- У них тоже давно на паровые машины перешли, а некоторые корабли, говорят, новые двигатели используют, нефтяные. - моторы Дизеля, - уточнил Миха. - Нет сейчас таких кораблей у турков. К Тому же, знамена у них не турецкие. Французы это. Так ведь мы с ними уже два века морей не делили. И опять же, почему парусники? Ни черта не пойму! Пойдем, у солдат узнаем.
Они подошли к группе солдат, столпившихся у развороченного пирса.
Канонада утихла, обе стороны были будто удивлены внезапно возникшей перепалкой.
Один из казаков показал рукой в море.
- Глядите! - воскликнул он. - Что это там?
В море, действительно, происходило что-то странное. Небо над неприятельской эскадрой озарилось мерцающим сполохом, переливающимся разными цветами. Паруса задрожали будто фантомы и стали медленно растворяться в воздухе. Набежавшие тучи заплакали дождем и корабли затерялись в его пелене. Михаил подобрал оброненный кем-то из офицеров бинокль с выдавленной правой линзой и поднес его к глазам. Свечение в небе резануло по зрачку и едва не ослепило - он сразу перевел бинокль на линию горизонта.
Эскадра исчезла. На неспокойных волнах близ порта покачивались обломки мачт с остатками такелажа на уцелевших реях, обрывки парусов, бочки, доски.
Среди плавучего хлама Михаил заметил чудом уцелевшую лодку с человеком, который отчаянными взмахами весел греб к берегу, словно пытался избежать соприкосновения с тем странным переливчатым свечением, которое теперь начинало опускаться к барашкам волн. Куда подевалась эскадра, никто и догадаться не пытался. Может быть, она была миражом, но разве миражи стреляют по портам чугунными ядрами? И это свечение, какова его природа? Михаил видел подобное явление, но в этих широтах его никогда не замечали, и при этом оно возникало лишь высоко в небе, оно рождалось выше туч и не опускалось так низко.
Между тем с берега послали уцелевший паровой катер, чтобы схватить гребца и подробно расспросить его о том, что это за эскадра, откуда она взялась и куда делась. Михаил, воспользовавшись суматохой, пробился к командиру казачьей сотни, ведя мальчишку за собой на буксире.
- Ваша шашка, господин есаул! - громко сказал он.
- Что? - человек в порваном на спине мундире обернулся и непонимающе посмотрел на кузнеца.
- Шашка ваша, готова, говорю!
- А, кузнец? Вишь чего творится? - казачий капитан взял в руки шашку, повертел ее перед собой.
- Ножны тоже были, - сказал Михаил. - Погребены под рухнувшими стенами кузницы. Жаль, хорошие ножны были. Хорошо хоть шашку спас.
- Брось! - отмахнулся есаул. - Ты, как бывший военный человек, прекрасно понимаешь, что не до шашки сейчас.
- Господин есаул, у меня к вам просьба. Примите меня в свою сотню.
Кузницы моей уже нет, а город, я чувствую, надо будет оберегать от врагов.
- От каких врагов, кузнец? От того матроса в лодочке? От своих же оберегаться будем, от тех, кто любит суматохой пользоваться, от мародеров.
- Мальчонку надо оставить матросам для присмотра.
- Присоединяйся к нам. На вот, тебе оружие, - есаул протянул ему шашку. - Но потом отдашь. Как порядок в городе наведем, новую кузницу справим, так и вернешь. В ножнах. Ну, мальчишку к матросам отведи и вертай назад. Если не все кони пропали, так и тебе какую клячонку подыщем.
Кузнец вытащил из кармана картуз, расправил его, надел на голову, посолдатски браво козырнул и побежал в порт. Когда Михаил с Витькой добрались до батареи береговой охраны, паровой катер уже вернулся с подобранным матросом. Кузнец, вместо того, чтобы вести мальчика в матросские казармы, подошел поближе к пирсу и увидел маленького человечка в странной одежде. Это был не матрос, но и на офицера он не был похож. Скорее всего, судовой врач, или кто-нибудь из исследователей, которых часто принимали на борт военные корабли, когда шли в далекие страны. Одет он был в устаревший камзол, каких сейчас не носят и старинную смешную шляпу с намокшим, и оттого отяжелевшим пером, повисшим, как ус погрустневшего гусара. При виде этой шляпы сразу вспомнился рисунок, по которому он должен был сделать шагу для начальника порта.
Михаилу захотелось узнать, кто это такой и он пробился сквозь толпу солдат и матросов к катеру. Когда маленького человечка в странной одежде повели на допрос, оказалось, что допрашивать его негде - штаба уже не существовало, равно как и многих других построек. Решили отвести его в казарму, что кузнецу было только на руку - и об этом странном человеке узнает, и мальчишку пристроит. Михаил вошел в казарму, вталкивая перед собой Витьку.
Большинство матросов и офицеров его прекрасно знали, он не раз справлял им и подковки и ножи да кортики и поэтому его никто не остановил.
Человека с неизвестной эскадры, атаковавшей Южную Пристань, начали допрашивать на русском языке, но он не понял ни слова. Офицер перешел на французский и маленький человечек сразу ответил. Михаил неплохо знал этот язык, в молодости ему довелось побывать во Франции, когда он служил матросом на русском пароходе "Витязь".
- Как вас зовут? - спросил офицер.
- Никола. Никола Миньон.
- Ваше подданство?
- Парижское Королевство.
- Франция?
- Да, мсье. Но, боюсь, не та Франция, о которой вы говорите.
- Как прикажете понимать ваши слова, господин Миньон?
- Я и сам не знаю. Другая Франция, другой мир. Как-то так.
- Изъясняйтесь понятно. Что значит другой мир?
- То и значит. Я живу не в той Франции, о которой вы думаете. Наш флот шел войной не на ту Россию, в которой живете вы. Понимаю, что это звучит более, чем глупо, но это так.
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Я ответил как мог и другого ответа бы не услышите.
- Хорошо. Продолжим беседу. Ваш флот, состоящий из парусных военных кораблей, совершил атаку на Южную Пристань. Скажите, почему не использовали современные корабли?
- Южная Пристань? Наши корабли начали обстрел Семигорска, а в итоге вышло, что это Южная Пристань. Забавно. А насчет современного оружия, могу сказать только то, что наше оружие самое совершенное - для нас. В вашем мире оно считается устаревшим. Понимаете, наш флот будто попал в будущее. И не просто в будущее, а в несколько другой мир. Такой, каким наш мир скорее всего, никогда не станет.
- Не совсем понятно, ну да ладно. Какую должность вы занимали в вашем флоте?
- Никакую. На корабле я был как частное лицо, а вообще я - географ.
- И пока последний вопрос. Где вы живете?
- Где я жил, вы хотели сказать? В Марселе. Но уверен, что в этом мире я - бездомный скиталец. Никола Миньон - бездомный скиталец.
- Стало быть, Никола Миньон - Ни Кола Ни Двора, - с усмешкой сказал
Михаил.
Француз его услышал, но разобрал только свое имя.
- Стожаров, ты откуда здесь взялся? - спросил его офицер.
- Мальчишку я к вам привел. Оставьте его пока у себя, а я казачкам помогу порядок навести.
Офицер распорядился принять Витьку и приказал кузнецу покинуть казарму. Михаил задержавшись у выхода, успел подслушать разговор со странным французом.
- А куда, собственно, скрылся ваш флот, господин Миньон?
- Этого я знать не могу. Мы приближались к осаждаемому нами Семигорску…
- Нет такого порта на этом побережье, любезный, - перебил француза офицер.
- Этот порт должен быть в Российском Триединстве.
- Где?
- Российское Триединство, государство, с которым конфронтирует Парижское королевство.
- Ладно, вы Францию Парижским королевством называете. Но причем тут триединство?
- Бог, Царь и Народ. Это не я придумал, ваше же правительство и объявило о переименовании государства. Но уточню уже в который раз два государства, ваша Россия и та, у которой идет война с моей родиной - находятся в разных мирах.
- Как понять ваши слова?
- Сейчас поясню. Когда мы подошли к порту Семигорска на пушечный выстрел, все было на своих местах. Мы открыли огонь по фортификационным укреплениям и в этот момент произошло нечто, что объяснить я не в силах.
Море вдруг всколыхнулось, волной окатило корвет, на палубе которого я стоял и вдруг я увидел, что город уже разрушен. Понимаете, было произведено всего по несколько залпов с каждого корабля, а город уже пребывал в таком состоянии, будто мы долбили по нему целую неделю. Но я сразу понял, что тут что-то не так. Ведь я географ, первым делом я обращаю внимание именно на подобные вещи. Это был не тот порт, к которому мы подходили. Несмотря на то, что город был почти разрушен, я увидел, что башни укреплений расположены не так, как были. Остатки церкви находились в другом месте, где минуту назад она стояла, да и общие очертания береговой линии сильно изменились.
В общем, я сделал вывод, что наш флот в результате какого-то явления перенесся в иной мир. Идея сумасшедшая, согласен, но другой придумать не могу.
Возможно, виной тому это таинственное свечение, которое вы прекрасно видели. Но, скорее всего этот мерцающий свет - всего лишь побочный эффект землетрясения, которое у вас произошло. Верите мне, господа, или нет, но я сказал всю правду, так, как я ее вижу. В моем рассказе, кстати, и ответ на вопрос - куда исчез флот. Вероятно, его выбросило назад, в нашу реальность.
Дальше слушать Михаилу не дали и вытолкали на улицу. Там он столкнулся с посыльным начальника порта, мундир на нем был измят и грязен.
- Сделал? - вдруг спросил посыльный.
- Что сделал? - опешил Михаил.
- Шпагу. Шашка, вижу, уже готова.
- Какая к бесу шпага? От кузницы только крыша и осталась. А где Семен
Иваныч?
- Я и сам его ищу.
- Увидишь, передай, пусть в казармы матросские зайдет. Странные вещи творятся в нашем городе.
Кузнец, переложил шашку в левую руку, пожал мягкую ладонь посыльного и ушел искать казаков.
С высоты разрушенного города море казалось пшеничным полем, колосящимся на ветру. Михаил понимал, что произошло нечто, неподдающееся пониманию, что это выше его представления о мире. Он смутно понимал - в связи с землетрясением что-то произошло со временем, времена будто перетасовались. К тому же его мир соприкоснулся с другим миром, более справедливым - ему понравилось название его родины в другой вселенной, российское триединство. И понимал он так же то, что теперь все изменилось - мир съехал с накатанной колеи, город никогда не станет прежней Южной пристанью. Отныне здесь будут происходить странные, непонятные вещи, с которыми людям еще предстоит столкнуться.
Михаил взглянул в небо, тучи рассеялись. Вдруг он увидел серебристую птицу, которая, широко расправив крылья, летела не размахивая ими и сверкая огнями. Мгновение - и она исчезла. Мираж это был, существо из другого мира или машина далекого будущего - он не знал.
Оставалось только жить в этом новом мире, надеясь, что когда-нибудь все вернется на круги своя. Или привыкать к новому миру подобно колонизаторам. Потому что этот мир перестал быть прежним.
Увидев впереди казаков, разбирающих завалы городской канцелярии, он поспешил к ним на помощь.
Валерий Цуркан
Дым отечества
Утро было пасмурным. С моря тянул холодный ветер, наступала осень.
Несмотря на то, что город находился на берегу теплого Черного моря, в сентябре вдруг резко похолодало, чего раньше в этих краях никогда не случалось.
Погода здесь всегда была ласковой, особенно осенью, недаром многие богатые чиновники приезжали в Южную Пристань именно в сентябре-октябре, отдохнуть от промозглого Петербурга. Но в этом году природа распорядилась иначе - ветер сиплым голосом пел северную песню, он согнал тучи со всех концов и наверно скоро пойдет дождь, такой же ледяной и унылый, как в Питере. Что тут поделаешь, недавнее землетрясение изменило мир до неузнаваемости. Но теперь не до погоды - весь белый свет будто сошел с ума и не собирается приходить в себя.
Михаил Стожаров стоял на деревянном причале и смотрел в пустующее море - на рейде не было видно ни одного корабля. Рядом с ним - Витька, такой же растрепаный как всегда, в распахнутой ватной телогрейке и дырявой тельняшке, прикрывающей его крепкое тело. Витька был юн, но выглядел намного старше своих пятнадцати, иной раз в темноте его принимали за мужика.
- Дядь Мих, а что, больше уже никогда не будет как раньше? - спросил он, вглядываясь в серый горизонт, надеясь увидеть хоть один корабль.
- Не знаю, Витька, не знаю, - слова кузнеца тяжело скатывались с его губ и падали на деревянный помост как чугунные ядра. - Может, все и вернется на свои места, но когда? Теперь нам надо привыкать к другой жизни, а не плакать по поводу старой. Тот, кто будет жить одними воспоминаниями, так и сгинет, сидя у печи. Сидеть сложа руки и стонать - это, Витька, не для нас.
Горизонт уже который месяц был чист - ни паруса, ни дымка. Ничего и никого. Михаил развернулся к бухте спиной и зашагал в сторону города. Витька, постояв немного, поспешил за ним.
С момента землетрясения минуло полгода, но за это время в Южную
Пристань зашло всего только три парохода, но и те, увидев, что здесь творится нечто странное, задерживаться в порту не стали. Слухи разлетаются по миру со скоростью мысли - Крабовую бухту, некогда забитую кораблями, стали избегать, боясь столкнуться с расплодившейся там нечистью. Два сторожевых пароходика, приписанные к Южной Пристани, затонули спустя несколько дней после катастрофы - разбились на рифах у берега. Никаких рифов на лоцманских картах отмечено не было и неизвестно откуда они появились. Умные люди говорили, что во время землетрясения изменился ландшафт морского дна, правда, Михаил не понимал, как это могло произойти. Что бы там ни было, а посетить соседний порт они не могли, не на утлых же рыбацких баркасиках плыть - на них просто от берега отойти и то страшно.
Кузнец быстрым шагом шел к казацким казармам. Теперь он не был кузнецом, он снова в строю. Он наделся, что это ненадолго, - вот разберутся они с нечистью и вернётся он к своему любимому горну. Новую кузницу, которую построили взамен разрушенной, он отдал в распоряжение Витьки. Когда тот узнал об этом, то взволнованно спросил.
- Дядь Мих, а я смогу? Я же только ученик. Боязно.
- Ты не просто ученик, - ответил Михаил. - Ты ученик Мишки Стожарова. Сможешь. Гвозди клепать и дурак сможет, а ты станешь мастером. Подбери себе в подмастерье толкового пацана, только смотри, мои тайны ему сразу не открывай. Сначала присмотрись к нему. Если он способный малый, тогда можешь приоткрыть ему самую малость. Когда у меня будет время, я тебя еще кое-чему научу.
На Большой Рыбацкой улице они разошлись в разные стороны - Михаил двинул к виднеющимся вдалеке казармам, а Витька повернул к кузнице. Перед входом в казарму кузнец столкнулся с французом. Никола Миньон казался ребенком по сравнению с огромным, жилистым Стожаровым.
- А, Никола, - Михаил кивнул французу и хотел было пожать ему руку, но тот сжал ладонь в кулак и спрятал за спину.
- Вы мне в прошлый раз едва руку не сломали - ответил он.
- Я хотел с тобой поговорить, - Михаил отвел француза в сторону.
Они остановились под платаном. Ветер шелестел в ветвях, покачивая дерево, тень которого плясала на стене казармы. Никола молчал, дожидаясь, пока кузнец начнет говорить. Михаил положил ему руку на плечо и сказал:
- Коля, как ты думаешь, можно ли попасть тебе назад, в ту Францию, о которой ты мне рассказывал?
- Даже и не знаю, что сказать, мой друг, - француз хитро улыбнулся.
- А ты подумай, и скажи.
Они беседовали на диковинной смеси русского и французского. Кузнец умел сносно говорить по-французски, а француз за полгода немного освоил русский.
- Я не уверен, что вы, Мишель, печетесь о моей дальнейшей судьбе.
Мне кажется, что вам просто хочется попасть в ту Россию, в которой вы никогда не были.
- А хоть бы и так! - Михаил сжал плечо Никола так сильно, что тот, поморщившись, сбросил его руку.
- Я всего лишь географ, Мишель, я не знаю природы произошедшего сдвига.
- Какого еще сдвига?
- Это я так, для себя назвал то, к чему привело землетрясение, - Никола махнул рукой, показывая на город и намекая на разрушения и не только на них, вернее вовсе не на разрушения он намекал. - Что-то сдвинулось с места - пространство ли, время ли, или и то и другое, но сдвинулось основательно.
И причем, как мне кажется, только в районе Крабовой бухты, как вы называете бухту Солнечную. Кто знает, откуда здесь стала появляться вся эта нечисть, кто знает, куда пропадают жители Южной Пристани? В данный момент Бухта похожа на перекресток миров, а все эти вурдалаки и ведьмы, на которых вы со своими казаками стали охотиться, просто жители другого мира. Может быть, они так же пропали без вести в порту своего города, как исчезнувшие жители
Южной Пристани. Может быть и так, что ваши рыбаки, которых вы уже и искать перестали, оказались в другом мире и их там приняли за оборотней.
- Путано ты говоришь, географ, но я кое-что все же понимаю. Так ты не знаешь, как вернуться назад? Если честно, то вскружил ты мне голову рассказами о Российском Триединстве, прямо как барышне вскружил. Очень уж хочется посмотреть мне на государство, где нет обиженных. Даже и не верится, что такое возможно - мир и благодать для всех, никто не обижен ни Царем, ни Богом. Такое же только в сказке может быть. И зачем только твой король на Россию войной пошел?
- Ну, на это ответить я могу. От большого пирога кусок откусить желающий всегда найдется. Не Парижский Король, так Византийский Паша или Римский Император, кто-нибудь обязательно это бы сделал. Слишком уж вкусный пирог, а у столь большого государства, каким является Российское Триединство, просто не хватает сил, чтобы охранять отдаленные от центра границы. Вот и нападают на вас все кому не лень. - Никола замолчал, почесал ладонь, посмотрел на огромную кисть Михаила и усмехнулся. - А насчет того, как мне попасть домой я долго думал, кузнец, и мне пришла в голову такая мысль: самые странные вещи происходят именно в порту. Здесь и люди пропадают, и появляются различные твари, неизвестно в каком мире обитающие. Это значит, что именно там находится дверь в мой мир. Но не только в мой - все эти крыланы, все эти оборотни и ведьмы, это обитатели не моей земли. Скорее всего, они попадают в Южную Пристань из разных вселенных. И если я даже найду эту дверь, то нет гарантий, что, пройдя сквозь нее, я окажусь в Парижском Королевстве, а не в царстве крылатых и зубастых тварей. Но если ты очень хочешь увидеть Российское Триединство, то мы можем попробовать.
- Хочу! - едва не выкрикнул Михаил. - Хочу увидеть государство, в котором справедливы и царь, и бог, и сам народ. Даже и не верится, что такое возможно.
- Тогда начнем отслеживать те места, где появляется нечисть. - сказал
Никола. - Там, где выходят те, кого вы называете ведьмами и ведьмаками, упырями и вурдалаками, может быть, и находится дверь, но куда она ведет?
Громкие крики и глухие звуки шагов заставили прервать разговор. Несколько людей топали в сторону порта и тяжело дыша, перекидывались словами.
- Вон там! Я видел!
- Он со стороны порта шел!
- Не один, несколько их, с ними собака была!
Из казармы посыпали казаки как горох из опрокинутой банки. Они бежали, на ходу крепя пояса с ножнами и закидывая ружья за спины.