Образница ожидала, что лист рассыплется в труху прямо у нее в руках или, на худой конец, пожелтеет и выцветет, но реальность удивила. Поверхность документа покрылась легким налетом светло-серой пыли, запорошив текст и сделав его неразличимым. А когда Тэйра встряхнула ставшую вдруг тоньше и мягче бумагу, обнаружила, что запись изменилась…
Коричневатые буквы, выведенные дорогими магическими чернилами, которые образница видела от силы пару раз в жизни, складывались в следующие слова: "Алор, если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет с вами. Прости за тот ребус в моем завещании, так было необходимо. Как самому здравомыслящему из моих друзей я хотел бы доверить тебе стать следующим хранителем амулета тысячи душ. На том памятном совещании третьего квитения тысяча семьсот восемьдесят третьего года я убедился, что ты лучше всех подходишь для этого и понимаешь значимость реликвии. Амулет - это опасный соблазн не только для одержимых, но и для воинов церкви. Кажется, что с его помощью можно легко устранить одного, самого сильного и неуловимого бесоватого, заключить с ним договор, отправить обратно в бездну. Будь стойким, друг мой! Тьма лжива, и вместо решения проблемы легко получить ее усиление, поставить наш мир на грань вымирания. Загнать не мелкого беса, а полноценного демона обратно в бездну будет еще сложнее. Но ближе к делу. Тебе ведь наверняка надоело читать мои наставления? Хотя я тешу себя надеждой, что они вызывают у тебя пусть грустную, но улыбку.
Амулет спрятан на дне одной из дубовых бочек с вином, что вот уже три поколения стоят в погребе моей тещи - сводной сестры матери Алины. Адрес ты, надеюсь, помнишь. Мало кто знал, что мы в родстве, я не афишировал этот факт, чтобы не объяснять хитросплетения родословной Лины. Съезди, развейся, Владилена будет рада тебя видеть. Но так как она боевой маг, уточняю - недоверчивый маг, то советую захватить с собой это письмо. Теща не в курсе, что именно хранит, так что и ты не посвящай ее в подробности. И последняя просьба, которую, уповаю на Бога, ты выполнишь. Алор, позаботься, пожалуйста, о моей семье. Твой ушедший за грань друг, Вальтер ин Патрик, верховный инквизитор Эдиабада. Двадцать девятого квитения тысяча семьсот восемьдесят третьего года".
"Там, в следующем слое, паладин случайно адрес не напоминает?" - нетерпеливо поинтересовалась темная сущность.
В ответ Тэйра для начала тяжело вздохнула. Она никогда не любила паладинов, но это послание тронуло ее. Из письма было видно, что бывшего верховного инквизитора больше заботили не дележ власти после его смерти, не обличение врагов и недоброжелателей, не месть инакомыслящим, а положение семьи и населения. Неожиданно тот, кого образница склонна была считать хладнокровным и безжалостным монстром, раскрылся как душевный человек, умеющий любить кого-то и ценить дружбу.
"Бумага стала в два раза тоньше и мягче, я не хочу ею рисковать, - направила бесовке мысль Тэйра. - Если письмо рассыплется, я не смогу его восстановить".
"Демон! А как же нам адрес этой Владилены узнать?"
"Ты меня об этом спрашиваешь? - удивилась образница. - Лично я не собираюсь бросать новую работу и куда-то ехать. Тем более что моих сбережений вряд ли хватит даже на оплату места в почтовой карете, не говоря уже о том, чтобы арендовать лошадь или выкупить место в пассажирском дилижансе с полным рационом и ночевками на постоялых дворах. Как ты вообще это себе представляешь?!"
"С чего ты взяла, что теща усопшего инквизитора живет не в Эдиабаде?" - проворчала темная сущность.
"Если бы это было так, то он написал бы "сходи", а не "съезди", - рассудительно заметила девушка. - Сама знаешь, что у нас не столица, верхом и в экипажах имеют право и возможность передвигаться только десяток-другой высокопоставленных сановников и лекари. Ну и инквизиторы, хотя они этим правом не злоупотребляют. Вон даже сыскари департамента расследований в случае спешки вынуждены бегать. Трупы от них все равно не удерут из-за задержки, а с ворами они поставлены в одинаковые условия. Толстых, неповоротливых и не желающих тренироваться и держать себя в форме долго терпеть на государственной службе не будут".
"Так, может, эта Владилена живет буквально рядом с Эдиабадом, в какой-нибудь из соседних деревенек", - продолжила гнуть свое бесовка.
"Полноценный боевой маг, способный причинить вред паладину, - и в деревне?! - выразила недоверие Тэйра. - Да в таком случае власти Эдиабада не оставили бы ее в покое, пока не сманили сюда. Попытки предпринимались бы каждый год, и хоть что-нибудь просочилось бы в газеты".
"Да, не сходится, - согласилась нечисть. - Как ты думаешь, какие у нас шансы на то, чтобы захватить в плен Алора ин Сентора и добиться от него ответа?"
"Не смей! Нет у нас шансов!" - испугалась образница. Хотя этот церковник уже довольно стар и наверняка физически не так силен, как раньше, связываться с ним все равно опасно. Опыт фехтования плюс преумноженная за годы службы сила молитв могли стать фатальными для нее.
"В таком случае попробуй втереться к нему в доверие и аккуратно расспросить о Вальтере ин Патрике и его родственниках", - в ультимативной форме потребовала тьма. Она тоже считала, что шансов при прямом противостоянии довольно мало.
"Как?! Он же тебя чувствует! - возмутилась девушка, а потом гораздо спокойнее призналась: - И вообще, я его боюсь".
"Тая, ну что тебе стоит? Ведь такой амулет где-то бесхозным валяется!" - принялась чуть ли не канючить бесовка.
Однако образница решила не поддаваться. Она аккуратно свернула письмо инквизитора в рулончик, спрятала его в рукав и, оглядевшись, выскользнула из ниши. Пора было пробираться поближе к дому, а то рассвет уже не за горами. Тэйра даже начала переживать, удастся ли разминуться с патрулем паладинов, и особенно - с Феликсом, который слишком навязчиво принялся ее опекать. Или он что-то подозревает и ждет, пока бесовка не проявит себя? Девушка передернулась, вспомнив массивную фигуру, буквально подавляющую ее, вспомнила и огромный меч за его плечом, удары которого даже с силой тьмы наверняка блокировать очень сложно. В том, что после рассвета встреча с Феликсом состоится, сомневаться не приходилось. Раз он пообещал проведать, то или вломится в дом, или подождет у крыльца, пока она не выйдет.
"Ну вот, опять, - вздохнула темная сущность. - Прекращай заранее дергаться! Или давай я сама проберусь в дом?"
- Нет, пожалуйста, - успела попросить вслух образница, почувствовав, что сознание опять начинает уплывать.
И тьма уступила, очень удивив этим Тэйру. Это что-то новенькое! Обычно бесовка никогда с ней не считалась. Хотя раньше ей и не требовалось, чтобы Тэйра налаживала отношения с кем-то из паладинов…
Верховный инквизитор сделал шаг за порог собора и стянул с головы капюшон, мешающий обзору. Как же не вовремя случилось это проникновение в архив! Он только собирался отправиться домой и отдохнуть после решения всех текущих вопросов и рассмотрения документации по последним нападениям одержимых. Н-да… Не так он когда-то представлял себе жизнь обладателя почетного сана в церковной иерархии… Столько дел, столько проблем, даже на семью времени не хватает. Устал, жутко устал и уже с радостью передал бы должность другому, если бы это было возможно. Теперь он уже и сам не понимал, зачем так оспаривал пост верховного инквизитора у Алора ин Сентора, зачем боролся за союзников, строил заговоры, очернял бывшего приятеля. Но, к сожалению, почетная пенсия главе паладинов не полагается, он до конца жизни обречен нести свою ношу, тяжелую ношу власти, утратившей всяческую привлекательность.
Погруженный в грустные размышления о судьбе, Есир медленно сошел с высокого крыльца, придающего входу в собор величественности, поглядел вдаль на сияние факелов и на суматоху возле колокольни, к которой был пристроен филиал архива, и… неожиданно даже для себя свернул в сторону, скрылся от подчиненных. Ему вдруг захотелось хоть минутку постоять спокойно, полюбоваться на ночное небо и представить, что все проблемы куда-то исчезли. Ох, не понял он в свое время, что вместе с плащом и крестом верховного инквизитора придется принять на плечи и ярмо проблем. Есир сделал еще шажок во тьму и почувствовал, как сзади что-то острое кольнуло его в шею над воротом туники и лежащим складками капюшоном.
- Здравствуй, мой ненаглядный друг, - услышал он хрипловатый низкий голос, вызвавший у него кучу неприятных мурашек по всему телу. И дело было не в словах, а в том, что он знал, кто именно это произнес.
- Одержимая… - прошептал Есир.
- Ну да. Не бойся, не твоя совесть.
- Зачем ты пришла? Предмет сделки еще не найден.
- Ты мне его уже два года обещаешь! Смотри, как бы у меня не закончилось терпение. Я ведь могу и поспособствовать приходу к власти нового верховного инквизитора…
Острый коготь сильнее нажал на кожу, и Есир почувствовал, как из неглубокой пока ранки потекла горячая кровь. Этот факт не ускользнул и от самой одержимой. Инквизитор услышал, что чужое дыхание за спиной стало шумным и прерывистым, запах явно дразнил потустороннее исчадие ночи. Но соблазну нечисть так и не поддалась, хотя Есир морально был готов к такому развитию событий. Страх смешивался с обреченностью, навалившейся на него в последние годы. Он устал и отчаялся вести бесполезную борьбу. Несмотря на все его попытки, ситуация в городе лучше не становилась, наоборот - только медленно, но неуклонно ухудшалась. Лишь воспоминания о семье заставили его произнести:
- С новым инквизитором договориться о сделке может не получиться. Я уже объяснял, в чем загвоздка.
- Дьявол всемогущий! Не мог ин Патрик вообще никому не сообщить о местоположении амулета! Для этого он был слишком предусмотрительным человеком!
- Ты так говоришь, словно лично его знала.
- Это не твое дело! Ищи лучше. Думай! Ты же один из его приятелей.
Мысленно Есир еще раз отметил, что одержимая наверняка была знакома с усопшим верховным инквизитором. Но, похоже, не настолько близко, насколько он полагал ранее. Только что эта информация ему дает? Он и так уже потратил не одну бессонную ночь, пытаясь вычислить, кем может быть эта бесоватая. Вспомнил все окружение ин Патрика, перебрал имена подозрительных женщин, продержал их трое суток в подземельях и подверг полной проверке, несмотря на ропот подчиненных…
- Амулет будет, обязательно будет, - устало заверил Есир. - В отличие от жителей города он никуда не денется.
- А ты поторопись. Тогда выживет больше твоего драгоценного населения.
- Делаю, что могу. Мои люди стараются, несмотря на то что ты их отвлекаешь. Не скажешь, что тебе понадобилось в филиале архива?
- Меня больше интересует другое, - не стала отвечать одержимая.
- И что же? - поддержал разговор Есир, понимая, что не стоит упускать шанс хоть немного узнать о стремлениях враждебной особы.
- Кто и каким образом попал в архив раньше меня?
- Разве… - не договорил инквизитор, растерявшись. Неужели в городе появилась еще одна одержимая, по силе не уступающая той, с которой он сейчас разговаривал и заключил договор? Следует ли переосмыслить и подкорректировать планы на будущее? Есир ощутил, как кольнуло в висках от предчувствия новых неприятностей. Но выхода из порочного круга проблем по-прежнему не видел.
- Я не одна в городе, - подтвердила его худшие опасения бесоватая.
- Ты справишься с остальными?
- А что мне за это будет? - хрипловатым шепотом поинтересовалась одержимая, приблизив губы к самому уху инквизитора. Ее острый коготь так и впивался под кожу, пуская кровь и даже немного углубляя ранку.
Есир еле удержался, чтобы не дернутся и не отшатнуться. Аура темной сущности, казалось, физически давила на него, волнами накатывали омерзение и страх. Причем страх иррациональный. Больше всего пугали не когти, остроту которых он успел почувствовать, а само присутствие чего-то потустороннего, способного причинить вред не только телу, но и душе, особенно если коллеги не позаботятся вовремя о молитве. Только от его подчиненных зависит срок пребывания в преисподней - дни, годы или бесконечность. Иногда эта зависимость просто бесила Есира, и он принимался вымещать раздражение на паладинах, не подозревающих о его терзаниях.
- Одержимая, тебе же самой не нужны конкурентки. Все вы терпеть не можете себе подобных, - с уверенностью сказал верховный инквизитор.
- Думаешь, что можешь управлять моими действиями? Нет, ненаглядный мой, у всего есть своя цена. Если я ненароком избавлю город хоть от одной бесоватой, то возьму свою плату кровью, а ты мне еще поможешь! - жестко заключила темная сущность. - А теперь как насчет аванса?
Горячее дыхание коснулось шеи Есира, он замер в оцепенении и с натугой попытался вспомнить вылетевшие из головы слова изгоняющей молитвы. Но одержимая не дала времени на то, чтобы собраться с мыслями. Она прильнула губами к ранке, прикусила зубами и без того поврежденную кожу, высасывая кровь, словно вампир. Одна нечеловечески сильная рука закрыла рот и частично - нос, не давая полноценно дышать и кричать, позволяя издавать лишь глухое мычание, которое вряд ли будет услышано шумно суетящимися в отдалении возле колокольни паладинами. Вторая рука бесовки принялась нагло гладить и мять живот, постоянно соскальзывая чуть ниже. Есир почувствовал, что теряет сознание, и не стал сопротивляться, малодушно сочтя беспамятство лучшим выходом. Он и не чаял больше когда-нибудь очнуться. "Если народ узнает, что меня убили прямо возле собора, будет паника", - мелькнуло в голове напоследок.
Но в планы одержимой не входило избавлять верховного инквизитора от проблем…
Есир очнулся от ноющей боли в шее и легкого дискомфорта в паху. Над головой все так же сияли звезды, в отдалении слышались голоса перекликающихся паладинов. Он судорожно втянул воздух в изголодавшиеся легкие и неожиданно почувствовал, как в уголке глаза скопилась слеза и соскользнула к крылу носа. Но мужчины не плачут. Плачут женщины и сопляки. А кто он? Есир и сам не знал. Как не знал, рад ли тому, что его не убили. Он был морально раздавлен своим бессилием. Многие годы инквизитор считал себя немного сильнее других, лучше, выше, неуязвимее, а сейчас ему без напряга доказали, какое же он ничтожество. Сейчас он готов был дать обет стать самым праведным из праведников, если найдется человек, способный законно выявить всех одержимых в Эдиабаде. Если подумать, это не такой уж плохой размен. Но надежды не осталось, а он был связан обязательствами и безвыходной ситуацией и потому должен - просто обязан! - без колебаний делать то, что может.
Сесть удалось с трудом, голова немного кружилась. Хотя плохое самочувствие было связано отнюдь не с мизерной кровопотерей, ведь ни вены, ни артерии не пострадали. Больше всего пострадала гордость. Есир пощупал саднящую шею, кончиками пальцев различил влагу и поморщился. Вдруг навалилось омерзение к себе самому, захотелось искупаться, он представил, как горячая вода смывает всю грязь. Одержимая просто использовала его для удовлетворения самых низменных инстинктов и оставила валяться как ненужную, сломанную вещь. Ей ведь, как вампиру, не требовалась кровь для выживания - только для получения извращенного удовольствия. Но что он мог сделать в данной ситуации? Даже о мести приходилось только мечтать, потому что в реальности найти и уничтожить хитрую бесоватую, успешно влившуюся в общество, не представлялось возможным. "Нет, надо все-таки любой ценой найти этот амулет тысячи душ, - подумал верховный инквизитор. - И тогда… тогда уже я смогу диктовать условия!"
Умея примечать в людях все, даже самые мелкие пороки и недостатки, Есир просмотрел в себе один главный - гордыню.
Инквизитор оправил одежду и богато инкрустированный крест, который он заказал при вступлении в должность, и решительно, стараясь не обращать внимания на разливающуюся по телу после нервного перенапряжения слабость, направился к архиву. По мере приближения к как ни в чем не бывало суетящимся подчиненным в нем все больше и больше росла злость. Как же так: главу церкви буквально убивали в нескольких десятках метров от них, а ни один паладин ничего не заметил и не почувствовал? Никто так и не пришел на помощь в то время, когда он в неравной борьбе уступил одержимой! А может, они специально решили сместить его таким образом?! Подозрительность и мнительность разыгрались не на шутку, отодвинув на задний план недавно испытанное унижение. Все-таки недостатки частенько брали верх над достоинствами Есира, хотя он потом искренне об этом жалел.
- Дориан, а ну стой! - рявкнул инквизитор, наметив в качестве жертвы плохого настроения ближайшего молодого паладина, который никогда ему не нравился. Слишком уж шустрый и независимый. - Доложи, что удалось выяснить. Взломщика поймали?
- Увы, - решив не юлить, развел руками воин. - Погоня оказалась безуспешной, обоим преступникам удалось скрыться, хотя мы очень старались. Сейчас несколько патрулей тщательно прочесывают город, но надежда на удачу мала.
- Взломщиков оказалось двое? - удивился Есир. Почему-то он был уверен, что в архив ворвалась одержимая. А одержимые - это не те существа, которые могут договориться о сотрудничестве и проделать все сообща.
- Да, мы рассмотрели двоих в одинаковых серых плащах с капюшонами, скрывающими лица. Я сам в недоумении. Неужели нашлись такие сумасшедшие, которые решились высунуть нос из дома посреди ночи, когда в городе участились нападения одержимых?! - сказал Дориан, еще не подозревая, что его ждет буря.
- Кто первым обнаружил преступников и поднял тревогу? - резко поинтересовался верховный инквизитор, прикидывая, кого и как можно наказать, не прослыв самодуром.
- Кричал я, а обнаружил, похоже, Феликс.
- Где он?
- Продолжает поиски, прочесывает улицы вместе с патрулем, хотя ему поспать надо бы перед утренним визитом в департамент расследований.
Эти слова, сказанные из лучших побуждений, оказались определяющими, так как Есир принял решение, на ком выместить злость. К его досаде, наказать сразу двоих в данной ситуации не представлялось возможным - не поймут.
- Прекрасно. А раз тебе по утрам торопиться некуда, следующие две недели без выходных с патрулем будешь ходить уже ты, - усмехнулся верховный инквизитор.
- За что?! - возмутился Дориан.
- Обязательно надо за что-то? - делано удивился Есир и продолжил наставительным тоном, стараясь, чтобы в голосе не чувствовалось злорадство: - Это не наказание, а великая миссия, порученная тебе, дабы преступники не ушли от возмездия и получили в полной мере за свои грехи. Будешь ловить и опознавать.
- Как опознавать, если они были в плащах с капюшонами?! Плащи опознавать?!
- Бог поможет, если взяться за дело с верой в душе, - с пафосом изрек верховный инквизитор и, резко развернувшись, отправился обратно в собор, где у него на первом подземном уровне находились личные апартаменты - на тот случай, когда приходится задерживаться на работе. Настроение все равно осталось паршивым. В последнее время казалось, что даже во сне его душили проблемы, наваливались, не давали дышать. Почему в юности думалось, что власть и высокое положение принесут счастье? Каким глупым и наивным он был! Годы, словно горькое лекарство, избавили его от этого заблуждения, но, к сожалению, поздно. Они сняли симптомы, но не смогли справиться с последствиями. Время лечит, но от воздействия факторов самого времени не помогает ничто, нельзя вернуться в прошлое и все исправить, прожить жизнь заново. Иногда думается, что жаль…