- Были у меня некоторые подозрения, после того, как Слава начала о прошлом твоем выспрашивать, но до сих пор все не хотел в них я верить… Выходит, правда.
- Слушай, - добавил вдруг, хитро прищурившись, - а не та ли это малышка, из-за которой ты в ученичестве бежать пытался?
Огнезор только усмехнулся невесело и молча головой кивнул.
- Вот оно как Первый Бог с кровным своим шутит! - удивленно протянул Ледогор.
- Перестань! - поморщился юноша. - Не до суеверной мне сейчас чепухи! Из-за "шуток" таких теперь кровь льется!
- Если ты о Темнослове и прихвостнях его - то туда им, гадам, и дорога! - отрезал гигант без малейшей жалости. - Правильно ты ему, подлецу, клеймо позорное на морде оставил, хоть и вспомнят это тебе в Совете!
- Думаешь, только это вспомнят? - криво и как-то дергано усмехнулся юноша. - А то, что я охотницу оттуда вытащил, да пять трупов по себе оставил, вот так и спустят?
- Пять? - озадаченно переспросил Ледогор. - Я вот, дорогой мой, семерых насчитал. Вместе с крысенышем-одногодкой твоим и купчишкой-хозяином.
Огнезор воззрился на своего наставника с неподдельным удивлением и на мгновение, кажется, растерялся даже.
- Вот как? - проговорил недоверчиво.
Прошелся туда-сюда по комнате, затем, сдвинув тяжелую серую ткань полога, опустился вдруг на край кровати - как раз напротив Ледогорова кресла - и сразу как-то успокоился, будто все ему ясно стало.
- Вот как! - повторил с нехорошим смешком. - Семеро? Выходит, подчистили за мною… То-то в последние дни чувство было, словно по пятам идет кто-то!
- Чтоб за тобой увязались, а ты и не понял, - изумился гигант, - в жизни не поверю в такое!
- Ну, присутствие ведь и спрятать можно…
- Да кто же на подобную дьявольщину вообще способен?!
- Не знаю, Ледогор, не знаю, - пробормотал юноша вполголоса, но так, что сразу ясно стало: еще и как знает, только очень уж ему чтобы так было не хочется…
"А ведь Слава давно в столице не объявлялась! - вспомнил вдруг мастер. - Ухватилась за какой-то пустяковый, несрочный приказ и будто испарилась". Поворочал немного эту мысль в голове - и любопытствовать как-то расхотелось.
- Нет ничего хуже одержимой женщины, - пробормотал он себе под нос. Но Огнезор все равно расслышал и наградил наставника долгим болезненным взглядом.
- Никто ведь одержимости своей не выбирает, - проговорил глухо, невольно покосившись в щель полога, на спящую девичью фигуру. Ледогор не нашелся, что на это возразить, а красивое лицо юноши помрачнело еще больше.
- Что делать будешь, наставник? - наконец, спросил он все так же тихо и на мастера не глядя. - Тебе ведь теперь, как "столичному", смерть Темнословову расследовать… Не хочешь узнать, как все было?
- Не имею ни малейшего желания! - отрезал тот с мрачной решимостью, самого его удивившей. - Свидетелей живых не осталось, колечки твои с секретиком тоже ни на ком не отметились, так что в отчете я волен написать что угодно! Погиб, мол, почтенный наш мастер-лекарь в законном поединке, на который, дурак, сам уже много лет напрашивался. Дело, конечно, не совсем одобряемое, но вполне обычное. Охранничков же Темнослововых Насмешница еще раньше на тот свет отправила вместе с купчишкой-предателем…
- Интересная версия, - хмыкнул Огнезор. - Даже жаль! А я-то уж почти почувствовал облегчение!
- Решил, что, наконец, сбежал от нас, - понимающе ухмыльнулся мастер. - Нет уж, мальчик, рано тебе еще прощаться с Гильдией! Оденут тебя еще в серое да на Тайный Престол возведут! По-другому никак - слишком много мы с Верой и Гильдмастером покойным усилий в тебя вложили, чтоб из-за глупости мальчишеской все рухнуло!
- Считай это глупостью, а только Лаю я вам не отдам, даже если всю Гильдию перебить придется! - отрезал Огнезор, а глаза его загорелись вдруг вызовом и давно знакомым мальчишеским упрямством.
- Знаю, - тяжело вздохнул Ледогор. - Сам был таким когда-то… Но неужто, - сердито загремел вдруг, - из-за бабы сдохнуть стоит?!
- А из-за чего стоит? Из-за жадности? Тщеславия? Неинтересно даже…
- Как же тогда Империя? Вечный долг проклятых?
- "…что идут дорогою темною, за судьбою Первого Бога"? - процитировал Огнезор с иронией. - Не знаю, Ледогор. Ничего я уже не знаю… Веришь ли, - добавил с печальной улыбкой, - не о Тайном Престоле мне сейчас думается, не об Империи, по швам трещащей, а о том, заговорит ли она со мной после сегодняшнего… Как может быть такое?
Выглядел он уставшим, растерянным и совсем…человечным, что ли. Будто разбился в одночасье за столько лет отшлифованный образ божества, жестокого и безупречного, словно прахом пошли все нелегкие Верины старания, так долго из беззаботного мальчишки это божество создававшей… Странно, но Ледогора мысль такая почему-то даже порадовала.
- Выпороть бы тебя, да запереть покрепче, как в ученичестве бывало! Глядишь, и перестал бы себе ерундой всякой голову морочить! - пробормотал он ворчливо, но беззлобно. Покосился удовлетворенно на вызванную его словами широкую Огнезорову ухмылку, вздохнул и добавил задумчиво:
- Страшно это, наверное, - за себя и за других решать! Не завидую… А только, как бы дело тут не обернулось, вернуться в Гильдию ты все равно обязан…
- Об этом давай через год поговорим, если живы будем! - бесцеремонно прервал его юноша. - А сейчас расскажи мне лучше, что там у вас происходит? Очень уж вся история подозрительна!
- Мне-то откуда знать? - пожал Ледогор плечами. - Слышал я, что Темнослов давно за твоей спиной Насмешницей занялся. То ли почуял неладное, то ли он всегда так - ищет, как бы тебе гадость сделать… Еще как установил ты слежку за посредником ее, наш почтенный лекарь добыл где-то разрешение на прямой с Реми этим контакт. И пока ты по Империи колесил, он купчишку поприжал немного, а тот - не будь дурак - про охотницу все и выложил, да еще и весточку ей отправил, по Темнословову же приказу. После же провала "проверки" своей, мастер-лекарь наш в столице не стал задерживаться: сразу сюда поспешил. Ну, дальше ты сам все видел…
- Темнослов был моим наблюдающим? - понимающе перебил Огнезор.
- Ничего я такого не говорил! - поспешил мастер отпереться.
- Но ведь правда? Еще когда проверка эта дурацкая объявилась, я подозревать начал, потому как не будь Темнослов наблюдающим, никто бы его слушать не стал. Да и на Реми старик выйти мог, только если все мои отчеты видел, а это ведь не всякому позволено!
- Никто не будет злейшего врага внимательней, - согласно хмыкнул Ледогор.
- Что же тогда ты, наставник, в Эн-Амареше делаешь?
Гигант запнулся.
- Уж не за Темнословом ли шел?..
- Догадливый! - буркнул Ледогор. - Я лет семь уже Темнословов наблюдающий. Столько всякого на него собрал - другого давно похоронить хватило бы! Но кому-то в Гильдии ведь и самую грязную работу делать надо! А что может быть Испытания Боли грязнее? Вера вот в свое время побрезговала… Так что старика до сих пор трогать не решались…
- Ничего, - ядовито протянул Огнезор. - Он там себе таких заместителей вырастил - найдется замена! Да только не это меня больше всего беспокоит! - вновь он нахмурился. - Слишком уж масштабную развернул Темнослов деятельность: и разрешение на Реми (защищенного, между прочим, высокими чинами столичными) добыл, и Эн-Амареш вверх дном перевернул… Охрану ведь городскую не местная Гильдия подняла - наш мастер-лекарь постарался! С чего вдруг такие полномочия? Чувствую, стоит за этим очень крупная, не чета Темнослову, фигура…
- Знаешь же, я человек прямой, в интригах понимаю плохо, - насупился Ледогор.
- А я, кажется, как раз начал понимать, - задумчиво проговорил Огнезор. - Вот послушай! В Совете Семерых после моего ухода осталось высоких мастеров только шестеро, а что Темнослов давно седьмым быть хотел - это всем известно. Да только испытание пройти у него силенок не хватило бы, разве что другие высокие мастера проявили бы снисходительность. А для этого пообещать он им должен был что-то очень значительное, например, Белого Мастера… Теперь подумаем: двое из Совета - Сизобор и Вера - на моей стороне. Злата, хоть меня и не любит, но рисковать своим положением не будет - выждет, кто верх возьмет. Осталось еще трое, и все в равной степени претендуют на пост Главы Гильдии. Конечно, не стань меня, еще неизвестно, как они этот пост делить будут, но сейчас не в том главная их забота. Больше беспокоит их, что поддержанного Правящим Домом Белого Мастера отвергнуть будет очень непросто… Но известно им также, что Императору нынешнему, опоре Правящего Дома, не так уж много времени осталось. И что от наследника его толку ожидать не приходиться… Другим Домам крови и главам их, лордам нашим Эну и Амарешу, все это известно не хуже. Они уж и руки потирали бы радостно, только вот боятся идти наперекор Гильдии: помнят, чем мятежи и заговоры последние заканчивались. Поэтому всякую ниточку к нам использовать рады. Малую Книгу, например. Или Темнослова и тех троих из Совета… Заполучить трон и поддержку Гильдии - это ведь уже не просто интриги дворцовые, это надежные виды на новую правящую династию! Для такого и постараться стоит!..
- Раз все так, почему ты здесь еще? Эн-Амареш - город торговый, ворота даже ночью не запирает. Давно бы уже умчались, подальше от этого гнезда змеиного…
- Нельзя было мне ее увозить, - мрачно нахмурился молодой мастер. - Не в таком состоянии…
- Успел, значит, Темнослов к ней руку приложить? - понимающе глянул на него Ледогор. - За это ты ему и отметину оставил?
Губы Огнезора сжались плотнее. Он бросил еще один быстрый взгляд на девушку. Произнес тихо, будто через силу:
- Помнишь, наставник, ты говорил мне когда-то, что есть грань, о которой нельзя забывать? Грань, между тем, кто мы есть, и тем, что нам приходиться делать?..
Мастер не помнил, но на всякий случай уверенно кивнул.
- Возможно, это как раз то, что Темнослов во мне понял сегодня, - проговорил Огнезор еще тише, - то, почему ухмылялся он, умирая… Увидел он, как я перешел эту грань.
"Что за чушь!" - захотелось гаркнуть Ледогору. Захотелось разозлиться, отругать проклятого мальчишку за такие мысли, привести в чувство и волоком потащить обратно в Гильдию… Вот только не получалось у него ничего возразить - сидел да смотрел в удивленной, немой растерянности, как нервно играет Огнезор кончиками пальцев, как поглаживает заворожено согретый теплом кожи рифленый металл тяжелых своих перстней…
- Уходи, наставник, - наконец, не поднимая глаз, сказал юноша. - Не стоит еще и тебе в это впутываться. Если попадусь - так ведь всем причастным память проверить могут… С отчетом поступай, как хочешь, но дальше я сам разберусь.
Гигант со вздохом встал, неловко приладил на лицо маску, глянул мрачно сквозь черные прорези.
- Что бы ты ни делал, Огнезор, вернуться-то тебе все равно придется… - обронил напоследок.
С новой силой охватило юношу знакомое с ученических лет чувство принуждения: будто ведут его - незаметно, но неуклонно, - проложенной кем-то дорожкой. Той, которую сам он не выбирал - и вряд ли бы вообще выбрал. Но отказаться от которой уже не может…
Как он сейчас ненавидел это ощущение! Мысли о долге, власти, собственных возможностях слишком мало распаляли его тщеславие. Ну кто в двадцать шесть лет жаждет править миром? Покорять его - может быть. Добиваться признания. Наслаждаться недолгой иллюзией свободы и собственной неуязвимости, которую дает молодость. Искать приключений. Любить, в конце концов! И начинать потихоньку задумываться об уютном местечке, где можно было бы "осесть" после всего в компании близких людей…
Но уж никак не властвовать, навсегда отказавшись от самого себя, взвалив на плечи неизбежный груз верных и ошибочных решений, а в случае с Гильдией - еще и приняв клеймо всеобщей ненависти да проклятия!..
- Думаешь, сам этого не знаю? - вдруг разозлился Огнезор на наставника. - Еще как знаю! Знаю, что не уйти мне ни от долга, ни от крови чужой, ни от чужого страха и отвращения, который так любовно культивирует Гильдия! И от имени своего не уйти, и от всех проклятий, что уже на него навешаны!..
Но слова его разбились негромким хлопком открывшейся оконной рамы, растаяли в холодной, снежком сочащейся, мглистой тишине вместе с темной Ледогоровой фигурой.
Неприятный промозглый ветерок пробежался по комнате, а плеча вдруг нерешительно коснулась теплая девичья рука. Огнезор вздрогнул.
- Давно не спишь? - не оборачиваясь, спросил глухо, гася в себе остатки раздражения. - Странно, я не почувствовал…
- Видно, лучше из меня ученица, чем ты думал, - легкой горечью окутал его Лаин голос.
Она оторвала руку от его плеча, согнутыми костяшками пальцев, легко отбросив длинную светлую прядь волос, провела по шее, погладила нежно по щеке. Он не двигался в замешательстве, не решаясь поверить этой ласке, все еще боясь обернуться и заглянуть ей в лицо.
Но Лая вдруг обхватила его судорожно, прильнув всем телом, стиснула изо всех сил.
- Плевать на остальных! На всех, на всю Империю! Даже если мир будет гореть и корчиться под твоими ногами, я… я никогда, слышишь, …никогда…не прокляну…твоего имени! Никогда… не отвернусь в страхе! - выдохнула горячо, словно заклинание.
Огнезор застыл, не в силах поверить в то, что слышит. Понимая каждой частичкой себя, что вот теперь-то он пропал окончательно. Не тогда, в Таркхеме, когда узнал в ней девочку из своей полустертой памяти, и не тогда, когда решил с Дворцовой ее вытащить, и даже не ночью той в замке Таргел, а именно теперь, в этот миг…
Потому что не было больше для него никого другого, и та же участь, что Темнослова, врага его, постигла бы теперь и Ледогора, и Славу, и всякого, кто на пути его стал бы. Без разбору. Без сомнений. Без жалости.
- Примешь ли ты мою клятву, Огнезор? - вопрошала, между тем, Лая почти торжественно. - Позволишь ли быть с тобой? Повторишь ли слова, что заглушил тогда гонг в замке Таргел?
"Как могла она услышать?" - пораженно распахнулись во мрак его глаза.
- Я…люблю тебя, - шевельнул непослушными губами почти безразлично, удивляясь, как бесцветны эти слова перед той ненормальной, нелепой, страшной одержимостью, что рождалась на самом дне пустой его души.
- Это все, что мне нужно знать о тебе, - ласково прошептала девушка, припадая губами к бешено трепещущей жилке у него на шее. - Остальное не имеет значения…
Той же ночью темный город выпустил их из своих объятий, подгоняя колючим снежком на северо-запад, где нерушимо ожидали холодные вершины далеких Северных гор.
***
- Пе-е-ервый день, первый день, первый день зимы-ы-ы, - нарочито писклявым голоском изо всех сил распевала Лая детскую новогоднюю песенку, старательно коверкая мелодию и фальшивя.
Смешливое горное эхо весело перекатывало незатейливые слова. Лошади на поводу фыркали, с подозрением косясь на девушку.
Эдан молча шел рядом, легко, словно по столичной мостовой, ступая по неровному, острыми камешками и грязным снежком присыпанному склону. Выражение лица он сохранял совершенно непроницаемое.
"Вот упрямец!" - начинала уже злиться Лая.
В сердцах она пнула подвернувшийся под ноги камень, затем почти выкрикнула очередную строчку песни особенно громко и особенно отвратительно, так что даже смирившаяся со всем Лошадка отшатнулась и всхрапнула испуганно.
- И когда только тебе надоест! - наконец не выдержал Эдан.
"Ага!" - тут же возликовала девушка, пристально вглядываясь в его лицо в поисках малейших признаков вполне оправданного раздражения.
Но лишь легкая насмешливая ухмылка едва заметно кривила его губы, почти не задевая холодную синеву глаз.
- Надоест что? - прикинулась дурочкой Лая.
- Дразнить меня, - невозмутимо обронил ее спутник. - Насколько помню, пела ты всегда отлично. Значит, эти ужасающие звуки ты производишь нарочно, и, поскольку никого другого здесь нет, предназначены они для моих ушей. Вот я и спрашиваю, скоро ли тебе надоест?
- А что, сильно раздражает? - с надеждой спросила девушка.
В ответ Эдан только хмыкнул, вновь погружаясь в непроницаемое молчание.
- Уж лучше бы ты злился! - не удержалась Лая. - А то слова из тебя не вытащишь после…
"После Эн-Амареша", - хотела сказать она, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще, чтоб он вновь вернулся к своим мрачным размышлениям о каких-то "гранях", и "долге проклятом", и прочей подслушанной тогда ерунде. Чтоб опять сидел ночи напролет, уставившись в одну точку, с таким лицом, что просто жуть берет…
"Провались она, эта Гильдия!" - в который уже раз мысленно зашипела девушка. Вспомнилось, как еще совсем недавно проклевывалась в глубине души надежда, что, может, получится Эдана оттуда вытащить, вернуть к нормальной жизни. "Освободить", - так она это называла, словно речь шла о каторге или заключении.
То, что там у него могла быть своя, ни на что не похожая, жизнь, со своими правилами, с друзьями и врагами, с чем-то важным, за что стоило держаться, ей и в голову тогда не приходило - настолько эта мысль была дикой. Теперь же только об этом и думалось.
"Вернуться-то тебе все равно придется" - "Думаешь, сам не знаю?", - раз за разом звучали у Лаи в ушах последние подслушанные в тот день слова.
Она это тоже знала. Вот что самое отвратительное.
Не было больше в Лаином мирке далекой страшной сказки - Гильдии. Была действительность. Тяжелый долг, проклятый путь, согласия на который никто не спрашивал. Всегда меж двух огней быть третьим. Стать палачом или защитником - как будет нужно…
Имперское правосудие - не указ высоким лордам. Зато суд Гильдии - однозначный, неумолимый - другое дело. Всегда ли он справедлив? Это уж с какой стороны глянуть… Если чему и научилась Лая за годы своих скитаний, так это тому, что почти всякая справедливость условна и что никакого она отношения не имеет ни к жестокости, ни к милосердию…
Зато ко всеобщему спокойствию и сытости - очень даже, как ни печально от этого всем гордым, любящим свободу мечтателям…
Когда-то и они с Эданом были такими.
Не теперь…
Даже если друг ее, тот мальчик из прошлого, и захотел бы послать Империю с ее бедами ко всем десяти дьяволам, то Огнезор - Белый Мастер - сделать этого никак не сможет.
Права не имеет.
И кто она такая, чтоб из этого его вытаскивать?
Каждый раз подобные размышления возвращали Лаю к тому, что когда-то, еще в начале их пути, рассказывал ее спутник, то ли пытаясь скрасить неловкое отчуждение, то ли отвлекаясь от тревожных мыслей.