– Если так, то я закажу себе ванну и проваляюсь в ней до самого утра. – Лисса не стала рисковать и, доверившись чутью кобылы, позволила той самой перейти через дно оврага на другой склон. Новость о том, что они покидают лес и выбираются в цивилизованные места, мигом сняла накопившуюся за эти дни усталость.
– Я ничего не чувствую. – Брысь завертел головой и потянул носом, пытаясь понять, чего они так радуются.
– Оставь. – Мамука махнул рукой и поехал дальше. – Все равно, ничего не ощутишь, пока не выедем из леса.
– Да? А почему я чувствую? – Ей было до жути интересно, почему глаза видят одно, а ощущения говорят другое.
– Потому что вы, барышня, дракон. Вам положено знать, где есть вода, а где она уходит. – Мамука даже повернулся в седле, чтобы видеть Лиссу. – Скоро лес кончится, выедем на дорогу, а там и до постоялого двора рукой подать.
– А–а–а, – протянула Лисса и притихла. Значит, это ее драконьи способности просыпаются. И чего ей дальше ждать?
Да чего ж так чешется? Комары их не кусали. Лия дала специальные шишки, если их регулярно поджигать, то все насекомые в округе разлетаются от дыма. А в крапиву она сама не лазила, что она, совсем дура? Закатав рукав рубашки, Лисса уставилась на пятно у сгиба локтя. Небольшое покраснение, и кожа шелушится, как будто аллергия. Она уже хотела паниковать и звать Брыся, он в их команде был не только охотник, но еще и лекарь. А потом сложила два плюс и два и поняла, что это такое.
Если она за версту чует, как из воздуха медленно уходит влага, вот вам результат. Пора запасаться увлажняющими кремами или обеспечивать себе ежедневное купание, иначе без воды кожа совсем засохнет. Вот почему у Лии есть свой бассейн. И дом, где они с Тонасом проводят большую часть года, скорей всего на побережье. Чтобы морской дракон мог вдоволь накупаться в море. А ей–то что делать? Нырять в ручей? Допустим. И как долго в нем надо находиться, чтобы через пару месяцев не превратиться в засушенную воблу? Эх, надо было задержаться на денек и расспросить Лию, но раз она не может с ней связаться, придется экспериментировать.
Неожиданно лес резко поредел, а подлесок стал намного гуще. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы провести кобылу через кусты и молодые деревца, не ободрав ей бока и не оставив сумки в ветвях шиповника. Разбойники тихо матерились, а когда пролезли через преграду из ветвей и колючек, оказались на укатанной дороге, уходящей от леса через поля к виднеющемуся вдалеке поселку.
– А вот и наш торговый тракт. – Мамука расплылся в улыбке.
– Ну наконец–то, – Лисса от радости, что видит солнце и бездонное синее небо над головой, раскинула руки и, запрокинув голову, подставила лицо под теплые лучи. А потом опомнилась, что этого как раз делать не стоит, пока не решена проблема с сухостью кожи. Не хватало еще, чтобы лицо покрылось шелушащейся коростой. – Почему стоим? Кого ждем?
Не дожидаясь спутников, Лисса повернула в сторону деревни.
– Гхм. – Брысь кашлянул в кулак. – Вообще–то постоялый двор в той стороне.
Девушка остановила лошадь и, захлопав глазами, характерным женским жестом поправила сползшую на затылок косынку, прикрывая волосы. Она не теряла надежду когда–нибудь с ними договориться и хоть на время вернуть первозданный цвет. Но на всякий случай везла с собой пол–литровую банку черной краски. Мало ли, вдруг пригодится.
– Ну и ладно. – Как неловко получилось. Лисса смущенно улыбнулась и повернула коня назад.
– Вы не расстраивайтесь, барышня. – Мамука сочувственно погладил… гриву ее кобылы. – Откуда вам в столицах знать, как живет народ в глубинке.
Лисса еле удержала серьезное выражение лица. Бабушка с дедушкой, чтобы не разглашать ее иномирное воспитание, придумали для всех официальную версию, что с малолетства она воспитывалась в закрытой школе со строгими правилами, поэтому девушка выросла немного с придурью и не надо на этом заострять внимания.
– Это да! – Брысь поравнялся с ними, вальяжно развалившись в седле. Глаза подернулись дымкой воспоминаний. – Помню, приключился смешной случай. Мы как раз за одной барыней следили. Она и ее свита остановились на постоялом дворе. А мы там загодя ждали. Так вот горничная у нее…
Мамука резко перегнулся через нее, Лисса едва успела пригнуться, чтобы не получить в ухо, и отвесил другу подзатыльник.
– Захлопни рот. – Бедный разбойник от неловкости пошел красными пятнами.
– Почему? Смешно же было? – Брысь, чтоб опять не перепало, отъехал от них подальше.
– Кончай языком молоть. – Мамука кашлянул в кулак, глянул на Лиссу и сделал серьезную мину. – А вам, барышня, я бы посоветовал поменьше его слушать.
Лисса закусила губу, чтобы не захохотать и закивала головой.
– Хорошо, не буду, – пообещала она, и когда Мамука вырвался вперед, шепнула Брысю: – Расскажешь потом, чем дело закончилось?
– Гм, думаю, не стоит. – Теперь настал черед Брыся краснеть и мямлить.
Лисса только рукой махнула. Не больно–то и хотелось. Тем более она примерно представляла, чем закончилась эта история. Хорошо, если наивную дурочку выгнали с работы. А ведь могли и под суд отдать за пособничество в воровском налете. Впрочем, у нее своих проблем хватало, чтобы переживать о том, что случилось много лет назад.
Дорога вилась вдоль леса. Ближе к полудню стало невыносимо жарко. Конечно, Лиссе не хотелось зажариваться на солнце, но пришлось плотную рубаху снять, иначе можно просто свариться.
– Как хорошо.
Потянувшись, Лисса расправила плечи и ноющую спину. Воздух охладил разгоряченную кожу, вернув ощущение комфорта. Только голове было жарко. Шея болела от тяжести тугих кос. Вот бы распустить их, чтобы трепало ветром. Увы и ах, платок снять она не могла. В этом мире каждому известно, что у драконов цвет чешуи совпадает с цветом волос в человеческом обличье. Хорошо Кошу, ему с черной шевелюрой проще прикинуться обычным человеком. Интересно, он до сих пор ее ищет или смирился, что она больше не его невеста?
Мысли плавно перетекли на воспоминания о Кощее, от него к Ане, и Лисса вдруг поняла, как сильно соскучилась по подруге. Не хватало ее вечно язвительных замечаний, веселого смеха. Покосившись опять на сумку, она решила сегодня же ночью опробовать телефон. Они уже далеко уехали от убежища, и за безопасность Лии и Тонаса можно не волноваться.
До постоялого двора добрались быстро. Солнце только клонилось к закату, окрашивая облака на синем небе в пламенеющий оранжевый цвет. На пригорке высился добротный каменный трехэтажный дом. Позади – стена леса, для защиты от северного ветра. Впереди – поля и дорога. Такой видно издалека. А значит, постояльцев много. Вот что значит хорошее место. Массивность стен, черепичная крыша, каменные трубы дымоходов, большие окна и широкое крыльцо с колоннами. Рядом с основным строением находилась кузница. Из высокой каменной трубы валил черный дым, слышались удары молота о наковальню. Кому–то из постояльцев потребовалось что–то срочно починить, раз кузнец взялся за работу на ночь глядя. Конюшня, а как же без нее. За ней – загон для гужевых волов. Амбары с сеном. Навесы, где можно спрятать от дождя кареты и груженные товарами подводы. Все это выдавало основательность хозяев, которым добрая молва дороже сиюминутной наживы.
– Вот здесь пару деньков отдохнем, найдем попутчиков и двинем дальше. – Мамука, не скрывая улыбки, оглянулся. – Возражения есть?
Лисса захлопнула рот.
– Какие возражения? Я в таком доме согласна жить хоть до конца дней.
Брысь загоготал, а Мамука только шире улыбнулся.
– Эк ты загнула, ваша милость. С такими запросами дедушка до конца года разорится. Это тебе не сарай с соломой, здесь и царю не зазорно остановиться. Ну и цены соответствующие. Так что два дня, не больше. И даже если не найдем попутчиков, поедем сами. Иначе сядем в долговую яму.
– В смысле – в яму? – не поняла Лисса, сворачивая вслед за провожатыми с главной дороги к постоялому двору.
– Яма как яма. В земле копают. – Брысь равнодушно пожал плечами, а она опять разинула рот, не веря своим ушам. – Ночь в ней сидишь, а днем выпускают на работу. Когда долг отработаешь, тебе уже и белый свет не мил. Так что, барышня, держите денежки ближе к телу. И вам спокойно, и не упрет никто. И не смотрите, что люд на вид приличный. Каждый третий – проходимец или вор.
И опять загоготал, а она только диву давалась: как, оказывается, люди во всех мирах похожи. Так и норовят украсть, что с краю лежит, или соблазнить невинную девицу. Положим, девица может сама за себя постоять. Отращивать зубы как у крокодила она уже могла, осталось научиться чешуей кожу покрывать. У нее такая прочность, не всякий меч проткнет. А вот насчет кошелька Брысь прав. Надо переложить в место понадежнее. Хорошо, в этот раз она с собой в дорогу пару лифчиков взяла.
Постоялый двор встретил их шумом. С дороги его было не слышно, а сейчас Лисса не знала, куда направить кобылу, чтобы ненароком никого не затоптать. Два мужика катили огромную бочку, подпирая ее плечами. Еще один тащил через двор истошно блеющего козла. За загоном в грязной луже хрюкали три поросенка. Там же тетка отрубала головы курам, две помощницы ощипывали тушки и относили через черный ход на кухню. Вокруг работниц столпились мяукающие кошки, которым выкидывали потроха. Пара дворовых собак залегла в кустах в надежде, что и им перепадет от хозяйских щедрот.
Под навесом работники распрягли богато украшенную карету, и, взяв под уздцы уставших лошадей, повели их на водопой. Еще двое снимали с кареты сундуки с багажом и тащили их в гостиницу. Груженые подводы, крытые тканью, похожей на брезент, и обвязанные веревками, стояли чуть в сторонке. На одной из них, охраняя свое добро, сидел мужчина, поедая на свежем воздухе пирожок и провожая всех хмурым взором.
– Кажется, мы не единственные постояльцы. А ну–ка, поторопимся, иначе будем спать на сеновале. – Мамука свернул к конюшне.
Они за ним. Забрав с собой только сумки, оставили коней на попечение работника, за десять медяков обещавшего позаботиться о них, как о своих родственниках, и отправились на постоялый двор.
Мамука толкнул дверь, и компания вошла в просторное помещение, больше похожее на холл гостиницы, чем на трактир.
– Так и должно быть? – Лисса ожидала, что сейчас их оглушит гомон ужинающих постояльцев, а тут никого, будто все вымерли. Высокий потолок, натертый до блеска воском деревянный пол. Витающий в воздухе едва ощутимый аромат меда. Широкая лестница, покрытая коврами, под ней конторка. Из–за нее им улыбался молодой парень в лакейской форме. Лисса тряхнула головой, пытаясь прогнать ощущение дежавю. Это же гостиница из ее современного мира, а не средневековый постоялый двор.
– Добро пожаловать. – Парень им еще раз улыбнулся, и ничего не оставалось, как покрепче сжать лямки сумок и подойти.
Мамука облокотился на высокую стойку руками.
– Когда я был здесь в последний раз, тут был трактир, или у вас гостей уже не кормят?
– Конечно, кормят. – Парень еще раз улыбнулся.
Лисса от удивления моргнула. Такое чувство, что Дейл Карнеги переместился в этот мир и теперь учит местную обслугу улыбаться в тридцать два зуба. Мамука скривился. Отсчитал за две ночи вперед два златеня и заплатил серебряную полтину за обслуживание и белье.
– За порядком у нас следит охрана, – предупредил их парень, заполняя какие–то бумаги. – Так что прошу не устраивать драки и не тревожить других постояльцев.
– Так где у вас кормят? – не выдержал Брысь, начиная звереть от вечной улыбки парня.
– Вот двери, ведущие в таверну. – Рукой в белой перчатке тот указал на двустворчатые двери в другой зал. Сейчас они были закрыты, и за ними царила уже начавшая казаться зловещей тишина.
И тут входная дверь хлопнула, два работника втащили громоздкий сундук, снятый с дорогой кареты, и, пыхтя от натуги, потащили его на второй этаж.
– Ключи от ваших комнат. У вас есть с собой тяжелые вещи? Можем сказать нашему работнику, чтобы их принес. Но за это вам придется платить отдельно. Дополнительные услуги в обслуживание не входят.
И опять улыбка, от которой даже Мамуку перекосило.
– Нет, у нас все с собой, – рявкнул разбойник, выхватывая ключи из протянутой ладони. – Нам туда. – Мамука указал им с Брысем на лестницу и пошел за ними.
– Значит, так, – обратился он, понизив голос до едва слышимого шепота. Лисса и Брысь навострили уши. – Комнату занимаем одну. Пока барышня изволят приводить себя в порядок и отдыхать, ты, Брысь, дежуришь под дверями, а я пока посмотрю, что здесь да как.
Лисса не стала возражать. Пока не выяснится, почему у нее здесь чешуя встает дыбом и хочется оскалиться во все двести два драконьих зуба, лучше Мамуке не возражать.
Как оказалось, она зря расстраивалась по поводу кому где спать. Комната по местным меркам была огромной. Стены обиты голубым шелком. На полах ковры. Один у кровати, другие – у огромного камина. Если их сдвинуть, получится полноценное спальное место. Еще одно можно устроить, положив на широкий подоконник покрывало с кровати и накидав для мягкости подушек. Из окна открывался вид на поля и изумительной красоты закат. Лисса еще сильней отдернула тяжелые бархатные шторы, чтобы подольше полюбоваться на красоту. А когда солнце скрылось за горизонтом, прошлась по комнате, зажигая масляные светильники. Сразу стало уютно. Захотелось забраться на высокую кровать, зарыться под пуховое одеяло и завалиться спать до самого утра, а еще лучше до обеда.
А вот разбойников меньше всего волновало, где им придется спать. Побросав вещи на пол, они первым делом проверили надежность дверного замка и наличие щеколд на окнах. Лисса, поставив сумки у кровати, присела на край, проверяя ее мягкость, потом потрогала парчовый балдахин. Если его задернуть, то получится отдельная комната.
А что у нас там? Незаметная дверь в стене привела ее в полноценно оборудованную ванную. Лисса чуть не завизжала от восторга, когда увидела такой знакомый унитаз, раковину и огромную чугунную ванну. Все бы ничего, но больше всего ее удивило наличие водопровода и канализации. Откуда в средневековом мире такие технологии? И тут ее осенило от немыслимой догадки. Она чуть не побежала рассказывать о ней мужчинам, но вовремя вспомнила, что те ни сном ни духом не знают ни о каких параллельных мирах. И если она выскажет предположение, что владельцем постоялого двора является выходец с Земли, придется объяснять, откуда она об этом знает.
Любопытство распирало ее как бродящий в бочке квас. От переизбытка чувств она даже присела на кушетку у окошка. Кто этот человек? И кем он был в ее мире? Как попал сюда и как сумел разбогатеть, став владельцем гостиницы? Десятки вопросов и ни на один из них невозможно получить ответы. Жаль, а так хотелось бы поболтать. И новые сомнения. А вдруг этот человек не русский? А она знает только несколько фраз на немецком и английском.
– Барышня, вы там как? – В дверь постучал Мамука.
Взяв себя в руки, Лисса выкинула из головы посторонние мысли. Все равно, владелец такой шикарной гостиницы не снизойдет до общения с нею, даже если они из одного мира, так зачем напрасно переживать? Радоваться надо, что кому–то осточертело по нужде ходить на двор, и он озаботился об удобствах не только для себя, но и для постояльцев. Эх, и все равно любопытно. Посмотреть бы на него (или нее) хоть одним глазком.
– Я в порядке. – Лисса вернулась в комнату, но только затем чтобы взять сумку с чистыми вещами. – Там ванная, я купаться. Мамука…
– Да? – Мужчина ей улыбнулся, видя, что она мнется и никак не решается спросить. – Говорите, барышня, чего молчите?
– Как ты думаешь, здесь есть прачка?
Мамука сначала не понял, а потом закусил губу, чтобы не захохотать. Где это видано, взрослая девица и не может сама себя обстирать.
Ей было стыдно. Честно. Но только одну минуту. Потом она глянула на свои истертые вожжами до мозолей руки и поняла, что ей ничуть не жалко серебряной монеты, чтобы стиркой занялся кто–нибудь другой. Мамука тоже обратил внимание на волдыри и пристыженно опустил глаза.
– Вы приготовьте все, что нужно выстирать, а я попрошу кого–нибудь из женщин. – И выходя из комнаты, проворчал, думая, что она не слышит: – Надеюсь, это входит в стоимость обслуги? Иначе в Слободу приедем нищими.
– Брысь, ты за дверь. Я искупаюсь быстро, и будет твоя очередь.
– Понял, барышня, не дурак. – Разбойник ретировался в коридор.
Лисса подумала, стоит ли за ним запирать двери на замок, потом решила, что не стоит. Иначе, случись что, придется выбивать, а ремонт денег стоит. А вот дверь ванной она за собой закрыла. Пока набиралась горячая вода, разделась, сняла платок и распустила косы. Волосы тяжелыми кольцами упали до колен, отразив в зеркале настоящую ундину.
– А что? Зеленый цвет – тоже ничего.
Девушка повертелась и так и эдак, рассматривая себя со всех сторон. И то, что она видела, ей очень нравилось. Еще бы загореть немного. Золотистый загар будет красиво сочетаться с зелеными волосами. Только загореть нужно не частями, как сейчас, а целиком, чтобы белых пятен не осталось. Брови и ресницы подкрасить черным, и будет настоящая красавица.
Посмеявшись над своим бахвальством, она достала со дна сумки банку с краской и, макнув в нее самый уголок рубашки, провела по бровям, мазнула ресницы и, оставив впитываться, взялась стирать белье. Поручить стирать чужому человеку штаны и рубашки можно, а вот трусы и лифчики все же неприлично.
– Вот черт. – Она чуть не проворонила воду и бросилась закручивать краны. Так и потоп устроить недолго.
Решив, что потом придумает, где развесить сушиться белье, Лисса забралась в кипяток и с блаженным стоном вытянула ноги, откидываясь на спинку ванны.
– Господи, как хорошо.
Горячая вода уняла боль в натруженных верховой ездой мышцах. Мягкое мерцание единственной лампы позволило ей расслабиться и полностью отрешиться от всех проблем. Какая разница, землянин хозяин гостиницы или нет. Надо наслаждаться моментом. Когда еще выпадет возможность воспользоваться благами цивилизации?
Глаза сами собой закрылись, и Лисса не заметила, как провалилась в сон.
И как это часто бывает во сне, проснулась от толчка, словно падаешь с огромной высоты. Открыла глаза и долго не могла понять, где находится. Под напором ветра хлопал брезент палатки. Сквозь ткань просвечивали отблески костра, и было слышно, как в нем трещат поленья. Тихо переговариваются выставленные на ночь стражи, а вокруг шелестит высокая трава.
Это определенно не номер в гостинице, разве что Мамука разбил лагерь в чистом поле и перетащил ее спать в палатку. Но даже он не посмел бы улечься рядом, сгрести ее в охапку и согревать теплом своего тела. Чьи–то руки нежно гладили ее по спине, перебирали пальцами почти сухие волосы. У нее под щекой часто билось его сердце, и теплое дыхание обдавало затылок.
Замерев, словно мышка, она боялась пошевелиться, чтобы мужчина не понял, что она уже проснулась. И невольно вздрогнула, услышав над собой до боли знакомый голос.
– Выспалась? – Воевода повернулся на бок, привстал на локте и улыбнулся, увидев ошеломленное выражение ее лица.
– Славий? – От облегчения, что проснулась в объятиях любимого, напряжение спало, и она незаметно перевела дух. Фух, обошлось. Страшно подумать, что могло случиться, окажись она в другом месте.
Он провел пальцами по ее щеке. Убрал с виска непослушный локон и, словно читая ее мысли, высказал собственное сомнение: