Терайн Галойр опередила их. В сегодняшних состязаниях она не участвовала, да и на насмешки могла ответить достойно: она за словом в карман никогда не лазила, а по части поединков могла многих заткнуть за пояс.
- Приветствую тебя, Моори, - сказала она, лихо подъехав на своем рыжем жеребце к приятелям и осадив его перед самым носом Сельфэра, отчего тот недовольно фыркнул. - Как поживает твой достойный дядюшка?
- Спасибо, жив-здоров и полон сил, - учтиво ответил Моори, - имеет дела по всему Скаргиару, да и меня вовлекает в них время от времени.
- О, а это кто рядом с тобой? - перебила его Терайн, кивая в сторону Аскера так, словно только что его заметила.
Брови Аскера удивленно взлетели вверх. После всего, что он сегодня совершил, такое обращение было более чем странным. Но Терайн вела себя так нарочно, желая посбить с Аскера спеси и показать ему, что он для нее - лишь один из многих.
- Ну-ка, познакомь меня, - сказала она Моори, устремив на Аскера насмешливый взгляд серых глаз.
- Это Лио Фархан Аскер, из Валиравины. Род его занятий… - тут Моори вопросительно посмотрел на Аскера, ища в его глазах подсказку, - он путешественник, как и я, без определенного места жительства и определенных занятий.
Терайн улыбнулась, откинув назад движением головы коротко остриженные темно-рыжие волосы.
- Скиталец? И где побывал скиталец, если не секрет?
"Она явно хочет надо мной поиздеваться, - подумал Аскер. - Будь я чуть погалантнее, я бы ей это позволил, но я всю жизнь прожил в бог весть какой глуши и об изящных манерах знаю мало". А вслух сказал:
- Да не так уж много мест повидал скиталец. Валиравина, Баяр-Хенгор, проездом Шергиз.
- Баяр-Хенгор? - переспросила Терайн. В ее памяти тут же всплыли годы, проведенные в самом сердце этой горной страны, на берегу ледяной Юнграй… И тут ее сознания коснулось нечто, мягкое и давящее, проникло в мозг и растеклось там серым облаком, а затем исчезло, уплыло, испарилось, оставив по себе лишь смутное воспоминание, ощущение скованности и неясности в мыслях.
- А вы, госпожа Галойр, были в Баяр-Хенгоре? - спросил Аскер. - Там очень красиво, там течет Юнграй, и на ее берегу стоит маленькая каменная халупка…
Сердце остановилось в груди Терайн. Она недоуменно посмотрела на Аскера, пытаясь заглянуть в бездонную глубину его глаз, но ничего не увидела в них, кроме своего крошечного отражения.
- Послушай, Моори, ничего, если я похищу у тебя твоего друга на полчаса? - спросила она. В голосе Терайн не было и следа прежней насмешливости. - Нам с господином Аскером надо поговорить.
- Пожалуйста, - пожал плечами Моори. - Приятной беседы.
Когда Терайн и Аскер проскакали достаточно далеко, так что гомон народа едва доносился до них, всадница остановила берке и посмотрела на Аскера. Она никогда не считала нужным скрывать свои эмоции, и теперь ее голос звенел тревогой:
- Господин Аскер, скажите мне, что вы знаете о моем пребывании в известной вам хижине на берегу Юнграй?
Аскера забавляла тревога Терайн.
"Роли переменились", - подумал он.
- Я знаю только то, что вы там были, и, похоже, не зря. Четвертая ступень?
Последние слова подействовали на Терайн, словно удар хлыста.
- Четвертая ступень чего? - спросила она, едва сдерживая безумное желание выхватить из ножен меч и изрубить Аскера в куски. Это была ее тайна, которую не следовало знать никому.
- Четвертая ступень Сиа, разумеется, - ответил Аскер, и голос его, дотоле бывший бесцветным и официально-вежливым, неуловимо изменился, обретя низкие бархатные нотки.
- Разумеется, - эхом повторила Терайн. Неожиданно для самой себя она успокоилась, узнав наверняка источник силы Аскера. - Так вот откуда такие успехи во владении копьем! Вы, наверное, добрались и до пятой ступени, господин Аскер?
- Ваша правда, госпожа Галойр, и это - первое, что я сделал в жизни хорошего.
- И как вы думаете распорядиться вашим знанием, господин Аскер? Надеюсь, вы направите Сиа во благо?
- Конечно, - улыбнулся Аскер, - себе во благо, а по поводу прочих благ я еще не определился.
- Адепт пятой ступени не должен использовать знания, порожденные злом: это приводит к разрушению Сиа, - назидательно сказала Терайн.
- Госпожа Галойр, никогда не существует истины в последней инстанции, даже если эта истина исходит от учителя Кено. Кстати, он жив и здоров.
- Ну смотрите, господин Аскер, - покачала головой Терайн. - Я служу благим целям, и если вы когда-нибудь перейдете мне дорогу, то я не посмотрю, что у вас на одну ступень больше.
- Благодарю за предупреждение, госпожа Галойр, но я надеюсь, что этого не случится. Я не хотел бы множить врагов, хотя уже и так, похоже, имею достаточно недоброжелателей после сегодняшнего турнира.
- Как, вы не рады победе, господин Аскер? Вот не ожидала! - К Терайн вернулся прежний насмешливый тон. - Да они все - младенцы, мне даже неинтересно было бы с ними состязаться!
- Ну разумеется, с четырьмя-то ступенями… - Аскер кинул на Терайн лукавый взгляд. Она смутилась и поспешила перевести разговор на другую тему.
- У вас великолепный берке, господин Аскер. Таких отличных берке держат только при буистанском королевском дворе. К тому же, у вашего такая редкая масть - вороная с золотом. Я видела похожего берке однажды в Буистане, на нем ездил младший принц… кстати, я слышала, что он собирался к учителю Кено. Вы его не встречали по дороге? Ну как же эти берке похожи, только у того не было пятна на левом путе.
"Вот черт! - подумал Аскер. - Эта отметина на ноге моего Сельфэра - единственное мое спасение на тот случай, если меня обвинят в убийстве его хозяина. Кто поверит, что я отбил его у ларганов?"
- Нет, принца я не встречал, - сказал он вслух, глядя под ноги своему берке и рассматривая белое промороженное пятно на левой ноге. - А берке действительно великолепный: сильный, быстрый, выносливый, но главное - умный и послушный.
- В самом деле? У нас в Гедрайне говорят, что послушный берке - это подарок судьбы и половина победы в бою. Вы будете завтра состязаться верхом на мечах, господин Аскер? С таким берке и с вашими способностями вы легко одержите победу.
- С моими способностями… - вздохнул Аскер, закатив глаза. - Если завтра получится то же, что и сегодня, то я предпочел бы смотреть на поединок со стороны: меня и так уже слишком заметно.
- Ну тогда уезжайте с турнира. Я тоже уеду. Я увидела всех, кого хотела, проведала славный город Бреган, и больше меня здесь ничто не удерживает. Да, этот турнир не прошел для меня даром: я познакомилась с вами. Нечасто теперь встретишь адепта Сиа пятой ступени.
- Нечасто - это как? - поинтересовался Аскер.
- А так, что вас всех можно пересчитать по пальцам. Из тех, кого я знаю, это, конечно же, учитель Кено. Потом двое в Вишере, но они редко общаются с простыми смертными. Вы же знаете от Кено, господин Аскер, по каким причинам адепты пятой ступени удаляются от мира. Еще один живет в Броглоне, но я о нем уже очень давно ничего не слышала. А вот пятый, Рамас Эргереб, состоит при дворе королевы Аргелена и играет там одну из ключевых ролей. Не знаю, как он себя чувствует, когда лазит по чужим грязным мозгам, но, судя по тому, что о нем говорят, то его собственные мозги - настоящая выгребная яма. Он заражен всеми пороками, какие только есть на свете, и это его не смущает.
- Приятная личность, ничего не скажешь…
- Это верно. Я посчитала нужным рассказать вам о нем, потому что чувствую, что вам придется с ним столкнуться.
- Спасибо вам, госпожа Галойр, - кивнул Аскер. - Когда это произойдет, я буду начеку.
- О, вон Моори машет нам рукой, - оглянулась Терайн. - Всего хорошего, господин Аскер. И еще. Не говорите Моори, о чем мы с вами беседовали. Он не знает о том, что я - адепт Сиа, и ему незачем знать.
- Хорошо, госпожа Галойр. Всего хорошего, - и Аскер махнул Терайн рукой. Она хлопнула своего берке по крупу и помчалась прочь, на юг.
Подъехал Моори.
- Куда это она? - спросил он, глядя ей вслед.
- Она не сказала, - пожал плечами Аскер.
- Вольная птица, - мечтательно сказал Моори. - В ней есть душевная свобода, которая позволяет ей ничего не бояться и одерживать победы.
Солнце клонилось к закату, и небеса на востоке потемнели.
- Ты будешь состязаться завтра, Лио? - спросил Моори.
- Что? Нет, пожалуй, я завтра поеду отсюда. Одного приза для начала вполне хватит.
- И куда ты поедешь?
- В Эсторею. Это именно то место, где стоит побывать.
Глава 7
Солнце еще и не собиралось вставать, когда Аскер уже был на ногах. Первой его заботой было растолкать спящего Моори, который мирно посапывал во сне.
- Эй, Эрл, друг мой, сколько можно спать! - заорал он ему в самое ухо. - Ну вставай же! Так ты себе все бока отоспишь!
- Ну что там еще… - заворочался Моори, даже не думая открывать глаза. - Дай мне поспать… - и перевернулся на другой бок.
- О пресвятая Матена! - закатил глаза Аскер. - У тебя была целая ночь, чтобы выспаться. Давно день на дворе, а ты дрыхнешь, как последний обыватель. Ну и дрыхни, если тебе так по душе, а я выезжаю. До встречи!
И, оседлав Сельфэра, Аскер вскочил в седло и помчался к Брегану, чтобы выехать на Каменный Путь.
Обогнув крепостные стены Брегана, серевшие в предутренней дымке, Аскер наконец увидел это чудо строительства, оставшееся от давно минувших эпох и пережившее тысячелетия разрушительного времени. Путь был редкостным сооружением даже для времен господства Сиа, а ныне и подавно. Он был выложен огромными каменными плитами сложной конфигурации со множеством выступов и пазов, так что плиты плотно смыкались друг с другом. За бессчетное количество лет дожди размывали почву под плитами, а ноги прохожих и колеса повозок втаптывали плиты все глубже, и теперь Путь представлял собой глубокую колею с земляным валом по краям, в которой пешеход среднего роста скрывался по плечи. Ширина Пути составляла восемь шагов, и четыре всадника могли свободно проехать по нему в ряд.
Прямой, как стрела, Путь уходил к югу, в сторону болот Глерина, через которые вел Великий Мост. До Моста был день пути хорошим ходом, и Аскер выехал засветло, чтобы к вечеру его достичь, а на следующий день ехать через болота. Съехав по вымощенному камнями спуску от главных ворот Брегана, Аскер ступил на Путь. Его внимательный взгляд сразу заметил разницу между камнями спуска и камнями Пути: камни спуска уже кое-где потрескались, кое-где разошлись, и в щели между ними пробивалась молодая трава, хотя этому спуску было каких-нибудь четыреста лет; над плитами же Пути, казалось, время не властно. Древние зодчие положили плиту к плите, не оставив между ними даже зазора, чтобы просунуть лезвие ножа. Трава, постепенно сокрушающая любые твердыни, отступала перед каменным полотном Пути.
Полюбовавшись Путем минут десять, Аскер вспомнил, что ему сегодня предстоит проделать сто восемьдесят пять гин, и поспешил вперед. Розовел восток, предвещая скорое появление солнца, таял предрассветный туман, и копыта Сельфэра звонко цокали по камням Пути. Было немного непривычно ехать все время в ложбине между двумя обрывистыми скатами земли, вдобавок поросшими поверху сорной травой, какая всегда растет при дорогах. Даже в густолесье северного Шергиза обзор был лучше, но то, что было видно из котловины Пути, успокаивало и усыпляло бдительность. Привставая в седле каждый раз, чтобы окинуть взглядом окрестности, Аскер видел лишь степь, расстилавшуюся вокруг, да кое-где редкие купы деревьев далеко от Пути. Иногда на горизонте вставали какие-то дымы, говорящие о том, что там находится деревня, да изредка над головой пролетал степной джилгар, высматривая добычу.
Под вечер пейзаж изменился. Все чаще стали попадаться перелески, больше стало влаголюбивых деревьев, и трава зеленела, налитая водой. С юга веяло сыростью, закатное солнце подернулось легкой дымкой испарений. Путь незаметно начал подыматься из ложбины, пока не оказался вровень с землей. В этом месте начинались Глеринские болота, и Аскер решил остановиться на ночлег.
Солнце скрылось за горизонтом, и ночь наступила как-то сразу, без сумерек. Звезды слабо мерцали сквозь туман, и даже Феарол, видимый иногда и сквозь тучи, утратил свое ясное сияние. Аскер не разжигал костра: искать сухих дров в таком месте, как это, было бы напрасным трудом. Сырость расползалась по земле, пронизывая до костей, и холодный липкий туман поднимался в небеса. Сельфэр то и дело подымал голову и прислушивался: кругом раздавались неясные шорохи, чье-то хлюпанье и бульканье. Аскер попытался дотянуться до этих тварей своей волей, но они были далеко. Уделом их было копошиться в грязи и болотной тине, и они никогда не посмели бы напасть. Выяснив это, Аскер успокоил берке, как мог, а сам выбрал место посуше, примостился поудобнее и закрыл глаза. Его одолел сон, и никакие испарения и шорохи не тревожили его до самого утра.
Звонкий протяжный визг Сельфэра разбудил его. Берке обрадовался восходу солнца и поспешил разбудить своего господина, сгорая от нетерпения выбраться из этих гиблых мест.
А гиблые места как раз были еще впереди. Наскоро позавтракав, Аскер оседлал берке и поскакал вперед, на юг, в самое сердце болот.
Путь, который еще накануне поднялся вровень с землей, не остановился на достигнутом и поднимался еще выше, взобравшись на насыпь. Едучи по этой насыпи, Аскер наблюдал, как по сторонам мокреет почва, образуя мелкие лужицы мутноватой воды, как цепляется за траву туман и как стекают с ветвей деревьев капли росы. И сами деревья изменились: ствол уже не начинался от земли, а взобрался на подпорки воздушных корней. Гибкие ветви, усаженные жесткими острыми листьями, опускались к воде, и концы их тонули в тумане. Эти деревья назывались карлиэн и имели дурную славу: если кто-нибудь обнаруживал на своей земле росток карлиэна, то земля заболачивалась, переставала родить, а скот, выпасаемый на ней, худел и болел.
Проехав с гину, Аскер вдруг понял, что уже находится на самом Великом Мосту. Рассветное солнце, с трудом пробивая своими косыми лучами плотный туман, осветило и насыпь, и Аскера, и берке, и арку под насыпью, первую арку Моста.
Мост был той же ширины, что и весь Путь. Плавно изгибаясь, он поднимался над болотами на семь ростов среднего аврина и вел через болота на протяжении ста восьми гин. Арки, служившие опорами Моста, опускались в болотную жижу, но камни колонн были столь же прочны, что и камни Пути, и разрушительное действие болот никак на них не отражалось. По бокам Мост ограждали невысокие каменные бортики, - берке по колено, но основной оградой служили заросли карлиэнов, которые взобрались на Мост с помощью своих корней и закрепились в наносном грунте, за долгие годы скопившемся под бортиками. Деревья придавали Мосту странный, нереальный вид, что усиливали клочья тумана, цеплявшиеся за ветви. Кругом расстилались болота, и солнце подсвечивало белесую жижу, кое-где покрытую зеленой плесенью, из воды торчали ходульные корни деревьев. Время от времени поверхность воды подергивалась рябью, в тине появлялись оконца, и оттуда раздавались тяжелые вздохи и стоны: это стонали сами болота. Из глубин вырывались пузыри, с шумом лопаясь у поверхности, и вокруг распространялось могильное зловоние.
Сельфэра не надо было и погонять: он несся вперед, стараясь не смотреть по сторонам и не прислушиваться к стонам болот. Поэтому он едва не свалился в дыру, и если бы Аскер вовремя не остановил его, то они оба упали бы в болото, и тогда бы им никто не позавидовал. Аскер остановился посмотреть, что это за дыра. Правый бортик в одном месте обвалился, потянув за собой камни дороги. Такая щербина не была результатом пагубного влияния болот: скорее всего, ее проделали во время войны Союза королей с королем Заль-Фхар. Какая-нибудь метательная машина послала свое ядро прямо в Мост, обрушив его край. Дыру пытались заделать, где камнями, где кирпичами, но камень Моста неизбежно отторгал чужую кладку, и дыра так и осталась навсегда. Тот, кто не раз ездил по Мосту, знал все дыры (а их на протяжении Моста было девять) и объезжал их своевременно, ну а Аскер сориентировался только в последний момент.
Путь на юг продолжался. Мост то понижался, то снова повышался, в одном месте взвившись на совсем уж головокружительную высоту. С вышины одиннадцати ростов открывался вид на все болота, и Аскеру показалось, что к западу он видит вершину Алого Храма Ранатры, который, как известно, был самым высоким зданием во всем королевстве Заль-Фхар. У Аскера возник вопрос: зачем Древние построили Мост, если до падения Заль-Фхар на этом месте не было болот? Ответов могло быть несколько. Например, река Ривалон, впадавшая в болота на востоке и вытекавшая у южного основания Моста, могла здесь некогда разливаться озером такой ширины, что Древние сочли нужным построить Мост. Они могли даже сами запрудить Ривалон, чтобы создать озеро для целей, известных лишь им самим. Возможно, что Мост был построен через болота, которые затем высохли. В любом случае, когда-то на этом месте была вода, а потом ее не стало, и о причинах этого теперь можно только гадать.
Все когда-нибудь заканчивается. К вящей радости Сельфэра, высота Моста пошла на убыль, и вскоре он вынес своего седока из карлиэновых зарослей и болотных туманов на свежий воздух.
Перед Аскером расстилался Сайрол. Кругом еще росли деревья, но сквозь них уже просматривалась необъятная степь, простирающаяся на сотни гин к югу и востоку. Путь уходил на юг, но Аскеру нужно было сворачивать к западу и следовать течению Ривалона, чтобы поскорее попасть в Эсторею. Шестое чувство подсказывало ему, что нужно спешить, и, хотя Аскер не мог осознать, почему дни становятся такими длинными и какая сила тянет его вперед, но зато он четко понимал, что чем раньше он будет в Паореле, тем для него будет лучше. Это срабатывал дар предвидения, неизменно проявляющийся у всех адептов Сиа независимо от их ступени. Способность к предвидению очень капризна и проявляется, когда захочет; развить ее с помощью Сиа невозможно.
Ривалон был совсем не похож на Амалькаделир. Ривалон часто называли Великим, потому что это была самая большая река в Скаргиаре. Она брала свое начало в восточных отрогах Баяр-Хенгора, пересекала Вальдер и, прорезав синей лентой каменистую пустыню Аларии, разливалась озером Лагват. Оттуда река, попетляв еще немного по степи, впадала в Глерин, а от Глерина текла через Гизен и всю Эсторею к морю Асфариг.
Следующие пять дней Аскер провел, словно в тумане. Своими мыслями он был уже в Паореле, а телом еще под Глерином, и это раздвоение отнимало у него все чувства. Беспокойное состояние хозяина передалось и Сельфэру, и верный берке неистово мчался вперед, едва касаясь земли кончиками копыт.