Горная цепь Ахмадул тянется с юга на север почти от побережья и до самого Худула. Это очень старые горы, срытые и прогрызенные ветром и поросшие щетиной хвойных лесов. Великая река Ахмадмирн промыла в хребте долину, в которой покоится столица Муданга. Вокруг на много сотен километров простирается степь, по которой кочуют скотоводы, а к югу, ближе к джунглям, где влажно, лиственные леса чередуются с садами. Монорельс начинается с востока от Ахмадхота и некоторое время идёт по пещерам под горами. Освещение там слабое, но видно, как блестят какие - то кристаллы в стенках, а когда поезд выезжает в пещеры побольше, там вообще красота со сталактитами и каменным звёздным небом над головой. Поезд идёт день, ночь и ещё один день. Пещеры заканчиваются к вечеру первого дня. В сумерках состав выезжает в степь, и можно наблюдать во всей красе, как солнце опускается в море ковыля, плавно переходящее в океан Гэй.
Ночью степь постепенно сменяется лесом, правда, совсем другого свойства, чем на юге. Основу его составляют гигантские древние деревья, а населяют его не менее древние причудливые твари из тех, которых мы видели в музее. Поезд по этим местам тащится медленно, позволяя получить массу впечатлений от диковинной флоры, а иногда и фауны. В темноте среди стволов то и дело мелькают горящие глаза, как в сказочном мультике, а гигантские деревья, которые даже мама не может определить, нависают жутковатыми силуэтами на фоне звёздного неба. Поезд то и дело проезжает короткие туннели - это вздыбленные корни исполинских растений. Вагончики монорельса передвигаются почти бесшумно, и если открыть форточки, воздух наполняется душераздирающими звуками - пронзительным уханьем, тоскливым воем, кровожадным рычанием…
Мы форточки быстро закрываем, занавески задёргиваем и ложимся спать. Из соседнего вагона изредка доносятся звон и пьяное пение, но тихо, так что спать не мешает, а мелкого мы не взяли. Азамат организовал для нас пустой вагон, а вообще их в составе десять, и все заполнены. Теперь, когда нет опасности, что джингоши тормознут поезд и отберут товар, южане кинулись торговать с севером. Осенью - то поток не большой, в это время и в Худульской области урожай есть, а вот зимой будет торговля - к Старейшинам уже обратились с просьбой добавить к худульскому поезду ещё десять вагонов для товара.
Утренний лес не такой жуткий, хотя совсем не похож по составу на прочие леса, в которых мне приходилось бывать.
-
Троходендрон
, - глубокомысленно изрекает мама, пристраивая камеру на краю форточки. Сашка ржёт, как подросток. Мама меняет камеру на бинокль и продолжает комментировать: -
А вот магнолии пошли, целая куртина! Смотри, какие цветочищи!
Азамат переспрашивает у меня значение её реплики, после чего заносит в блокнот слово "цветочищи" - в тот же столбик, что "кошище" и "человечище". Последнего термина удостоился он сам, а кошище несколько минут назад вышло из леса поглядеть на наш поезд. Если до того мама всё страдала, что нельзя остановиться и пощупать палеоценовую растительность вблизи, то после явления местного хищника решила удовлетвориться съёмкой из окна.
- Как же вы тут раньше жили? - задаёт риторический вопрос Янка. - Когда тут такие твари водятся…
- Люди раньше были крупнее, - доходчиво поясняет Азамат.
Янка на него неприлично выпучивается:
- Что,
ещё
крупнее?!
Азаматова матушка покатывается со смеху.
-
О - о, о - о-о!
- вопит мама, щёлкая камерой. -
Я знаю, это древовидные папоротники!!
Мы с Сашкой и Янкой тоже прилипаем к стеклу и наблюдаем, как нам вслед машут исполинские папоротничьи вайи. Стекла на всех хватает: вагончик весь прозрачный, кроме пола. Азамат только посмеивается, глядя на наш энтузиазм.
- Азамат, - подзывает его мама, - это дерево юг расти?
- Нет, - он мотает головой. - Только здесь, в Великих Лесах.
- Странно, - мама стилусом черкает заметку на экране камеры. - А зима листья ронять?
- Нет, - подумав отвечает Азамат. - Здесь близко море, а в нём недалеко действующий вулкан, и на дне много курильщиков. Вода тёплая, поэтому тут зимой не очень холодно. Снег редко выпадает.
Мама сосредоточенно его слушает и часто кивает. Общение явно идёт этим двоим на пользу в смысле изучения языков.
- Э - эх, всегда мечтал залезть на секвойю, - вздыхает Сашка, окидывая тоскливым взглядом пейзаж. - Может, если на танке заехать, не сожрут?
- Тут танк не проедет, - серьёзно отвечает Азамат. - На самом деле, иногда сюда заходят охотники, но только самые умелые и храбрые. Раз в год осенью собирается отряд добыть шкуру пятнистого льва или перья птицы - людоеда. Я, конечно, могу организовать, чтобы охотники взяли вас с собой, хотя они будут резко против, но это очень опасно.
- Ой, да нет, что вы, Азамат, я не хочу на охоту!
- Сюда вам лучше и правда не ходить, - соглашается Азамат, - а в обычном - то лесу можно и поохотиться. У нас, например, около Дола. Или вот к северу от Худула я знаю богатые места…
- Нет - нет, я совершенно не хочу на охоту! - пугается Сашка. - Я ни стрелять не умею, ни по лесу ходить! И никакого удовольствия не получу.
Азамат приподнимает бровь.
- Стрелять не умеете? А Лиза умеет…
- Лизу этому в колледже учили, - пожимает плечами Сашка. - Да и вообще, она хирург, у неё рука твёрдая. А у меня служебное оружие самонаводящееся, мне никогда не нужно было.
- Вот как, - Азамат потирает нижнюю губу. - И у вас это нормально, что мужчина не умеет стрелять?
- Ну да, - Сашка разводит руками. - А зачем? Мы же не охотимся.
- Не охотитесь… - повторяет Азамат, осмысливая. - А как же самооборона?
- Для того есть вырубалки, - объясняет Сашка. - Знаете, всякие электрические, химические, ещё недавно новые изобрели… Они для близкого расстояния, стрелять не надо.
Азамат качает головой, бормоча что - то подозрительно похожее на "чудны дела твои, господи", и оставляет тему.
-
Глиптостробусы!
- возвещает мама от форточки.
Я оборачиваюсь посмотреть и замечаю между деревьями голову на длинной шее, меланхолично обкусывающую нижние ветки хвойника. Кисленького захотелось, э - э, лесному жирафику. Брр.
В Худуле я быстро нахожу извозчика для матушки. Из всей нашей компании мне это проще всего сделать, любой автовладелец хочет моего благословения на лобовом стекле. После прощания с Ийзих - хон Азамат приводит нас в трактирчик на окраине города. Там всего два посетителя: один курит что - то ароматное, другой попивает чай, листая новости в планшете.
- Вылези моя борода, кого я вижу! - восклицает трактирщик, выходя на звон поющего ветра у двери. Его седая борода такая длинная и густая, что вероятность её вылезания весьма невысока. - Азамат - хян! Полжизни тебя не видел! - он выставляет вперёд кулак для дружеского приветствия, но внезапно смущается: - Ой, совсем забыл, старый дурень, к тебе ж теперь нельзя так запросто обращаться…
- Можно, можно, - улыбается Азамат и легко ударяет трактирщика по кулаку. - Ещё не хватало тебе передо мной склоняться. Вот, лучше знакомься. Моя жена, её родичи и подруга. Ужин - то найдётся?
- Ух, какие дамы! Птицы снежные, овечки юные! - восхищается трактирщик, склонив голову набок. Потом приветствует нас традиционным поклоном и отвечает: - А то как же! У меня может не быть завтрака или обеда и даже свежих сплетен, но ужин - то у меня есть всегда, ты ж меня знаешь! А для тебя, Азамат - хян, найдётся и особое угощение. Располагайтесь под фонариком, дорогие гости, я хочу на вас любоваться!
Он указывает нам на низкий столик под большим, ярко раскрашенным бумажным фонарём. Цветные блики падают на светлые перины - дифжир, на которых предлагается сидеть. Атмосфера совершенно сказочная.
Вскоре хозяин появляется снова во главе процессии из нескольких парней, очень на него похожих. Все они несут еду.
- Будьте так добры отведать супа из речной акулы, печёных черепашьих яиц с грибной икрой и маринованных раков из самой реки Хинделин!
- Да ты что! - поражается Азамат. - Где ж ты их взял?
- Купил у одного рыбака свеженьких, да замариновал по своему рецепту. Думаю, будет случай, выставлю деликатесик, ан вот и случай подвернулся!
- Ну садись тогда с нами, щедрый хозяин, поделись новостями. Это никак твои сыновья такие взрослые?
- Они самые! - трактирщик усаживается к нам и в пол - оборота представляет сыновей. - Этих вот троих ты, небось, помнишь маленькими. А вот этого не застал уже.
Пока Азамат силится вспомнить старшеньких, Янка поднимает за клешню гигантского маринованного рака.
- А что такого особенного в этой реке?
- Я так понимаю, что Хинделин течёт в самой чаще Великих Лесов, - говорю. - Если уж в леса никто не суётся, то и в реку, наверное, тоже.
- Туда можно заплыть с моря, - объясняет Азамат. - Но для этого нужно снискать позволение богов, иначе ни за что не выгребешь против ветра. У Великих Лесов очень грозные хозяева, и это главная причина, почему мы предпочитаем в них не соваться. Опасные звери, конечно, тоже отпугивают, но разгневанные боги - гораздо, гораздо хуже.
Янка закусывает губу и принимается за суп.
-
Слушай, -
говорит она мне тихо, -
как ты с ним живёшь, если он в богов верит?
Сашка тоже навостряет уши, а мама слишком увлечена: трактирщик показывает ей, как разделывать рака.
-
Видишь ли, Яна, -
отвечаю тихо, но с расстановкой, -
в здешних богов довольно трудно
не
верить. Я одного знаю, классный чувак, обожает роллы с имбирём.
-
То есть они богами каких - то людей называют? -
уточняет Сашка.
-
Вроде того, правда, люди они специфические. То ли другая раса, то ли вообще иная жизненная форма. Мы всё - таки в очень далёкой галактике, фиг его знает… В любом случае, с этими ребятами не стоит ссориться.
-
Вкуснотища! -
радостно сообщает мама с полным ртом рака. Азамат извлекает блокнотик и вносит новое слово в столбец, где "темнотища" и "красотища".
Трактир оказывается постоялым двором - над обеденным залом есть комнаты для ночлега. Несмотря на все уговоры Азамата, трактирщик располагает нас бесплатно и выдаёт лучшие дифжир из собственного хозяйства.
- Друг детства? - интересуюсь у мужа, когда мы укладываемся.
- Да, только он меня на двадцать лет старше. У его отца был детский клуб, в который я ходил, а Лентяй всегда для нас готовил. Потом, уже в последний год, что я тут жил, он построил этот трактир "У Лентяя". Он открывается не раньше полудня, да и закрывается не поздно, но еда у него самая лучшая, потому что по собственным рецептам. Он, знаешь, ленится всё по правилам делать, руками наломает, смешает и вперёд. А получается просто объедение. Да ты сама сегодня пробовала.
Я полностью согласна с оценкой.
Утром Азамат показывает нам Худул. Особых достопримечательностей тут нет, разве что дома все изукрашены особенно искусно, да река Рулмирн, да дивный вид на высоченные северные горы. Потом местные Старейшины ангажируют Азамата разрешить несколько сложных судебных дел, а мы в это время гуляем по городу. Я старательно увожу нашу компанию от того района, где живёт Арават. Не знаю, вернулся ли он из столицы, но повторно стравливать его с мамой мне не хочется.
Ближе к вечеру Азамат нанимает мужика с большим пассажирским унгуцем, мы располагаемся в просторном салоне и благополучно продрыхиваем до самого Дола.
На пороге дома нас встречает сторож с ружьём.
- Ахмад - хон, в лес не ходите! - гремит он вместо здрасьте. - У вас тут демон завёлся.
- Вы что, его подстрелили? - с досадой спрашивает Азамат.
- Не, пальнул пару раз, но не попал. Осторожнее, они такие мстительные твари…
- Ой, ну что же вы… Я, конечно, сам хорош, надо было предупредить… Мы его специально подманивали, чтобы заснять для музея. Вот невезение…
- Ох ты ж… Ладно, они наглые, если больше не пугать, скоро опять полезут. Тут и раньше демон жил, да я его пристрелил лет пятнадцать назад. Ох и хитрый был, зараза… А с тех пор не видел ихнего брата, видать, новый пришёл откуда - то. Ну я понял, больше стрелять не буду! Не сердитесь на меня? Ну бывайте, хорошего отдыха!
Отдых у нас получается так себе. После божественной кормёжки Лентяя котлеты из мороженого мяса кажутся безвкусными и камнем лежат в желудке. По крайней мере у меня. Мне как - то нервно. Во - первых, ребёнок не здесь, а в столице, что есть непорядок, но уж очень не хотелось его в поезде мариновать два дня. Зато теперь он там бедненький один, скучает. Конечно, с Тирбишем и полным дворцом слуг, но это же не то. Во - вторых, злюсь на сторожа. С этих муданжцев станется и по человеческим детям стрелять.
Азамат тоже ворочается, не спит. В доме тишина и темнота, только в лесу ночные птицы пищат. Наконец Азамат не выдерживает, садится на кровати и принимается шарить ногой по полу в поисках тапок. Я зажигаю свет.
- Я тебя разбудил? - спрашивает извиняющимся тоном.
- Нет, заснуть не могу. Пошли, что ли, внизу посидим.
Азамат невнятно кивает, но с места не двигается.
- Я вообще подумал сходить в лес попросить прощения. А то что - то мне не по себе.
- Что, ночью?! Опасно же!
- А днём не услышат. Демоны по ночам охотятся, в светлое время спят. Если уж идти, то ночью.
- Но я же его днём видела!
- Значит, вылез специально на тебя поглазеть. И я всё - таки не уверен, что это был демон. Сторож тоже вряд ли хорошо его разглядел. Он метко стреляет, значит, был далеко.
- Если это был не демон, то причём тут, что демоны по ночам охотятся? - ворчу я, натягивая футболку.
- Кто бы он ни был, за сливками он приходил потемну. И извиниться надо, я прямо чувствую. Ты не волнуйся, у меня тут есть, как твой брат выражается, вырубалка. Я глубоко в лес не пойду, только покричу, кину сурчиную тушку и сразу домой.
- У тебя эта вырубалка одна? - спрашиваю, вставляясь в треники.
- Лиза, тебе - то уж точно не стоит…
- Никуда ты один не пойдёшь. Двоих одновременно хищный зверь не сожрёт, а если что случится, где я тебя искать буду? И потом, меня - то этот демон знает, может, поверит.
- Но ты без фонаря ночью по лесу не пройдёшь даже со мной за руку. А фонарь его отпугнёт.
- Возьму инфракрасную камеру, буду в неё смотреть, у неё обзор большой.
Азамат качает головой, но понимает, что спорить со мной бесполезно, а запирать в комнате слишком хлопотно.
Камера довольно тяжёлая, приходится повесить её на ремень через плечо, зато экранчик большой, хорошо видно. Вырубалка выглядит просто как небольшой пистолет, её можно сунуть в карман. Азамат несёт в руке тряпичный мешок с освежёванной сурчиной тушкой и помахивает им, чтобы запах расходился. Мы заходим в лес по той же тропинке, по которой ходили за грибами. Метров через триста Азамат останавливается, кладёт перед собой мешок, складывает руки у рта и издаёт жуткое гулкое мяуканье. Я аж подскакиваю. Он взвывает ещё несколько раз и жестом показывает, что надо отойти.
Метрах в пяти позади лежит поваленное бревно. Мы усаживаемся на него и принимаемся ждать непонятно чего.
- А что это за звук ты издавал? - спрашиваю шёпотом.
- Манок на демонов, - так же шёпотом поясняет Азамат. - Отец научил. Говорил, они обязательно на него приходят. Посмотрим.
Мы сидим молча примерно полчаса, только пару раз Азамат встаёт отогнать от тушки какое - то мелкое зверьё. Я поворачиваю камеру из стороны в сторону, стараясь разглядеть хоть что - то. Просто глазами видно только кусочки неба в ветках над головой, а остальное - чернота.
Внезапно Азамат сжимает мою коленку и осторожно направляет камеру влево, на кусты. Увеличив изображение, я различаю среди листьев отражающие глаза, а потом когтистая лапа очень человеческим движением отодвигает куст в сторону. Азамат аккуратно жмёт на запись.
Демон выходит на тропинку и старательно принюхивается к тушке, не сводя взгляда с нас.
- Прости, - говорю громким шёпотом. Он вздрагивает и прижимает уши. - Мы не хотели тебя обижать. Сторож просто испугался. Он тебя не задел?
Существо на тропинке пару раз дёргает головой, вроде как хочет помотать, но плохо получается. С его точки зрения я, наверное, странно выгляжу, смотрю - то не на него, а в камеру. Он делает ещё пару шагов на четвереньках к мешку и снова принюхивается. Потом приподнимается и таращится на Азамата.
- Не злись на нас, - тихо говорит тот.
Демон подходит совсем близко к мешку и осторожно трогает его передней, э - э, рукой. На экранчике камеры ясно видно, что никакая это не лапа, а нормальная человеческая рука.
- Зачем? - сипло спрашивает лесной житель, кивая на мешок.
- Ну, не приходить же просто так, - разводит руками Азамат. Парень отшатывается от этого жеста, но потом снова подкрадывается, быстрым движением распарывает мешок, впивается зубами в тушку и сигает куда - то вверх, мгновенно исчезая из вида.
- Ого! - выдыхает Азамат, останавливая камеру. - Ну пошли, нечего тут сидеть.
Мы оставляем мешок лежать, где лежал, и быстро смываемся из леса, пока никакой местный хищник не решил проучить нас за наглость. Ближе к дому меня начинает разбирать смех, просто потому, что такая безумная вылазка удалась. Азамат выдерживает до дома, зато когда мы закрываем за собой входную дверь, складывается пополам от хохота. Хорошо, что у нас спальни звукоизолированы, а то бы весь дом перебудили.
- Ну здорово! - радуется Азамат, затаскивая меня в гостиную и включая бук. - С ума сойти, я думал, ничего не выйдет! И ведь он правда говорящий!
- Так ты теперь понял, демон это или нет?
- Демон как есть. И уши, и когти, всё при нём. А что разговаривает… мы о них вообще мало знаем, видишь, даже фотографий в музее нет. Ну ничего, давай сюда камеру, теперь у них всё будет!
Глава 10
Последние несколько дней, что Сашка с мамой проводят на Муданге, мы все сидим в столице. На Азамата наваливается такая гора работы, что я его вообще не вижу, хотя вроде в одном здании сидим. Мама и здесь организует бурную деятельность: наводит марафет на остатки старого сада, среди которых построен дворец, а потом ещё облагораживает Дом Старейшин, чтобы никому мало не показалось. Ещё она набирает с собой кучу электронных справочников по муданжским растениям с целью дома найти переводчика и их опознать. Сашка обещает в следующий раз прилететь с женой и детьми. Азамат ужасно доволен встречей с моими родичами. В космопорту мы всей семьёй учим Алэка махать ручкой на прощание.
А дальше всё возвращается в привычную колею: ребёнок, клуб, скучная работа за буком. Правда, работу по большей части удаётся спихнуть на Эсарнай. Пока у нас гостили мои родичи, с Эсарнай я почти не встречалась, зато на утро после их отъезда её пышные формы были первым, что я увидела, выйдя к завтраку. Алэк после кормления на рассвете отказался спать дальше, и я его выставила с Тирбишем гулять и завалилась обратно. А теперь, значит, вместо тихого завтрака в одиночестве у меня неожиданно светский приём.
- О, - говорю вяло, протирая правый глаз. - Доброе утро. Как муж?