- Ты причиняешь мне боль… Но я заслужила этого, может быть, и не виню тебя. Но видел ли ты меня мёртвой однажды, или той, что убьёт тебя в своих видениях?
- Я погашу твоё жалкое пламя, - он не обратил внимания на её вопрос. Воздух кружился вокруг его пальцев, будто бы бесконечный вихрь.
- А я отберу у тебя твой воздух, и он сожмёт кольцом твоё горло, прежде чем пламя коснётся кожи.
Теперь уже в его взгляде сияло беспокойство. Осознание страха бессмертного заставило Люцию почувствовать себя ещё увереннее, и пламя на руках её загорелось с удвоенной силой.
- Каян многому научил тебя.
- Большему, чем ты думаешь. А ведь я была уверена, что Старейшина должен знать всё.
- Польщён, если ты думаешь так и сейчас.
- Увы, но нет, - Люция сосредоточилась на мраке, сжавшемся в её душе, и обратила его в пламя. - Но я пришла сюда не за твоей смертью.
Он склонил голову, выражая своё удивление.
- Так зачем же, колдунья? И неужто ты одна, без своего дорогого друга.
Глаза Люции вновь жгло от неожиданных слёз, и она быстро мотнула головой, надеясь сморгнуть их и сдержаться перед старейшиной. Она знала, только сила заставит его ей поверить.
- Каян мёртв, - решительно проронила она. - Я увидела, пусть и не сразу, - кем он являлся на самом деле, я поняла, что он такое. Поняла, что ошибалась. Ошибалась, когда пыталась помочь ему. И я не собиралась позволять ему уничтожить весь этот мир.
Выражение Тимофея не изменилось, даже не дрогнуло.
- Может быть, речь не шла о всём мире, но моя смерть однозначно входила в ваши общие планы.
- Но я пришла не за нею. Ты предупредил меня, и оказался прав, - она скользнула всё ещё пылающей ладонью по поверхности своего кольца. - Если б не оно, от меня бы остался только жалкий прах. Но он разрушил Родича Огня, а потом… Потом я оказалась тут.
Люция говорила слишком быстро - в её слова нельзя было поместить ещё хотя бы несколько звуков, и Тимофей не имел возможности и слова проронить о Каяне. Она рассказывала ему о том, как пылали Запретные Горы в восточной Пелсии, как они искали хрустальный монолит, что прятался под чернотой камней… И он был преисполнен сил, которые так хотел заполучить Каян, чтобы вытащить Тимофея из Убежища. И он представлял, как она осушит его магию, сделает слабым и уязвимым, а Родичи обретут свободу, покинут свои тюрьмы из кристаллов навеки, оживут без Старейшин - и тот больше не посмеет сомкнуть своды тюрем над их головами.
Люция говорила, что жалела Каяна, ведь магию его использовали, саму его суть… А он лишь жаждал обрести свою семью и по-настоящему вкусить счастья.
- Но он хотел не только этого… - голос её стал просто шёпотом, сейчас, когда она уже почти закончила свою историю, сил не осталось и вовсе. - Он видел слабость в смертных людях, и слабость вызывала у него отвращение. Он хотел выжечь её, превратить мир в прах, а потом вновь родить жизнь, чтобы совершенная цивилизация родилась из праха… И остальные Родичи, наверное, разделят его мнение.
Наконец-то она посмотрела на Тимофея, почти уверенная в том, что увидит шок в его усталых глазах. Но лишь понимание коснулось его лица.
- Я видел это, - проронил он.
Слова его дали уверенность Люции, уверенность, заставившую её говорить и дальше.
- Я думаю, взрыв магии убил его и запустил что-то в этом монолите, потому я оказалась тут. Мне показалось, что я обязательно должна найти тебя… Ведь ты единственный, кто может помочь мне.
- В чём помочь, Люция?
Она чувствовала, как позорные слёзы стекают по её щекам.
- Загладить мою вину, - прошептала она, отчаянно сдерживая рыдания. - Прости… Мне так жаль! Я… Я так ошибалась, я едва ли не позволила Каяну развалить всё! Не осталось бы ни мира, ни Убежища… Ни клочка земли, где мой ребёнок мог бы вырасти здоровым и счастливым.
- Твой ребёнок? - тихо, почти беззвучно выдохнул Тимофей.
Люция шумно вдохнула воздух, будто бы не понимая, как он мог так отреагировать.
- Мой ребёнок. Мой и… Алексиуса.
- Ты беременна?
Люция вытерла глаза рукавом мантии, чужой, как и всё вокруг.
- А ты не знал? Ведь ты сказал, что потому утихает моя магия… В моём последнем сне ты рассказал, что власть Эвы угасла, потому что она должна была привести на свет наполовину смертного ребёнка… Ты должен был видеть это, знать!
Тимофей покачал головой, а после опустился на появившийся из пустоты высокий белый стул.
- Я не видел такого никогда.
- Может быть, потому я могу быть тут, да? Я смертна, но мой ребёнок… В моём ребёнке тоже течёт бессмертие, - она покачала головой. - Но я не понимаю, ведь Алексиус стал смертным, когда ушёл отсюда…
- Изгнанники не теряют магию, она плещется в их душах, даже пусть и начинает исчезать, когда они не пополняют свои озёра тут, в Убежище. Это вполне возможно… Но я не понимаю, почему мне не встретилось ни одно видение до этого дня, - его взгляд скользнул по ней, а после он поднялся на ноги. - Я использовал магию против тебя и мог причинить боль и вред ребёнку. Ты в порядке? Может быть, тебе нужно присесть?
Люция покачала головой.
- В полном, - она провела рукой по своему плоскому животу. - Да и ещё слишком рано… Мне было плохо несколько дней подряд, но теперь всё в порядке.
Тимофей как-то слабо и неуверенно улыбнулся.
- Ты поступила правильно, когда решила ко мне прийти.
Наконец-то холод и напряжение отпустили её, она почувствовала, как груз падает с плеч.
- Рада, что так всё случилось.
- Но… - его улыбка погасла окончательно. - Каян не умер.
- Как?! - выдохнула она, не в силах отвести взгляд.
Тимофей протянул руку, и пламя вспыхнуло на кончиках его пальцев.
- Но ведь огонь вечен. Он не может оживать или умирать - только где-то прятаться. Каян - это огонь. И если огненная магия жива до сих пор, то и он тоже жив.
Люция прижала ладонь к губам, пытаясь не позволить крику сорваться с губ.
- Но… Но как остановить его?
- Не остановить, милая, а спрятать. Он должен вновь оказаться в своей тюрьме.
- Но как?
Он не ответил ей, лишь повернулся с огромным окнам, и Люция бросилась к нему.
И только сейчас жуткая мысль пришла ей в голову.
- Каян думал, что ты единственный, кто может пленить его… Но ведь ты не знаешь, да? Только Эва - не ты!
Она смотрела, как его плечи становятся напряжённее, но он молчал, смотрел на Убежище, туда, где заканчивались городские стены.
- Всё это время… - прошептала она, пытаясь унять отчаянное разочарование, - я думала, что эти намёки и загадки - это просто игра со мной, а ты ждёшь момента, чтобы нанести удар… Но ведь ты не мог ничего сказать, потому что ты ничегошеньки не знаешь!
- Куда меньше, чем мне бы хотелось, - выдавил он.
- И мы в беде, так ведь?
Он бросил на неё короткий взгляд.
- Ты верно мыслишь, девочка моя. Я думал, что ты можешь остановить это… Думал, что Эва передала тебе свои знания.
Тимофей умудрялся оскорблять её даже тоном, и Люция вынудила себя не обращать внимания на его слова.
- Но этого до сих пор не случилось.
- Я знаю о мощи твоего кольца, - продолжил он. - Эва использовала его, когда создавала всё это, и её не задели чары.
- Как Клейону и Валорию? Я видела… Видела, как это случилось. Они коснулись шаров, и сила… - она покачала головой. - Сила…
- Одолела их, - кивнул Тимофей. - Изменила и вышвырнула Родичей на века из нашего мира. Прошли тысячи лет, и Родичи были потеряны между мирами… Пока время не повернуло к нам. Миленью тоже задело, но иначе. Она мечтала о силе, с той поры, как коснулась янтарного шара, того существа, что называет себя Каяном - он мог говорить с нею… И он приказывал ей.
Она едва могла поверить его словам, но ведь теперь, после знакомства с богом огня, это казалось таким реальным.
- Она утверждала, что любила его, что ждала много веков… А когда они встретились, он отшвырнул её в сторону, будто бы ничего никогда не было.
- Я не удивлён, ведь Огонь не может любить, только убивать, - он умолк на мгновение. - Из-за твоего кольца Каян нынче слаб. Ты должна отыскать янтарный кристалл до того, как его силы станут прежними.
- Но я никогда и не видела его!
- Тем не менее, я думаю, он держал его при себе. Ведь это его слабое место, он бы не вручил его чужому. Итак, найди его. И это будет первый шаг в нашей борьбе.
Она лишь сухо кивнула.
- Ты уверен?
- Нет шанса сомневаться, боюсь, это наш единственный способ, - признался он.
- Ты многому научил меня… И рассказал о Миленье, - она вынудила себя не сочувствовать убитой горем бессмертной, но теперь понимала её больше, чем прежде. Она не стала богиней, будто Клейона и Валория, нет, её вмешательство лишь сделало её жертвой Каяна, инструментом в умелых руках, и когда она сделала всё, что он хотел, он лишь отбросил её, будто мусор.
Алексиус не выбрасывал её, конечно, но Люция помнила, как это - быть жертвой искусного манипулятора.
- Миленья была умна и находчива, могущественна, до того, как выступила против Эвы… - проронил Тимофей. - Она была одной из тех, кто знал страшную тайну и скрывал её от мира. И эта тайна держит меня тут, заперла, будто бы в ловушке…
- Какая тайна?
- Листья, - он оторвал от своего плаща измятый, вялый листок. Она взяла его, и тот рассыпался в пыль прямо в её руках.
Но она лишь равнодушно повела плечами.
- Увядшие листья. Всяко бывает.
- Не тут. Это признак того, что исчезает магия. Даже если Родичей нашли и разбросали по Митике, слишком поздно останавливать всё…
- Что?
- Мир… То, что осталось от него, - он запнулся, и Люции показалось, что он больше не станет продолжать, взгляд его вновь потерялся в густой зелени за пределами города, запутался в арках и листьях, холмах и долинах, что были такими уже целую вечность.
- Но что от него осталось? - настойчиво повторила она. - Я не понимаю, о чём речь!
- Бессмертные запаникуют при виде мёртвых листьев, они ведь не знают, что всё намного хуже… - он повернулся к ней с таким мрачным выражением лица, что ей было страшно посмотреть в его глаза. - Ты должна знать, что может статься с твоим миром. Глянь ещё раз на моё прекрасное Убежище…
Люция моргнула, но заставила себя вновь посмотреть на прекрасные виды. Только теперь она осознала, что зелени стало куда меньше. Миля, две - а дальше зелень сменилась чёрной выжженой землёй, а после и оборвалась, будто зазубренная скала. Голубое небо обратилось в холодную, зыбкую тьму, сквозь которую не прорывалось сияние даже самых ярких звёзд.
Убежище теперь оказалось лишь городом и жалкой милей зелени - и осыпалось в пустоту.
- Что это? - выдавила она из себя короткий, но логичный вопрос.
- Бессмертный по имени Дамен был сотворён вместе с Эвой, но выбрал убийство. Он был как и Родич Огня, думал, что надо уничтожать всё, будто пламя… Вот только у Каяна реального выбора нет, он и есть Огонь. А у Дамена он был, и он решил причинить нам вред. Попытался уничтожить нас. Прошло столько лет после его атаки, и так мало осталось чар, чтобы удержать этот мёртвый мир… Без Родичей Убежище стало просто осколком, и только часть нас осталась в живых. Я использовал уже столько сил, чтобы укрыть правду от других… И удержать это место так долго, как я смогу.
Никто не должен нести в гордом одиночестве это страшное бремя, а ведь ему претила сама мысль о том, что он вынужден рассказать ей!
- Родичи… А если вернуть кристаллы сюда, это ведь поможет?
Он склонил голову
- Не исправит всего… Но сохранит то, что осталось.
Люция кивнула, чувствуя, как уверенность загоралась в её душе.
- Тогда я должна сделать это. Найти Каяна, заключить его в клетку… И вернуть остальных Родичей сюда, как и его. И тогда и мой мир, и Убежище останутся жить.
Конечно, это не настолько просто, как звучало, но она должна попытаться.
Тимофей не позволил себе и короткой улыбки, но надежда на мгновение сверкнула в его глазах.
- Скажи хоть что-то, - промолвила она, когда он так и не нарушил тишину и словом. - Или ты вытолкнешь меня в ближайший портал, чтобы я могла вернуться в мир смертных?
- Ведь ты слышала то, что я уже говорил до этого, что я закрыл каждый путь, что ведёт отсюда.
Она покачала головой.
- Ну открой хоть на минутку!
- Без остальных старейшин это займёт больше времени.
- Я могу помочь тебе!
- Нет, это только моя ноша… А ты должна отдохнуть перед тем, как вновь столкнёшься с Каяном, - он будто бы говорил с собой. - Останешься в башне, отоспишься… Как только я смогу, клянусь! - я верну тебя в твой мир, и ты сделаешь всё, что можно, чтобы спасти нас, если действительно жаждешь этого.
И Люция знала - ничего в своей жизни она не желала больше.
Глава 8. Магнус. Лимерос
- Скажи мне, отец, - Магнус крепче сжал поводья своей лошади, - куда ты упрятал бабушку, в глыбу льда? Только в ней можно скрыться на столько лет.
Король не проронил ни слова - он вообще молчал уже полдня. Они уже успели дважды сменить лошадей, а Гай не вмешался и в порядок шествия - всё так же смотрел в спину Мило, не оборачивался на Магнуса и Клео за собой, не косился и на Энцо, замыкающего процессию.
Магнусу хотелось вырваться вперёд. Он не мог думать ни о чём, кроме Клео, когда она ехала так близко к нему - даже определить направление, хотя, кажется, двигались они на восток.
Они все - ведомые Гаем, как бы страшно это не звучало.
Остановились, впрочем, по первому же требованию короля - Мило и Энцо с необычайной прытью бросились разводить костёр, а Магнус направился к отцу. Тот выглядел всё хуже и хуже, побледнел, будто бы стремился слиться со снегом, и кожа теперь была испещрена сине-фиолетовыми узорами.
- Солдаты Амары следуют за нами, - промолвил он.
- Я знаю, - кивнул король.
- И что делать? Твоя жена, несомненно, очень обрадуется, когда узнает, что твои слова и медяка не стоят.
- О, моя жена очень бы удивилась, если б я сказал правду, - он кивнул Мило и Энцо. - Это ваша забота.
Стража даже не удивилась - они с лёгкостью запрыгнули в седла и направились туда, откуда прибыли.
Магнус знал, о какой заботе речь - и, видит богиня, не был против.
- Сколько же ещё понадобится времени на дорогу? - спросил принц.
- Нам в Ричс.
- Ричс? Я что, правду говорил о льдах?
Ричс - это лишь участок земли рядом с Гранитным Побережьем - просто торфы и заледеневшие долины. Нет места холоднее в Лимеросе - и нет в мире ничего холоднее, чем сам Лимерос. Там никогда не тает лёд, и даже когда на западе лето позволяет снегам подтаять, холод сковывает Ричс пуще прежнего. Только одна деревушка цепляется за жизнь в бесконечном море льда - и чудо, что он не похоронил под снегом и себя, и Селию Дамора, прячущуюся, вероятно, среди местных жителей.
Но король не проронил больше ни слова, отвернулся от своего сына и двинулся к реке, собираясь наполнить водой свою флягу. Магнус шумно выдохнул воздух и направился к Клео - та отчаянно куталась в меховый плащ, пытаясь спрятать лицо от нещадного ветра.
- Как вы выдерживали этот холод? - возмутилась она.
Он едва-едва замечал даже бурю - не то что это.
- Может, всё от того, что моё сердце - глыба льда?
- Я думаю, оно всё же чуточку оплавилось по краям.
- О, нет, - Магнус ухмыльнулся. - Сердца Лимероса не тают… Наверное, в Ораносе от нас должна бы остаться только лужа…
- Оранос обнажит истинную душу. Там так тепло, цветы, деревья… - её голос затих, а во взгляде плескалась тоска по родному дому. Но девушка ничего больше не сказала, только устало опустилась на поваленное бревно и стянула перчатки, потянулась руками к пламени. Магнус устроился рядом, но он всё ещё не мог заставить себя отвернуться от отца.
- В Лимеросе тоже есть деревья, - проронил он.
- Нет, - она лишь досадливо покачала головой. - Это совсем не те деревья…
- Возможно. Выпьешь? - он протянул Клео свою флягу, но та бросила на неё лишь опасливый взгляд.
- Вода или вино?
- Вода.
- Как жаль… Вино могло бы немного согреть меня в этот жуткий день.
- Как видишь, моё согласие даже ничего не изменит.
Она коснулась его перчаток будто специально, когда забирала флягу - но позволила себе только маленький глоток.
- Энцо и Мило отправились убивать их, верно?
- Да. Неужели это беспокоит тебя?
- Возможно, ты удивишься, милый, но я год назад ветра-то боялась, не то что смерти.
- И сейчас? - он весело изогнул бровь.
- Подрагиваю иногда, знаешь. Ветра Лимероса тому доказательство.
Ему так хотелось обнять её, подарить своё тепло - но сердце таяло слишком быстро, а пламя плясало рядом, и он заставлял себя смотреть на огонь.
- Не волнуйся, вскоре Лимерос покажет тебе, что такое холод - Ричс умеет напоминать об этом, - он подхватил какую-то маленькую тростинку и бросил её в костёр.
- А туда долго добираться?
- День-два, если папа не упадёт с лошади ещё раньше.
- Я б не отказалась посмотреть на это, - его "папа" странно резануло слух.
Он как-то странно, резко улыбнулся.
- Ну, я б тоже, наверное.
- А что насчёт твоей бабушки? Я знаю, ты столько лет не видел её, но ведь помнишь что-то полезное?
Он отчаянно тянулся к детским воспоминаниям - но не было ни одного мига, в который ему хотелось бы вернуться.
- Мне было лет шесть, может, меньше, когда мне сообщили о её смерти… Совсем немного времени прошло после смерти дедушки… Я даже не могу вспомнить, что мне тогда говорили - но когда люди обычно пропадали, это означало смерть. Я помню чёрные-чёрные волосы и тонкую седую прядь, - он коснулся локона Клео, что упал на лоб, жалея, что кожаные перчатки не позволяли коснуться её кожи. - Помню, что на её шее всегда висел маленький кулон - две скрутившиеся серебряные змеи с рубиновым взглядом.
- Прекрасна.
- Именно…
- О да, - улыбка её родилась - и умерла в тот же миг. - Как думаешь, у твоего отца есть Родич Воздуха?
Она покосилась на короля, сидевшего на корточках у реки с опущенной головой - такого бессильного, опустошённого… Магнус смотрел на человека - но видел лишь тени своих страхов, засевшие во взгляде Гая.
- Может и нет… Он спрятал его куда-то, наверное, - он склонил голову, пытаясь подумать над её вопросом. - Но он так боится, что Родич могут обнаружить… Может, и взял с собой.
- И ты понятия не имеешь, как на самом деле.
- Именно, - он тихо фыркнул. - Ну, у тебя ведь есть Родич, да?
Она потянулась за обсидиановым шаром, будто бы пытаясь удостовериться в его существовании.
- Это спасло нам жизнь, - в холоде Лимероса лишь мерно сияла обсидиановая поверхность, - и мы видели, к чему всё это привело. Но я хочу большего, понимаешь?
- Понимаю, - кивнул он. - Мой отец не пошёл бы туда, если б не знал о том, что бабушка нам точно поможет. И я б не пошёл - если б не знал, что могу разрушить проклятье.
Выражение его лица внезапно стало каким-то жутким.
- Посмотрим, вдруг она отыщет Люцию? Ведь та помогла же Каяну воспользоваться Родичем Огня.