– Я хотел увидеться с Амматом, – кивнул Рисстаний. – Но, к сожалению, не застал его. Зачем ты искал меня, Аррелий?
– Я требую немедленно созвать большой совет, – решительно произнес Аррелий. – Мне есть, что сказать князьям Арамеи.
Князь оглянулся на портал и крикнул:
– Эй, где ты там?! Иди сюда!
На его зов появилась смуглая девушка и склонилась перед молодым императором.
– Это служанка князя Мессалия, – пояснил повелителю Аррелий. – Расскажи, девушка, что ты видела?
– Я помогала моему хозяину одеваться, – робко сказала служанка. – У него на груди паук.
– Паук? – удивленно переспросил Рисстаний. – О чем это ты?
– Родимое пятно в виде паука. Я уже три года служу у князя и точно знаю, что раньше этого пятна не было. Мой дед был солдатом в ногарской армии, он сражался с Тенью. Я помню его рассказы. На груди моего хозяина знак Тени. Он появился, когда Мессалий вернулся из Мархаба.
Рисстаний задумался, опустив взгляд, затем посмотрел на Аррелия и произнес:
– Кажется, мне тоже есть, что сказать князьям Арамеи. Созывай большой совет.
* * *
Перевернув кисет, Тангендерг потряс его над раскрытой ладонью. Взглянув на пару крошек, он вытер ладонь о штанину и спрятал кисет за пояс.
– Наконец-то, закончилась твоя отрава, – буркнула Коринта.
– Тебя это радует? – безразлично поинтересовался Тангендерг.
– Мне жаль твои мозги.
Тангендерг взглянул сверху на девушку, шагавшую рядом с лошадью, и спросил:
– Скажи, зачем ты таскаешься за мной по пятам? Только не повторяй свою чушь, что хочешь стать воином.
– Это не чушь, – обиделась Коринта. – Разве мало было женщин-воительниц?
В глазах Тангендерга появилось насмешливое любопытство:
– И сколько же их было? Назови хоть одну.
– Ну-у, – Коринта задумалась, сморщив нос, потеребила подбородок, поскребла в затылке. – Ну, были же! Наверное. Чего ты пристал?!
– Ваше дело – рожать детей, стирать белье и варить кашу, – отрезал Тангендерг.
– А ваше?! – с вызовом спросила Коринта. – Воевать?!
Тангендерг покачал головой:
– Дело мужчин – содержать дом, заниматься ремеслами, пахать землю, воспитывать детей… Война – занятие для лентяев, глупцов и негодяев, неспособных сделать что-то путевое своими руками. Для тех, кто может только разрушить и отнять то, что создано другими.
– Тогда кем считать тебя? – язвительно поинтересовалась девушка. – Дома у тебя нет, землю ты не пашешь…
– Считай, кем хочешь, это твое право, – безразлично ответил Тангендерг. – Ты же почему-то прибилась ко мне. Почему?
Коринта вздернула голову, дождалась, пока Тангендерг снова посмотрит на нее, и, глядя в глаза кадангу, серьезно сказала:
– Ты надежный.
Тангендерг отвел взгляд. Некоторое время Коринта шла молча, затем спросила:
– Скажи, зачем ты полез в горы? Ты ведь знал, что можешь там погибнуть. Что ты пытался доказать своим упрямством и кому?
Тангендерг отозвался не сразу. Коринте даже показалось, что вопрос, как это часто бывало, останется без ответа.
– Это был мой последний страх, – медленно произнес он, наконец.
– Не понимаю тебя.
– Человек слаб ровно настолько, насколько сам себя считает таковым. Тот старик в капюшоне бросил мне вызов, обвинил меня в слабости. Я ведь действительно в свое время не смог сделать то, что сделал Хорруг. В ту пору, когда я достиг предгорий, Хорруг уже ушел оттуда и мне не было нужды подниматься в горы. Но я поднялся. Местные горцы в одном селении предупредили, что на вершине любого ждет смерть. Может быть, именно это заставило меня остановиться перед мостом. Я не пошел дальше, так и не узнал тогда, куда и зачем ходил мой враг. Можно сказать, что я наконец преодолел свою слабость, свой страх. Теперь я полностью уверен в своих силах, уверен в них и мой противник.
Коринта оглянулась на громаду гор, оставшихся позади, затем снова посмотрела вперед и спросила:
– И что теперь?
– Тебя я не держу, можешь идти, куда хочешь, – отозвался Тангендерг. – А я должен сделать то, что обещал.
– А что ты обещал? – снова спросила Коринта.
– Что вернусь и убью того старика.
– Ты ненормальный?! – воскликнула девушка. – Он же раздавит тебя! Развеет в прах! Ты видел, на что он способен. А как же я?!
– Я же сказал, ты можешь идти, куда хочешь.
– А тебя-то что гонит к тому старикашке?!
– Мое слово, – сурово произнес Тангендерг.
– Ты… Ты… – не найдя слов Коринта махнула рукой.
Поникнув головой, она уныло брела рядом с кобылой.
– Не пыхти, – сказал Тангендерг, слушая ее вздохи.
– Ты бесчувственный, как камень, – буркнула Коринта.
– Тебе виднее, – не стал возражать каданг.
– Да тебе любой скажет! – сердито воскликнула девушка. – Даже вон он!
Она указала на одинокую фигуру в степи, только что схваченную взглядом, и тут же воскликнула:
– Ой, а кто это?!
Человек стоял неподвижно, опершись на посох, полы белого плаща сходились на груди, полностью скрывая фигуру. Кобыла Тангендерга шагала прямо к нему. Позади незнакомца пофыркивал оседланный гиппарион.
– Тот, кто ответит мне на кой-какие вопросы, – спокойно ответил каданг.
– Это про него говорил тот горец? – догадалась Коринта. – Ты давно его заметил, да?
– Ты бы тоже его заметила, если б поменьше болтала, а больше слушала и наблюдала.
Незнакомец явно не случайно оказался на их пути, похоже, он поджидал путников. Он оказался уже не молод, хотя выглядел крепким. Приблизившись чуть ли не вплотную, лошадь остановилась. Незнакомец вскинул ладонь и погладил кобылу по морде, та не проявила никакой настороженности. Распахнувшийся плащ обнажил жреческое одеяние незнакомца.
– Ты служишь Дромидиону! – воскликнула Коринта.
Незнакомец кивнул:
– Мое имя Аммат. До меня дошли вести, что вы направляетесь в горы. Похоже, вы уже и без моего вмешательства разобрались, что к чему.
– Еще не совсем, – возразил Тангендерг.
В отличие от спутницы, испытывавшей благоговейный трепет перед верховным служителем Дромидиона, он не проявлял к жрецу ни малейшего почтения, даже не слез с лошади.
– Слишком просто оказалось войти туда, куда нет хода никому, – продолжал каданг. – Почему?
– Твоя кровь провела тебя, – ответил Аммат.
Тангендерг молча смотрел в глаза жрецу.
– Вижу, ты ждешь более подробного ответа, – заметил дромид.
– Угадал, – процедил каданг.
– В давние времена, когда твой народ поклонялся Бельфеддору, как богу войны, ему служили воины кланов Белых Волков и Черных Псов. И ныне потомки Белых Волков хранят верность павшему богу, они оберегают подходы к храму. Не надеясь перехватить тебя вовремя, я обратился за помощью к жрицам ветров. Бессмертные девы донесли мой призыв до хранителей святилища. Они же сообщили, что вы возвращаетесь. Твои предки состояли в обоих кланах. В твоих жилах смешалась кровь тех, кто некогда были телохранителями божества кадангов. Ты сам вряд ли осознаешь это, но ни для Бельфеддора, ни для его воинов ты не являешься врагом. Кровь объединяет вас. По той же причине до тебя туда смог подняться другой человек.
– А я? – поинтересовалась Коринта. – Я же не из клана.
Аммат улыбнулся и коснулся ладонью щеки девушки:
– Твоя душа чиста, как душа той, кого оберегает Бельфеддор.
– А кто она? – снова спросила Коринта.
– Свет будущего мира, – просто ответил жрец.
– И снова попробуй угадать, что твой ответ слишком короткий, – произнес Тангендерг.
Аммат усмехнулся:
– Ты очень напоминаешь мне другого человека.
– Я даже знаю, кого именно, – мрачно кивнул Тангендерг. – Но тебя спросили совсем о другом.
– Что ж, я отвечу. Одни думают, что наш мир слишком юн, другие считают его слишком древним. И те, и другие по-своему правы. Мир существует многие тысячи лет и постоянно обновляется. Настанет время нового обновления, мир в очередной раз рухнет в пучину бедствий, и ему понадобится огромная сила, чтобы возродиться. Эта сила заключена в маленьком ребенке, которого вы видели. В ней не только спасение грядущих поколений, но и испытание для нынешних. Многие хотели бы заполучить силу, способную перевернуть все мироздание. Сейчас Тень вновь пытается покорить мир. Если бы ты разбудил Бельфеддора и разрушил защиту, то открыл бы путь ее жрецам к храму. Сам бы ты, конечно, погиб на пороге храма. Никогда и ни у кого не получалось противостоять тому, кто был богом войны.
– Примерно так я и предполагал, – процедил Тангендерг. – Так значит, бродяга старец, встретившийся нам в степи, один из жрецов Тени.
– Более того, он – ведущий Тень. Благодаря ему, боги Тени вырвались из недр гор Аддата полтора века назад.
– Кем бы он ни был, я зарублю его, – бесстрастно заявил каданг.
– Тогда тебе самое место в рядах защитников нашего мира, – ответил Аммат. – Тень стремится заполучить безграничную власть над миром, скоро ее армия двинется к Маграхиру. Когда-то многие народы объединились и остановили ее на берегах Круглого моря. Теперь наше время противостоять вечному рабству, что несет нам Тень.
Тангендерг покачал головой:
– У меня своя дорога. Ваша война меня не интересует.
Аммат прищурился, внимательно ощупывая каданга взглядом.
– Хорруг всю жизнь стремился стать настоящим воином, – произнес жрец. – И он стал им. Он даже поднялся к святилищу, чтобы получить благословение Бельфеддора. Ты рожден воином, это у тебя в крови. Но ты никогда не желал им быть.
– Таковы уж превратности судьбы, – равнодушно отозвался Тангендерг.
– Верно, судьба у каждого своя, – кивнул жрец. – В одном вы схожи, как и он, ты готов держать слово даже ценой собственной жизни. Но, бросив вызов ведущему Тень в одиночку, ты вряд ли достигнешь цели. Наверняка стоит умножить свои шансы на победу, раз уж выпала такая возможность.
Тангендерг нахмурился:
– Если хочешь использовать меня в своих целях, хорошенько подумай, жрец. Один уже попытался. Его я найду, найду и тебя. Я не Хорруг, меня твои идеи не увлекают.
Коринта вспыхнула от возмущения и даже хлопнула ладошкой Тангендерга по колену. Ей угроза каданга в адрес верховного жреца Дромидиона показалась чересчур уж кощунственной.
– Прости его, – извинилась девушка за спутника. – Он в последнее время не в духе.
– Я расскажу тебе, что происходит, а что тебе делать, ты решишь для себя сам, – произнес Аммат. – Ведущий Тень опасается вмешательства Арамеи, поэтому направил на нас войско хишимерского царя, одного из союзников Тени. Войска Арамеи разрознены и не готовы к битве, они вряд ли успеют вовремя собраться, чтобы отразить нападение. Если падет Хорум, война затянется надолго. Остановить хишимерцев некому, даже гипиты откочевали сюда, к предгорьям Потана.
– А если хишимерцы будут разбиты? – поинтересовался Тангендерг.
– Тогда арамейская армия выступит к Маграхиру и даст бой Тени.
Коринта устремила на спутника пытливый взгляд:
– Что ты задумал?
– Ничего нового. Я отыщу Тень и прикончу того кто ее ведет.
* * *
Прислушавшись к гулу голосов, доносившихся из тронного зала, молодой император оглянулся на мать. Лигия обняла сына за плечи:
– Ты принял решение, сын мой. Будь смелей.
Рисстаний тяжело вздохнул:
– Мало принять решение, предстоит еще убедить в его правильности всех князей. Наверное, отцу было бы достаточно отдать приказ, но я не он. Я чувствую свою слабость, и это гнетет меня. Они воины, я для них просто мальчишка, облеченный властью. Да и сколь велика моя власть? Все войска у них, в моем распоряжении лишь полк императорской гвардии.
– У твоего отца не было и этого, когда он пришел в полночные леса, – ответила Лигия. – К побережью он привел армию.
– Он был сильным человеком. Жаль, что я никогда его не видел, быть может, сейчас я не чувствовал бы себя таким слабым. Весь мой авторитет, как императора, держится лишь на его имени, он легенда нашего народа. Я очень боюсь неосторожным словом или поступком вызвать раздор среди князей и развалить империю, созданную отцом. Хотел бы я, чтобы Аммат и Торроний были сейчас здесь, мне необходима их поддержка.
– Здесь есть Аррелий, – мягко напомнила Лигия. – Он твой верный союзник. Будь решительней, сын мой, помни, ты правишь этой страной, они твои подданные.
Рисстаний еще раз глубоко вздохнул и толкнул створки высоких дверей.
При появлении своего повелителя князья притихли и склонили головы. Проследовав через весь зал, Рисстаний занял место на троне. Сопровождавшая его Лигия опустилась в кресло по правую руку от сына.
– Приветствую вас, князья Арамеи, – произнес Рисстаний.
Он обвел взглядом присутствующих и остановился на одном, человеке лет пятидесяти. В отличие от большинства прочих, одетых по арамейским обычаям, этот был облачен в торжественную тогу, подобно вельможам павшей империи ногаров. Пальцы князя на обеих руках поблескивали золотыми перстнями.
– Князь Мессалий, – обратился к нему молодой император. – Ты возглавлял посольство в Хишимер и уверял, что хишимерский царь не помышляет о войне с Арамеей.
– Это так, мой император, – подтвердил князь.
– Однако с пограничья приходят совсем другие вести, – продолжал Рисстаний. – Из них следует, что хишимерская армия готовится выйти в поход на Арамею. В Мархабе собрались не только войска Хишимера, но и множество наемников.
– Царь Орангер лично заверил меня, что укрепляет свою армию лишь для обороны Хишимера, – сказал князь Мессалий.
– Насколько можно доверять его слову? – спросил молодой император.
– Это слово царя.
Рисстаний перевел взгляд на Аррелия. Тот вышел к трону, повернулся к князьям и ткнул пальцем в Мессалия:
– А насколько можно доверять твоему слову, князь?
Мессалий побагровел.
– Подумай, прежде чем бросать обвинение! – гневно воскликнул он. – За это можно ответить кровью!
– Мой меч всегда при мне, – жестко отозвался Аррелий. – Хочешь крови, будет тебе кровь. Но я свое слово сказал.
– Мечом ты владеешь отлично, Аррелий, – произнес один из князей. – Но для обвинения в измене этого недостаточно. Чем еще докажешь свои слова?
– Вот уже несколько месяцев царь Орангер собирает войска в Мархабе, – ответил Аррелий. – Туда же стягиваются наемники со всех окраин, в том числе и бывшие ногарские мастера, способные построить большие осадные орудия, ногарские полководцы и воины разбитой нами империи. Отряды хишимерцев непрерывно грабят наши пограничные земли, делая запасы для похода и ослабляя наши гарнизоны. Всем вам известно, что у хишимерцев нет иного серьезного противника, кроме нас. Они сами зарились на земли побережья, которые заняли мы. Получается, князь Мессалий, либо ты позволил обмануть себя, либо продался нашим врагам.
– Не пытайся запятнать мою честь! – прорычал Мессалий.
– Не стоит бросаться серьезными обвинениями, – произнес другой князь, поддерживая Мессалия. – Слухи о возможном вторжении хишимерцев ходят уже давно, но это всего лишь слухи. Россказни бродяг не повод проливать братскую кровь.
– О братстве вспомнил?! – воскликнул Аррелий. – Кровь наших братьев уже льется там, на пограничье, пока вы отсиживаетесь здесь и уверяете друг друга, что никто не посмеет напасть на Арамею. Зажирели вы, князья. Вспомните, как вы встали во главе своих родов. Хорруг поставил вас на княжение, как лучших своих воинов. С большинством из вас мы вместе пришли на эту землю и поклялись защищать ее. Забыли?! Нашу землю уже рвут на части, а мы боимся посадить свои задницы в седла.
– Я смотрю, ты и сам не в седле, – заметил кто-то Аррелию.
– Как только поступит приказ императора, я поведу свою дружину в бой! – решительно заявил Аррелий. – Вас призываю поступить так же.
Зал вновь наполнился гулом голосов.
– Аррелий прав! – заявил один из князей. – С правителями Хишимера мира не было и никогда не будет. Все мы знаем, сколь коварны их цари, вожди и жрецы.
– Давно пора покончить с этим гнездом интриг, – поддержал его другой князь.
– Народы прибрежной равнины едва оправились от столетней войны, а вы хотите снова ввергнуть нас в пучину бедствий, – возразил им еще один из князей. – Придут хишимерцы с войной или нет, это еще большой вопрос, а нам войну затевать не с руки.
– Вот-вот, – подхватил его сторонник. – Воинственность Аррелия давно известна, он готов без раздумий ввязаться в любую потасовку. Но мы не бесшабашные рубаки, нам следует думать о благополучии арамейских родов и людей, живущих на наших землях.
– На пограничье тоже живут наши люди, там наши арамейские братья и те, кто принял арамейское знамя, кого сам Хорруг поклялся защищать от врагов, – ответили ему с другой стороны.
– Да-да, сейчас при всяком случае принято ссылаться на Хорруга. Но его давно нет, а на нас обязанность хранить эту страну.
Рисстаний поднялся с трона и вскинул руку, князья умолкли.
– Князь Мессалий, я подозреваю, что ты ввел в заблуждение как меня, так и всех князей Арамеи, – громко и отчетливо произнес император. – Для моих подозрений есть очень серьезные основания. За измену тебя следует казнить, но я дам тебе шанс облегчить свою участь. Признайся прямо сейчас, что тебе известно о планах царя Орангера?
Мессалий затравленно огляделся по сторонам, князья недоуменно перешептывались, переводя взгляды то на него, то на своего молодого повелителя.
– Кто посадил тебе паука на сердце?! – грозно рявкнул Аррелий.
Мессалий подался назад. Неожиданно он покачнулся, схватился за сердце, с хрипом опустился на колени и уткнулся лицом в мраморный пол. Князья обступили соплеменника, перевернули на спину, кто-то рванул тогу на его груди. Все одновременно отшатнулись, увидев пятно в форме паука, лапы которого сжимали сердце умершего.
– Клеймо Тени, – пробормотал один из князей.
Все перевели взгляды на Рисстания. Император напряженно смотрел на мертвое тело и был необычайно бледен. Мать подалась вперед и коснулась его руки, безмолвно поддерживая.
– Изменник получил по заслугам, – произнес император, справившись с волнением. – Все его сообщения лживы и ничего не стоят.
Он сошел с тронного возвышения и продолжал:
– Недавно мне встретился молодой воин из Хорума. Он потерял руку в бою, но, тем не менее, полон решимости сражаться за свою землю. Не оставим и мы свой народ в беде. Быть может, уже сейчас хишимерская армия движется к Хоруму. Мы выходим в поход, место сбора – Келенган.
Князья снова зашумели.
– Не слишком ли поспешно объявлять сейчас поход, повелитель? – спросил один из князей. – Стоит собрать достоверные сведения.
– Сведений уже более, чем достаточно, – отрезал молодой император. – Полк императорской гвардии уже сегодня получит приказ готовиться к походу, через два дня мы выступаем. Вас я жду у Келенгана.
Он посмотрел на Аррелия, ответом послужил одобрительный взгляд князя. Воодушевившись его поддержкой, Рисстаний закончил:
– Не мешкайте, князья, не дайте своим воинам повода усомниться в вас. Мой отец сделал вас князьями наперекор арамейским обычаям, но они еще живы. Ваши воины еще вправе поставить над собой других князей, более решительных.