Кир ещё немножко слушает, потом вздыхает и устраивается поудобнее, чтобы шкурить дальше. Я лезу в бук и подключаю муданжские субтитры к передаче. За это следует благодарить команду книжников Унгуца, стремительно переводящую на муданжский избранные тексты земной культуры. Их представления о важнейших текстах не совсем совпадает с моим, но тоже имеют под собой основание - они начали с книг и фильмов об образовании и устройстве Земли, плавно перейдя на биологию и географию, поскольку считают, что планета и её "природное население" (то есть, растения, звери и боги) определяют человеческую культуру.
- Вот, - говорю, - теперь внизу будет написано, что они там говорят.
Кир впивается взглядом в экран со всем вниманием, на какое способен подросток. Челноки забыты, но я не внакладе. С нужной скоростью ребёнку читать тяжело, но он очень старается, глаза так и бегают туда - сюда, аж рот приоткрыл от усердия.
Через две передачи и связав несколько сантиметров, я решаю, что ребёнку пора отдохнуть и останавливаю плейлист.
- Пойдём обед готовить, - говорю.
Кир нехотя отрывается и трёт глаза. Ещё бы, два часа сабы читать.
Мы в атмосфере дружеской тишины режем и варим суп, запекаем мясной рулет и жарим гречку - после визита маменьки осталось несколько пачек, и Азамат неожиданно проникся нежностью к гречке, жареной на бараньем жиру с луком. Она так пахнет бараном, что Кир явно считает её мясом и выпрашивает у меня пару ложек до обеда.
- Давай теперь делать какой - нибудь сладкий пирог. Ты с чем хочешь?
Кир хмурится и внезапно делает ровно такое выражение лица, как когда Азамат ему предлагает поиграть. Здрасьте - приехали.
- Ни с чем.
- Значит, будет без ничего, - пожимаю плечами. - В крайней тумбочке стоит мешок с мукой, начерпай оттуда два стакана.
Кир лезет в мешок и косится на меня.
- Это не мука, тут что - то белое.
- Это мука, только не ячменная, а из пшеницы. Она у вас на Муданге не растёт, я её с другой планеты заказываю.
- Мука с другой планеты? - поражается Кир и принимается хохотать. - Вы бы ещё траву оттуда привезли! Или шишки!
- Ладно - ладно, - хмыкаю. - Не пробовал ещё ничего из неё, а смеёшься.
Кир начерпывает мне два стакана и под детальным руководством просеивает их сквозь сито. Мне - то обычно лень, но раз есть рабочие руки… Я замешиваю тесто и предоставляю Киру его разминать. Потом скатываю в колбаску, режу и показываю, как раскатывать. А потом сижу в кресле и любуюсь, как он старательно творит чудеса скалкой - у меня так ровно никогда в жизни не выйдет.
- Ну вот, - говорю, когда образуется целый стол заготовок. - Теперь мажем маслом, посыпаем сахаром, скручиваем, складываем, режем - и в духовку.
Кир с упоением делает плюшки, как будто это не булочки съел - и-нету, а скульптура на века. Смазывает так, чтобы масло не заходило за край, чтобы всё хорошо прилипло куда надо, режет ровно посередине, разворачивает сердечком, ещё с боков прижимает немножко, чтобы пошире вышло. Короче, дорвался человек до креатива. Плюшки в этом смысле дело благодарное, я тоже в детстве любила их лепить.
Когда два противня загружены в духовку, ребёнок даже немного расстраивается, что такое интересное занятие кончилось.
К обеду подтягивается Азамат с голодным Алэком, так что я ухожу кормить мелкого, а когда возвращаюсь, у нас всё по - прежнему. Кир мрачно сидит в углу, Азамат пытается рассказывать, каких зверей видел в лесу, но ребёнок упорно всем своим видом показывает, что ему не интересно. Зато хотя бы он ест свои плюшки. Не то чтобы я считала, что сладкое и хлебное необходимо для ребёнка, но ведь странно, что вчера он так категорически отказался, да и сегодня был не в восторге от мысли о пироге. Какая такая травма детства может быть связана с выпечкой?
Азамат, впрочем, моего облегчения по поводу плюшек не разделяет, хотя и наворачивает их за двоих. Он хмур и беспокоен, косится на Кира, то и дело порывается что - то сказать, но в последний момент передумывает. К счастью, вскоре приходит Хос, получивший нашу "записку".
Он скребётся когтями в дверь, как кошка. На нём всё тот же бирюзовый костюм, а поверх него расшитая серебром куртка. Вид совершенно уголовный.
- Напугали, - сообщает вместо "здрасьте". - Беру банку, а она говорит!
Мы смеёмся.
- Прости, но мы не придумали, как ещё тебе передать послание.
- Скажите птицам, - пожимает плечами Хос. - Они повторят.
На ферму мы отправляемся все вместе (кроме Филина, который по - прежнему ужасно боится Хоса). Хос прилипает к стеклу и с мурчанием и взвизгами таращится на проплывающую под нами землю. Так высоко он ещё никогда не забирался, и его это очень веселит. Киру передаётся его возбуждение, так что он прилипает к другому окну и тоже радостно вопит, стоит унгуцу хоть чуток вздрогнуть. Алэк пищит вообще непрерывно.
Ферма находится в очень живописном месте: с юга Дол, с севера горы, в нашу сторону, на запад, лес, а на восток луга, где до сих пор не пожухла трава. Фермер выходит к нам, изумлённый до предела.
- Ахмад - хон! Что стряслось? Да вы всей семьёй… Что - то с домом?
- Ничего, Молычин, мы просто выбрались на прогулку и решили залететь к тебе. Ничего, что без приглашения?
По лицу фермера явно видно, что чего, ещё как чего! Но он вежливо соглашается.
- Мы заходить не будем, - успокаивает его Азамат. - А вот сыновей - то кликни, дело есть.
Молычин, стараясь не поворачиваться к нам спиной, стучит в окно и вопит открывшему, чтобы все выходили, Император пожаловал. Сыновья высыпают гурьбой, тут явно уже и внуки присоединились.
- Доброго здоровья вам, работящие мужи, - вежливо здоровается Азамат.
- И вам счастливого дома, Ахмад - хон, - шелестят обескураженные мужики и ребята, поясно кланяясь.
- Я вот хочу вас кое с кем познакомить, - с хитрой улыбкой продолжает муж и выталкивает вперёд Хоса, который немного нервничает от такого количества людей в непосредственной близости. - Знаете его?
У старших округляются глаза.
- Вы демона поймали, что ли?
Хос тихо рычит, но я глажу его по спине, и он замолкает.
- Мы его не поймали, - спокойно объясняет Азамат. - Мы с ним подружились. И очень вас прошу, не называйте его демоном, он этого очень не любит и сразу злится. Зовите его "хозяин леса".
- Ишь чего захотел, кот драный, - бормочет один из старших сыновей, рассматривая Хоса. Тот прижимает уши и фыркает. Мужик шарахается.
- Тихо, тихо, - осаживает обоих Азамат. - Не надо ссориться. Право слово, вам нетрудно будет называть его так, как ему нравится. Хозяин леса согласен приносить вам дичь из лесу в обмен на сурков. Как вам такая идея?
- Да он у нас этих сурков и так тырит! - разводит руками фермер.
- Вот потому я и привёл его сегодня сюда, чтобы всё обсудить. Он не будет больше воровать сурков, если вы согласитесь обменивать их на дичь.
- Ага, не будет он, как же… - ворчит всё тот же старший сын.
Азамат переступает так, чтобы смотреть ему в глаза.
- Если кражи повторятся, сообщите мне, я сам с ним разберусь. Но вот если кто из вас причинит вред хозяину леса, тот тоже будет иметь дело со мной, а как бы не с самим Ирлик - хоном.
Мужик вздрагивает и пригибает голову.
- Так точно, Ахмад - хон.
- Вот и замечательно, - Азамат расплывается в радостной улыбке. - Так как, согласны меняться?
- А сколько давать - то? - хмуро спрашивает фермер. - И какая дичь?
- Олень, - говорит Азамат.
- Ого! - ахает фермер. - И сколько ж сурков за оленя?
Азамат косится на Хоса, Хос - на Азамата. Потом показывает скрюченные пальцы - один на одной руке, пять на другой.
- За одного оленя пять сурков, - переводит Азамат. И добавляет: - Только не в первые два месяца весны. Остальной год - пожалуйста.
Фермер переглядывается с сыновьями.
- За пять сурков целого оленя - это очень здорово, - говорит наконец. - Неужто взрослого?
Хос неопределённо пожимает плечами.
- Ему всё равно какого, - говорит Азамат. - Какого скажете, такого и принесёт.
- Как же вы понимаете, чего он хочет? - интересуется кто - то из молодых.
- Моя жена со всякой тварью общий язык найдёт, - ухмыляется Азамат.
Ему верят беспрекословно.
- Ну что ж, можно попробовать, - осторожно говорит фермер. - Но до первой кражи, и чтобы уважаемый хозяин леса тоже никому мне тут… вреда не причинил.
Хос легко кивает. Нужны ему эти сопливые фермерские дети.
- По рукам, - неуверенно произносит фермер, рассматривая когтистую лапку Хоса. На Муданге по рукам ударяют не ладонь - в-ладонь, а кулак - в-кулак. Хос с этим жестом явно плохо знаком, долго складывает кулак нужным образом, потом легонько тыкает им в кулак фермера, который стремительно убирает руку, стоит им соприкоснуться. Кир, стоящий чуть позади меня, прыскает от смеха.
- Вот и отлично, - покровительственно улыбается Азамат. - Ну раз уж мы здесь, давайте мы кой - чего подкупим к столу. Лиза, у тебя есть пожелания?
Список пожеланий ещё с прошлого приезда висел на холодильнике, так что я быстренько разбираюсь с закупками, подключив к делу одного из младших фермерских сыновей, которого я в начале осени лечила от ангины. Он без проволочек и лишних реверансов выносит мне всё желаемое и получает от меня помимо денег бесплатное благословение.
Фермерское семейство снова кланяется на прощание, и мы тоже, Хос, получивший от меня шар козьего масла, в том числе.
- Ты с нами или прямо отсюда в лес пойдёшь? - спрашивает его Азамат.
Хос мотает головой и лезет в унгуц. Когда мы взлетаем, он признаётся:
- Тут ближе. Но летать здорово!
Азамат поднимает бровь.
- А мне казалось, вы умеете летать.
- Только вниз, - вздыхает Хос.
Кир ржёт. Хос пихает его локтем.
- Чего пихаешься? Сам сказал, летать не умеешь!
- Я сказал: только вниз, - категорически поправляет Хос. - Отсюда могу вниз. Не ушибусь. Но вверх не могу.
- А, то есть, вы планируете, - соображает Азамат. - Как летяги, да?
Хос кивает.
- Вот почему такие складки на боках! - продолжает осознавать Азамат.
Хос снова кивает.
- Покажи хоть, - предлагает Кир.
Хос оглядывается на всё ещё видимую ферму.
- Дома покажу.
- Ты сегодня немножко получше разговариваешь, - замечаю, пока Кир не решил взять Хоса на слабо.
- Вспоминал слова, - застенчиво отвечает Хос. - Отец учил.
- Так ты с ним встречаешься иногда? - интересуется Азамат, который ещё тогда довольно болезненно воспринял мысль, что отец Хоса шляется неизвестно где, бросив жену с детьми.
- Каждое лето приходит, - гордо говорит Хос. - Учит. Летом еды много.
Азамат тихонько закипает.
- Что же он тебя не возьмёт туда, где много еды?
Хос чует его раздражение и удивляется.
- А это где?
- Ну, где он живёт остальной год.
- На севере… Но там не много еды. В одном лесу один хозяин, а больше - голодно. Взрослому надо очень много есть, - Хос крепко задумывается над следующей фразой. - Кот большой. Кошка меньше. Меньше ест. Может жить с котятами.
- А - а, - понимает Азамат. - Вот оно что. То есть, он с вами не живёт, чтобы вы были в достатке?
- Да - а, да - а, - кивает Хос. - Отец хороший.
- Получается, - говорю, - ты когда вырастешь, тоже пойдёшь на север?
Хос грустнеет.
- Да. Буду искать пустой лес.
- А если не найдешь? - интересуется Кир.
- Есть будет нечего, - пожимает плечами Хос.
Мы с Азаматом хмуримся.
- Если что, возвращайся, - предлагает Азамат. - Подкормим.
Хос фыркает.
- За что? Так неправильно. Сам найду. Больные у людей просят.
- За что - это интересный вопрос, - задумчиво произносит Азамат, притормаживая над стоянкой около дома. - Ты можешь определить, сколько дичи можно взять, чтобы общее поголовье не пострадало?
- Конечно! - удивляется Хос. - Все могут! Так лес ищут.
- Отлично, - улыбается Азамат, мягко сажая унгуц. - А сколько деревьев можно срубить, чтобы лес не пострадал?
Хос задумывается.
- Каких деревьев? И какой лес?
- Ну вот допустим, - говорит Азамат, открывая купол, - пришли мы с тобой в некий лес, например, на Сиримирне. И я тебя спрашиваю, сколько можно вынуть высоких сосен, чтобы лес этого не заметил. Сможешь сказать?
- Смотреть надо, - пожимает плечами Хос. - Наверное да.
- А сколько в поле может пастись овец, чтобы не всю траву повывести?
- У, это легко! - задирает нос лесной хозяин.
- Очень хорошо, - радуется Азамат. - Мне как раз нужен такой ч… э - э, работник, который бы мог оценивать лес или степь. Люди это очень плохо умеют делать. А я бы тебе за это платил - едой или деньгами. И ещё ты бы много летал на унгуце, потому что леса все в разных местах.
Хос выглядит совершенно потрясённым.
- Деньгами?.. Это нехорошо. Брать у людей деньги нехорошо.
- Ну, тогда едой и одеждой, - легко соглашается Азамат.
Хос по - прежнему хмурится.
- Не знаю. Спрошу отца.
- Так ты его до лета не увидишь, - вклинивается Кир.
- Летом спрошу, - пожимает плечами Хос.
- Это долго, - качает головой Азамат. - Мне уже сейчас нужно. Если ты знаешь, где твой отец живёт, я могу тебя к нему свозить, чтобы вы поговорили.
Хос отступает немного затравленно.
- Не знаю. Подумаю. Спасибо - до - свиданья!
Обращается в звериную форму и улепётывает в лес, только чёрные пятки сверкают.
- Ну во - от, - протягивает Кир. - А обещал показать, как летает.
- Твоя неуёмная жажда всех приставить к делу не доводит до добра, - бормочу я Азамату.
- Ну кто ж знал, что он денег испугается, - расстраивается муж.
- Если учесть их общее отношение к людям, можно было бы догадаться, - вздыхаю. - Ладно, может, ещё успокоится. Оставим ему снова сливок для сестрёнки.
После ужина я тщательно пресекаю попытки Азамата подкатить к Киру с новыми предложениями, и мы проводим вечер, как вчера - за чтением. Когда расползаемся по койкам, я обнаруживаю себя в редкой в последнее время ситуации - я наедине с Азаматом, и он не спит.
- Чем же Кир занимался днём? - немного ехидно спрашивает муж, откидываясь на подушки.
- Приносил пользу, - усмехаюсь я, переодеваясь в халат. - Шлифовал мне челночки и лепил плюшки.
- Я бы мог тебе отшлифовать, зачем ты его заставила? - удивляется Азамат.
Я не сдерживаюсь и хлопаю его по голове подушкой.
- Как ты мыслишь вообще?! Возвращайся в реальность, ау, милый! Мне тебя очень не хватает!
Азамат отпихивает подушку и садится.
- Лиза, ты чего? - говорит он пришибленно.
- Того. Почему ты сразу думаешь, что я его заставила? Почему ты думаешь, что он не хотел? Как у тебя в одной голове получается, что ребёнка надо чем - то занять, но я должна была ждать тебя, чтобы попросить сделать простое дело?!
- Я думаю, что он не хотел, потому что он ничего не хочет, - объясняет Азамат. - И естественно, раз он не хочет, значит, тебе пришлось его заставить. Мне ты всё время говоришь, чтобы я оставил его в покое, поэтому мне странно.
Я перевожу дыхание.
- Ладно, прости. Всё логично, у тебя была недостаточная информация. Я просто села вязать, а он предложил чем - нибудь помочь. Я долго выдумывала, что бы он такое мог сделать, придумала челноки для гобелена. Мы очень мило посидели, я вязала, он шлифовал. Я поставила передачку из тех, что Унгуц с книжниками переводил, так Кир читал субтитры. Он хочет выучить всеобщий. И ещё он сказал, что хочет учиться в клубе.
Азамат смотрит на меня, как будто глазам своим не верит.
- Он тебе прямо так и сказал?
- Ага.
Азамат надолго задумывается.
- М - да - а, - наконец изрекает он. - Похоже, Алтонгирел был прав, ты нашла к Киру подход. Но расскажи мне, - он приподнимается на локте, - в чём он заключается, а? Я думал, дело в том, что ты ему просто приказываешь, а раз он сам предложил, значит, нет?
- Трудно сказать. В основном я и правда просто приказываю. Но, мне кажется, ему нравится быть полезным. А вот как только речь заходит о пользе для него самого, тут и случается коллапс. Мы когда готовили обед, я его спросила, с чем делать пирог, и он отреагировал точно так же, как на твои предложения.
Азамат осмысливает услышанное некоторое время.
- Хочешь сказать, ему
не
нравится
, когда ему предоставляют выбор?
- Может, просто не привык… - пожимаю плечами. - В Худуле он не сразу стал одежду выбирать. Хотя и не упрямился, как сейчас, но тогда он нас боялся… Ничего более толкового в голову не приходит.
- То есть, ты полагаешь, что если я ему скажу "садись и учись", он послушается?
- Может, и да, но радости ему это не добавит, мне кажется. Пускай перебесится, что тебе всё неймётся?
Азамат снова откидывается на подушки, заложив руки за голову - он совсем недавно стал это делать, видимо, кожа на груди перестала неприятно натягиваться. Надо сейчас его намазать, а то последнее время он иногда пропускал сеансы.
- Понимаешь, Лиза… Только не злись, но… когда я говорил, что хочу ребёнка, я всегда представлял себе сразу большого, с которым можно вместе заниматься чем - то интересным… У нас ведь обычно лет до трёх отцы своих сыновей почти не видят. Я представления не имел, что младенцы такие… ну, скучные. Нет, я очень люблю Алэка, я его обожаю, он замечательный и прекрасный, я с удовольствием с ним вожусь, но, ты понимаешь, это… не то. Конечно, он вырастет, и его я тоже буду всему учить, но я уже так настроился… а он такой маленький. И тут вдруг Кир - почти взрослый, умный, любознательный, прилежный, и ему так нужно руководство, он же прямо впитывал каждое моё слово. А это такое счастье - наблюдать, как человек познаёт, как твои уроки обращаются в чужое умение! Он ведь не жаловался, не говорил, что ему трудно и хотелось бы позаниматься чем - нибудь ещё. А потом вдруг какой - то каприз, и всё заброшено. У него ведь такой потенциал, Лиза! Я боюсь, что он растратится на глупости… Князь, хоть и не наследный, всегда будет в достатке, так что ему не обязательно зарабатывать. Его жизнь не вынудит учиться. И потом, он теперь всё время трётся с этой шпаной, с малолетними хулиганами. Приютские дети почти все воруют… Я не хочу для него такой жизни.
Я вспоминаю надежду в глазах Кира, когда я сказала, что он может выучить всеобщий, блаженное отдохновение, когда он лепил плюшки, тихую старательность на выезде.
- Не думаю, что он пойдёт по этому пути, - говорю. - Он хороший мальчик. Ты вспомни его аферу с дочкой мясника. Ну разве можно в нём после этого сомневаться? Ему просто нужно время, чтобы выстроить отношения. Мне кажется, он элементарно тебя боится, потому что ты Император. Он привыкнет. Только не дави на него. Ты достигнешь большего в ваших отношениях, если попросишь его помочь вместо того, чтобы предлагать бесконечные развлечения.
- Попробую, - неуверенно соглашается Азамат. - Хотя не удивлюсь, если он станет помогать только тебе.
- Почему это?
- Тебя легко полюбить. И ты почему - то понимаешь его лучше, чем я.
- А ты вообще пытаешься?