Алексей молчит, но закрывает глаза, а ресницы его вдруг становятся мокрыми.
– Это мавританское изобретение, если тебе интересно. Такой способ закрепления называется "верная жена". Напряжение в мышцах растет и растет, сохранять неподвижность невозможно, а каждое движение усиливает боль. Зря закрываешь глаза, слезы – непроизвольная реакция тела, их не сдержишь. Вот видишь?
Азиат замолкает и присматривается к объекту, но тот неподвижен.
В наступившей тишине слышно только его тяжелое дыхание.
– Ты почти нашел равновесие, интересно. Похоже, нам пора освежить ощущения.
Он протягивает руку к столику.
– Что на этот раз? – вежливый голос звучит так, словно Такеши предлагает гостю аппетитное лакомство. – Шипы? Лед? Иголки? Попробуем вот это.
Сизо-голубое, нежное, почти невесомое перышко возникает в аккуратных, чистых пальцах и легким взмахом касается напряженных мышц на животе юноши. Алексей непроизвольно вздрагивает, судорожно зажмуривается, и тут же судорога выгибает его тело пополам, бьет, ломает, скручивает. И она слышит крик…
Воспоминание уплывает.
В уши рвется многоголосый шум.
Лина задерживает дыхание, ее лицо цепенеет под вежливо-скучающей маской. Ресницы притушили темное пламя в глазах, она даже сказала что-то одобрительное, от чего Такеши польщенно сощуривается и благодарит.
"Я убью тебя".
Бал шел своим чередом, разряженная девица непонятной степени демоничности утащила азиата в качестве консультанта в одну из боковых комнат. Только тогда девушка посмотрела в сторону подопечного.
Алексей с невозмутимым видом наблюдал за танцем элементалей. Он казался совсем спокойным, словно ничего не слышал. Только что это блестит рядом с его креслом?
Лина присмотрелась.
Это были раздавленные кубики льда.
Со всеми этими отвлечениями Лина потеряла Мэджи – та уже куда-то делась. Преисподняя! Ладно, сейчас поищем, только аккуратно, не выпуская из вида Алексея.
– Лина! – окликнул ее низкий голос.
Три тысячи чертей!
Девушка плавно обернулась.
Повелитель Вадим.
– Милорд? – Лина дежурно улыбнулась.
На этот раз "милорд" не стал ее поправлять, а, одобрительно осмотрев ее фигурку, словно облитую вишневым бархатом, кивнул:
– Подойди.
Пять шагов. Мерцание темных алмазов в короне. Пристально-тяжелый взгляд.
– Ты слышала, как я спрашивал Алексея о руке?
Проверяет? Они ведь об этом говорили. Он еще целителя обещал.
– Да, милорд. Она все еще болит. Но ему уже легче.
Но Повелитель нахмурил светлую бровь и кивнул куда-то за ее спину:
– Я обещал врача. Знаток человеческого тела и отличный специалист. Знакомься.
– Какая честь, – мягко проговорил негромкий голос, и Лина медленно повернула голову, надеясь, что ошиблась. Только не он!
– Такеши, это Лина. Обговори с ней все вопросы по заданию.
Азиат поклонился.
Бал продолжался.
Во всех концах зала неожиданно возникли полупрозрачные скульптуры цветного льда – у гостей разом вырвался восхищенный вздох. Скульптуры были настолько красивы, что пробило даже туповатых троллей. Они, правда, в основном таращились на статуи, изображающие мало одетых девушек.
Цветной лед переливался и искрился в свете стилизованных факелов, источая приятную прохладу, гости весело толпились вокруг, ловя холодок. Послышалось несколько радостных вскриков – температура винных фонтанов резко упала, среди пенных волн поплыли мини-айсберги, так что ледяные струи тоже навевали прохладу и охлаждали разгоряченных танцами гостей.
Восхищенные аплодисменты наградили появившегося рядом с Повелителем невысокого молодого демона с озорной улыбкой.
– Ян! Ян, еще!
Парень вопросительно посмотрел на Повелителя, дождался кивка и изящным жестом повел рукой. Несмотря на здорово накрученные нервы, Лина не могла не залюбоваться – повинуясь этому отточенному жесту, сквозь незаметные отверстия в панелях выплеснулись зеленым водопадом тысячи лоз, выстрелили, разворачиваясь и расправляясь, кружевные листья. Вспыхнули и налились тепло-золотым светом нежные соцветия – кремовые, молочно-янтарные, матово-золотистые.
Юноша-русалка? С ума сойти! Он же демон. Полукровка? Первый раз слышу про такое.
– Браво! Браво, Ян!
– Декор – супер!
О, так это тот самый декоратор? Оформитель залов и всех бальных чудес? Молодой совсем. А какая фантазия!
А декоратор тем временем напомнил гостям, что бал вообще-то маскарадный и посему каждый клан или народ из присутствующих здесь должен принять участие в развлечениях!
Что?! Об этом речи не было. За последние полтора года у Лины выработалось стойкое отвращение даже к самому слову "развлечение". Ей нужно срочно увести отсюда Алекса. Преисподняя, да что ж за день плохих новостей?!
Большинство гостей ее чувств не разделяло и оживленно зашепталось.
– Это может быть чародейство, – уточнил Ян почему-то без улыбки. – Или дар вашего народа. Или профессиональное мастерство. Удивите остальных!
Он шагнул вперед.
Из жемчужной сферы, зависшей у края сцены, ему в ладонь упал прозрачный шарик и растаял, развернулся светящимися буквами.
Феникс.
Вот это да. Их клан первый?
В зале кроме нее всего два феникса, а она же на работе!
Но было поздно. Обе сестры по клану уже были рядом.
– Милорд, вы позволите?
– Простите!
– Пошли, Лина, ну же!
Вадим снисходительно кивает, и фениксы утаскивают девушку в боковую комнату.
– Хрен им, а не мастерство! – изящно выражается рыжекудрая Марианна. – Я веселиться пришла, а не работать! И не собираюсь на балу кинжалы метать.
– Повеселимся! – дерзко улыбается вторая. Вообще-то при Дворе звали ее Еленой, но при рождении отец дал ей имя Анжелика, а мать – Дамиена. С тех пор красотка-феникс с лихвой оправдала оба имени, удачно сочетая в себе и ангельскую доброту, и вполне демонскую дерзость и склонность к озорным проделкам. – Лина, мы же фениксы! Танцуем?
– Дэми, молодец! – вспыхивают глаза Марианны. – Танцуем!
– Но… – начала Лина. Какого черта! Вряд ли ей дальше будет до танцев. Так почему не сейчас? И Алексей посмотрит. Она кивнула, чувствуя, как радостный холодок предвкушения касается ее сердца. – Танцуем!
Марианна быстро окидывает взглядом подруг:
– Раздевайтесь. Ян, идите сюда! Нам нужны три куска алой ткани…
Они материализовались на сцене одновременно, все втроем, одетые только в короткие подобия греческих туник.
Зал стих.
Лина кивнула, и понятливый Ян взмахнул ладонью. Сцена оделась пламенем. К сожалению – иллюзорным.
– Ого! – слышится чей-то голос, но тут гитарный звон волной накрывает зал, и Лина, вскинув голову, одним движением распускает волосы.
И Марианна.
И Анжелика.
Черный, рыжий, золотой – три дивных водопада проливаются на плечи, и в глазах зажигается ведьминский огонек.
Танец Феникса, которого почти никто не видел за пределами клана – во Дворце.
Танец Феникса – в эту ночь…
Музыка – буйная, жаркая, страстная – кружит голову.
Они огненные вихри.
Они языки пламени.
Арабеск! Восхищенный вздох…
Пируэт змейка. И снова арабеск! Тройной!
В зале рев.
Кружит, кружит, кружит на сцене живой огонь, ступают по углям босые ноги… Взлетают крылья волос, сверкают глаза.
"И Феникс смотрит из моих глаз, но это совсем не страшно…"
На колено… на колено в кольцо из алой ткани и вихревой разворот… звенят браслеты, ударяя о пол.
Смотрите, смотрите, как подрагивают плечи Марианны, как изящно вскинула над головой руки Анжелика, как рассыпаются искры с волос Лины.
Музыка сменила ритм – танцовщицы застыли на миг, изогнулись – и в их руках блеснули ножи. И с этого мгновения танец обрел совершенно невероятную красоту.
Фениксов точно соединила блистающая сеть. Кинжалы плясали в ладонях, летали от руки к руке, метались серебристой хищной стаей.
Пламя золотит клинки.
Пламя отражается в глазах.
Пламя.
В гитарный перезвон вплетается вихрь скрипок, и буйство танца завораживает зал до дрожи.
Клан, клан, клан – звенят, скрещиваясь на миг, клинки в тонких руках.
Феникс-феникс-феникс, – выдыхает пламя на ладони.
Под невероятно быструю барабанную дробь – синхронный поворот, выплеск рук, и все ножи разом рвутся вверх, одевая каждую фигурку мерцающей сетью, окружая сияющим кольцом.
И музыка обрывается.
Как тихо…
А потом в невероятной тишине несколько хлопков. Вадим. Потом Алекс. А потом на сцену обрушивается шквал. Аплодисменты, крики, восторженный свист.
– Браво!
– Фениксы, еще!
И Ян, который подносит ее руку к губам:
– Это чудо!
В то же мгновение несколько золотых цветков на стенах с еле уловимым хлопком раскрывают лепестки – и в воздух взмывает десяток светящихся облаков-тучек, рассыпающих… снежинки.
Это снег? Золотой. Как красиво… А почему так болит голова? Просто в глазах темно. И Марианна трет виски. И Анжелика морщится. Что такое? Ладно, не будем портить впечатление:
– Ян, удивительная красота! Ты мастер.
Но молодого демона ее комплимент, похоже, не слишком радует, синие глаза его еле уловимо темнеют:
– Вам лучше увести отсюда своего подопечного. Сейчас немного похолодает, а хрупкие люди легко заболевают. Да и зрелища дальше совсем не такие красивые. Следующими выступают василиски…
Когда они оказались в комнате-тюрьме, юноша подхватил ее на руки.
Ой!
– Алексей, ты что?
А он закружил по комнате так, что она схватилась за его шею, чтобы не упасть.
– Лешка!
Вредный подопечный остановился и посмотрел сияющими от восторга глазами:
– Лина… Лина, красота какая! Феникс мой… – Губы ангела касаются ее лица нежно-нежно. Словно она снежинка, которая вот-вот растает. У Лины перехватывает дыхание от нежности… и горечи.
Ангел мой! Ну как я скажу ему про Такеши?
– Алексей, послушай.
– Может, потом? – почти умоляюще смотрит юноша. – Ты такая красивая сейчас…
"Ох, милый. Прости меня.
Если бы раньше, еще месяц назад, я бы промолчала, отложила этот вечер на потом, я бы сберегла этот вечер только для нас. Для тебя. Но ты поправился, и больше нельзя скрывать и молчать. Ты мужчина. Ты имеешь право знать".
– Алексей, ты помнишь Такеши?
– Что? – Лицо Алексея вдруг застыло. – Почему ты спрашиваешь? Откуда ты знаешь?
– Встретила на балу.
– Но почему… почему вы говорили… – Юноша вдруг встряхивает головой, тревожно смотрит ей в глаза. – Лина, тебе нельзя его убивать!
– Нельзя.
– Я… черт, не то чтобы я не… – сбивчиво говорит выбитый из равновесия парень. – Лина, это опасно! Ты уже убила валькирий. Если умрет еще кто-то из моих "воспитателей", могут появиться подозрения. Не рискуй!
Он еще про Деймоса не знает.
– Алекс, Вадим назначил его твоим целителем. Руку лечить.
На этот раз юноша даже своего традиционного "что?" не произнес. Зато лицо мгновенно замкнулось, а в глазах тенью проявилось полузабытое затравленное выражение. Он даже руки Лины выпустил и, казалось, весь ушел в себя, напряженно сжав губы и устремив в никуда невидящий взгляд… Ох, как знакомо!
– Так плохо?
– Он тогда здорово меня достал… – на автомате отозвался Алексей. – Почему именно его? Я… Он что, опять подозревает что-то?
– Нет. Просто этот тип, по мнению Его Избранности, знаток человеческого тела.
– Знаток, – по губам юноши скользнула невеселая улыбка, – еще какой знаток. Черт!
Алексей сжал кулаки.
– Только этого не хватало! Нам же нужно закончить с лагерем. План готов, пора собирать команду, начинать тренировки… – Он замолк, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Как же не вовремя. Ладно, пусть лечит!
Юноша зло выдохнул и явно попытался взять себя в руки. Даже глаза закрыл. Феникс покусала губы, подбирая нужные слова. Она нашла бы, нашла бы… но в это время знак Феникса на запястье резко потеплел. Что? Этого только не хватало!
– Леш…
– Ничего. Ничего, все в норме.
– Обещаешь быть осторожным?
– Обещаешь его не убивать? – Вот в этот миг Алексей ангела никак не напоминал. Абсолютно. Скорей какого-нибудь демона, скажем, тревоги или кого-то похожего. С такими-то глазами.
– Алексей!
– Ну пока, а? Чтоб не вызывать подозрений.
– Ангелы точно чокнутые! – вздохнула девушка. – Алексей, о лагере завтра, ладно? Когда я вернусь.
– Откуда?
– Меня призывает клан. Что-то срочное. Отдыхай, не жди меня.
Глава 26
Тайны прошлого
Согласно циркуляру 8-08 от 25.11.2027 проводилась ежемесячная стандартная проверка лояльности персонала Дворца силами телепатов. Проверено 2032 экземпляра. Особое внимание уделено новым работникам.
Подозрительных фактов не выявлено.
Руководитель отдела кентавр Феодор
(Из служебной записки Отдела телепатического обследования при Службе дознания).
* * *
Ослепительно-белые густые волосы и черные глаза, в которых, несмотря на сотни прожитых лет, пляшет неугасшее пламя.
Анна, Хранитель Пламени клана.
– Подойди, детка.
В присутствии Анны девушка и впрямь ощущала себя деткой. Хранительнице не меньше трехсот лет. Появлялась она на людях нечасто и была единственным фениксом, не принесшим клятву верности Повелителю.
– Садись. – Девушка опускается на алый коврик. Теплый. – Давно я хотела поговорить с тобой.
Немолодая феникс со странным выражением рассматривает ее, и Лине становится не по себе. Хранитель Пламени еще и следит за соблюдением законов и традиций, и если до нее дошли кое-какие новости – убийство без контракта, например, или лечение, или недопустимые контакты, – то жди неприятностей. Крупных.
– Когда-то Лиз просила не мешать ей. Но раз сейчас все изменилось, то старый договор больше не нужен. Ты как себя чувствуешь?
Меньше всего Лина ждала такого вопроса. Она бы не так удивилась, если бы Анна поинтересовалась самочувствием Вадимовых акул.
– Что?
– Ах Лизонька… – невпопад вздохнула Хранительница. – Ты сейчас танцевала, Лина, и при целой толпе. Тебе ничего не кажется странным?
Ну если так ставить вопрос…
– Вообще-то у нас троих началась головная боль, – припомнила девушка потускневшие глаза подруг. – Почти разом.
– Это пройдет, – почему-то улыбается пожилая женщина. – Уже проходит. А как с твоими силами?
– Все нормально.
– Ты уверена?
– Вы хотите дать мне поручение? – догадалась девушка. – Все нормально, я в силах!
– Я знаю, что ты в силах. Ты только что питалась. И вполне сильна.
– Я никого не трогала!
– Об этом я и хочу тебе сказать: фениксы могут получать силы, не отнимая их у других. Художники, певицы, танцоры – особенно танцоры. Вами восхищаются – и это приток сил. И чем больше публики, чем зажигательней танец – тем сильней приток и тем дольше потом не нужно питания. Так как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Лина лихорадочно осмысляла новую информацию. Вот почему в детстве в ней так редко просыпался Феникс – она любила танцевать. Вот почему мать не давала ей заводить зверьков – они любят хозяина. Значит, она могла не убивать, могла не отбирать чужие силы, просто жить! Могла. – Почему я этого не знала?!
Старшая феникс погрустнела.
– Я думаю, детка, ты знаешь ответ. Лиз хотела, чтобы ты стала гордостью клана Феникс. Ее гордостью.
– Гордость! – У девушки не нашлось слов. Это ее жизнь, ее! Ее, а не… Ох, мама.
– Она просила не мешать ей, а я слишком любила мою последнюю внучку. Прости, детка. Но сейчас… ты уже знаешь, что Лиз вернулась?
– Что? Вы знаете? – Возможно, в голосе девушки было многовато эмоций, но Хранительница Пламени – ее прабабушка? Это слишком. Новости требовали осмысления. Немедленного!
– Она снова попытается управлять твоей жизнью.
– Не выйдет. – Лина и сама удивилась, как зло звучит ее голос, но такое… такое…
– Лиз упряма. И тебе, детка, если ты хочешь исправить то, что она сломала, нужно идти в бой с открытыми глазами. Тебе нужно не только питание, но и оружие. Поэтому ты должна знать кое-что еще.
– Еще?!
– Ты знаешь, что у нашего клана древние традиции.
– Которые я нарушаю? – взъерошилась младшая феникс. "Эй-эй, Лина, потише, не забывай, с кем говоришь. Вредностью от подопечного заразилась?"
– А мышка все о кошке, – подмигнула совсем несердито Анна. – Не о том я совсем, лучше вспомни "Право Избранника".
– Я помню. Феникс имеет право на любовь… – Лина запнулась. Странный разговор, ох странный.
– А ты помнишь дополнения?
– У нас экзамен? "Избранник может быть только воином или артистом, дабы не утратился дар Феникса", – по памяти отбарабанила девушка. Вот же странная традиция.
– И выбор идет через поколение. Твой дед был артист… и твой Избранник должен быть из них.
– Знаю, а отец – воином.
– Нет. – Седовласая Хранительница мягко качнула головой, и ее голос обрел какую-то особую теплоту, таинственность. – Послушай, Лина, ты с детства знаешь, что ты ведьма клана Феникс, но сознаешь ли ты, насколько мы необычны? Мы ведьмы, но нам не вредит Пламя. Мы умеем призывать металл, и нам дан дар воскресать. Мы живем дольше людей, и так уже тысячи лет. Это дар Феникса, наше наследство. В наших душах пламя и металл – поэтому мы так горячи и беспокойны, способны на вдохновение, чувство, интуицию, и одновременно с этим нам подвластны холодная логика и трезвый расчет.
"Ближе к делу", – нетерпеливо подумал "трезвый расчет". Анна словно прочитала ее мысль.
– Потому-то фениксы и призывают к своей руке то воинов – воплощение силы металла, то людей, одаренных Пламенем, – артистов. Дабы новые дочери феникса не утратили ни того, не другого. Лизонька… Лиз… нарушила закон. Дважды.
В первую секунду Лина просто не поверила.
– Что?! Мама? Она же такая… правильная. Не может быть!
Мать была ярой сторонницей традиций, и это превратило жизнь единственной дочери в кошмар.
– Когда Лиз полюбила молодого музыканта, это нарушило закон, это было плохо. Но такое случалось раньше. Такие, как ты, в ком недостаточно металла, чтобы стать убийцей, потом находят свой путь. Путь Пламени. Скульпторы. Художницы. Великие плясуньи и певицы. Это тоже честь для клана, ведь Феникс – пламенная птица. Но потом твоя мать нарушила традицию еще раз: сломала твою судьбу. Сделала из тебя убийцу.
Онемевшая Лина не могла шевельнуться. Как же так?!
Не может быть!
– Ты дочь Пламени. Теперь ты знаешь, – тихо сказала Анна. – Знаешь все.
Все. И правда.
– И что теперь?
– Ничего. Ничего плохого. Ты вольна идти своей дорогой, что бы ты ни выбрала в дальнейшем. Просто выбор нужно делать с открытыми глазами. Еще не поздно.