- Котик, ну он бы не сделал мне ничего серьёзно плохого, ему же нужно было, чтобы я его дочку полечила.
- Это тебе крупно повезло, - хрипло замечает духовник. - Авьяс среди знающих - один из самых порядочных. Кто другой мог бы тебя с совсем другими целями заловить. Ещё при этой твоей долбаной манере представляться каждому встречному - поперечному… вообще поражаюсь, как до сих пор ничего не случилось.
- Ну интересно, - говорю. - а на что мне духовник? Он разве меня не защищает от ворожбы?
- Он - то защищает, но и свою голову на плечах надо иметь!
- Как ты вообще могла остаться ночевать в доме знающего? - хмуро спрашивает Азамат.
- А я откуда знала, что он знающий? На нём что, написано? У него даже верёвки с узелками на двери не висело.
- Он носит усы без бороды, - почти что по слогам поясняет Алтоша. - Усы без бороды или борода без усов только у знающих бывают.
- Чудесно, а мне об этом кто - нибудь когда - нибудь говорил?
Алтонгирел тяжело вздыхает, Азамат трёт лицо. Оба молчат.
- Вот именно, - подытоживаю я. - Давайте сначала научимся сообщать важные вещи, а потом уже предъявлять претензии?
- Лиза, - тяжело говорит Азамат. - Мы не можем предостеречь тебя ото
всех
возможных опасностей. Я понимаю, что на Земле у вас очень спокойно и стабильно, и ты привыкла не думать о возможных бедах. Но здесь не так. Здесь за каждым кустом может таиться какая - нибудь дрянь, и её надо знать в лицо, чтобы не пропасть. Тебе нужен телохранитель.
Я закатываю глаза.
- Ну Азамат, мы же это уже обсуждали…
- Вот, дообсуждались. Я понимаю, что тебе это неудобно. Но хотя бы на выезды, Лиза. После того, что ты мне тут рассказала, я просто не могу отпустить тебя одну никуда на этой планете!
Я тяжело вздыхаю и принимаюсь поправлять лямочку от ползунков на Алэке. Спасибо тебе большое, Авьяс, горячее и пламенное, чтоб тебя шакал покусал!
Глава 17
Ирликово вино, похоже, действует на меня одним - единственным способом: когда я хочу проскользнуть незамеченной, мне это удаётся в абсолютно любой ситуации, даже если на меня в шесть глаз внимательно смотрит группа лучших телохранителей на планете. Конечно, нехорошо подставлять бедных парней, они - то не виноваты, что Азамат за меня переживает, но…
Нет, я поначалу пыталась смириться, в конце концов, у всех заметных персонажей есть телохранители, и ничего, живут как - то, не жалуются. А я, вообще - то, Императрица, куда уж заметнее. Так что два дня я честно терпела. Телохранители ненавязчиво болтались где - то вне поля зрения, и мне предлагалось просто забыть об их существовании. Естественно, мне это ни фига не удалось - шерсть дыбом на загривке всё время напоминала о сверлящих взглядах. На самом деле, я не очень - то верю, что чужой взгляд на себе можно почувствовать кожей или волосами или чем там его принято чувствовать. Но когда точно знаешь, что следят, тут и не в такое уверуешь.
Однако на улице - это ещё полбеды. Беда начиналась в помещении. Если в трактире охранник ещё может раствориться так, чтобы я его не замечала, то, например, у Янки в больнице уже никак. Или у больного дома.
С этим - то и возникли проблемы. Не могу же я впустить охранника в помещение, где оперирую. Да и просто осматриваю. Вот нужно мне поставить больному ректальный градусник, а тут телохранитель стоит, таращится. Ну, это я утрирую, конечно, но суть та. Или, скажем, хочет мне человек пожаловаться на импотенцию, а тут, опять же, стоит этот амбал, у которого явно с потенцией всё в порядке, а насколько нерушимо его обещание конфиденциальности - большой вопрос. Вот и проблема. А наедине с больным меня оставлять не хотят - устав не велит. Если уж охранять, то круглые сутки. Конечно, после долгих переговоров на повышенных тонах с участием начальника охраны, Ирнчина и Азамата, мне удалось добиться, чтобы за мной следили только на улице и в общественных местах, но, как говорится, осадочек остался.
А потом я осознала, что они записывают мои передвижения. То есть, у каждого с собой в телефоне навигатор, который отмечает моё местонахождение с периодичностью в сколько - то минут. Это чтобы если вдруг меня потеряли из виду в локации, где я раньше бывала, они знали, куда я тут могла направляться и где меня искать. То есть, у них есть файл, где написано, куда я когда ходила!!! Нет, ну ребят, всему есть предел.
Вот так я и начала от них прятаться. Сижу - сижу в беседке с Алэком, встаю ноги поразмять - и опа, кустами - огородами на соседнюю улицу, а там и до моста недалеко. Потом, у реки, они меня отловят снова, а я что, я гуляю, разве вас предупреждать надо? В норме, конечно, ускользнуть от профессионалов я бы не могла, потому и грешу на Ирликово варево, в других - то областях оно мне удачи не сильно добавило.
Зато через несколько дней таких развлечений охранная команда явилась к Азамату в полном составе и расторгла контракт. Дескать, охранять вашу жену не берёмся, она походу трансгрессирует, за ней разве что демон уследит, а у людей шансов нет.
- Рыбонька, - укоризненно говорит мне Азамат вечером после этого знаменательного события. - Ну зачем ты от них пряталась? Они ведь ради твоей безопасности за тобой ходили.
- А что толку? Если какой - нибудь знающий решит меня заловить, они всё равно ничего сделать не смогут, раз уж с одной мной не справились.
- Это верно, - вздыхает Азамат. - Но они бы хотя бы своевременно поняли, что перед ними знающий. Или ещё какая опасность. Я вот теперь даже не знаю, через полдюжины дней намечен первый выезд, так брать тебя с собой или нет, ещё забредёшь куда - нибудь…
- Выезд?! И ты молчал?! Азамат, я всю осень жду не дождусь этих выездов! Да и вообще, как это ты можешь меня не взять, я что, кошка, что ли?
Азамат поднимает руки в жесте поражения.
- Шутка это была, шутка! И я не молчал, мы только сегодня утвердили дату. Конечно, мы все поедем, и Кир, и Алэк тоже, по традиции Императоры всегда ездили с семьёй, людям же охота посмотреть, кто ими правит и будет править. Но ты готовься, что к тебе выстроятся очереди страждущих, а я в это время буду общаться с наместником и разруливать местные дрязги. С детьми тебе Тирбиш поможет, конечно, но всё - таки, хорошо бы кто - то ещё рядом с тобой был. Может, знакомый кто - нибудь… У Тирбиша брат есть, неплохо дерётся. У Убржгуна сын…
- Котик, если я буду лечить страждущих, мне не нужны посторонние грязные сапоги в смотровой. Мы это уже обсуждали.
- Ну да, да - а, - вздыхает муж. - Но ты всё - таки подумай, вдруг найдётся какое - нибудь решение, чтобы и тебя устраивало… и мне было не так страшно.
Он лежит на боку на застеленной кровати, опершись на локоть, и теребит вылезшую из покрывала нитку, не глядя на меня. Я с усилием убавляю свой ореол высокомерного негодования и подсаживаюсь к Азамату на кровать.
- А чего тебе бояться - то? Какому психу может понадобиться мне вредить, а? Давно бы уже забыл эту историю и расслабился.
Азамат снова тяжело вздыхает.
- Не могу я расслабиться. Всякий раз, как я расслабляюсь и решаю, что ну теперь - то всё будет хорошо, тут же происходит какое - нибудь безумие. А ты такая, уж прости, непуганая, ты доверчивая, не ждёшь от людей подвоха, да ведь кто угодно… - он перебивает себя и трёт лицо, видимо, пытаясь справиться с волнением. Я подползаю поближе и беру его за руку. Цвет лица у него какой - то неровный сегодня.
- Ты не заболел у меня? - спрашиваю. - Что - то выглядишь нездорово.
- Да меня каждый раз в озноб бросает, как ты из дому выходишь, после этой истории со знающим! - выпаливает Азамат, и тут же отводит взгляд. - Прости, не сдержался.
Я беру его лицо в ладони и разворачиваю к себе. Температуры нет, значит, просто так себя накрутил.
- Эй, ну ты чего, - шепчу. - Разве можно так психовать? Жила же я как - то тут до сих пор, и никто меня не трогал.
- Ага, кроме зияний, джингошей, бога смерти, лесного демона и знающего!
- Ты передёргиваешь, кроме джингоша мне никто…
- Лиза, одного достаточно, понимаешь? И духовник может не справиться, и Ирлик - хон не успеть. Ты даже не представляешь себе, как я боюсь тебя потерять.
Я напрягаюсь.
- Вот это я как раз хорошо представляю, - говорю. - Если помнишь, я как - то раз потеряла любимого человека. Вернее, я думала, что он был любимый, но это дело десятое. И за тебя я волнуюсь, потому что ты ешь урывками и постоянно устаёшь, причём давно. Меня если что в людном месте любой прохожий защитит, а ты вот сам себе угроза. Кто мне обещал, что после истории с Киром Старейшины выделят тебе время на общение с семьёй?
- Так они выделили, я это время с Киром занимаюсь, - пожимает плечами Азамат.
Упоминание Кира вгоняет меня в тоску. Парень взялся за учёбу с таким рвением, как будто больше его на свете ничего не интересует кроме как буквы разбирать.
- Киру тоже побольше отдыхать надо, - замечаю. - Он только и сидит над книжками, как гриф.
- Ну вот, поедем на выезд, развеется, - пожимает одним плечом Азамат. Но взгляд снова не на меня и такой же напуганный. Целую в щёку, с удовольствием отмечая, что кожа почти выровнялась, потом в губы, несколько раз, всё требовательнее, потому что не получаю ответа. Не о том думает. Обнимает меня, утыкается носом мне в шею, недовольно сопит. Он действительно боится, осознаю я. Внутри конденсируется неприятный холодок. Вот этот большой, сильный, тёплый,
мой
мужчина боится. Как я боялась, когда он гонял джингошей. Сидела и ткала гобелен на кухне, съёжившись, и не могла принять более удобную позу даже когда всё затекло. Потому что было страшно спугнуть временное затишье, жутко, что я вот сейчас пошевельнусь, а мир шатнётся - и привет. Тогда я обо всём этом не думала, но теперь постепенно всплывают образы… Хоть к Алтошиному аналитику иди.
Азамат храбрее меня, ему страх движения не стесняет. Но это не значит, что с ним всё иначе. Прижимаюсь к нему крепко - крепко.
- Котик, - шепчу, - я всё понимаю. Я подумаю. Ты только не переживай так. Я не буду ходить одна. Подберу себе охранника. Со мной всё будет хорошо, обещаю.
Он вытаскивает голову из тепла между моей шеей и подушкой, как страус из песка. Улыбается. И наконец - то возвращает поцелуй. Это каждый раз так прекрасно, когда он так близко, что между нами стираются границы, и он всегда точно знает, что я захочу сделать в следующий момент - я уверена, он не угадывает, просто мы так синхронизированы, что у непонимания просто нет шансов. Наша любовь, как танец - в ней нет места неловкости, запинке, мы чуем ритм друг друга и подаём сигналы вибрацией ресниц и температурой кожи, бессознательно, соматически. Я люблю смотреть на него, но знаю, когда надо закрыть глаза, чтобы его не смутить. Но когда он вот так запрокидывает голову и втягивает воздух сквозь сжатые зубы, я знаю, что могу смотреть сколько угодно, потому что он в этот момент слепнет, и не видит хищный восторг на моём лице, и не знает, что эта конкретная женщина любит глазами. Боже, как же ты прекрасен, неужели - это - всё - моё…
Я пристраиваю голову у него на плече, стараясь не положить слишком много волос ему в рот. Всё равно, как ни верчусь, он мотает головой и убирает ползучий локон с губ, потом гладит меня по макушке.
- Лиза?
- М?
- Я знаю, что ты смотришь.
- Куда? - я оборачиваюсь к нему и снова закрываю ему пол - лица кудрями, будь они неладны.
- На меня, - поясняет он, приглаживая мою шерсть.
- Э?..
- Ты отворачиваешься, чтобы меня не стеснять, но я всё равно замечаю.
- Ну - у…
Он сползает пониже, чтобы наши лица были на одном уровне. На его лице выражение озадаченное. О - хо - хо.
- Тебе действительно так нравится? - спрашивает вкрадчиво.
- Н - ну да, - пожимаю одним плечом. - В смысле, если б не нравилось, я бы не стала, ты ж понимаешь, телу не прикажешь и всё такое…
Он смотрит на меня некоторое время, изучающе - точнее, это моя догадка, потому что я - то взгляд поднять боюсь. Напорется, не поверит. так уже было.
- Не прикажешь… - повторяет он эхом. - Что ж, раз нравится… смотри. Я хочу сказать, можешь не прятаться. Я… - он снова замолкает и продолжает, как будто только что осознал и очень удивился: - я не стесняюсь.
Обещать - то я обещала, но ситуации это совершенно не меняет. Таскать за собой пару амбалов мне ничуть не больше улыбается сегодня, чем вчера. Ну ладно, до Янкиного дома меня может проводить охранник. И подождать в приёмной, пока мы наобщаемся. А меня всё это время будут мучить угрызения совести, что задерживаю человека без необходимости. Ну и что что ему за это платят - его таланты можно использовать гораздо практичнее, чем для просиживания штанов. О - хо - хо, как бы это такое мозг отключить? Хотя от отключённого мозга - то как раз самая большая опасность.
В общем, охранника я всё - таки с собой притащила, твёрдо сказав себе, что спокойствие Азамата важнее чужого времени. Посадила я этого лба в приёмной играть в телефон, а сама пошла с Алэком на осмотр. И очень хорошо, что охранника со мной не было, когда из - за угла розовым вихрем вылетела Орива, вцепилась мне в плечи и оттащила в тёмный угол с воплем "Хотон - хо - о-о - он, я щас такое расскажу - у-у!!!"
Алэк изумлённо икает.
- Тише ты, я же с ребёнком! - шикаю я, приходя в себя. - И вообще больше никогда так не делай, я теперь с охраной хожу, ещё зашибут ненароком!
- Я попробовала! - перебивает меня Орива. - С ним!
Я пару раз моргаю прежде чем вспоминаю, о чём она может говорить.
- С этим… Шатуном, что ли?
- Да - а, да - а! - с энтузиазмом кивает Орива. - Кстати, у него имя двурукое и очень красивое!
Двурукое имя - это на "й", то есть, и с певчими, и с глухими сочетается. Ну, по крайней мере обойдётся без драм. Я, правда, весьма приблизительно представляю, что бывает, если люди с неподходящими именами пытаются пожениться, но знаю, что ничего хорошего.
- Я очень за тебя рада, - говорю. - Ну и как ощущения?
Девица слегка розовеет.
- Ну, когда он наконец понял, чего я от него хочу, то… - она розовеет сильнее и несколько раз заправляет за ухо прядь волос, которая и не думала выбиваться. - В общем, в этих ваших фильмах всё правда. - Она прикрывает рот ладонью и продолжает почти шёпотом: - Я так удивилась, когда это почувствовала… До последнего была уверена, что всё выйдет, как обычно. И главное, Шатун - то сначала понять не мог, если я уж решила ему дать, то зачем оттягивать и какими - то странными вещами заниматься. А потом как пошло… В общем, он тоже очень удивился. И думал, со мной так всегда. А я ему такая говорю, мол, нет, только с тобой так здорово. Я вам скажу, у него взгляд был… Короче, мы ещё два раза попробовали, и он очень - очень старался, - Орива улыбается во все тридцать два зуба и многозначительно хихикает. Я чувствую себя прям - таки совратителем малолетних.
- Очаровательно, - ухмыляюсь. - Пациенты не шарахаются от твоего плотоядного оскала?
Орива закатывает глаза.
- И вы туда же! Меня Яна уже второй день в смотровую не пускает, говорит, у меня "на лице написано", что я "нашла себе грелку в постель". Про лицо она меня так напугала, я сразу побежала в зеркало смотреть, подумала, вдруг кто пошутил…
- Я представляю, как Яна радовалась, - говорю, сама с трудом сдерживая смех.
- Ну а мне откуда знать, что это ваше земное выражение какое - то? - обижается Орива. Но долго делать серьёзное лицо она не может, улыбка неумолимо возвращается. - Короче, спасибо вам огроменное, я теперь такая счастливая! Мне кажется, я даже умнее стала. И смелее. И Шатуну я гораздо больше нравлюсь теперь. Он даже пошёл на другую работу, чтобы получать побольше и поухаживать за мной нормально. Хотя теперь - то чего, лучше б ужин готовил к моему приходу.
Она пожимает плечами и отмахивается.
Я качаю головой в любимой манере Старейшины Унгуца. Значит, всё - таки дело не в генах и не в воздухе, а в подходе. Ох, чувствую я, что бы там Азамат ни говорил, а социальные устои Муданга очень скоро начнут рушиться. За Ориву я бесконечно рада, но вот как изменится положение муданжских женщин, когда мужики поймут, что секс нужен всем в равной степени? А уж что будет, когда окажется, что люди нравятся друг другу мимо воли богов… Неодобренный брак, внебрачные дети… Надо менять отношение к безродным.
- Ты понимаешь, - говорю Ориве, - что представляешь собой уникальный эксперимент?
- Вроде того, - ухмыляется она. - Яна мне советутет статью написать, но я пока стесняюсь. Если я просто напишу, что, мол, мне Хотон - хон кое - чего посоветовала, и теперь всё здорово - вас ведь порвут, чтобы узнать, в чём соль. То есть, надо сразу подробно написать, так ведь? Ну вот, а я стесняюсь. И потом, а вдруг Шатун мне разонравится. Или я ему. Вот будет позорище… Я лучше подожду пока, спешить - то некуда.
- Это могло бы осчастливить многих людей, - замечаю. - Но и создать проблемы многим людям тоже. Так что делай как знаешь. Про меня и Янку вся планета шушукается, устрицы мы или нет. Про тебя скоро тоже начнут, а там два возможных объяснения - либо этим можно заразиться, либо научиться. И, я думаю, многие захотят научиться. Так что будь готова делиться опытом.
- Да я вот как раз подумала, - кивает Орива. - Может, предложить Эсарнай перевести те фильмы? Ей, наверное, тоже будет интересно, у неё вон какой муж красивый, - Орива многозначительно приподнимает брови.
Я отвечаю ей тем же.
Наше мимическое общение прерывает Алэк, которому надоело на мне висеть неподвижно.
- Пошли, обсудим, пока молодой человек будет занят, - предлагаю я, помогаю Алэку повернуться в слинге поудобнее. Когда постоишь с ним наперевес подольше, начинаешь задумываться о коляске. Тяжеловато уже. Наверное, всё - таки будет крупный мужчина. Сейчас попрошу Янку посмотреть по ДНК вероятный рост…
Под впечатлением от генетического прогноза, отправляюсь к Эсарнай, предварительно кинув ей сообщение. Алэк, судя по всему, всё - таки будет гигантом, а вот глаза у него останутся голубыми. Мне, честно говоря, в это не очень верилось, потому что очевидно ведь, что чёрно - карие доминируют, а голубые могут получиться только если бы у Азамата в рецессиве тоже были голубые. Но откуда им там взяться у чистокровного муданжца, если тут даже у богов и демонов один - единственный цвет глаз? Однако похоже на то, что у Алэка в этой доминантном аллеле какой - то сбой, поэтому вместо него проявляется рецессивный. Не иначе, Ирлик постарался, уж очень это подозрительно. Сам Алэк на прямой вопрос хитро улыбается и кокетливо сует в рот кулак.
- Хотон - хон, мне вас провожать? - окликает меня охранник уже на выходе. Упс, а я про него и забыла совсем.
- Э, да, пожалуйста, - киваю.
Он странно на меня смотрит, видно догадывается. Может, поболтать с Алтонгирелом, вдруг есть какая - нибудь охранная магия или что он там практикует, чтобы обойтись без телохранителя, а? Может, духа какого - нибудь можно ко мне приставить, сверхъестественные существа меня не так напрягают, как люди…