А вот самой интересно, что чудо-лошадки с теми девами делают? Разговоры разговаривают? Рога свои витые раздают? В шахи играют? Да ладно, на месте разберемся. Я ж и по беседам, и по играм - самая что ни на есть мастерица…
- Короче, совпало все, - буркнула я, сворачивая со скользкой темы.
- Ты поинтересовалась у своего работодателя, зачем ему такой сильный предмет понадобился?
- Нет, даже в голову не пришло.
- Все-таки любопытно было бы узнать…
- Как был ты, Кляйнерманн, занудой, так и остался. Раз тебе так любопытно, сам у меня спроси. - Из зеркальной рамы на дощатый пол гостевой горницы ступил предмет нашего разговора.
Господарь успел переодеться и привести в порядок свои смоляные кудри. Черный камзол плотно облегал широкие плечи, сапоги блестели, а на груди раскинул крылья гербовый дракон, подвешенный на витую серебряную цепочку. Осиротела, стало быть, моя фляжка без дивного украшения. Надо бы свое имущество вернуть. Ну ничего, Михая попрошу, чтоб поискал. А ведь недаром бабуля с детства не велела мне в зеркала пялиться. Знала старушка про хитрые княжьи умения.
- Как ты сюда вошел? - Зигфрид вскочил на ноги, и сразу стало заметно, что Влад гораздо ниже ростом.
Но удивительное дело, по сравнению с бароном романский князь все равно выглядел как дикий лебедь против домашнего гуся. Что-то такое властное было в его осанке, в повороте головы, в уверенных жестах.
- И тебе привет, Зиг. Решил наконец-то вольной жизни хлебнуть или из университета выперли?
- И ничего не выперли, - обиделась я. - Он практику у нас проходит, фольклорную.
Оба парня уставились в мою сторону. Причем, если Влад смотрел на меня как на безнадежно больную, взгляд Зигфрида был полон раскаяния.
- Лутоня, я не успел тебе объяснить, - пролепетал барон с видом нашкодившего мальчишки.
- Практику? - изогнул бровь валах. - А господин Кляйнерманн не сообщил тебе, что давно окончил учебу и сам преподает на факультете огня?
У меня в мыслях все настолько запуталось, что просто хотелось взвыть от бессилия. Так бывает, когда привычный уклад вещей вдруг встает с ног на голову. Только Зигфрид - друг. В том я уверена. Не один пуд соли вместе съели. А Иравари от меня на орехи получит! Списки студентов она смотрела! За какой годок-то?
- Вот и славно, - нашлась я. - Значит, будет у меня протекция в университете.
Влад сделал пару шагов в мою сторону. Я, и не думая вставать с насиженного местечка, твердо выдержала его взгляд. Главное, пришел незваный, еще и наговаривает…
- Мальчик-с-пальчик нашел неинициированную стихийницу… Кто тут у нас? - Лиходей повел носом, будто осторожно нюхал хрупкий цветок. - Мм… И как я раньше этого не заметил? Такая редкость в наших краях. А будущая владычица ветра предупредила своего дружка, что должна для меня работу исполнить?
Огневик стоял посреди горницы наподобие огородного пугала, то есть безмолвно и с дурацким выражением лица.
- А то как же, - ответила я сварливо. - У нас друг от друга секретов нет. Правда, Зигги?
Прозвище, которым моя демоница наградила барона, пришлось как нельзя кстати. Надо будет ее лишней порцией сидра порадовать. Вот сразу как за неверные сведения поругаю, так и поднесу чарочку.
Барон буркнул что-то невразумительное, его щеки налились нездоровым свекольным румянцем. Казалось, еще чуть-чуть и из ушей моего приятеля повалит пар.
Венценосный кляузник зло блестел глазами, но куражиться не прекращал:
- Ну, раз в вашей паре такое согласие, не смею дальше мешать…
- А приходил-то чего? - решила я разузнать напоследок.
- Ах, чуть не забыл. - И Влад достал из-за отворота рукава ярко-синюю ленточку. - Под подушкой у себя нашел…
Я перекинула косу на плечо и стала вплетать пропажу на ее законное место. С мерзкой ухмылкой злыдень двинулся к зеркалу.
- Да, и скажи Михаю, чтоб к вечеру в терем тебя сопроводил - надо к приему подготовиться. Ты же теперь в моей свите - так что одеться придется поприличнее.
Я от его наглости только ахнуть и успела. Хотелось крикнуть в черную спину князя что-нибудь ругательное. Да только обиду проглотить пришлось. В своем он праве. Как говорится, кто платит, тот и музыку заказывает.
Зигфрид отмер, только когда за Владом схлопнулась воронка портала, и сразу налетел на меня с упреками.
- Ты была у него в спальне! - возопил шваб.
- Ты б вообще помолчал. - Я резво вскочила и уперла руки в бока. - Сам не студент ни разу, а голову мне сколько морочил!
Мы обожгли друг друга гневными взорами, одновременно вдохнули для следующей тирады и… рассмеялись.
- Мы так быстро сдружились, что просто неудобно было признаваться. Это же огромная дистанция - преподаватель и студентка, ты даже представить себе пока этого не можешь…
- А я как поняла, что элорийское посольство заброшено давно, вообще чуть последнего ума не лишилась. Напилась просто в стельку, даже вспомнить стыдно…
- Лутоня, девочка, я же не смогу тебя бросить. Ты пойми, и бабушка твоя грозная, и даже големы тут совершенно ни при чем. Просто я в ответе за тебя.
- Ой, да перестань ты кручиниться. Добудем мы этот недостающий ингредиент. Подумаешь, лошадь волшебная! Да я этих лошадей навидалась, как опяток восенью - не перечесть.
Вот так, торопясь и перебивая друг друга, мы с Зигфридом тарахтели каждый о своем, почти не вслушиваясь в слова собеседника. Будто прошла стороной страшная беда, и сразу стало легко и просто и поверилось, что еще чуть-чуть, и все будет хорошо. И только одна мыслишка не давала мне покоя, будто застряла в глазу соринка мелкая - и вроде не больно, но чувствуется. Влад-то мне вовсе не мою ленточку вернул. Эта атласная, вон как на свету отблескивает, а моя суконная была. Только цвет и совпадает - глубокий такой, синий, как глаза у одного охальника, про которого я и думать не думаю.
В дверь настойчиво поскреблись.
- Не заперто, - вскакивая с лежанки, прокричала я.
Зигфрид отправился за ширму, тоже переодеваться, а в горницу проскользнул бывший карманник. Глаза его пытливо зыркали по сторонам, подмечая и смятую постель, и мою раскиданную по полу одежду. Ёжкин кот, представляю, какие мыслишки в голове парня сия картина вызывает.
- Чего надо? - без обиняков спросила я.
- Ребяты меня послали, - солидно подбоченился Глеб. - Колоб велел спросить: до смерти твоего охранника ухайдокать или сама хочешь поучаствовать?
Это что ж такое делается, люди добрые? Ни на минуту оглоедов оставить нельзя. Я-то думала, они свои разбойничьи замашки в лесу оставили. Ан нет! Златоусты драконьи! Вот я им сейчас…
Я ворвалась в общую горницу, просто искрясь от праведного гнева. На мгновение застыла на пороге, оглядывая место будущей сечи, и… сдулась, как парус без ветра. В трапезной царила тишь да благодать. Ванечка помогал Михаю просушить портки, держа их над открытым огнем у печи. Малорослик, ниже пояса укутанный в не пострадавший от воды зипун, вальяжно расселся на лавке и вел неспешную беседу с Колобком, прихлебывая квас из берестяной кружки. В общем, зря я вовкудлаку на подмогу неслась, даже обуться не успела.
- Чего это у тебя сапоги в руках? - Первым заметил меня атаман.
- Ноги устали, - пробурчала я, устраиваясь за столом и натягивая наконец-то обувку.
- Михай тут нам занятные вещи рассказывает. Говорит, ты на его господина работать подрядилась.
- Так я и не таюсь, - выбрала я и себе кружку поувесистей. - Ты только затем, чтоб в том удостовериться, Глеба за мной посылал?
- Пацана твоего шального? Да я и не говорил с ним вовсе. Он юркнул куда-то, только ты с бароном ушла.
- Странно… Он так уверенно заявил, что от тебя с вопросами…
- Какого пацана? - встрял Михай.
- Ну, воришку, - махнула я рукой. - Помнишь? Я же за ним бежала, когда ты на меня налетел. Он теперь ко мне прибился.
Валах фыркнул и наградил меня снисходительным взором:
- Помнить-то я помню. Забудешь твое явление, как же! Только баба это.
- Врешь! - ахнула я. - С чего так решил?
Михай постучал себя пальцем по носу.
- У нее как раз такой день… Короче, не перепутаешь…
Заинтересованный Иван попытался что-то уточнить у присутствующих, но я уже вскочила на ноги.
- Зигфрид! Он ей зачем-то понадобился. Ради этого весь маскарад и устроен!
- Вместе пойдем, - быстро сориентировался атаман. - Ванечка, хватай дядюшку.
Дурачок послушно протянул руки. Михай собрался в мгновение ока, кое-как натянул штаны и даже умудрился первым оказаться на месте. Из-за его спины я увидала то, чего видеть вовсе не хотелось - разгромленную горницу и бездыханного огневика, усыпанного зеркальными осколками.
ГЛАВА 9
О потерях, новых неприятностях и парикмахерском искусстве
Сбил, сколотил - вот колесо; сел да поехал - ах, хорошо! Оглянулся назад, одни спицы лежат.
Байка
Я почти совсем не помню своего детства. И родители в памяти остались лишь силуэтами, кругами на воде, пеплом кострища, прерывистым паучьим следом… Будто и не было их вовсе, а родилась я сразу же в кособокой бабулиной избушке на окраине густого хвойного леса. Вот как мы через все княжество с Ягой путешествовали от самой романской границы, как прятались и убегали от каких-то лихих людишек - помню очень даже неплохо. И как первый раз увидала чистенькую деревеньку в излучине Смородины и услыхала уютное название - Мохнатовка… Вот и сейчас, стоит только зажмуриться и попытаться не слушать высокий пронзительный звук, рвущий барабанные перепонки…
- Прекрати орать, - четко сказал Зигфрид, распахивая свои морозные глаза, белки которых теперь прочерчивала красная паутинка лопнувших сосудов.
Сразу стало очень тихо. Ёжкин кот! Да ведь это из моего рта все время какофония изливалась!
- Ты жив! - выдохнула я счастливо, склоняясь еще ниже над поверженным другом.
- Это ненадолго, - горько усмехнулся тот, из уголка рта стала стекать струйка темной, почти коричневой крови. - Тебе теперь грозит опасность. Она очень разозлилась, что заклинания неполные.
- Еще кому-то глиняные болваны понадобились, - начала понемногу прозревать я. - Ты ей все рассказал?
- Прости, дорогая, но ее методы допроса оказались гораздо эффективнее твоих.
Я еще раз оглядела развороченную грудную клетку барона, прогнав прочь подленькую мыслишку, что при другом раскладе он бы уж точно от меня схлопотал, и всхлипнула.
- Не реви, - скривился от боли шваб. - Лутоня, тебе нужно быть сильной. Я при первой же возможности вернусь за тобой. Ты веришь мне?
Я только кивнула, чтоб не завыть белугой.
В воздухе сгущался белесый туман, яркие голубоватые искры с треском пробегали по запрокинутому лицу Зигфрида. Портал последней надежды начинал свою работу.
- Ты будешь осторожна? - не отставал огневик.
- Кого хоть беречься? - попыталась я придать голосу твердость. - Что за баба с тобой такое сотворила?
И он ответил, тихо, едва слышно, да такое сказанул, что у меня рот сам собой раскрылся в удивлении:
- Я и слов таких не знаю!
Зигфрид продолжал что-то втолковывать, но до меня не доносилось ни звука. Искорки портала будто снежным вихрем укутывали моего друга, он отмахивался, отводил их назойливый ворох, но они налетали вновь… И вот уже рука барона безжизненно опускается на дощатый пол и тут же скрывается за мерцающим сугробом волшебных отблесков. Через минуту все было кончено. Истаявший портал оставил после себя только легкий запах лаванды и неопрятную кучу Зигфридовой одежды.
Захотелось схватить окровавленную рубаху, зарыться в нее лицом и всласть нареветься. Не желаю быть сильной! Хочу лить слезы, ругаться последними словами и расколотить что-нибудь бьющееся! Бестолочь, кулёма, неумеха! Да как я могла до такого допустить? Не охранить своего соратника, беду от него не отвести? Как я, которой любые мороки просто на один зуб, не заметила подвоха в истрепанном столичном карманнике? Почему, прежде чем про дело с бароном разговаривать, не проверила, нет ли за дверью горницы лишних ушей? Ведь понятно, что стервятина до последнего не знала, у кого из нас пергаменты доксовы схоронены. А если Зигфрид умрет? Что я делать буду? К драконам возможность оказаться в желанном университете, к драконьей матери всю мою ученую будущность! Как жить-то дальше, если Зигфрид умрет из-за меня? Я обхватила себя руками и, покачиваясь, будто в молитвенном самозабвении, тихонечко жалобно заскулила.
- А вот интересно, в Элорию все попадают в чем мать родила? Тогда ж можно просто с той стороны стоять, семечки лузгать, пока бабу какую покрасивше занесет…
Любознательность Ванечки иногда ни в какие ворота не лезет. Я с рычанием поднялась с пола. Видно, лицо мое выражало стойкое нежелание беседовать об устройстве элорийских порталов. Да так явно выражало, что дурачок влип в стенку, пытаясь одновременно спрятаться за спиной Михая. Перевертыш прикрывал нашего детинушку ровно по грудь, поэтому Ванюша еще и съежился, пытаясь занять как можно меньше места.
- Не губи, тетенька, я так спросил, для общего развития, - пискнул придушенно, прикрывая руками темечко.
- Ну так я тебя в общем и разовью, - оскалилась я так широко, что в висках захрустело. - А потом совью… В косицы…
На помощь племянничку пришел Колобок:
- Лутоня, остынь, не со зла парень болтает.
А то я сама не знаю! Только острая боль, будто вогнали мне в сердце раскаленный добела прут, не дает вздохнуть, требует выхода, какой-то совершенно невообразимой каверзы.
- Ой, не ешь меня, дева красная, - завел дядюшка, - а лучше песенку мою послушай…
Я представила себе, как обламываю зубы о черствый бочок бывшего атамана, и хихикнула:
- Давай без юбиляций обойдемся.
Боль отпустила, голова стала ясной, мысли выстраивались в четкие цепочки. Несмотря ни на что, жизнь продолжается. У меня есть обязательства, которые надо выполнять. И еще у меня есть бабушка, которой не понравилось бы, что ее кровинушка размякла, как опара в квашне. Мы, ягги, народ стойкий, нам любое дело по плечу.
- Вот и хорошо, вот и ладненько, - с облегчением зачастил Колоб. - Ты, Лутонюшка, не кручинься. Все с нашим Зигфридом ладно будет. Подлатают его да обратно к нам закинут. Он же тебе пообещал.
- Вернется - хорошо, не вернется - сами за ним отправимся, - отбросила я с лица растрепавшиеся волосы. - Вещи-то его здесь остались, надо только в записях поискать…
Колобок зашипел будто ужак, которому на хвост наступили. Я запнулась. Нашла при ком секреты выбалтывать! Михай-то здесь. Не слепой, не глухой и умом не скорбный. А я тут, умница-разумница, языком что помелом машу!
- Собирайся, ты теперь под княжьей защитой, - проговорил мой охранник, поняв, что ничего интересного больше не услышит.
- А соратники мои как же?
- Мы тут сами помаленьку, - осмелел Иван. - Не сомневайся, тетенька, в лучшем виде дельце обделаем.
- Тоже мне, обдельщик! Читать-то хоть выучен? - Я попыталась цыкнуть зубом на разбитной бабулин манер - презрительно. Да только слюной подавилась. Тут всем учиться не помешает.
В дверном проеме появился Антип. На простом широком лице хозяина явственно читалось желание, чтоб дорогие, но очень уж докучные постояльцы никогда не появлялись на пороге его заведения. За спиной Колобкова свояка отиралась нескладная фигура в долгополом сюртуке и смешной треугольной шапке.
- Я тут лекаря для увечного шваба привел, - кашлянул хозяин смущенно, оглядывая горницу на предмет обнаружения вышеозначенного шваба.
- Благодарствуйте, сами разберемся, - отсыпала я в хозяйскую ладонь из щедрого княжьего аванса.
- Надо бы и лепиле… Того-этого, за беспокойство, - посветлел лицом Антип.
- Надо так надо, - согласно кивнула я и прибавила пару серебряных кругляшей. - Понятно же - человек через полгорода бежал, старался, на зов откликнулся. Не его вина, что без него вопрос решили.
Треуголка согласно покачивалась в такт моим словам.
- Да нет, путь не дальний, - возразил честный Антип, - гер Вассер, лекарь княжеский, тут же у нас суп с потрошками откушивать изволил… Вот я и подсуетился маленько.
- Мофетт, фройляйн понадобится моя помосчь? - Фыркающий говорок лекаря не оставлял сомнений в том, что передо мной соотечественник Зигфрида.
- Фройляйн ни в чем не нуждается, - успокоила я больше себя, чем окружающих.
Если уж быть честной до конца, мне в этот момент было хуже некуда. Исподтишка навалилась такая усталость, что больше всего хотелось прикорнуть где-нибудь в уголке и вздремнуть эдак с седмицу… Вот видала я мужиков, которые после обильных возлияний накануне целый день могли снопы ворочать или молотом у наковальни махать. Я же хлипковата для эдаких чудес оказалась. Да только не время сейчас раскисать. Я до боли стиснула зубы и вздернула подбородок. И не такие клубки распутывала. Не дождетесь!
А вокруг набирала обороты обычная гостиничная жизнь. Прислужницы уже суетливо прибирали в горнице, выметая прутяными вениками сор и битое стекло, мальчишка-половой перетряхивал постель, Антип увел так и не пригодившегося лекаря в общий зал - дальше трапезничать.
Снизу раздалось осторожное шипение. Это Колобок пытался привлечь мое внимание, пока Михай на пару с Ванечкой, не отрываясь, глядели на плавные движения ладных девах.
- Погутарим малехо? - шепотом спросил атаман.
Я подняла с пола своего соратника, чуть не крякнув от усилий. Однако кто-то творожок потребляет не в меру, да в медовых засахаренных сливах себя не ограничивает!
Найти пустую гостевую оказалось делом плевым - я просто толкнула ногой ближайшую дверь, которая оказалась незапертой, и опустила на плетеный половик атамана. Тот пошарудел по углам, пока я запиралась изнутри, и тихонько молвил:
- Чисто все… Давай рассказывай.
- Зигфрид успел передать, что наемница то была - из самых дорогих.
- Кто за ней стоит, известно?
- Пока нет, но поберечься в любом случае не помешает.
- Что делать будем?
- Ты с Иваном - искать заклинание перехода, которое Зигфрид подготовил, а я за недостающим ингредиентом отправлюсь.
Я наскоро рассказала Колобку о наших с бароном планах и о том, какое задание получила от валашского господаря.
- Все одно к одному складывается, - пожевал губами атаман. - Уж очень на подвох похоже.
- Может, судьба такая, - не согласилась я. - Там разберемся. Для меня все равно другой дороги нет - я слово дала.
- Мне тоже на попятный идти не с руки, - всхлипнул Колоб. - Совсем мне поплохело в дороге, того и гляди, рассыпаться начну.
Вот когда он сырость разводить начинает, я сразу вспоминаю, кем был лихой предводитель в прошлой жизни. Видно, с тех времен в нем плаксивость и сохранилась. Однако интересно было бы глянуть на письмена, что в нем запрятаны. Там небось две-три хитрые загогулины еще поместилось, которые силу нашему златоусту придают… Ёжкин кот!
- А ведь тебе пуще меня остеречься надобно, - торопливо выпалила я. - Не только у меня в голове можно доксовыми писаниями разжиться.
Он моментально понял и аж затрясся весь от неудержимого страха.
- Караул! Прятаться, бежать! Где мой Ванечка?
- Может, вместе пойдем? В княжьем-то тереме побоится небось вражина на тебя нападать.