В то время как на стороне эйрианцев было преимущество, заключавшееся в их способности обращаться к Ремеслу, джинка, лэндены, значительно превосходили их по численности. Потратив всю до капли ментальную энергию и резервы, сохраняемые в Камнях, эйрианский воин был столь же уязвим в бою, как и любой другой мужчина, вынужденный сражаться против многократно превосходящего противника. Поэтому, спокойно принимая необходимость многочисленных жертв, если они помогают добраться до противника, джинка всегда были не прочь встретиться с исконным врагом на поле боя.
В этом правиле было лишь два исключения. Одно принадлежало к миру мертвых, другое – к миру живых. Оба носили Эбеново-серые Камни.
– Что ж, – произнес Люцивар, – мы отправимся в путь на Белой радиальной нити, минуем деревню, а затем спрыгнем с Ветров и быстро зайдем с другой стороны. Если на деревню напал отряд джинка, я с ними справлюсь. Если же проблема не в этом…
Джанелль только выразительно посмотрела на него.
Люцивар прочистил горло.
– Пойдем, Кошка. Нужно задать жару тем мерзавцам, которые мутят воду в нашей долине, и заставить их искренне пожалеть об этом.
8. Кэйлеер
Спрыгнув с Белого ветра, Люцивар и Джанелль скользнули к мирной на вид деревушке, уютно расположившейся у подножия холма в доброй миле от них.
"Ты же сказал, что мы быстро зайдем с другой стороны", – недовольно напомнила девушка, отослав мысленное сообщение на одной из нитей.
"Да, а еще я сказал, что мы будем действовать по-моему", – резко отозвался Люцивар.
"Там, внизу, я чувствую боль и опасность, Люцивар".
А еще там была мерзость, которая теперь старательно избегала его. Но она никуда не делась. Не могла исчезнуть. Уже одно то, что ему больше не удавалось ощутить ее, помноженное на подозрение, что если бы не случайный порыв проверить деревню, то он бы и не сумел ее обнаружить, вызывало серьезное беспокойство. Люцивар понимал, что шагнул бы вперед, не подозревая о заранее заготовленном капкане.
Он ощутил, как в Джанелль вновь пробудилась хищная сторона, в тот самый миг, как она спикировала вниз не хуже ястреба, бросившись к деревне. Выругавшись, Люцивар сложил крылья и ринулся следом в тот миг, как из ниоткуда появились сотни воинов джинка, издавая резкие, гортанные боевые кличи и пытаясь окружить его и утянуть вниз.
Прибегнув к Ремеслу, чтобы увеличить и без того значительную скорость, Люцивар помчался сквозь неровный строй джинка, наслаждаясь пронзительными криками тех, кто имел неосторожность задеть окружавший его щит. Проревев эйрианский боевой клич, он начал высвобождать силу своего Эбеново-серого Камня короткими, мощными вспышками.
Тела воинов взрывались кровавым туманом, наполненным ошметками органов и разорванными конечностями.
Он прорвался через кольцо врагов и вышел из пике в крыле над землей. "Кошка!"
"Спускайся и следуй по главной улице. Поспеши! Туннель долго не протянет. Держись подальше от боковых улиц. На другом конце деревни есть окруженное щитом здание".
Люцивар рванулся к главной улице и с разгона врезался в окружающий деревню щит. Он вспомнил все ругательства, какие только знал, когда его собственный щит столкнулся с колдовским штормом, поглотившим обманчиво мирную деревню. Окружающая его аура зашипела, словно на горячую сковородку плеснули капли ледяной воды. Все ментальные паутинки, из которых были сплетены многочисленные капканы, вспыхнули, словно были настоящими нитями, спряденными из молнии.
Приложив все силы к последнему рывку, он стрелой промчался по уже разрушающемуся коридору, который сотворила Джанелль, преодолевая колдовской шторм, и наконец нагнал ее неподалеку от защищенного здания. Быстрый ментальный импульс подсказал параметры овального щита с куполом, окружавшего двухэтажное каменное здание и десять ярдов прилегающей земли.
Четверо мужчин помчались к краю щита, махая руками и выкрикивая предупреждения:
– Возвращайтесь! Убирайтесь отсюда!
За их спинами в воздух поднялись надежно скрытые вплоть до этого мига тысячи воинов джинка, заполнив небо и заслонив крыльями солнце.
Джанелль прошла сквозь щит, окружавший здание, с той же легкостью, словно перед ней был тонкий слой воды. Отвлекшись на людей и приближающееся вражеское воинство, Люцивар почувствовал, словно пытается проникнуть через стену теплой карамели.
Как только они оказались под куполом щита, Люцивар приземлился неподалеку от четверых мужчин. Оберегающие чары Джанелль, по-прежнему окружавшие его тело, сжались и теперь практически касались кожи, затем вызвали покалывание вокруг Кольца Чести и наконец исчезли окончательно.
– Сколько раненых? – бросила Джанелль.
Лорд Рандал, Предводитель Аджио и Капитан Стражи леди Эрики, неохотно ответил:
– По последним подсчетам, около трех сотен, Леди.
– Сколько Целительниц?
– В деревне жили два врача и мудрая женщина, умевшая готовить целебные отвары из трав. Все мертвы.
Прекрасно зная, что лучше не прерывать Джанелль, когда она сосредоточивается на своих целительских силах, Люцивар подождал немного. Когда девушка помчалась в здание, он резким тоном начал задавать собственные вопросы.
– Кто поддерживает щит?
– Адлер, – отозвался Рандал, ткнув пальцем в сторону совсем молодого Предводителя, на лице которого слишком ясно была написана усталость.
Люцивар покосился на холмы. Джинка в любую минуту могли спикировать и попытаться пробить чары.
– Можешь сделать свой щит шире на пару дюймов? – спросил он Адлера. – Я поставлю сразу за ним Эбеново-серый. Тогда ты сможешь убрать свой и немного отдохнуть.
Молодой Предводитель утомленно кивнул и закрыл глаза, сосредоточиваясь. Через несколько секунд после того, как Люцивар поставил собственный щит, джинка атаковали. Они врезались в невидимый барьер, первые нападающие оказались скрыты за пятью или шестью телами, но, несмотря на это, продолжали яростно скрестись, пытаясь пробиться. Некоторые из них, зажатые между куполом и бесконечным потоком своих сородичей, оказались раздавлены массой извивающихся тел. Мертвые глаза, по-прежнему наполненные лютой ненавистью, невидяще смотрели на пятерых мужчин внизу.
– Огни Ада, – пробормотал Рандал. – Даже во время самых яростных атак они не поступали так.
Люцивар пристальным взглядом изучил немолодого уже Предводителя, а затем вновь устремил взор на атакующих. Возможно, раньше просто у них не было достойной дичи, подумал он.
Он чувствовал, как масса тел давит на щит, чувствовал, как Эбеново-серый Камень капля за каплей освобождает накопленную в нем силу. Разумеется, все Камни предоставляли собой своего рода резервуары ментальной энергии, но чем темнее Камень, тем глубже хранилище. Будучи вторым Камнем после Черного, Эбеново-серый обеспечивал Люцивара достаточным количеством силы, чтобы сдерживать атаку джинка на протяжении недели без особого напряжения – разумеется, при условии, что больше ему не придется растрачиваться ни на что. Кто-то придет за ними сюда до истечения этого срока. Нужно только подождать.
Но был еще и колдовской шторм, и с этим тоже нельзя было не считаться. Люцивар был уверен, что кто-то создал эту ловушку персонально для него. Нужно будет сопоставить имевшиеся у него сведения с информацией Рандала, но он заподозрил, что первая атака джинка не дала им много времени на то, чтобы собрать провизию и другие необходимые вещи. А Джанелль была нужна помощь других Целительниц, чтобы помочь раненым. Тьма знает, что у нее хватит запаса ментальной энергии, чтобы вылечить всех, однако тело не сможет справиться с такой нагрузкой – особенно после психического и физического напряжения нескольких последних дней, вызванного наркотиками.
Кроме того, еще никто никогда не обвинял Люцивара в покорности.
Он заставил свое кольцо с Эбеново-серым Камнем исчезнуть и призвал вместо него Красный, принадлежавший ему по Праву рождения. Он давным-давно принял решение разделить свой Эбеново-серый Камень на две половины и поместить каждую в свою оправу. Для поддержания щита вполне хватит талисмана, висевшего у него на шее. А Красный…
– Велите своим людям не отходить от здания, – ровным тоном произнес Люцивар, обращаясь к Рандалу. – Пришла пора немного уравнять шансы.
Растянув губы в своей фирменной ленивой, надменной усмешке, он поднял правую руку и выпустил заклинание, которое совершенствовал много лет. Семь тонких ментальных "проволочек" разошлись в стороны от Красного Камня, заключенного в изящную оправу кольца. Не опуская руку, он небрежно повел ей вперед и назад. И по кругу.
Вниз по куполу потекла кровь джинка. Первые трупы выскальзывали из-под продолжающих нападать товарищей. Те же, кто успел заметить опасность, попытались оттолкнуться от щита, выбраться из-под все растущей груды яростно атакующих тел, прежде чем карающая рука вновь укажет на них.
Удовлетворившись поднявшейся с этой стороны паникой, Люцивар лениво обошел здание, продолжая направлять смертоносные лучи вверх. Умерли очень многие.
Он уже начал третий круг, когда джинка, упорно наседавшие на своих товарищей, наконец заметили нарастающую панику среди тех, кто пытался избежать смерти от неизвестного оружия. С резкими, гортанными криками и восклицаниями они оттолкнулись от щита и направились к холмам.
Люцивар втянул "проволочки" в кольцо, завершил заклинание и медленно опустил руку.
Рандал, Адлер и два других Повелителя, которым он пока не был представлен, с искаженными лицами смотрели на потоки крови, бегущие по куполу, не в силах отвести взгляд от растерзанных и изрезанных тел, медленно скользящих к земле.
– Мать-Ночь! – с трудом прошептал Рандал. – Мать-Ночь!
Они не решались поднять на него взгляды. Точнее, стоило кому-то из них бросить взор в направлении пришельца, как этот человек стремился поскорее отвести его. Люцивар с легкостью прочел на их лицах беспокойство и прекрасно понял его причину: не заперто ли теперь здесь вместе с ними нечто куда более опасное, чем враг, поджидающий снаружи. Они, разумеется, были правы.
– Я проверю, как там Леди, – бросил Люцивар.
Будучи Капитаном Стражи, Рандал попытается вести себя естественно, как только немного оправится от потрясения. В самом худшем случае он будет вести себя в соответствии с правилами Кодекса, как подобает Предводителю по отношению к Верховному Князю. Но остальные… Что ж, за все нужно платить.
Люцивар приблизился к передней части здания и помедлил несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Если остальные люди Крови, Предводители, до такой степени боятся Верховного Князя, достигшего той самой смертельно опасной грани, на которой убийство совершается без раздумий и сожалений, значит, раненые лэндены придут в откровенный ужас. А сейчас любые проявления паники могут пробудить в нем яростное желание пролить кровь. Мужчине, только что отступившему от края этой пропасти, необходим кто-то, способный помочь ему успокоиться, лучше всего – женщина. Вот еще одна из тонких, едва уловимых нитей, связывавших людей Крови между собой. Ведьмы, достигающие периода, когда они особенно уязвимы, отчаянно нуждаются в агрессивной мужской силе. Мужчине же отчаянно необходима спокойная гавань, утешение, которое можно обрести только в женской мягкой власти.
А ему была нужна Джанелль.
Люцивар горько улыбнулся, войдя наконец в здание. В данный момент она нужна всем поголовно. Он надеялся – благая Тьма, как он надеялся на это! – что ее присутствия ему будет достаточно.
Внутри эйрианец обнаружил несколько комнат разной величины, где обычно деревенские жители собирались на встречи или балы. По крайней мере, так он предположил. Люцивару редко доводилось общаться с лэнденами. Исследовав ментальным импульсом самое большое помещение, отчаянно желая обнаружить следы хорошо знакомого аромата Джанелль, он ощутил боль и страх раненых лэнденов, сидящих вдоль стен или лежащих на полу. С болью он мог справиться. А вот страх, вспыхнувший в тех, кто обратил на него внимание, нанес серьезный урон его самообладанию.
Люцивар повернулся было к выходу, когда неожиданно заметил молодого человека, лежавшего у двери на узком матрасе. При обычных обстоятельствах он, может, предположил бы, что этот юноша – еще один лэнден, однако он встречал слишком многих людей, живших в подобных обстоятельствах, чтобы не распознать слабый ментальный аромат.
Опустившись на одно колено, Люцивар осторожно поднял край сложенной вдвое простыни, прикрывавшей тело от шеи до ног. Его взгляд невольно метнулся к ранам на животе, а затем поднялся к неподвижному, стянутому болью лицу. Люцивар беззвучно выругался. Раны на животе были ужасны. Люди умирали и от менее страшных повреждений. Они, разумеется, были подвластны умениям Джанелль, однако эйрианец невольно задумался, сможет ли она восстановить те части тела, которых теперь не хватало.
Вновь опустив простынь, Люцивар вышел из комнаты. Его ругательства становились все громче и изощреннее, пока он метался по дому в поисках пустой комнаты, где можно было бы попытаться приструнить гнев, возрастающий по спирали и медленно вырывающийся из-под контроля.
Рандал не сказал, что пострадали его люди. И почему мальчик – нет, мужчина; того, кто получил такие раны в бою, нельзя называть мальчиком – лежал отдельно от остальных, почему его поместили в тень у стены, где на него могли попросту не обратить внимания.
Уловив теплый женский ментальный запах, Люцивар распахнул дверь и вошел в кухню, а затем запоздало осознал, что женщина, пытавшаяся одной рукой накачать воды, не была той, кого он искал.
Она резко повернулась на звук хлопнувшей о стену двери и выбросила вперед левую руку, словно пытаясь остановить нападающего.
Люцивар возненавидел ее. Возненавидел за то, что она не была Джанелль. Возненавидел за страх, вспыхнувший в широко раскрытых глазах, который подталкивал его к слепой ярости. Возненавидел за то, что она молода и красива. И больше всего возненавидел ее за то, что прекрасно знал: в любую секунду она может броситься прочь, а он настигнет ее за одно мгновение, накроет своим телом, причинит ужасную боль, а затем убьет, прежде чем успеет прийти в себя.
Но девушка с трудом сглотнула и тихим, слегка дрожащим голосом произнесла:
– Я пыталась вскипятить воды, чтобы заварить чай для раненых, но рукоятка насоса ходит очень туго, и у меня не получается справиться с ней одной рукой. Вы не могли бы помочь?
Узел напряжения немного ослаб. Что ж, по крайней мере, ему попалась лэнденка, которая знала, как управляться с разгневанными мужчинами Крови. Просьба о помощи – самый легкий способ направить их с тропы гнева на путь службы.
Когда Люцивар приблизился, девушка попятилась, дрожа. Он вновь начал ощущать нарастающий гнев, когда заметил перевязанную правую руку, которую девушка прижимала к животу, скрыв ладонь между фартуком и платьем.
Значит, это не страх, а усталость и потеря крови.
Он поставил кресло поближе к камину, чтобы девушка могла наблюдать и руководить его работой, и вместе с тем на расстоянии, чтобы случайно не задеть ее.
– Присядь.
Как только она опустилась в кресло, Люцивар несколькими движениями накачал воды и поставил горшки на плиту, топившуюся дровами. Он заметил мешочки с травами, выложенные на деревянный стол рядом с раковиной, и с любопытством покосился на незнакомку.
– Лорд Рандал сказал мне, что мудрая женщина погибла вместе с вашими обоими врачами.
Глаза девушки наполнились слезами, и она кивнула:
– Это была моя бабушка. Она сказала, у меня есть дар и начала обучать меня.
Люцивар озадаченно взглянул на нее и прислонился к столу. Обычно разум лэнденов был слишком слаб, чтобы издавать ментальный аромат, но от нее исходил довольно сильный и приятный запах.
– А где ты научилась так управляться с мужчинами Крови?
Ее глаза обеспокоенно расширились.
– Я вовсе не пыталась контролировать тебя.
– Я сказал "управляться", а не "контролировать". Есть разница.
– Я… я всего лишь сделала так, как велела Леди.
Напряжение ослабло еще на йоту.
– Как тебя зовут?
– Мари. – Она поколебалась, но все-таки решилась спросить: – А вы – Князь Яслана, верно?
– Тебя это пугает? – бесцветным тоном спросил Люцивар.
К его удивлению, Мари застенчиво улыбнулась:
– О нет! Леди сказала, мы можем доверять вам.
Эти слова согрели его, как ласка умелой любовницы. Однако, уловив особое ударение на последнем слове, Люцивар невольно задумался, кому лэндены в этой деревне доверять не могли. Прищурившись, он устремил на девушку взгляд своих золотистых глаз:
– В числе твоих предков были люди Крови, верно?
Мари побледнела, не желая поднимать на него глаза.
– Моя прабабушка была наполовину Кровью. Н-некоторые люди говорят, я слишком на нее похожа.
– По-моему, это вовсе не плохо. – Неприкрытое облегчение, отразившееся на хорошеньком личике, было последней каплей, поэтому Люцивар принялся изучать мешочки с травами. Она непременно решит, что сама навлекла на себя его гнев, и эйрианец какое-то время избегал вновь смотреть на нее, пока вновь не взял себя в руки.
Насколько он знал, дети, бывшие полукровками, обычно не принимались ни тем ни другим обществом. Крови они были не нужны, потому что не обладали достаточной силой, чтобы обучаться даже основам Ремесла, составлявшего неотъемлемую часть их повседневной жизни, следовательно, им была уготована судьба практически бесправных слуг. Лэндены не хотели иметь с ними дела, потому что полукровки обладали слишком большой ментальной энергией, и их способности, не получив правильного развития, не закрепленные обучениями и не подчиняемые Кодексу, приводили зачастую к тому, что во главе той или иной деревни становился капризный тиран, использовавший магию и страх, чтобы править жителями, которые в противном случае никогда не приняли бы его.
Вода закипела.
– Сиди, – рявкнул Люцивар, когда Мари начала было подниматься с кресла. – Ты и оттуда можешь сказать, какие травы и в каком количестве нужно добавить. Кроме того, – добавил он с улыбкой, чтобы смягчить свои слова и тон, – я смешивал простые целебные отвары для куда более требовательной госпожи, чем ты.
Изобразив на личике подобающее сочувствие и пробормотав что-то о том, что Леди и впрямь довольно часто теряет терпение, когда речь заходит о правильном приготовлении снадобий, Мари принялась называть травы, которые надлежало заварить, и указывать нужные пропорции.
– А ты часто видишь Леди? – спросил Люцивар, снимая горшки с плиты и осторожно опуская их на каменные подставки, уже приготовленные на другом конце стола. Несмотря на стойкое нежелание Джанелль создать собственный официальный двор, к ее мнению прислушивались в большей части Кэйлеера.
– Она заходит каждую пару недель, обычно после обеда. Тогда она, бабушка и я обсуждаем целительское Ремесло, а ее друзья обучают Кевина.
– А кто такой… – Люцивар поспешно прикусил язык, сообразив, в чем дело. Он-то посчитал, что едва уловимый ментальный запах, исходивший от паренька, такой слабый из-за серьезных ранений. Но для полукровки он был достаточно силен.
– Какие именно друзья его обучают?
– Лорд Кхардеен и Князь Аарон.