Да, а запах! Ничто так не воняет, как стая птиц-дедушек в непосредственной близости. Помимо обычной птичьей вони - сухого костяного запаха перьев - у птиц-дедушек ужасно разит из клювов, как ни у одного другого живого существа. Волны этого смрада били по коже, словно шершавые щетки. И все птицы беспрестанно щелкали клювами - каждая пыталась перещелкать другую, так что Дафна едва не пропустила спасительный крик.
- Покажи нам панталончики! Раньше был я выпивоха, а теперь я пахну плохо!
Птицы запаниковали. Они терпеть не могли попугая, так же как он их. А когда птица-дедушка хочет убраться подальше, она непременно оставит на месте все ненужное для полета.
Дафна скорчилась и закрыла голову руками отхлынувшего града костей и погадок из рыбы. Наверное, хуже всего был шум, но если вдуматься, в этой ситуации все было хуже всего.
Вдруг мимо Дафны метнулась смугло-золотистая фигура, держащая по кокосу в каждой руке. Фигура шаталась, пинками расчищая себе путь среди паникующих птиц, пока не достигла каменной чаши. Чаша была полна птиц-дедушек - со стороны это напоминало цветы в вазе. Человек поднял кокосы высоко® воздух и резким движением разбил их друг о друга.
Наружу хлынуло пиво, и его аромат разнесся по воздуху. Клювы птиц немедленно обратились в сторону чаши, стремясь к пиву, как стрелки компаса - к северу. Про Дафну тут же забыли.
- Лучше бы я умерла, - сказала она в пространство, выпутывая кости из волос. - Нет, лучшебы я оказалась в хорошей горячей ванне с мылом и полотенцами. А потом бы оказалась еще в одной ванне, потому что, уж поверьте, такую голову с одного раза не отмыть. А уже потом лучше бы я умерла. Я думаю, это самое плохое, что со мной в жизни слу… - Она умолкла, потому что с ней случилось то, что было гораздо хуже, и, сколько ни живи, всегда будет хуже… И закончила
- Вторая самая плохая вещь, которая со мной в жизни случилась.
Мау сел на корточки рядом с ней.
- Мужская деревня, - сказал он, ухмыляясь.
- Да уж, похоже, - отрезала Дафна. Она уставилась на Мау. - Откуда ты взялся?
Мау нахмурился, и она поняла, что он ее не понял. Они уже более или менее нашли общий язык благодаря Пилу и Кале, но в основном для обычных повседневных вещей. А "откуда ты взялся?" было слишком сложно, потому что эти слова задавали совсем не тот вопрос, который вроде бы лежал на поверхности. Дафна видела, как Мау пытается ее понять.
- Э… Я взялся от своей матери и от своего отца… - начал он, но Дафна была уже готова к этому.
- Я хотела спросить, как ты здесь оказался! - громко перебила она.
Пока он думал, раздалось несколько приглушенных ударов. Это падали птицы-дедушки, словно пожилые дамы, перебравшие хереса на Рождество. Уж не отравились ли они пивом, подумала Дафна, ведь никто из них даже не пытался спеть песню. Но вряд ли. Как-то раз у нее на глазах птица-дедушка съела целого дохлого краба, пролежавшего на солнце несколько дней. Кроме того, клювы лежащих птиц подергивались, тихо, довольно пощелкивая. На место упавших птиц заступали их жаждущие товарищи.
- Девочка сказала, что ты что-то говорила про камень, - объяснил Мау. - А потом она заставила меня съесть миску мяса. Очень настаивала. А потом я пришел сюда так быстро, как только мог, и она за мной не поспела.
Он показал рукой. Блайби шла вверх по склону - очень осторожно, стараясь не наступать на храпящих птиц.
- Она сказала, что ты ей велела за мной присматривать.
Они сели и стали ждать, стараясь не смотреть друг на друга. Потом Мау произнес:
- Понимаешь, это так устроено: птицы пьют пиво, а дух пива поднимается вверх, к Дедушкам. Так говорили жрецы.
Дафна кивнула.
- У нас дома для этого используют хлеб и вино, - сказала она и подумала: "Ох, тут лучше не вдаваться в подробности. В этих местах знают, что такое каннибализм. Как бы не вышло… ненужной путаницы".
- Но я думаю, что это неправда, - сказал Мау.
Дафна кивнула и подумала еще немного.
- Может быть, некоторые вещи - правда, но в каком-то особенном смысле?
- Нет. Люди так говорят, когда хотят поверить в ложь, - отрезал Мау. - И обычно верят.
Воцарилась еще одна пауза. Ее заполнил попугай. Поскольку его смертельные враги были парализованы демонским питьем, он спикировал на них и принялся старательно снимать с них панталоны, то есть аккуратно, без устали ощипывать белые перышки с ног, одно за другим. При этом он издавал радостные, но, к счастью, приглушенные попугайские вопли.
- Они очень… розовые, - сказала Дафна, обрадовавшись, что подвернулась невинная тема для разговора. Относительно невинная.
Немного спустя Мау спросил:
- Ты помнишь, как мы… бежали?
- Да. Не совсем. Я помню рыбок.
- Серебряных? Длинных и тонких?
- Да, как угри! - воскликнула Дафна. Ветерок гнал перья по долине, сбивая в комки.
- Значит, это на самом деле было?
- Наверно.
- Я хотел спросить, что это было - сон или явь?
- Миссис Бурбур говорит, что да, - ответила Дафна.
- А кто… кто такая миссис Бурбур?
- Та очень старая женщина, - объяснила Дафна.
- Ты говоришь про Мар-Исгалу-Егисагу-Гол?
- Да, наверное.
- А на что именно она говорит "да"?
- На твой вопрос. Думаю, она имеет в виду, что это неправильный вопрос. Слушай, Локаха с тобой правда разговаривает?
- Да!
- На самом деле?
- Да!
- В голове? Как сон?
- Да, но я могу отличить, где сон, а где нет! - сказал Мау.
- Это хорошо, потому что со мной разговаривают Бабушки.
- Кто такие Бабушки?
Пока Дафна объясняла, а Мау старался понять, Блайби (если ее на самом деле так звали) дошла до них и уселась у их ног, играя перьями птиц-дедушек.
Мау подобрал перо и стал вертеть в пальцах.
- Значит, они не любят воинов.
- Они не любят, когда людей убивают. И ты не любишь.
- Ты знаешь про охотников за черепами? - спросил Мау, смахивая перышко с лица.
- Конечно. Про них все знают. У них огромные боевые галеры, борта которых обвешаны черепами врагов. А их враги - это все остальные люди.
- На острове сейчас около тридцати человек. Сегодня утром прибыло еще несколько. Большинство едва держатся на ногах. Они пережили волну, но не собирались дожидаться прихода охотников за черепами.
- Ну что ж, у нас достаточно каноэ. Может, возьмем и поплывем на восток?
Она сказала это, не подумав. Потом вздохнула.
- Мы не можем, да?
- Не можем. Если бы у нас было больше крепких и здоровых людей, больше времени, чтобы собрать еду в дорогу, тогда можно было бы попробовать. Но нас ждет восемьсот миль открытого океана.
- Те, кто послабее, умрут. А ведь они приплыли сюда, чтобы спастись!
- Наш остров называется "место, где рождается солнце", потому что он на востоке. Они надеются, что мы их спасем.
- Тогда мы можем спрятаться и ждать, пока охотники за черепами уйдут. Бабушки велели отвалить камень.
Мау так и уставился на нее.
- И спрятаться среди мертвецов? Ты думаешь, мы должны так поступить?
- Нет! Мы должны сражаться!
Она сама изумилась тому, как выпалила эти слова. Их выкрикнули ее предки - все эти хладнокровные каменные рыцари в подземной часовне. Им бы никогда не пришло в голову прятаться, даже если бы это был единственный разумный выход.
- Тогда я придумаю способ, - сказал Мау.
- А что говорят Дедушки?
- Я их больше не слышу. Только щелканье… и жужжание насекомых.
Дафна захихикала.
- Наверное, Бабушки их как следует отругали. Моя бабушка вечно ругала моего дедушку. Он знал о пятнадцатом веке все, что только можно, и при этом вечно спускался к завтраку без зубов.
- Они выпадали у него ночью?
- Нет. Он их вытаскивал, чтобы почистить. Это были новые зубы, сделанные из костей животных.
- Вы, брючники, умеете давать старикам новые зубы? Что еще? Может, вы и глаза новые умеете вставлять?
- Э-э-э… Да, вообще-то у нас есть кое-что очень похожее.
- Почему вы настолько умнее нас?
- Знаешь, я не думаю, что мы умнее. Просто когда живешь в местах, где половину времени очень холодно, поневоле начнешь изобретать всякие вещи. Я думаю, что вся наша империя образовалась из-за погоды. Люди были готовы что угодно делать, лишь бы не сидеть взаперти из-за дождя. Я почти уверена: они выглядывали в окно и тут же неслись открывать Индию и Африку.
- Это большие острова?
- Огромные, - сказала Дафна.
Мау вздохнул и сказал:
- И там живут люди, от которых остались камни.
- Что?
- Якоря богов, - объяснил Мау. - Я теперь понимаю Атабу. Я не думаю, что он верит в богов, но он верит в веру. И еще он думает, что брючники приплыли сюда очень давно.
Мау замолк и покачал головой.
- Может быть, они привезли с собой камни как балласт. Да, наверное. Посмотри, сколько камней было в "Милой Джуди". Для вас это ничего не стоящие булыжники, для нас - самые разные орудия. А может быть, те люди принесли нам металл и орудия, как дарят игрушки детям, и мы вытесали камни, желая, чтобы те люди вернулись. Наверняка было так. Мы ведь очень маленький остров. Крошечный.
Финикийцы, мрачно подумала Дафна. Они совершали очень, очень дальние морские путешествия. И китайцы тоже. А как насчет ацтеков? Или даже египтян? Говорят, они посещали Дальнюю Австралию. А кто знает, что тут было тысячу лет назад? Наверняка он прав. Но он ужасно грустный.
- Ну да, это очень маленький остров, но зато очень старый, - сказала она. - Я думаю, Бабушки не просто так приказали тебе отвалить большой камень.
Оба посмотрели на камень, который отсвечивал золотисто-желтым светом в лучах заката.
- Знаешь, я не припомню такого длинного дня, - сказала Дафна.
- А я помню, - сказал Мау.
- Да. Тот день был тоже очень длинный.
Мау помолчал.
- Чтобы отвалить камень, нужно десять крепких мужчин, - сказал он. - У нас столько нету.
- Я об этом думала, - ответила Дафна. - А сколько надо мужчин, если один из них будет Мило со стальным ломиком?
Дело оказалось не быстрое. Пришлось выцарапывать желобок в камне и подтаскивать древесные стволы, чтобы дверь не вывалилась наружу, когда ее начнут двигать. Солнце уже совершило полпути по небосводу и начало спускаться, когда Мило подошел к камню с шестифутовым стальным ломом.
Мау мрачно посмотрел на лом. Это был полезный инструмент, и хорошо, что он у них есть, но это вещь работы брючников, очередной подарок с "Милой Джуди". Они все еще обдирали ее, как термиты.
Даже у каноэ есть своего рода душа. Это все знали. Иногда эта душа была не очень добрая, и тогда каноэ, даже хорошо построенное, плохо слушалось. Если человеку везло, ему доставалось каноэ с хорошей душой, как то, которое Мау построил на острове Мальчиков. Оно как будто само всегда знало, что нужно хозяину. Мау видел, что у "Милой Джуди" была хорошая душа. Ужасно жалко было разбирать корабль и неприятно сознавать, что они опять не могут достигнуть цели без помощи брючников. Мау было почти стыдно, что и у него в руках ломик, но эти ломики были такие полезные. Только брючникам некуда было девать металл до такой степени, что они догадались делать из него палки. Но ломики были замечательные. Они открывали что угодно.
- Возможно, на этой двери лежит проклятие, - сказал Атаба за спиной Мау.
- А ты можешь определить, лежит или нет?
- Не могу! Но мы поступаем неправильно.
- Это мои предки. Я хочу получить их наставления. С какой стати им меня проклинать? С какой стати мне бояться их старых костей? Почему ты боишься?
- Нельзя тревожить то, что покоится в темноте. - Жрец вздохнул. - Но меня нынче уже никто не слушает. Люди говорят: "В коралле полно белых камней, так какие же из них священные?"
- Так какие?
- Три старых якоря, конечно.
- Можно их испытать, - влезла Дафна, не подумав. - Оставить рыбу на новом камне и посмотреть, придет удача или нет. Хм… надо продумать научный подход…
Она поняла, что все прислушиваются к ее словам, и умолкла.
- Ну, по крайней мере, это будет интересно, - неловко закончила она.
- Я ничего не понял из твоих слов, - сказал Атаба, холодно глядя на нее.
- Я понял.
Мау вытянул шею, чтобы увидеть говорящего, и увидел высокую худую фигуру Том-Али, строителя каноэ. Он прибыл на остров с двумя детьми. Чужими детьми, мальчиком и девочкой.
- Говорите, почтенный Том-Али, - сказал Мау.
- Я хочу спросить богов, почему моя жена и сын погибли, а я нет.
В толпе послышался ропот.
Мау знал этого человека. Он знал всех новоприбывших. Они ходили одинаково - медленно. Некоторые все время сидели и глядели на море. И все они были какие-то серые. Их лица словно спрашивали: "Зачем я здесь? Почему именно я? Неужели я плохой человек?"
Теперь Том-Али чинил каноэ, и мальчик помогал ему, а девочка помогала в Женской деревне. Дети иногда справлялись лучше взрослых: пережив волну, они находили себе место и приживались там. Но Том-Али произнес вслух то, что многие не хотели слышать. Надо поскорее дать им какую-нибудь другую пищу для размышлений.
- Нам всем сегодня нужны ответы, - сказал Мау. - Поэтому я прошу всех помочь отодвинуть камень. Никому не придется заходить внутрь. Я один туда войду. Может быть, я найду истину.
- Нет, - твердо сказал Атаба. - Я войду туда с тобой, и мы найдем истину.
- Хорошо, - ответил Мау. - Так мы найдем вдвое больше истины.
Атаба встал рядом с Мау, и мужчины заняли свои места.
- Ты сказал, что не боишься. Ну а я боюсь, знаешь ли, мальчишка, до кончиков пальцев на ногах.
- Истина в том, что в этой пещере хранятся мертвецы, вот и все, - сказал Мау - Сушеные. Пыль. Если тебе непременно надо бояться, подумай об охотниках за черепами.
- Не отмахивайся от прошлого так легко, демонский мальчишка. Оно тебя еще научит кой-чему.
Мило всунул ломик между камнем и скалой и налег на него. Камень заскрипел и сдвинулся на дюйм.
Они работали медленно и осторожно, потому что камень, упав, действительно мог раздавить кого угодно. Но желобок оказался очень полезен. Камень аккуратно откатился прочь, и открылась половина зева пещеры.
Мау заглянул туда. Там ничего не было. Он воображал себе все, что угодно, только не пустоту. Пол был довольно гладкий. На полу было немного пыли, и несколько жуков удрало в темноту, но, кроме этого, в пещере ничего не было. Только глубина.
Почему он думал, что, если отвалить камень, наружу вывалятся кости? Почему решил, что пещера забита до отказа? Он подобрал камешек и со всей силы швырнул в темноту. Камешек полетел, отскакивая от стенок. Казалось, он скакал очень долго.
- Ну хорошо, - сказал наконец Мау, и пещера швырнула эти слова обратно ему в лицо. - Дафна, нам понадобятся эти лампы.
Она встала, держа в каждой руке по фонарю с "Милой Джуди".
Красный и зеленый. Сигнальные фонари с правого и левого борта. Я прошу прощения, но каютных ламп осталось очень мало, и керосина у нас в обрез.
- А вот этот белый фонарь рядом с тобой? - спросил Мау.
- С этим я сама пойду, - ответила девочка-призрак. - Чтобы не терять время зря, будем считать, что мы это уже обсудили и я настояла на своем.
"Опять вещи брючников, - подумал Мау и взял свой фонарь. - Интересно, а что мы раньше использовали?"
Он коснулся низкого потолка и получил ответ на этот вопрос. На пальцах осталась сажа.
Значит, факелы. Из свиного жира получались вполне приличные факелы. Если находился лишний жир, их использовали для ночной рыбалки, потому что рыба идет на свет. "Мы жили рыбой и солониной с "Милой Джуди", потому что так было проще всего, - подумал он. - Теперь нам придется искать своих мертвецов при свете фонарей брючников".
Глава 10
Вижу, ибо верую
Пещера ждала. Мау подумал: "В ней может бытьчто угодно. В том-то и дело. Мы должны это выяснить. Нам нужно знать". Дафна, кажется, не боялась. Мау предупредил ее, что тут могут быть кости, и она ответила, что это очень хорошо, ведь кости не могут никого убить, а раз это она получила послание от Бабушек, то она и должна проследить, чтобы его выполнили, большое спасибо за беспокойство.
Дедушек они нашли там, где далекий дневной свет уже едва брезжил вдали, и Мау начал понимать. Они были не страшные… их было жалко. Кое-кто до сих пор сидел так, как его когда-то посадили, - прижав колени к подбородку, глядя плоскими мертвыми глазами на далекий источник света. Пустые оболочки и раскрошенные кости, и больше ничего. Хорошо присмотревшись, можно было увидеть, что тела не распадались, потому что были обмотаны бумажной лианой.
Действительно очень разностороннее растение, даже после смерти человеку от него есть польза.
Они остановились, когда от дневного света осталась маленькая точка в конце туннеля.
- Сколько же их еще будет? - подумал вслух Атаба.
- Я считаю, - ответил Мау. - Пока сто с чем-то.
- Сто два, - сказала Дафна.
Казалось, Дедушкам нет конца. Они сидели в затылок друг другу, как старейшая в мире гребная команда, уводящая лодку в вечность. Некоторые все еще держали копья и дубинки, привязанные к рукам.
Исследователи пошли дальше, и свет пропал. Мимо них проходили сотни мертвецов. Дафна уже сбилась со счету. Она все время напоминала себе, что ей совсем не страшно. Ведь ей же было интересно на той лекции по анатомии! Неважно, что всю лекцию она просидела с зажмуренными глазами.
Однако теперь ей приходилось смотреть на сотни и тысячи покойников, и скользящий по ним свет фонаря Атабы не облегчал дела. Из-за этого света казалось, что мертвецы двигаются. Все они были островитяне: Дафна видела на древней дубленой коже выцветшие татуировки, какие и сейчас носят все мужчины на острове… точнее, все, кроме Мау. Волна на фоне заходящего солнца…
- Как давно вы хороните людей в этой пещере? - спросила она.
- Испокон веков, - ответил Мау, убегая вперед. - Здесь есть люди и с других островов тоже!
- Вы не устали, почтенный? - спросила Дафна Атабу, когда они остались одни.
- Нет, девчонка.
- Вы тяжело дышите.
- Это мое дело. Тебя оно совершенно не касается.
- Я просто… побеспокоилась.
Я буду очень признателен, если ты перестанешь беспокоиться, - отрезал Атаба. - Я знаю, к чему ты ведешь. Начинается с ножей и горшков, а потом мы все вдруг оказываемся собственностью брючников, да-да, и приходят ваши жрецы, и наши собственные души нам уже не принадлежат.
- Я ничего подобного не делаю!
- А что будет, когда явится твой отец на большой лодке?
- Не знаю… - ответила Дафна.
Правду сказать она не могла. "Что толку отрицать, у нас действительно есть привычка втыкать флаги где попало. Мы это делаем почти машинально, - думала она, - словно домашнюю работу выполняем".
- Ага, замолчала, - сказал жрец. - Женщины говорят, ты хорошая девочка и приносишь пользу, но брючники отличаются от охотников за черепами только тем, что охотники за черепами рано или поздно убираются восвояси!