- И я вас, мой король, - как можно любезнее ответил Аскер, обозвав короля в душе Тюфяком: никогда не следует столь явно показывать свое расположение кому-нибудь из фаворитов, потому что рано или поздно он сядет своему господину на шею.
- Как тебе понравился дом? - спросил король, заглядывая Аскеру в глаза и ожидая, что он скажет.
- Грандиозно, мой король! Там столько зеркал…
- Это Эгретта… - король несколько смутился. - Она себя очень любила, больше всего на свете. Этот дом принадлежал ей.
- Да, мой король, слуги мне говорили, - сказал Аскер, решив опустить обычные в таких случаях слова соболезнований по поводу безвременной кончины августейшей супруги короля. Это было бы высшей степенью лицемерия: по всему Скаргиару знали, что покойная королева держала короля под двумя каблуками и даже вздохнуть не позволяла без своего разрешения. Но, несмотря на это умолчание, призрак супруги встал перед королем во всей своей красе, и он заметно приуныл, как и всякий раз, когда вспоминал ее.
Хандрящий король Аскера не устраивал. Все то время, пока Аскер был с королем, он старался ограждать его от любых неприятных эмоций, чтобы его образ у короля был связан только с приятными вещами, - нечто вроде условного рефлекса на свое присутствие. Так он поступил и на этот раз, прибегнув к традиционному и затасканному, но от этого не менее действенному приему всех придворных, - к лести.
- Эти слуги - настоящее сокровище, мой король! - проникновенно сказал он. - У вас талант подбирать авринов. Наверное, вам достаточно только посмотреть на аврина, как вы уже знаете, чего он стоит.
Настроение короля опять улучшилось: Аскер произнес свою фразу с такой убедительностью, что король был готов поверить, что это правда. Подойдя к своему креслу возле окна, он уселся поудобнее и жестом пригласил сесть Аскера, предвкушая услышать что-нибудь интересненькое.
- Ну, Аскер, чем сегодня ты порадуешь своего короля? - спросил он.
Но Аскеру не довелось порадовать своего короля. В кабинет, распахнув двери одним ударом ноги, ввалился Дервиалис. На него было страшно смотреть: синие мешки под глазами, весь в пыли с головы до ног, одежда пропахла как собственным потом, так и потом берке. Не дожидаясь приглашения, Дервиалис упал на ближайший стул и вытер рукой мокрый лоб.
- Доброе утро, Дервиалис, - сказал король, не показывая удивления. - А я думал, что вы в Пилоре.
- Доброе утро, мой король, - прохрипел в ответ Дервиалис. - Я и был в Пилоре, да только события последних дней заставили меня вернуться. Простите мне этот внешний вид, но я скакал семнадцать часов подряд и загнал шестерых берке, пока добрался сюда.
- Но почему такая спешка? Не проще ли было послать гаэра с письмом, у которого ушло бы на дорогу два с половиной часа, или, в конце концов, отрядить какого-нибудь офицера? До сих пор, Дервиалис, я не замечал в вас страсти к изнуряющим марафонам.
- Вместо ответа на ваши вопросы, мой король, я скажу, что произошло. Аргелен начал против нас активные военные действия.
А теперь обратимся к истории. Эсторея и Аргелен находились в состоянии войны едва ли не со дня возникновения этих двух государств. Поводов для ведения войны существует множество, но главный из них - взаимные территориальные претензии. У Аргелена и Эстореи, как и у всяких других уважающих себя соседних государств, такие претензии были, несмотря на то, что страны были разделены проливом Гуаран. Все началось со спора за одинокий островок посреди пролива. Но не подумайте, что это был какой-нибудь лакомый кусочек земли, - нет! Островок тот был - сплошные камни, в расщелинах которых кое-где задержалось немного земли, и росли там только чахлые кусты да жесткая трава. Но вот положение у островка действительно было интересное: в самом узком месте пролива, между двумя мысами, на равном расстоянии от обоих берегов.
Обе стороны обнаружили островок одновременно, и одновременно высадились на него, но потом каждая сторона утверждала, что была первой. Между разведывательными отрядами произошла вооруженная стычка, и те немногие, кто уцелел, вернулись домой и сообщили, что-де соседнее государство проявляет захватнические инстинкты и собирается оттяпать кусок чужой территории.
Это достопамятное событие произошло в 1043 году, и с тех пор войны с небольшими перерывами длились по сей день. Сколько было убито народу, сколько денег истрачено, сколько песен сложено - не сосчитать. Война велась и с суши, и с моря, и с воздуха (если иметь в виду крылатых почтальонов, гаэров). Время от времени одной воюющей стороне удавалось занять часть территории другой стороны, но продержаться там больше года никому не удавалось: рано или поздно наступала зима, заканчивались припасы, подмога с моря не могла подойти из-за штормов и буранов. Зато какое раздолье на этой войне было броглонцам! Переметываясь то на ту, то на другую сторону, они выдавали врагу за деньги ценные сведения и, двенадцать раз перезаложив друг другу своих старых и новых хозяев, возвращались к себе в Броглон с полными карманами денег. Разумеется, шпионаж - ремесло опасное и рискованное, но, несмотря на это, многие занимались им, зачастую не имея для этого ни должной подготовки, ни каких-либо оснований. Такие вот искатели легкой наживы и попадались на заставах городов вроде Хагелона.
В двенадцатом веке на берегах Гуаранского пролива были выстроены две крепости: Пилор с эсторейской стороны и Гарет с аргеленской. Эти две твердыни стали форпостами и первыми принимали удар на себя. Они были расположены в самом узком месте пролива, одна напротив другой, а спорный островок лежал как раз между ними. При таком положении ни одна сторона уже не могла сколько-нибудь прочно закрепиться на островке, и по негласной договоренности он стал нейтральным. Солдаты прозвали его Заклятым, как по этой причине, так и по той, что на нем почти ничего не росло. Этот островок стал ареной многих решающих сражений на разных этапах аргелено-эсторейской войны.
Война эта тянулась через века, и ненависть к врагам передавалась из поколения в поколение. Давно потерял актуальность предмет спора, вместо него появились другие камни преткновения, а война все шла и шла… Короли и народы начали чувствовать усталость от этого тяжкого бремени, давившего им на плечи.
В 2103 году король Аргелена Гедар Фульмар предложил королю Эстореи Эллезеру Валесиару заключить мир и в знак своих намерений попросил руку его дочери. Мир был заключен, и оба народа вздохнули с облегчением: ведь как ужасно проливать кровь аврина только за то, что он родился в другой стране!
В 2116 году король Эллезер скончался, и его место на престоле занял король Фуэрен Валесиар, дед короля Аолана. Он никогда не одобрял политики мира, проводимой своим отцом, потому что был воин по призванию, но, кроме того, он еще был и большой хитрец, и только самые близкие придворные знали его истинные намерения, да и то не полностью. Воспользовавшись ослабевшей бдительностью Аргелена, он стал готовиться к войне, одновременно заверяя короля Гедара в своей приверженности мирным идеям. Соблюдая строжайшую тайну, под покровом ночи на остров Заклятый начали ввозить обтесанные каменные блоки, и вскоре был заложен фундамент. Аргеленцы не следили за островом и потому ничего не заметили, а потом, даже если бы и захотели понаблюдать, то все равно не смогли бы: на море штормило, и туман густыми клубами оседал у аргеленских берегов. Говорят, что король Фуэрен воспользовался мощной магией, чтобы скрыть остров Заклятый от очей Аргелена, а еще говорят, что по эсторейскую сторону пролива море было гладкое, как зеркало, и ни одна тучка не бросала тени на его гладь.
И так продолжалось полгода, с весны по осень. А когда злой ветер, обычный в месяце вендвине, разогнал туманы, взорам изумленных наблюдателей на башнях Гарета явилась крепость, выросшая на гранитах острова Заклятого, как по волшебству. Сам король Фуэрен назвал эту крепость Фан-Суор, что означало Владычица Сердец.
Король Гедар с трудом поверил в такую наглость, и война разразилась с новой силой, сосредоточившись вокруг злополучной крепости. Четыре года изнуряющих битв завершились успехом: знамя Аргелена взвилось над Фан-Суор. В последней, решающей битве пал король Фуэрен, и его место заступил король Мейнарот. Поклявшись отомстить за отца, он в 2125 году отбил крепость назад. Но король Гедар, скопив силы, двинул свои войска на Фан-Суор. Свою победу он одержал благодаря предательству: некий Дрир открыл изнутри ворота крепости войскам Аргелена. Завязалась жестокая резня. Защитники крепости дрались за каждую комнату, за каждую ступеньку лестницы, но под натиском превосходящих сил противника постепенно сдавали свои позиции, пока не полегли все как один. К счастью для династии Валесиаров, короля Мейнарота в крепости не оказалось, а то бы династия прервалась: у короля еще не было детей.
Но не долго праздновали победу захватчики Фан-Суор: зловоние трупов привлекло страшную болезнь - керею, от которой вздуваются животы и заживо сгнивают внутренности. Все, кто был в крепости, в течение суток заразились этой болезнью, а через неделю там не было ни одного живого аврина.
Три года длился карантин, три года никто не решался сунуть нос в Фан-Суор, и крепость стояла на острове в полном одиночестве. За это время скончался король Гедар Фульмар и воцарился король Джамен. По характеру он весьма напоминал короля Аолана Валесиара, и при нем активные боевые действия не велись. Король Мейнарот, посчитав свою месть за убитого отца оконченной, тоже никаких серьезных шагов не предпринимал, и период с 2129 по 2141 год прошел относительно спокойно.
И вот тут-то на исторической арене появился Рамас Эргереб, тот самый, которого Терайн Галойр описывала такими черными красками. Умело используя свой ум, а также Сиа, он втерся в доверие короля Джамена и стал подстрекать его к войне. Король Джамен в силу своей природной миролюбивости сопротивлялся как мог, но потихоньку-полегоньку маховик военной машины был приведен в действие, и пожар войны снова запылал по обоим берегам Гуаранского пролива.
В 2156 году король Джамен скончался, не выдержав разрушительного влияния Эргереба на свое сознание, и на его место вступила королева Геренат, единственная дочь и единственный ребенок короля. Еще при жизни покойного отца они с Эргеребом неплохо ладили, а теперь и подавно: сама жизнь велела им стать союзниками. Стратегию войны они в корне изменили: теперь небольшие и подвижные аргеленские отряды нападали на гарнизоны эстеан, размещенные в прибрежных селениях. Они появлялись из темноты, убивали как можно больше народу и бесшумно исчезали, нанося этим ощутимый урон.
Последние два года в отношениях Аргелена и Эстореи наступило относительное затишье, которое нельзя было объяснить с точки зрения политики, стратегии или тактики. А дело было в следующем: Рамас Эргереб, который, как уже упоминалось, не чуждался никаких удовольствий, почувствовал, что Сиа покидает его, и решил, что неплохо бы обновить навыки. С этой целью он совершил паломничество в Вишер, где, по некоторым сведениям, обитали два адепта пятой ступени Сиа. В процессе духовного общения с ними Эргереб подтянулся до их высокого уровня, который они, в отличие от него, сумели сохранить и развить. К Кено Эргереб не поехал: там он чувствовал бы себя, как нерадивый ученик, не выполнявший заветов учителя, тогда как с Вишерскими Отшельниками он чувствовал себя на равных.
Совсем недавно, в месяце немлирен 2168 года, Эргереб вернулся в Аргелен с новыми силами. Некоторое время у него ушло на то, чтобы ознакомиться с положением дел, которые за два года неминуемо изменились, а затем началась разработка планов, как бы "пощипать перышки" Эсторее, по выражению королевы Геренат. Дело, застывшее без Эргереба, вновь оживилось.
Бурное развитие событий спровоцировал приезд Дервиалиса в Пилор. Чтобы отвлечься от мыслей о своем поражении, доблестный маршал решил проверить боеспособность своей армии, и на бедных солдат всякие смотры и учения посыпались, как снег на голову.
Увидев такие энергичные действия, в Гарете тотчас решили, что Эсторея готовится к наступлению, и рапортовали об этом в столицу.
- Что, затишье надоело? - сказал Эргереб, услышав эту новость. - Так всыплем им по первое число! Сами напросились.
Аргелен начал подтягивать свои войска к побережью и сосредотачивать их вокруг крепости Гарет. Намерения противника для дозорных Пилора были яснее ясного: Аргелен переходил к активным военным действиям.
Не потратив и часа на раздумья, Гильенор Дервиалис оседлал берке и, взяв с собой лишь небольшой отряд, помчался в Паорелу. В случае войны полагалось собирать Совет Короны, и присутствие военного советника на этом совете было обязательно и необходимо.
Вот таким образом обстояли дела к тому моменту, когда Дервиалис сообщил королю Аолану о случившемся.
Глава 10
На короля было жалко смотреть. Вступив на престол в 2159 году, он ни разу не отдавал приказа о введении военного положения, и теперь слова маршала проникали в его сознание очень постепенно.
- Значит, война… - прошептал он обреченно. - Никак не могу в это поверить. Знаете, Дервиалис, ведь со времен последней войны прошло уже почти двадцать лет, и все стали понемногу забывать, что это такое…
- Только не пограничные гарнизоны, мой король, - возразил Дервиалис. - Уж кто-кто, а они-то сражаются регулярно. Наши офицеры даже вывели статистическую формулу, по которой можно было рассчитать время нападения этих аргеленских разбойников наперед.
- Не статистическую, а эмпирическую, - поправил его Аскер.
Дервиалис бешено сверкнул глазами в его сторону, но ничего не сказал: он никогда не ладил с точными науками.
- Да, пограничные гарнизоны… - пробормотал король. - Но ведь это же и не война в полном смысле слова. Как это… сейчас… ага! Перманентная война, вот. Ну, то есть… В общем, вы поняли.
Аскер и Дервиалис кивнули с умным видом. Король явно еще не совсем пришел в себя после настигшего его потрясения.
- А теперь это уже совсем война, - продолжал король, - по всем правилам. Что там правила гласят? Ага, правило первое: созвать Совет Короны.
Мозги короля, хоть и со скрипом, но шевелились. Король позвал Эдельрива и приказал ему срочно созвать всех министров к двум часам. Потом он отпустил Дервиалиса, пожелав ему как следует отдохнуть до двух и главное - отмыться. Дервиалис откланялся, и король с Аскером остались в кабинете одни.
- Вот такие вот дела, - сказал король Аскеру, печально покачав головой. - А я уж начал думать, что все это уходит в прошлое, становится предметом песен и легенд, потихоньку превращается в сказку… Вот она, сказка, прямо под носом! Вот соберем Совет Короны, сядут министры чинно, в рядок, потреплют языками, а потом скажут: "Ждем вашего решения, наш король!" А я же во всех этих стратегиях и тактиках ничего не понимаю! Мне бы покушать, на солнышке погреться - и ладно. Так нет же, ты - король, тебе и править. Они правят, Аскер, они правят моим именем за моей спиной, но как только надо принять ответственное решение, как они заглядывают мне в рот и ждут, что ответ произнесу я! И вся ответственность лежит на мне! Аскер, ты один меня понимаешь. Ты такой умный, такой благородный…
Аскер пытался возразить, но остановить короля в пределах этикета было уже невозможно.
…ты такой смелый, такой проницательный, такой… Знаешь, в тебе чувствуется сила. Я много авринов перевидал, но таких, как ты - нет… Я хочу, чтобы ты присутствовал на Совете Короны. Посмотришь, как мы принимаем решения… - король вздохнул. - А теперь расскажи мне что-нибудь веселое, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.
Совет Короны проводили в Зале Совещаний. Туда внесли большой стол, расставили вокруг него кресла, кресло короля с высокой спинкой поставили во главе стола. Из самого Зала Совещаний, а также из прилегающих к нему Тронного Зала и Зала Протоколов попросили удалиться всех придворных, не имеющих отношения к Совету Короны, чтобы никто не мог подслушать обсуждение вопросов, которые будут на этом совете решаться. На всех дверях, ведущих в Тронный Зал и в Зал Протоколов, поставили стражу, а двери, ведущие в Зал Совещаний, закрывались Эдельривом, который должен был прислуживать королю и министрам во время совещания. Так соблюдалась секретность.
В два часа пополудни министры уже сидели за столом в Зале Совещаний и ожидали, когда появится король. Несколько слов о министрах. В Совет Короны, в отличие от прочих советов, должны были явиться все королевские советники, а именно: первый советник Ринар, военный советник Дервиалис, советник по финансам и казне Галор, советник по делам религии Сезирель, советник по науке Гонхирн, советник по земледелию и садоводству Элареб, советник по торговле Фогеналь, советник по ремеслам Лесгалир, советник по горному делу Агролин и советник по строительству Белезигор. Итого десять советников.
В восемь минут третьего двери, выходящие в Тронный Зал, открылись, и на пороге появился король в сопровождении Эдельрива и Аскера. Эдельрив собственноручно запер дверь, прошел через зал и запер другую дверь, ведущую в Зал Протоколов. Завершив это важное действие, он подошел к столу и сказал:
- Все готово к началу Совета, господа.
- Все, да не все, - тут же отозвался Дервиалис. - Почему в зале этот посторонний, господа? - он негодующе указал на Аскера.
- Верно, - поддержал его Ринар. - По закону на Совете Короны кроме короля и его советников имеет право присутствовать один секретарь, который выбирается из ближайшего окружения короля и уже зарекомендовал себя с лучшей стороны длительной службой короне.
- Вот именно, длительной, - подхватил Галор.
- Погодите, господа, я что-то ничего не понимаю, - вмешался в хор общего неодобрения Гонхирн. Он никогда особо не интересовался тем, что делается при дворе, и потому действительно не знал, что происходит.
- Я полагаю, - сказал он, - что у короля есть причины для приглашения в Совет постороннего лица.
При этих словах добрая половина министров ухмыльнулась, смерив Аскера убийственными взглядами. Они не терпели чужаков.
- Да, у меня есть на то причины! - повысил голос король, до сих пор не проронивший ни слова. - Я привел сюда умную голову, от которой рассчитываю получить больше пользы, чем от вас всех!
Аскер обомлел. Эта фраза, сказанная королем под влиянием эмоций, повредила ему едва ли не больше, чем все сплетни и слухи, которые о нем распускали досужие придворные. Чего только не говорили об Аскере: и что он - шпион Аргелена, и что он втерся в доверие короля с помощью магии жрецов Нура, и что он - посланец Броглона и имеет покровителем Ранатру. Говорили даже, что Аскер - внебрачный сын короля Аолана. И, тем не менее, то, что сказал сейчас король, было в сто раз хуже.
Аскеру предстояла сложнейшая задача - немедленно оправдать столь высокий отзыв короля о его умственных способностях, а для этого надо было придумать что-нибудь из ряда вон выходящее.
- Так значит, он остается, мой король? - спросил Сезирель, сохраняя непроницаемое выражение лица, по которому невозможно было понять, доволен он или нет.
- Да, Аскер остается, - твердо ответил король.
Ринар и Дервиалис заерзали на своих местах.