- Не знаю, не знаю, дорогой, - поморщилась жена Гутрика, - успокойся, прошу тебя, думай о приятном. - Она отвернулась от мужа и одернула старших детей, велела им не допекать малышей.
- А что за, к демонам, гренделева мать?
- Она, кажется, демоница. - Жена снова беспокойно посмотрела в небо.
- Демоны да демонихи... Ты хочешь сказать, что этот демонов ублюдок-гаут ухряпал клятого-переклятого демона?
- Гутрик, прекрати ругаться! По крайней мере при детях.
- Демон, в задницу, - умерив голос, ворчал себе под нос Гутрик, наблюдая за отцом. - Старый беззубый медведь, должно быть. Или...
- Мы поедем, наконец? - спросила жена, отряхивая снег с мехов.
Унферт подошел к саням, крикнул изо всех своих слабых сил:
- Каин! Каин, где ты, наконец?
Гутрик встал, чтобы помочь отцу. Он сложил ладони рупором и заорал что есть силы на всю округу:
- Ка-а-а-ин! Христа-Бога в задницу душу мать! Скотина драная, перехряпанная, где ты!
Унферт огрел его своим посохом по спине, но, не устояв, плюхнулся в сани рядом с женой сына.
- Не смей богохульствовать! По крайней мере в моем присутствии. Не смей поминать таким образом нашего истинного Бога, Господа нашего, Отца Небесного Господа Иисуса!
Гутрик посмотрел на жену, ожидая поддержки, но она была полностью солидарна с тестем, ее розовое круглое лицо выражало оскорбленное достоинство.
- Смотри у меня! - погрозил посохом Унферт. Шестеро внуков оставили раздоры, смотрели во все глаза, жадно ждали продолжения, надеясь на интересное развитие событий.
Внимание присутствующих отвлек приближающийся шум. Унферт отвернулся от наглого сына-богохульника и уставился на двоих домашних слуг-стражей, в сопровождении нескольких зевак, болельщиков и советчиков волокущих Каина. Каин был одет не по сезону: рваная рубаха, разлохматившееся шерстяное одеяло и какие-то тряпки, обмотанные вокруг рук и ног, чтобы хоть както защитить конечности от мороза.
- Опять сбежал, господин, - доложил один из стражей, очевидно старший. - Прятался в выгнившем бревне у болота. Удивляюсь, как до смерти не замерз, дурной.
Стражи толкнули Каина к ногам господина. Раб споткнулся, упал, и Унферт заметил, как что-то подозрительное, рабу не подобающее, сверкнуло сквозь дырку одеяла.
- Что там у тебя? - Унферт пригнулся к рабу, но Каин сжался в комок, пряча от хозяина какое-то свое сокровище. Унферт поднял палку. - Покажи немедленно! Ты знаешь, я слов напрасно не трачу.
Каин колебался еще мгновение, отчаяние отразилось в его глазах. Наконец, он вытащил спрятанный предмет, который тускло мерцал в свете бессолнечного дня, и Унферт, ахнув, уронил палку. Он задрожал мелкой дрожью и вцепился в сани, чтобы не свалиться.
- Отец, - встревожился Гутрик. - Что с тобой?
- Не видишь? - прошептал Унферт, вынимая золотой кубок-рог из рук раба-Самое драгоценное из сокровищ моего господина Хродгара... - И он онемел, потерял дар речи.
- Золото? - деловито поинтересовался Гутрик.
- Да, да, - тихо ответил Унферт. - Конечно, золото. Это рог короля Беовульфа, который он получил от короля Хродгара за убийство Гренделя.
- И который куда-то задевался?
Унферт перевел взгляд с рога на Каина.
- Да. Потерялся. Беовульф швырнул его... в озеро, что ли... в горящие воды Вёрмгруфа... Нимфе очень хотелось его заполучить. Когда он убил нимфу, не смог найти рог, топь засосала.
- Немало стоит, должно быть. - Гутрик протянул руку к рогу, но Унферт оттолкнул его.
- Где ты это взял? - обратился Унферт к пойманному рабу.
Каин молчал. Унферт ударил его в живот.
- Кнутом попробовать, господин? - предложил помощь страж. - Пару раз хлестнуть - сразу язык развяжется.
- Нет, - решил Унферт. - Это рог короля. Пусть и вернется к королю. Вместе с Каином. Может быть, он расскажет королю, где обнаружил его рог. Может, вопрос короля значит для него больше, чем вопрос собственного хозяина. - Унферт еще раз ударил раба. Тот задохнулся, сплюнул кровь на снег.
- Давайте лошадей, - приказал Унферт стражам. - А ты, Гутрик, помоги им. Ступай.
- Но, отец...
- И не спорь со мной, - резко оборвал его Унферт. - Это тебе наказание за богохульство.
Когда стражи и Гутрик удалились, Унферт опустился на снег рядом с Каином. Он собственной рукою отер от крови губы и нос раба.
- Ты скажешь мне, где взял это. Не то я убью тебя своими руками. Здесь и сейчас убью.
* * *
Виглаф в это время уже спускался по тем же четырем ступеням. Толпа расходилась, люди принимались за свои дела, ему тоже предстояло переделать множество дел до начала празднования. Взглянув в серое небо, Виглаф ругнул падающий снег и ветер, потом свои ноющие суставы. Заметил одинокую фигуру на парапете меж башнями. Помахал - фигура не ответила.
"О чем задумался, старина?"-мысленно спросил Виглаф не то самого себя, не то фигуру на парапете. Затем осторожно пустился в обратный путь, думая о чем-нибудь горячительном перед жарким пламенем очага.
* * *
Сани Унферта почти доехали до крепости, когда Тугрик остановил упряжку. Несмотря на премерзкую погоду, движение на дорогах оставалось оживленным. Жители отдаленных деревень прибывали в Хеорот на празднование Юла. Много саней, телег, верховых, много незнакомых лиц, множество нищих и бродяг. Ржут лошади, скрипят повозки, переругиваются возницы. Некоторые всем интересуются, жадно вглядываются в новые лица, в незнакомые дома, другим как будто ни до чего нет дела. Тут и сам себе кажешься незнакомым и спрашиваешь себя: а на кой демон ты здесь?
Каин сидел сзади, на месте жены и детей Гутрика, которым велено было остаться дома. Дети, конечно, расстроились, когда им приказали вылезти из саней, но жена Гутрика восприняла изменение расписания почти с таким же равнодушием, которое сейчас отражалось на физиономии Каина. Он тупо скользил взглядом по физиономиям прохожих. Ноги раба сковывали кандалы, чтобы не попытался снова удрать.
- Что ты вытворяешь? Чего ждешь? Трогай!- напустился на сына Унферт. - Нам нужно скорей увидеть короля. Мы и так потеряли слишком много времени.
Гутрик крепко держал вожжи и пристально всматривался на башни замка Беовульфа Одна из них прямая, мощная, вторая вычурная, взвивается вверх спиралью, как раковина какой-то гигантской улитки. Обе испещрены щербинами бойниц. Вся жизнь Гутрика прошла под сенью этих башен, всю жизнь жгла его бессильная злость. Ведь отец его мог бы стать королем, если бы не появился какой-то авантюрист с Востока и не победил монстра, в существование которого Гутрик не спешил уверовать. Какой-то темный замысел, заговор с целью обмануть простака Хродгара и захватить престол. Этот Беовульф придумал монстра Гренделя и его мамашу-демоницу и покорил данов с помощью своего хитроумия. Видно, проклятый гаут и его таны выпустили какого-то хищного зверя, которого никто не смог распознать. Натянули, скажем, на медведя еще пару шкур да рога присобачили. И выдали его за демона или даже мнимое отродье гигантов. Здешние лопухи и проглотили наживку, попались. А теперь еще и какой-то золотой рог какого-то древнего медопийцы...
- Отец, скажи мне, почему этот рог так важен? Вещь, конечно, дорогая, но что-то в нем еще, ведь так? Что-то еще с ним связано?
- Это тебя не касается. Нам нужно поспешить. Мы должны...
- Почему, отец? Почему должны? Кому мы что должны? Что такого важного в роге для королевских пьянок?
Унферт посмотрел на впряженных в сани лошадей так, как будто хотел подстегнуть их взглядом.
- Есть вещи, которые тебя не касаются.
- Если верить сказке, то рог полетел в глубокое озеро. Тогда как мог такой идиот, как Каин, вытащить его оттуда? Ведь он даже плавать не умеет.
- У меня нет времени выслушивать твои умствования. - Унферт потянулся к своей палке, но Гутрик ловко вышиб ее из саней, прежде чем отец успел до нее дотянуться.
Он повернулся к Каину:
- Эй, проснись! Ты плавать умеешь?
Каин подумал, поморгал и отрицательно помотал головой.
- Видишь, отец? Он даже не умеет плавать. Как он мог выудить рог со дна бездонного озера? Или из трясины? Разве что никто никогда этот рог туда не швырял. Разве что он был просто спрятан. Сплошное вранье, и в этом вранье лучше бы разобраться. Вреда не будет.
Унферт ожег сына яростным взглядом и с тоской глянул на лежащий в снегу посох.
- Зачем королю Беовульфу прятать свой рог? Туп ты неимоверно, Гутрик, и это неудивительно. Ума у тебя столько же, сколько и у той суки, которая тебя выкинула. Трогай!
Гутрик безмолвно проглотил оскорбление, продолжая развивать свои мысли, оглашать сомнения, которые так долго лелеял.
- Этому жулику Беовульфу нужно было показать, что он одолел демона ценой большой личной потери. Вот он и теряет приз, полученный за убийство Гренделя. И твой древний меч, заметь. Потерял рог, получил королевство. Неплохой торг, сказал бы я.
- Но рог уже был его, уже ему принадлежал, - настаивал Унферт, сжимая рог обеими руками. - Ты столь же глух, сколь глуп.
- Послушай, отец. Мы сделаем, как ты желаешь. Мы отвезем рог королю Беовульфу. Но прежде я бы показал этот рог еще кое-кому.
- Кому еще? - нахмурился Унферт.
Гутрик вздохнул и огляделся. К Хеороту подтягивался народ. Мимо прошла труппа актеров, по большей части карликов. Пронесли сооруженное из кожи и шкур чучело, которое должно было представлять монстра Гренделя, страховидное да страхолюдное, сразу напомнившее Гутрику о его подозрениях. Скоморохи собирались воспроизвести славное сражение во время праздничного представления.
- Провидице. Ясновидящей.
Унферт ужаснулся. Он затрепыхался, пытаясь выбраться из саней и добраться до своего посоха.
- Колдунье? Ведьме? Как посмел ты, изучавший учение Господа нашего Иисуса Христа, предложить такое? Да еще мне! Негодяй! Весь в свою мерзавку мать удался.
- Чего ты взбеленился, я ведь ношу твой крест!
- Это не мой крест, и крест ничего не значит, если ты не веришь в то, что этот символ представляет. Носить крест на груди и встречаться с ведьмами! Какой позор! Профанация веры!
Гутрик нахмурился, отпустил вожжи, схватил отца за плащ, удерживая его в санях.
- Она не ведьма. Она старуха. Очень старая женщина, старше, чем ты. Она очень много знает, отец. Ты ведь уважаешь знание. Ты сам много знаешь, - неловко подольстился Гутрик.
- Она много знает, потому что общается с духами и демонами, - огрызнулся Унферт. Посох все еще оставался вне досягаемости. - Она общается со злыми духами и хочет обмануть всех на свете.
- Мы только покажем ей рог и пойдем к королю, как ты того и желаешь.
- Идиотизм! Мы тратим время. Надо же, придумал - к ведьме обращаться! Сокровище это нужно показать королю Беовульфу - и никому другому. Трогай, мерзавец!
Унферт возбужденно размахивал рогом, и прохожие останавливались поглазеть на забавного старикана и на занятную сверкающую вещицу в его хилых руках.
- Похоже, ты свою штуковину всем встречным хочешь продемонстрировать, - заметил Гутрик. Унферт опомнился и немедленно засунул рог под одежду.
- У нас нет времени на твои глупости, - проворчал Унферт, хотя и не так рьяно. Чувствовалось, что спор утомил его.
- Отец, эта штуковина валялась где-то тридцать лет. Еще час-другой погоды не сделают.
- Тебе ли знать!
Гутрик обернулся к Каину:
- Достань палку хозяина. Видишь, она выпала из саней. - Каин показал на свои кандалы. Тугрик фыркнул. - Я тебя не заставляю бегать наперегонки с лошадьми. Доковыляешь. Или тебе помочь? - угрожающе прорычал Гутрик, приподнимаясь с места.
- Слушаю, господин.
И Каин неловко вывалился из саней.
- Знал я, знал, что ты в вере нетверд. Но что ты якшаешься с колдунами и ведьмами..
- Я якшаюсь с теми, от кого мне есть прок.
Гутрик снова посмотрел на труппу карликов и их кошмарного вида чучело. Детей пугать. Человеку нормальному на это и глянутьто противно. Один из карликов опустил на снег громадную голову чучела и дергал за веревочки, приводящие в действие челюсти. Зубов-то, зубов в пасть понапихали! Идиотский набор медвежьих и кабаньих клыков. С такими зубами и пасть-то не захлопнется. Какой-то ребенок испуганно вскрикнул и побежал спасаться к мамочке. Карлик засмеялся и зарычал вслед ребенку. Челюсти чучела клацали по воздуху.
"Будь паинькой, Гутрик. Веди себя хорошо и повторяй молитвы, не то Грендель придет и тебя заберет!" Сколько ночей провел он, прислушиваясь, не топает ли за окном Грендель, не высунется ли из-за очага его косматая голова!
Гутрика охватило желание вытащить меч и разнести в клочья это идиотское чучело. Чтобы нечем было больше пугать детей и поддерживать фальсификацию, в результате которой легковерные даны попали под власть заморского жулика.
- Каин! Какого демона! Сколько можно возиться! - крикнул он и обернулся. Каин давно сидел в санях, отец держал в руках свой дубовый посох.
- Значит, ты решился на это? - спросил Унферт, глядя на посох, зажатый в морщинистых руках.
- Решился, отец. И не отговаривай. Увидишь, это только к лучшему. А потом сразу отправимся к королю.
Гутрик тронул лошадей и тут же свернул в какой-то узкий проулок.
* * *
И вот отец с сыном остановились перед жалкой покосившейся лачугой, зажатой между оборонительной стеной и каким-то вонючим свинарником. Сначала Унферт отказался даже приблизиться к хижине, опасаясь как за свою бессмертную душу, так и за безопасность тленной плоти. Строение с первого взгляда напомнило спекшуюся кучу мусора, отходов дерева, соломы, глины, готовую в любой момент рухнуть. Но снегопад заставил Унферта вылезти из саней. Каину велели сидеть тихо, не высовываться, прочно привязали к сиденью и накрыли одеялом.
Перекошенная входная дверь из толстых потемневших от времени досок была изрезана множеством рун и символов, многие из которых оказались незнакомыми Унферту. Венчал весь этот декор обглоданный волчий череп. Гутрик постучался, и дверь почти сразу распахнулась.
В проеме появилась худощавая женщина неопределенного возраста, одетая в кофту, сшитую из кусков меха разных зверей и разных цветов, и длинную кожаную юбку, чем только не измазанную. Черные с проседью волосы заплетены в косы, глаза яркие, зеленого цвета, напоминающего замшелые прибрежные скалы.
- Отец, это Сигга, ясновидящая и предсказательница, о которой я тебе говорил. Она из Исландии.
- Исландия... гм.. И что ей здесь, в Дании, надо? - Унферта потянуло обратно, к саням.
- Я и сама себя об этом часто спрашиваю, - сказала Сигга, бесцеремонно рассматривая Унферта своими чрезмерно зелеными глазами.
- Скажи мне, чужеземка, ты языческая ведьма или же добрая христианка? Не предлагаешь ли ты свое тело злым духам в обмен на секреты, которыми торгуешь? Веруешь ли ты в Господа истинного, Иисуса Христа Спасителя, либо пребываешь в пагубном заблуждении?
В ответ Сигга невнятно выругалась себе под нос.
- Извини, Сигга, - вмешался Гутрик, с укором глядя на Унферта. - Отец мой в отношении религии очень строгих правил.
- Старый дурак, - проворчала Сига еле слышно и пояснила, все так же сияя глазами: - Я придерживаюсь старины. А как я поступаю со своим телом... Не твоего ума это дело, дед. Тебя я знаю, Унферт, сын Эгглафа, хоть ты меня, похоже, и не помнишь. Я принимала твоего сына и сделала все, чтобы спасти жизнь роженицы, его матери.
- Значит, ты колдунья и это признаешь!
Сигга прищелкнула языком, глянула на
Гутрика, затем на Унферта.
- Говори, зачем пришел, сын Эгглафа У меня есть дела поважнее, чем торчать здесь на холоде и выслушивать оскорбления от бывшей комнатной моськи старого пьяницы Хродгара.
Унферт злобно зарычал и замахнулся на женщину посохом.
- Нет у меня к тебе дел, ведьма! Спрашивай моего неверного сына, что ему от тебя надо. У него к тебе дело.
- Сигга, я хотел бы, чтобы ты занялась одной вещицей, - торопливо вмешался Гутрик. - Наш раб нашел это...
- Зайди, внутри расскажешь. Я не собираюсь мерзнуть здесь, под снегом. Что до тебя, сын Эгглафа, можешь войти, там у меня огонь. Или мерзни здесь, мне все равно.
- Отец, покажи. Покажи золотой рог.
- Внутри, - повторила Сигга и исчезла в хижине. Унферт все еще бормотал что-то о демонах и колдовстве, о шлюхах и суккубах, о неверных и ожидающем их после смерти справедливом воздаянии, но Гутрик подхватил его под руку и впихнул в дверь. Внутри свиньями почти не воняло, пахло сушеными травами и пчелиным воском, торфяным дымом от очага. Множество крынок и мисок занимали несколько столов и скамей, расставленных вдоль стен и в середине помещения. На столах валялись также кости разных животных, с потолка свешивались пучки трав. Гутрик сразу подсел к очагу, принялся отогревать руки у пламени. Унферт старался ни к чему не прикасаться, чтобы не испачкаться и не оскверниться.
- Золотой рог, - повторила Сигга. - Золотой рог. - Она опустилась на пол перед очагом.
- Покажи ей, отец, покажи, - торопил Гутрик отца. Он повернулся к Сигге: - Ты слышала о золотом роге, кубке, которым король Хродгар наградил короля Беовульфа? Который Хродгар захватил, в молодые годы убив на поединке дракона?
- Слыхала, слыхала. Его вроде бы потерял Беовульф, когда дрался с нимфой после смерти Гренделя. Но... чего только эти бахвалы не придумают! Да встретв Хродгар живого дракона, он бы тут же храбро понесся прочь. Да еще и штаны бы обмочил.
- Наглая тварь! - возмутился Унферт. - Хродгар был великий воин.
Сигга не удостоила его взглядом.
- Будем обсуждать достоинства королей?- усмехнулась она. - Политика меня не интересует. Это занятие для жуликов вроде тебя.
Унферт задохнулся от возмущения, сжал свою палку, с отвращением глядя на единственного сына, который снюхался с гадкой ведьмой. Губы его зашевелились в безмолвной молитве.