- Насколько мы знаем. Но она нарушила закон, а стигийцы никогда не оставляют в покое тех, кто нарушил закон. Даже если ты сбежишь в Верхоземье, ничего не закончится. Когда-нибудь они обязательно поймают тебя и покарают.
- Покарают? Как?
- Маму казнили бы, - коротко ответил он. - Поэтому надо быть осторожным.
Вдалеке зазвонил колокол. Кэл вскочил на ноги и посмотрел в окно.
- Семь ударов. Нужно идти.
На улице Кэл быстро зашагал вперед. Уилл едва поспевал за ним - новые брюки при любом движении терли ему ляжки. Они оказались в потоке людей, метавшихся по сторонам, как будто они куда-то опаздывали. Стоял шум и суматоха, словно громадная стая черных кожаных птиц готовилась взлететь. Следом за Кэлом Уилл повернул в переулок, и еще через несколько поворотов они встали в конец очереди, собравшейся перед входом в непримечательное здание, похожее на склад. По сторонам тяжелой деревянной двери, обитой гвоздями, стояли два стигийца. Они взирали на людей, как безжалостные палачи, готовые опустить топор. Уилл опустил голову, стараясь смешаться с толпой и избежать пронзительных взглядов стигийцев.
Внутри здание оказалось огромным - с половину футбольного поля. На больших плитках пола поблескивали темные влажные пятна. Стены были грубо оштукатурены и выбелены. Осмотревшись, Уилл заметил по углам зала четыре простых деревянных кафедры. За каждой из них стоял стигиец, ястребиным взором окидывающий собрание.
В центре левой и правой стен висели гигантские картины маслом. Из-за толпы Уилл не мог увидеть правую картину, поэтому он повернулся и принялся изучать ту, что была ближе к нему. На ней было изображено что-то вроде шахты. На переднем плане стоял человек в черном сюртуке и зеленом жилете с цилиндром на голове. На его лице, обрамленном густыми бакенбардами, застыло скорбное выражение. Он держал в руках большой лист бумаги, вероятно, какой-то план. Вокруг героя картины сгрудились мужчины с кирками и лопатами, глядевшие него с неподдельным восхищением. Почему-то это напомнило Уиллу изображения Иисуса Христа с апостолами.
- Кто это? - спросил он у Кэла, указывая на картину.
- Сэр Габриэль Мартино, кто же еще? Называется "Проложение Пути".
В зале собиралось все больше и больше народу, и Уиллу приходилось тянуться и вертеть головой, чтобы рассмотреть картину получше. Теперь он знал, что в центре изображен Мартино, и стал завороженно разглядывать рабочих. Серебристый свет, похожий на лунный, падал на их мертвенно-бледные лица и придавал им мягкое сияние, как у святых. Это впечатление дополняли еще более светлые и яркие ореолы над головами, напоминавшие нимбы.
- Нет, - пробормотал Уилл, внезапно осознав, что это вовсе не нимбы, а их белые волосы.
- А остальные? - спросил он. - Кто это?
Кэл собирался ответить, как тут его грубо толкнул дородный колонист. Мальчика от удара развернуло спиной к Уиллу. Человек решительно пробился вперед, даже не извинившись, но Кэла, по всей видимости, нисколько не задело такое поведение. Он повернулся обратно к Уиллу, ждавшему ответа, и устало произнес, как будто обращался к безнадежно тупому ученику:
- Это наши предки, Уилл, - со вздохом сказал он.
- А-а.
Хотя Уилла снедало любопытство, дальше разглядывать картину у него не было возможности - толпа совсем ее загородила. Тогда он стал смотреть вперед, где стояло десять резных деревянных скамеек, на которых вплотную друг к другу сидели колонисты. Поднявшись на цыпочки, Уилл заметил на стене огромное железное распятие, - похоже, оно было сделано из двух отрезков рельса, скрепленных огромными круглыми заклепками.
Кэл потянул его за рукав, и они протолкались поближе к скамьям. Двери захлопнулись, и Уилл осознал, что огромный зал заполнился всего за несколько минут. Он был зажат между Кэлом и грузными колонистами. В помещении быстро стало тепло и душно; пар, поднимавшийся от влажной одежды, клубился вокруг висячих светильников.
Гул бесчисленных разговоров стих, когда на кафедру у подножия металлического креста взошел стигиец в черной мантии длиной до пят. Его сверкающие черные глаза, казалось, пронзали затуманенное пространство зала. Стигиец ненадолго прикрыл их и склонил голову. Потом он медленно поднял взгляд и развел руки в стороны, отчего его мантия распахнулась, будто крылья летучей мыши, и заговорил свистящим монотонным голосом. Уилл сперва не мог разобрать слов, хотя стигийцы за кафедрами по углам зала повторяли за проповедником. Их скрипучий шепот напоминал треск рвущегося сухого пергамента. Уилл прислушался, когда проповедник повысил голос.
- Знайте же, братья, знайте, - произнес он и сделал драматическую паузу, обводя суровым взором прихожан.
- Поверхность земли занимают существа, непрестанно воюющие друг с другом. Они гибнут миллионами, и нет предела их жестокости и злобе.
Их государства рассыпаются и возрождаются лишь затем, чтобы снова пасть. Они истребили обширные леса, они отравили своим ядом луга и пастбища.
Все вокруг Уилла одобрительно забормотали. Проповедник нагнулся вперед, вцепившись бледными пальцами в край кафедры.
- Их чревоугодие сравнимо лишь с их стремлением причинять страдания всему живому и повсеместно сеять ужас и смерть. И несмотря на свои злодеяния, они жаждут вознестись на небеса… но помните, что безмерный вес их собственных грехов не даст им подняться.
Он замолчал и снова обвел взглядом паству, а потом воздел левую руку и продолжил, направив вверх длинный костлявый указательный палец:
- Ни на земле, ни в великих океанах не осталось ничего, что они не оскверняли бы, не грабили и не уничтожали. Бесчисленные бессловесные стада истребляют они, погребая внутри себя самую память о своих жертвах, но души оных им неподвластны.
- Когда же настанет судный день… - проповедник опустил руку и направил указующий перст на прихожан через дымку, - …а он настанет, знайте, - тогда они будут низвергнуты в бездну, и никогда больше не обратится к ним взор Господень. В тот день мы, праведники, свято хранящие верность истинному пути, возвратимся вновь, дабы забрать отнятое у нас и построить новое царство… новый Иерусалим. Ибо таково учение и такова мудрость наших предков, хранимые в веках Книгою Катастроф.
В зале воцарилась тишина, не нарушавшаяся ни единым звуком.
- Знайте же это, помните же это, - сказал проповедник уже спокойным тоном, и склонил голову.
Уиллу показалось, что на одной из скамей он заметил мистера Джерома, но на него напирали со всех сторон, и приглядеться он не мог.
Внезапно все прихожане заговорили хором вместе с проповедником:
- Земля есть Господа нашего и преданных ему, вся земля и все живущее в ней. Да будут чтимы вовеки Спаситель наш, сэр Габриэль, и Отцы-основатели, наши терпеливые пастыри, воедино слитые, ибо все, что совершается в земле Божией, совершается и наверху верхов, в Царстве Божием.
После секундной паузы стигиец произнес:
- Как наверху, так же и внизу.
- Аминь! - хором возгласили колонисты.
Стигиец отступил на шаг, и Уилл потерял его из виду. Он повернулся к Кэлу, чтобы задать вопрос, но не успел - прихожане тут же потянулись к выходу, покидая здание так же быстро, как собирались в нем. Поток людей вынес мальчиков на улицу и растекся в разные стороны, оставив их стоять на мостовой.
- Что-то я запутался с этим "наверху как внизу", - негромко пожаловался Уилл. - Я думал, вы тут ненавидите верхоземцев.
- "Наверху" - это не Верхоземье, - ответил Кэл так громко и раздраженно, что несколько плотных колонистов, услышавшие его слова, обернулись на Уилла и неодобрительно заворчали.
Мальчик поморщился, начиная подозревать, что ужиться с младшим братом не так уж легко.
- А часто вы это делаете - ходите в церковь? - снова полюбопытствовал Уилл.
- Раз в день, - сказал Кэл. - В Верхоземье ведь тоже ходят в церковь, разве нет?
- Наша семья не ходила.
- Странно, - сказал Кэл и посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что никто его не услышит. - Ладно, это все неважно, - тихо усмехнулся он. - Пойдем к Тэму. Он сейчас в таверне в Нижнем Холборне.
Когда они дошли до конца улицы и повернули, над ними закружилась стая белых скворцов и устремилась в ту часть туннеля, куда направлялись мальчики. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочил Бартлби. При виде птиц у него затряслась нижняя челюсть; кот замотал хвостом и тоненько, жалобно мяукнул. Голос совсем не вязался с его обликом.
- Ну хватит, зверюга! Ты их все равно не поймаешь, - сказал Кэл.
Кот неторопливо пошел впереди, высоко задрав голову и пожирая глазами скворцов.
Мальчики шагали по улице мимо лачуг и крошечных мастерских вроде кузницы, где пожилой кузнец, освещенный пламенем горна, беспрестанно стучал молотом по наковальне. Попадались им и необычные вывески, например "Каретник Георг Синекожий" или "Химик Эразм". Уилла особенно поразил темный, будто залитый нефтью, двор, где стояло множество карет и загадочных сломанных машин.
- А нам не пора возвращаться? - спросил Уилл, глядя сквозь чугунную решетку на удивительные механизмы.
- Нет, отец еще не скоро вернется, - ответил Кэл. - Давай-ка поживее, нам еще идти и идти.
Пока они шли, как предположил Уилл, к центру пещеры, он смотрел во все стороны, с изумлением разглядывая нескончаемые ряды тесно прилепившихся друг к другу домиков. До сих пор он не осознавал, насколько этот город огромен. Задрав голову, мальчик увидел дрожащую дымку над хаосом разномастных крыш; она висела наверху живым облаком, озаренным снизу светом фонарей.
Это напомнило Уиллу Хайфилд в часы летнего затишья, только вместо неба и солнца из облаков проглядывал огромный каменный полог. Кэл ускорил шаг, проходя мимо колонистов, многие из которых рассматривали Уилла, очевидно, зная, кто он такой. Кто-то переходил на другую сторону улицы, чтобы не встретиться с ним, кто-то останавливался и глазел, а несколько человек даже плюнули ему вслед.
Уилла это встревожило.
- Почему они это делают? - тихо спросил он брата, нагнав его.
- Не обращай внимания, - уверенно ответил Кэл.
- Они меня как будто ненавидят.
- С чужаками всегда так.
- Но… - начал Уилл.
- Слушай, правда, не переживай из-за этого. Все пройдет, увидишь. Просто ты недавно в городе, и потом, все знают о твоей матери, - объяснил Кэл. - Они тебе ничего не сделают. - Внезапно он остановился и обернулся к Уиллу. - А вот здесь не поднимай голову и просто иди вперед. Понял? Не останавливайся ни в коем случае!
Уилл понял, когда увидел в стене проход шириной от силы в полметра. Кэл скользнул внутрь, Уилл неохотно последовал за ним. Там было темно и очень тесно, в воздухе стоял сернистый запах старой канализации. Под ногами у них хлюпали невидимые лужи неизвестных жидкостей. Уилл старался не касаться стен, покрытых темной скользкой слизью.
Наконец они выбрались из коридора, и Уилл с облегчением вздохнул, а потом ахнул. В тусклом свете перед ним развернулся настоящий викторианский Лондон. Над обеими сторонами узкой улицы угрожающе нависали здания, скашивавшиеся к центру под такими углами, что их верхние этажи чуть ли не срастались. Дома были большей частью деревянные, давно не ремонтированные; многие окна были выбиты или заколочены.
Отовсюду доносились разговоры, крики и смех, кое-где слышалась музыка, будто кто-то пытался играть гаммы на полузадушенной цитре. Уилл никак не мог точно определить, откуда исходит звук. Где-то надрывно плакал ребенок и лаяли собаки. Пока мальчики быстро шагали мимо обшарпанных фасадов, Уилл улавливал запахи угля и табачного дыма. В открытые двери виднелись столы, за которыми тесно сидели люди. Мужчины курили трубки, высунувшись из окон и безразлично глядя на улицу. В центре дороги шла канава, по которой тонкой струйкой текли нечистоты, огибая кучки разнообразного мусора. Уилл чуть не наступил в одну, но вовремя опомнился и отступил к краю улицы.
- Нет! Осторожно! - тут же предупредил его Кэл. - Не отходи в сторону!
Уилл почти не моргал, боясь что-то упустить. "Невероятно, - повторял он себе под нос, - живая история". Тут он заметил кое-что еще: в узких проходах, ответвлявшихся от улицы по обеим сторонам, двигались темные неясные тени. Там были люди! Оттуда слышались приглушенные голоса, истеричное бормотание, а один раз издали донесся чей-то измученный крик.
Из одного проулка появился темный силуэт и прислонился к стене, пошатываясь. Он приподнял черный платок, покрывавший его голову, и Уилл увидел безобразное мужское лицо. Кожа цветом напоминала старые кости, на ней блестел болезненный пот. Мужчина уцепился за локоть Уилла и уставился на него слезящимися желтыми глазами.
- Скажи-ка, что ты ищешь, сладкий мой? - прохрипел он и криво улыбнулся, обнажив два ряда обломанных коричневых пеньков во рту. Бартлби зарычал, и Кэл, дернув Уилла, вырвал его рук ужасного, сильного незнакомца и не отпускал, пока они не прошли темные извилистые переулки и не оказались на хорошо освещенной улице. Уилл вздохнул с облегчением.
- Что это было за место?
- Трущобы. Там живут бедняки. И ты видел только окраину. Никому не пожелаю оказаться в их центре, - сказал Кэл, устремившись вперед с такой скоростью, что Уилл с трудом за ним поспевал.
Он еще не совсем пришел в себя после тягот тюремного заключения и теперь снова почувствовал боль в груди и тяжесть в ногах. Но мальчик не хотел показать Кэлу свою слабость и заставил себя идти.
Кот вышагивал впереди ребят, а Уилл покорно следовал за Кэлом, перепрыгивая через большие лужи и обходя потоки воды, кое-где падавшие сверху. Подчиняясь неведомым законам, они то и дело низвергались с потолка пещеры, будто перевернутые гейзеры.
Они долго кружили по широким улицам, застроенным одинаковыми узкими домиками, пока вдали на перекрестке наконец не показались огни таверны. Перед заведением толпились люди разной степени опьянения, хрипло смеялись и кричали; где-то пела визгливым голосом женщина. Когда мальчики подошли ближе, Уилл увидел яркую вывеску, на которой был изображен локомотив невиданной модели, откуда выглядывал краснокожий, рогатый и хвостатый машинист-дьявол, потрясая вилами. Под этой картиной красовалась надпись "Булка и надфиль".
Фасад и даже окна таверны были выкрашены черной краской и покрыты слоем серой копоти. Посетителей было столько, что не все умещались внутри, и часть людей толпилась на тротуаре перед входом. Все до одного пили из мятых оловянных кружек, некоторые курили длинные глиняные трубки или непонятные предметы в форме луковицы, от которых воняло грязными подгузниками.
Следом за Кэлом Уилл прошел мимо человека в цилиндре, стоявшего на складном столике в окружении немногочисленных зевак.
- Кто найдет цветную даму? Кто найдет цветную даму? - выкрикивал он, ловко снимая колоду карт одной рукой. - Спасибо, сэр, спасибо! - воскликнул фокусник, когда один из зрителей подошел к нему и бросил монету на зеленое сукно столика.
Он стал сдавать карты, и Уилл пожалел, что не может задержаться и посмотреть на игру, - Кэл нырнул в толпу, и мальчик поспешил за ним, боясь потерять брата из виду. В этом людном месте ему было неуютно, он чувствовал себя беззащитным и уже начал обдумывать, как бы убедить Кэла вернуться домой. Тут раздался знакомый веселый голос:
- Кэл! Тащи Уилла сюда!
Болтовня и крики вокруг мальчиков стихли, и в тишине все как по команде повернулись к Уиллу. Дядя Тэм высунулся из кучки людей и двумя руками замахал ребятам. Кто-то в толпе смотрел на них с любопытством или улыбкой, кто-то - с безразличием, но большая часть - с неприкрытой враждебностью. Однако Тэма это, по всей видимости, нисколько не беспокоило. Он положил мускулистые руки на плечи мальчикам и с вызовом повернулся к толпе.
Внутри таверны было по-прежнему шумно, и от этого тишина, повисшая снаружи, казалась еще более жуткой. От зловещего, угрожающего молчания у Уилла заложило уши и нестерпимо затрещала голова.
И тут в толпе кто-то неимоверно громко, протяжно и раскатисто рыгнул. Звук разнесся эхом по улице, и напряжение лопнуло, как воздушный шарик. Толпа разразилась хриплым смехом, возгласами одобрения и свистом.
Веселье вскоре утихло, и люди вернулись к своим занятиям и беседам. Те, кто стоял рядом с плюгавым человечком, отличившимся отрыжкой, шумно поздравляли его и с силой хлопали по спине, так что ему пришлось накрыть свою кружку ладонью, чтобы не пролить содержимое на тротуар.
Уилл все еще не решался поднять голову. Он увидел, как Бартлби, растянувшийся под скамейкой, вдруг дернулся, как будто его укусил какой-нибудь паразит. Сложившись чуть ли не пополам, кот задрал заднюю лапу и принялся вылизывать промежность. В такой позе он удивительно напоминал плохо ощипанную индейку.
- Ну что ж, с чернью вы познакомились, - сказал дядя Тэм, бросив взгляд на толпу, - а теперь позвольте представить вам благородных господ, сливки нашего общества. Это Джо Уэйтс, - объявил он, ставя Уилла лицом к лицу с морщинистым стариком. Его голову обтягивала шапочка, которая как будто сдавливала верхнюю часть черепа - казалось, именно от этого глаза у старика были выпученные, а рот сам собой расплывался в улыбке. Из-под верхней губы у него, словно бивень слона, выпирал единственный зуб. Джо Уэйтс протянул Уиллу руку; тот неохотно пожал ее и не без удивления обнаружил, что она теплая и сухая.
- А это, - Тэм кивнул в сторону щеголеватого мужчины в безвкусном клетчатом костюме-тройке и очках в черной оправе, - Джесси Лишай.
Джесси изящно поклонился и хихикнул, приподняв густые брови.
- И конечно же, единственный и неповторимый Имаго Фрибоун.
Мужчина с длинными сальными волосами, собранными в хвост, как у байкера, протянул Уиллу руку в перчатке без пальцев. Огромный кожаный плащ с трудом сходился на его широченной груди. Уилл оробел при виде такого великана.
- Я глубоко тронут тем, что вы, прославленный, можно сказать, легендарный человек, снизошли до нашего скромного общества, - произнес Имаго, низко кланяясь и убирая со лба несуществующую челку.
- Э-э… здравствуйте, - ответил Уилл, не зная, как реагировать на такие слова.
- Прекрати, - с ухмылкой предупредил дядя Тэм своего приятеля.
Имаго выпрямился, снова протянул руку и сказал уже нормальным голосом:
- Уилл, очень рад с тобой познакомиться.
Уилл снова пожал ему руку.
- Извини за глупую шутку, - серьезно добавил Имаго. - Мы все слишком хорошо знаем, через что тебе пришлось пройти. - Он не сводил с Уилла теплого сочувственного взгляда и держал его руку двумя своими, а потом наконец отпустил, ободрительно пожав. - Я и сам благодаря нашим любезным друзьям несколько раз имел удовольствие приобщиться к радостям Темного Света.
- Да уж, потом изжогой неделю мучаешься, - ухмыльнулся Джесси Лишай.
Уилл был обескуражен поведением и обликом друзей дяди Тэма, но, осмотревшись, обнаружил, что они не так уж выделяются на фоне публики у входа в таверну.
- Я взял вам по кварте "Нового Лондона", - сказал Тэм, протягивая ребятам кружки. - Пей медленно, Уилл, такого ты никогда не пробовал.
- Почему? Из чего это? - спросил Уилл, с подозрением разглядывая сероватую жидкость с тонким слоем пены.
- Лучше тебе не знать, приятель, поверь, - сказал Тэм и его друзья расхохотались.