Новую отрастил. Понимаешь, Рэльгонн как-то проговорился, что у него по всему телу разбросано… как бы это поточнее сказать? Разбросано множество "запасных мозгов" величиной с орех. Если голову отрубают, один из этих мозгов начинает работать вместо потерянного. А уж отрастить себе новую руку, ногу или башку - для каттакана дело одной-двух седмиц. Здорово, правда?
Конан отправился спать, да и я почти моментально провалился в глубокий сон. Вопреки ожиданиям, кошмары не мучили и упыри с окровавленными клыками в сновидениях не являлись.
* * *
- …Ваш костюм, господин барон.
- Отлично Джигг, - кивнул я, передавая камердинеру опустевшее блюдо. - Так, а почему герб спороли?
Действительно, на груди чистенького колета теперь не наблюдалось вышитого герба барона Омсы, который создавал мое дутое "инкогнито".
- Я сожалею, господин барон, но если верить "Большому гербовнику Аквилонского королевства", прежняя эмблема принадлежала роду Лингенов, а не Юсдалей. Позволю себе заметить, что ношение чужого герба законодательными уложениями нашего королевства не поощряется.
Я не нашелся с ответом. Вот въедливый какой! Впрочем, это своеобразное проявление заботы - Джигг не хочет, чтобы у меня были неприятности.
- Хорошо, идите. Я буду одеваться.
- Как прикажете, господин барон.
* * *
Я предполагал, что вся наша компания уже собралась в кабинете Ройла, однако провожавший меня камердинер сообщил, что его величество и ее величество ныне изволят вкушать завтрак, месьор Гвайнард из Гандерланда доселе не проснулся, а у графа Вилькона сидит здешний лекарь, поскольку месьор граф чувствуют себя дурно.
- Да, неплохо он вчера башкой треснулся, - сообщил я и тут же перехватил укоризненный взгляд Джигга, который не терпел вульгаризмов, которых я нахватался от короля.
- Можно сказать и так, господин барон…
Пока мы пробирались замковыми лабиринтами в закатное крыло, где обитал Ройл, я не переставал удивляться, насколько велика резиденция маркграфа. В половину тарантийского замка короны, это точно. Прислуги мало, стража находится только снаружи, посему дворец производит впечатление весьма безлюдного, но обитаемого - нигде ни пылинки, лампы и свечи, освещающие сводчатые коридоры, постоянно меняют, в помещениях тепло и нет сквозняков. Достойное жилище достойного лорда.
Джигг остановил меня около величественных двустворчатых дверей, украшенных пышной резьбой по дереву, извлек откуда-то небольшой церемониальный жезл и трижды ударил по закрепленному на двери бронзовому кругу. Засим распахнул обе сворки и пафосно возгласил:
- Его милость Хальк, младший барон Юсдаль, тайный советник короны и кавалер ордена Большого Льва к его светлости графу марки Малверу Ройлу, владетелю Ройла, Антага и Крисба!
Я немедленно почувствовал себя какой-нибудь коронованной особой, наносящей государственный визит другой такой же особе. Не хватало только фанфар и гвардейского караула с мечами наголо в положении "подвысь".
Джигг посторонился, впуская меня в кабинет.
Разумеется, первым делом я обратил внимание на дрыхнущего возле самого стола его светлости хэллхаунда по имени Пончик. Жуткая зверюга даже не шевельнулась при появлении гостя, а продолжала, как выразился бы киммериец, сопеть в две дырки, причем над означенными дырками иногда появлялись тоненькие струйки дыма, пахнущие кузницей.
- Заходите, Хальк! - раздался знакомый низкий баритон. - И не обращайте внимания на Джигга. Его пристрастия к старинным традициям, безусловно, похвальны, но иногда Джигг хватает через край, и это не всем нравится.
Ройл еще не стар - кажется, маркграфу только в прошлом году исполнилось сорок лет. Строен, подтянут, худощав. Лицо загорелое, как это часто бывает у провинциальных дворян, проводящих много времени на свежем воздухе. Одет скромно, но красиво - синий бархат с золотом, гербовые цвета. Дело в том, что династия Ройлов настолько древняя, что не гербовом щите маркграфа вообще нет никаких изображений - только ярко-синее поле в золотом окоеме. Известно ведь, что чем стариннее род, тем проще его символы, а предками Ройла были Первые Короли…
Однако маркграф не унывает из-за столь плачевного положения дел с геральдикой и в угоду своей выдающейся эксцентричности лично придумал себе неофициальную эмблему - ушастую голову хитрой мыши. Само собой, что это привело в ужас всех благородных дворян с грифонами, фениксами и львами на гербах, а особенно геральдическую коллегию в Тарантии - последняя использование мышиной головы на государственных церемониях запретила безусловно и категорически. Где это видано, чтобы потомок Алькоя и Олайета (каковыми, кстати, являются все три дворянина, носящие титул маркграфа Аквилонии - Ройл, Карндон и Тарбей) носил вместо благородного животного изображение непотребной хвостатой твари? Но Ройлу на столичных консерваторов было решительно плевать, и серебряная мышка так и осталась его личным символом.
Кабинет ничего себе. Большой, но не огромный, мебель скромная, из черного дуба. Непременный камин с потрескивающими березовыми поленьями, темно-красный ковер, шкафы с книгами, здоровенный стол, заваленный горой пергаментов. Слегка напоминает рабочий кабинет короля в тарантийском замке - никаких излишеств.
- Вот мы и встретились в моем родовом гнезде, - Ройл поднялся мне навстречу. - Как вам замок, барон Юсдаль?
- Очень солидно, - честно признался я. - Никогда в жизни подобных построек не видел.
- Да, досточтимые предки постарались. Уверен, второго такого оборонительного сооружения нет на всем Закате, да и за Вилайетом тоже. Как доехали?
- Ужасно, - сказал я, усаживаясь, и приготовился было рассказать о наших печальных приключениях, но Ройл меня опередил:
- Мне докладывали. Я приказал своим орлам следить за округой в четыре глаза, как только появится ревенант, с которым вы имели несчастье столкнуться, мы примем меры по его изловлению - хочу присоединить сие чудо к своей коллекции.
- Изловлению? Коллекции? - я раскрыл рот и машинально покосился на сонливого хэллхаунда.
Ройл рассмеялся.
- Хальк, не бойтесь, Пончик вас не укусит. Эти собаки-демоны отлично приручаются, если, конечно, взять их на воспитание немедленно после рождения. А у меня есть возможность… э… проникать в те области Универсума, где они обитают.
- В Черную бездну? - заикнулся я. Сложилось впечатление, что Ройл меня разыгрывает.
- Можно сказать и так… Впрочем, я потом расскажу. Сначала о делах. Итак, вы все-таки встретили месьора Гвайнарда и, насколько я знаю, спасли ему жизнь. Это очень радует, поскольку мне необходимо срочно снестись с Хранителями гильдии Ночной Стражи. Я подозревал, что за представителем гильдии, направленным ко мне Хранителями, начнется охота, однако не думал, что Черное Солнце будет действовать столь нагло и одновременно бездарно. Впрочем, их ошибки нам только на руку.
- Какое еще Черное Солнце? - взмолился я. - Ройл, я решительно ничего не понимаю! Я всегда подозревал, что вы связаны с некими силами, которые неподконтрольны государству или тайным службам, не чураетесь магии, но предположить, что светлейший аквилонский маркграф окажется втянутым…
- Втянутым - во что? - сурово перебил меня Ройл. - В активную борьбу с древним злом, доселе существующим в нашем мире и причиняющем ему столько бедствий? Впрочем, не обижайтесь, откуда вам знать о Черном Солнце…
Тут снова раздались три удара, и я понял, что Джигг привел Конана.
- Его королевское величество государь Аквилонии Конан из Канахов и его благороднейшая супруга!.. - громогласно оповестил нас камердинер. Я едва уши ладонями не зажал. Ройл, пока слуга торжественно представлял новоприбывших, сидел с несчастным выражением на лице - видно, Джигг был его фамильным проклятием.
- Государь, моя королева… - сам маркграф на церемонии не отвлекался, просто слегка поклонился Конану и коснулся губами руки Зенобии. С явившимся сюда же Гвайнардом поздоровался за руку, словно они были давно знакомы.
Джигг, по счастью, исчез - у Ройла в кабинете хранился солидный запас вин, да и бокалы нашлись. Так что присутствие камердинера не требовалось.
- Счастлив, что могу видеть у себя в гостях старых друзей, - сказал маркграф, когда мы расположились в расставленных перед столом полукругом креслах. - Особенно рад появлению вашего величества.
- Ройл, будьте проще, - поморщился Конан. - Мы не на большом приеме, да и заниматься куртуазией времени нет. Надо полагать, вы обо всем знаете? Хальк уже растрепал?
- Не успел, - чуть улыбнулся Ройл, наблюдая как Зенобия с опаской, а Гвай с неподдельным интересом рассматривают мирно спящего Пончика. - Госпожа, не обращайте внимания на собаку, когда я рядом, она безопаснее новорожденного котенка.
- Называйте меня Дженной, - отозвалась Зенобия. - Поскольку вы входите в число друзей моего мужа, это будет вполне уместно.
- Благодарю, леди Дженна… Полагаю, сейчас нам стоит поговорить о так называемом Черном Солнце, благодаря усилиям которого вас постигли недавние неприятности.
- Это что еще за безобразие? - в своей обычной непринужденной манере вопросил Конан. - Фатарены, что ли?
- Секта фатаренов, "очищенных", является лишь ветвью этой организации, весьма быстро набравшей силу за последние годы, - с расстановкой сказал маркграф. - Они действительно основываются на учении Мэниха, только интерпретировали его несколько своеобразно.
Далее его светлость поведал нам преинтереснейшую, печальную и весьма поучительную историю.
Учение пророка Мэниха о тварном и греховном мире и чистой обители душ не было особенно широко распространено на Закате с его устоявшимися религиозными культами наподобие митрианства или иштарийства. Кому интересны рассуждения древнего мудреца, проповедовавшего в горах Иранистана столетия назад?
Однако после войны Алого Пламени в Немедии появились несколько проповедников, довольно быстро завоевавших популярность как среди простецов, так и у дворянства. Во-первых, они указывали на весьма недобродетельный образ жизни, который вели многие митрианские монахи - обители скупали земли (в отличие от Аквилонии, немедийский закон позволяет монахам-митрианцам владеть землей), богатели благодаря приношениям и подаркам, а высшие жрецы, которых развратило золото, превратились в эдаких мелких князьков, совершенно позабывших о стяжании благ духовных в угоду благам материальным. Немудрено, что и крестьяне, и люди благородные вняли словам о том, что золото, как главная составляющая сотворенного Злом плотского мира, нечисто, а посему платить подати монастырям и делать пожертвования совершенно не обязательно и даже грешно.