– Ты им все рассказала, – понял Тангендерг.
– Да, – кивнула девушка. – Так будет лучше. Идем, им есть, что сказать тебе.
Тангендерг позволил Коринте взять кинжал из своей ладони.
– Ты нисколько себя не жалеешь, – осуждающе заметила девушка, коснувшись его окровавленных пальцев.
– Тебя тоже не пожалею, – заверил ее Тангендерг.
– Знаю, – вздохнула Коринта. – Идем.
Она повлекла каданга за собой. На горных террасах тут же появились люди в светлых одеждах с луками и дротиками. Вниз спустился мужчина средних лет и приблизился к Тангендергу. Горец был на голову выше Тангендерга и широк в плечах, даже складки просторного белого одеяния не могли скрыть его крепкого телосложения. Длинные светлые волосы, высокий лоб, нос с горбинкой и аккуратная бородка придавали лицу благородные аристократические черты. Ни он, ни остальные нисколько не походили на обычных жителей Потанских гор.
– Зачем ты здесь, брат? – спросил горец.
Тангендерг ничем не выдал свое удивление – горец говорил на языке кадангов, причем, довольно чисто. Тангендерг не слышал подобной речи с тех пор, как покинул соплеменников в лагере наемников, оборонявших подступы к Кадаю, много лет назад.
– Не припоминаю, чтобы у моей матери были другие сыновья, – процедил Тангендерг.
– В тебе есть то, что объединяет нас гораздо больше, чем ты думаешь. Тем не менее, мы готовы прервать твою жизнь.
Горец скосил взгляд на лучников.
– Не стоит этого делать, – произнес он, предугадав движение Тангендерга, готового выхватить свой кинжал из рук Коринты.
– Что дальше? – угрюмо спросил Тангендерг.
– Много лет назад здесь был один человек, ты знаешь, кто он. Мы пропустили его к храму. Пропустим и тебя. Но она пойдет с тобой, – добавил горец уже на межплеменном степном наречии, указав на Коринту. – Если нет, вы оба умрете прямо здесь.
– Куда пойду?! – недоуменно и чуть испуганно спросила Коринта. – Почему я?!
– Ты по своей воле пришла с ним, с ним и разделишь его участь, – бесстрастно пояснил горец.
Девушка посмотрела на спутника.
– Я не спрашиваю ничьего позволения, иду туда, куда мне нужно, – сказал Тангендерг.
Коринта схватила его за руку:
– Прошу тебя! Не упрямься.
– Выбор за тобой, – сурово повторил горец.
– Показывай дорогу, – процедил Тангендерг сквозь зубы.
Горец отступил в сторону:
– Идите по тропе.
Угадав немой вопрос в глазах Тангендерга, он добавил:
– Все, что ты должен знать сейчас, тебе скажет она.
Он указал на Коринту, забрав при этом у нее кинжал. Тангендерг кивнул спутнице и подтолкнул ее в спину. Горцы на склонах по-прежнему держали луки наготове и, без сомнения, расстреляли бы чужаков при любом неосторожном движении с их стороны. Лучники опустили оружие лишь тогда, когда путники оказались за пределами города.
Тропа завиляла вверх по склонам. Получив очередной тычок в спину от Тангендерга, Коринта потребовала:
– Не толкайся, я и так уже устала.
– Ночью ты была намного резвее, – заметил Тангендерг.
Коринта оглянулась на него через плечо и виновато пробормотала:
– Если бы я не пришла к ним, они убили бы тебя.
– Не припоминаю, чтобы просил тебя об услуге.
Он снова подтолкнул девушку.
– Ты и не попросишь, даже если помирать будешь, – проворчала Коринта, с трудом взбираясь на очередной уступ. – Только и умеешь пихаться и ругаться.
– Ты сама за мной таскаешься, я тебя не звал, – напомнил Тангендерг.
Тропа вывела путников на небольшую площадку. Бросив взгляд за край, Коринта поежилась. С огромной высоты, на которой они оказались, открывался вид чуть не на полмира, по крайней мере, впечатление создавалось именно такое. Коринте показалось, что она видит не только гигантские башни Орамоса, но даже джунгли Черного берега по ту сторону Круглого моря. Далеко-далеко за Изумрудными лесами огромный красный диск солнца медленно погружался в туман, затягивавший океан.
Переведя взгляд в другую сторону, Коринта затаила дыхание. Огромные каменные пласты сходились вершинами, образуя пик, за высоким узким проходом между скал угадывалось внушительное пространство. По правую сторону от прохода девушка увидела статую – на камне сидел человек могучего телосложения в рогатом шлеме, на его коленях лежал кривой меч, другой меч упирался острием клинка в землю, ладонь человека покоилась на его рукояти, такой же могучий гиппарион склонил голову на плечо стража. Невидящий взгляд каменного воина был обращен на полдень, к морю.
Тангендерг отодвинул девушку в сторону. Обведя взглядом площадку, он посмотрел на Коринту:
– Что-нибудь скажешь?
– Это Бельфеддор, – тихо, почти шепотом ответила девушка. – Стражи из города сказали, что ты должен знать, кто он такой.
– Слышал, – процедил Тангендерг.
– Теперь он охраняет храм, – продолжала Коринта. – Если его разбудить, он убьет тебя, но магическая защита исчезнет, и тогда жрецы Тени смогут одолеть его и войти в святилище.
– Понятно. Там что? – Тангендерг кивком указал на вход в храм.
Коринта пожала плечами и боязливо поежилась:
– Я не знаю. Но стражи сказали, что Хорруг не пошел туда, он остановился перед Бельфеддором. Сам.
– Я не Хорруг, – равнодушно отозвался Тангендерг.
Он направился было к храму, Коринта поспешно схватила спутника за руку.
– Нельзя его будить, – испуганно прошептала Коринта, указав на неподвижную фигуру Бельфеддора и его гиппариона.
– Он не проснется, – твердо заверил девушку Тангендерг.
Каданг уверенным шагом направился к порталу храма. Коринта, по-прежнему боязливо поеживаясь, осторожно последовала за ним.
Как и сказал Тангендерг, ни Бельфеддор, ни его могучий гиппарион не шелохнулись при приближении чужаков. Они вообще не производили впечатление живых существ, оба почти не выделялись среди скал, будто и в самом деле обратились в камень за десятки лет неподвижности.
– Спят? – прошептала Коринта настолько тихо, что каданг скорее угадал, чем услышал ее вопрос.
– Нет, – возразил Тангендерг. – Они чувствуют нас. И я чувствую их. Всех троих.
– Троих? – изумленно переспросила девушка.
Тангендерг ничего не стал пояснять и переступил порог храма. Следом за ним в святилище вошла Коринта.
Каменные стены сходились конусом, теряясь в темной выси. Сквозь узкие длинные щели между скал, подобные крепостным бойницам, внутрь храма проникали последние лучи заходящего солнца, расчерчивая пространство и ложась на стены полосами. На огромном каменном возвышении стоял корабль без мачты. В корпусе галеры зияла брешь, к которой вели каменные ступени.
Тангендерг и Коринта переглянулись. Каданг первым направился к кораблю, девушка не стала его удерживать.
За исключением множества повреждений, явно полученных галерой во время шторма, внутри корабля все было так, словно его только что покинула команда. Ничто не указывало на то, что корабль стоял в пещерном храме многие годы – ни пыли, ни паутины, ни затхлости. Был ли тому причиной чистый горный воздух, магическая защита или забота горцев, определить было невозможно.
Через брешь Тангендерг вошел в трюм галеры и поднялся по трапу на палубу. Ни одна доска не скрипнула под его ногами. Откинув полог шатра на корме судна, каданг замер. Коринта поднырнула под его руку и тихо ахнула.
В центральную подпорку шатра изголовьем упиралось высокое ложе, на котором неподвижно лежала девочка лет семи.
– Она живая? – шепотом спросила Коринта.
– Не больше, чем те трое, – тихо ответил Тангендерг.
И снова Коринта не поняла, кого третьего имеет в виду спутник, но на этот раз не решилась переспрашивать.
Еще раз окинув взглядом неподвижную фигуру девочки, Тангендерг подтолкнул спутницу:
– Идем отсюда.
Обратный путь прошел в молчании. Тангендерг был необычайно сосредоточен, словно обдумывал что-то, маска равнодушия впервые надолго покинула его лицо. Коринта не решалась прерывать раздумья спутника.
Горные вершины еще ловили последние отблески заката, в то время как скалы внизу быстро погружались в темноту. Минуя город стражей, оба вышли на тропу, ведущую к мосту, где их встретил все тот же рослый горец с факелом в руке.
– Опасно ходить по горным тропам в темноте, – произнес горец, протягивая факел кадангу.
– Почему нас пропустили в тайное место? – спросил Тангендерг.
– Когда выйдешь на равнину, тебе встретится человек, – ответил горец. – Задай ему этот вопрос.
Тангендерг молча взял Коринту за плечо и толкнул девушку вперед. Вскоре оба вышли на узкий мост. Свет факела выхватывал из темноты лишь узкую поверхность моста, Коринта ступала осторожно, даже едва дыша от напряжения, опасаясь любого лишнего движения, она словно нащупывала сандалией дорогу перед каждым шагом. Случайно выглянув за край, девушка побледнела и остановилась – ей почудилось, что темная бездна закружилась у нее перед глазами водоворотом и потянула к себе. В погрузившейся во тьму пропасти невозможно было что-либо разглядеть, она сама лишь угадывалась, но от этого почему-то становилось только страшнее. Тангендерг, напротив, шел уверенно. Получив от него очередной тычок в спину, девушка взвизгнула:
– Не смей меня толкать! Мне и так страшно!
– Туда же ты как-то пришла, – бесстрастно напомнил каданг.
Тем не менее, он положил ладонь на плечо Коринты. Чувствуя его крепкую руку, девушка немного успокоилась.
Когда мост и бездонная пропасть остались за спиной, Коринта облегченно выдохнула. Но тут же сердце снова вздрогнуло в груди, она едва не взвизгнула, когда отблеск факела упал на человека, появившегося из-за скалы.
– Вы сговорились, что ли?! – возмутилась девушка, узнав Гишера. – То один меня пугает, то другой!
– Не ожидал снова тебя увидеть, да еще в таком виде, – ухмыльнулся жрец, окинув взглядом Коринту. – Думал, ты уже на пути к Хоруму, – Он перевел насмешливый взгляд на Тангендерга: – А на тебя одежки не хватило, бродяга?
Пальцы Тангендерга сдавили горло Гишера, ноги жреца оторвались от земли, он захрипел.
– Ты что?! – удивленно и испуганно воскликнула Коринта.
На лице Тангендерга не дрогнул ни один мускул, оно приобрело обычное выражение абсолютного равнодушия.
– Меня ты тоже вряд ли ожидал увидеть, – произнес каданг, глядя в глаза жреца.
По-прежнему держа Гишера за горло, Тангендерг швырнул его на мост. Коринта взвизгнула, ей показалось, что жрец неминуемо свалится в пропасть. Однако Гишер удержался. Лежа на животе поперек моста, он бился в судорогах, его одежда пузырилась, будто что-то разрывало тело изнутри, стремясь вырваться наружу. Через мгновение фигуру жреца окутала темная дымка, вскоре она рассеялась и тело Гишера обмякло, безжизненно повиснув поперек моста.
– Что с ним такое? – недоуменно спросила Коринта.
Тангендерг ничего не ответил. Он схватил жреца за шею, вытащил на тропу, усадил, привалив спиной к скале, и слегка ударил кулаком по щеке. Гишер приоткрыл глаза.
– Что со мной? – едва слышно прошептал он.
Тангендерг кивнул Коринте:
– Идем. Он и без нас очухается.
– Мы бросим его здесь одного в темноте? – спросила девушка.
– Если тебе его жалко, можешь тащить на себе, – равнодушно отозвался Тангендерг. – Только не забудь, что однажды он уже пытался тебя удавить.
Коринта вздохнула, украдкой оглянулась на полубесчувственного жреца и последовала за кадангом.
Кобыла встретила хозяина без каких-либо эмоций, похоже, оба стоили друг друга. Проверив поклажу, натянув сапоги и безрукавку, Тангендерг взобрался на круп лошади и, как обычно, положил обнаженный меч на колено. Факел он отдал Коринте. Кобыла неспешно зацокала копытами по горной тропе, унося своего седока прочь от святилища.
Очень скоро позади послышался вопль, заставивший Коринту вздрогнуть:
– Бездушный ублюдок! Что ты со мной сделал?!
Девушка оглянулась, подняв факел повыше. Гишер бежал за ними по тропе, спотыкался, падал, продолжал путь на четвереньках, снова вставал и бежал, и снова падал. Обычное ехидство и насмешливость покинули жреца, его лицо побелело и перекосилось от страха.
– Я очистил тебя, – бесстрастно произнес Тангендерг, не оборачиваясь, когда жрец догнал их. – Предпочитаю, чтобы впредь ты не мог больше взывать к своему богу и связываться с братьями по вере. Теперь ты обычный человек.
– Глупый дикарь! – продолжал вопить Гишер. – Знаешь ли ты, сколько лет потребовалось, чтобы обрести знания и силу?! Ты разрушил мою жизнь! Я никто!
– Не льсти себе, жрец, – все так же равнодушно отозвался Тангендерг. – Ты всегда был никем, всего лишь мелкий прислужник на побегушках. Теперь научишься чему-нибудь другому, более полезному. Например, пахать землю, обжигать горшки или пасти скот.
Гишер вновь упал на колени и уткнулся лбом в камни.
– Лучше убей меня, – простонал он.
– Зачем? – Тангендерг пожал плечами. – За то, что страж храма все еще на своем месте, тебя убьют другие. Но если уж тебе так не хочется с ними встречаться, можешь прыгнуть в пропасть самостоятельно прямо сейчас, я тебя держать не стану.
Коринта с сожалением вздохнула, глядя на скрюченную фигуру жреца. Она даже протянула было руку, собираясь помочь ему подняться, однако остановилась. Нерешительно оглянувшись на удаляющегося Тангендерга, девушка снова вздохнула и последовала за ним. Гишер так и остался лежать на тропе, стеная и царапая ногтями камни.
* * *
Атрий примостился на парапете небольшого бассейна в храмовом саду. Коснувшись пальцами левой руки того, что осталось от правой, он поморщился, не столько от боли, сколько от досады. Сведующие в ле́карстве жрецы-дромиды отняли руку чуть выше локтя, превратив ее в бесполезный обрубок.
Поймав взглядом одного из служителей храма, подметавшего вымощенную мрамором дорожку неподалеку, молодой княжич окликнул его:
– Послушай, уважаемый! Могу я поговорить с верховным жрецом?
– Сожалею, друг мой, глава храма сейчас далеко. Но в этих стенах любой окажет тебе помощь.
– Я хотел узнать, как долго мне еще придется быть здесь?
– Ты гость, а не пленник, и можешь покинуть храм в любой момент по собственному желанию, – заверил Атрия служитель. – Но ты едва встал на ноги и еще слишком слаб. Прошу тебя остаться еще на некоторое время.
Атрий поднялся на ноги. Слова протеста, готовые сорваться с губ, остались невысказанными – головокружение и дрожь в ногах лучше всего остального подтвердили правоту храмового служителя.
– Могу я хотя бы получить свой меч? – спросил Атрий, снова опускаясь на парапет. – Я воин, силы быстрее вернутся ко мне, если я буду чувствовать рукоять меча в ладони. Пока я здесь, по крайней мере, наловчусь держать оружие левой рукой.
– Конечно, тебе принесут твой меч.
Служитель приставил метелку к колонне беседки, перемолвился несколькими словами с другим служителем, затем вернулся к своему занятию. Вскоре Атрию действительно принесли его меч.
Положив оружие рядом с собой, он задумчиво провел ладонью по лезвию клинка, затем взялся за рукоять.
Атрий поднялся на ноги и взмахнул мечом, сделав рубящее движение перед собой. Результат его слегка разочаровал, удар показался слишком неуклюжим, все-таки, левой рукой он владел намного хуже. Да и тяжесть в голове изрядно замедляла движения. Атрий снова взмахнул мечом. Круговое движение, удар сверху, уклон, выпад… Раз за разом он повторял знакомые с детства, но такие непривычные сейчас приемы боя. Увлекшись, Атрий даже не заметил, как опустел храмовый сад.
– Странно наблюдать подобное в этих стенах, – услышал он неожиданно за спиной. – Культ Дромидиона призван нести мир.
Атрий обернулся. Чуть поодаль стоял молодой человек его возраста в простой белой тоге без вышивки.
– Тем не менее, один из наших богов – Симирикон, защищает справедливость мечом, – ответил Атрий. – Мой клинок также готов к битве за справедливость.
Заметив увечье Атрия, незнакомец чуть смутился.
– Ты воин? – осторожно поинтересовался он.
– Был и останусь им, – гордо ответил Атрий. – Пока способен держать меч, я буду защищать свою землю, честь своих предков.
– Кто ты? – спросил незнакомец.
– Меня зовут Атрий, я сын князя Литария, правителя Хорума.
– Так ты из Хорума? – заинтересовался собеседник. – Говорят, там стало неспокойно в последнее время.
– Неспокойно может быть здесь, близ Орамоса, – ответил Атрий с горькой усмешкой. – А на пограничье люди каждый день пытаются выжить. Отряды хишимерцев грабят наши селения, угоняют жителей в рабство. Люди сотнями покидают родные места. Даже гипиты ушли со своих пастбищ и угнали стада на закат, к предгорьям Потана. Пограничные княжества нищают, зимой наверняка придет голод. Но без боя мы наши земли хишимерцам не отдадим.
– И ты собираешься сражаться, несмотря на?.. – Молодой незнакомец перевел многозначительный взгляд на обрубок руки велихарийского княжича.
– Нам не на кого надеяться, – хмуро произнес Атрий. – Дружины пограничья слишком малочисленны. Много раз мой отец просил помощи у императора, но он глух к нашим бедам. Старики говорят, что Хорруг никогда не допустил бы такого, но его наследник слишком нерешителен. Или безразличен к своим подданным.
Молодой незнакомец помрачнел:
– Император пытается сохранить мир. Война принесет намного больше бедствий.
– Война уже началась, – возразил Атрий. – Хишимерский царь собрал огромное войско, в Мархаб стянулись наемники почти со всех полночных лесов. Они грабят все окрестные территории, разоряют арамейские земли. Скоро они двинутся к Орамосу. Если император и дальше будет бездействовать, от Арамеи ничего не останется.
– Откуда такая уверенность, что хишимерский царь обязательно нападет? – поинтересовался незнакомец в тоге. – Многие уверяют, что этого не случится.
– Князья центральных провинций слишком зажирели, – жестко сказал Атрий. – Они наверняка с большей охотой отправились бы в чужие земли обогатиться грабежами, но и пальцем не пошевелят, чтобы помочь соседям. Братство арамейских родов рушится. Потому и напевают в уши императору о ложных слухах.
– Ты слишком резок, – осуждающе заметил незнакомец.
– Мне уже нечего терять. Когда хишимерцы придут, мы будем защищаться. Но нас слишком мало и мы наверняка все поляжем, а Хорум и все наши селения сгорят дотла.
– Вы готовы биться без всякой надежды на победу? – удивился незнакомец. – Не отступите к побережью?
– Там наша земля, – твердо ответил Атрий. – Наши отцы и деды завоевали ее мечами. Пусть наши братья отвернулись от нас, но мы будем сражаться до конца. Женщины и дети уйдут, воины будут биться.
Собеседник ненадолго задумался, затем спросил:
– По-твоему, как скоро произойдет нападение?
– Как только дороги высохнут настолько, чтобы смогли пройти обозы и осадные орудия. Потом еще пара месяцев, и хишимерцы подойдут к стенам Орамоса.
Послышались шаги, из портика храма в сад вышел князь Аррелий. Смерив взглядом фигуру Атрия, он удовлетворенно прищелкнул языком:
– Ты уже на ногах и с мечом в руке! Крепкий парень! Настоящий боец!
Переведя взгляд на молодого человека в тоге, князь склонил голову:
– Мой император, я искал тебя.
– Император? – удивленно пробормотал Атрий.