Через минуту кресло уже катилось навстречу неизвестности, а светлый круг от лампы в дедовских руках, качаясь, бежал впереди. Коридор изгибался, спускаясь все ниже. Его стены и потолок, опиравшийся на ровные ряды колонн, были такими гладкими, словно их выложили кирпичами совсем недавно, а не пару тысячелетий назад.
Несколько раз в стенах открывались проходы в комнаты, просторные, но совершенно пустые. Ни паутины, ни следа змей или мышей, никаких других обычных обитателей заброшенных помещений. Заглянув туда мельком, Иарра с дедом продолжали путь. Их цель лежала дальше – или, напомнила она себе, не существовала вовсе. Они ведь так и не решили, что именно собираются здесь найти.
Потом застывшей сохранности подземелья пришел конец. Иарра остановилась у края расчищенного завала. Справа темнел засыпанный ход на поверхность, слева вдоль стены были сложены в груды разбитые кирпичи. Дальше вновь тянулся коридор, укрепленный деревянными распорками, каменными блоками и остатками колонн. Вид его не внушал доверия. При мысли, что вдруг обрушится потолок и они останутся погребенными под всей этой толщей, Иарра с трудом удержалась от крика. "Выпусти меня!" – что, если это было предчувствие?
– Вперед, осторожно, – скомандовал дед.
Его голос слегка дрогнул, но и только. Уверенности энса Адая вполне хватало на них двоих. Иарра послушно покатила кресло вперед. Теперь это оказалось не так легко – колеса вязли в земле, натыкались на разбитые кирпичи и подскакивали на мелком каменном мусоре. Приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух, а один раз – чтобы убрать с дороги сваленные в кучу кирки и лопаты. Наверно, их приготовили, чтобы унести, но забыли.
Дед держал лампу на весу, стараясь не уронить ее и не расплескать масло. Желтое пятно скакало по стенам, выхватывая из темноты то камень, то засохший древесный корень, то участок осыпавшейся земли. Но по-прежнему – ничего живого. Казалось, даже земляные черви, и те обползают подземелье стороной.
Это должно было ее встревожить и встревожило – наряду со всеми остальными причинами для тревоги, которые Иарра уже даже не пыталась сосчитать. Почему здесь ничего не стареет, железный замок по-прежнему открывается, черенки лопат не рассыпаются в руках? Почему эти кое-как укрепленные стены до сих пор не обвалились снова? Почему воздух здесь остается относительно свежим?
Коридор все понижался, и толща земли над их головами все увеличивалась. Она отчаянно стискивала зубы, стараясь удержать панику, не выпустить ее, не показать деду, но получалось с каждым шагом все хуже. Еще одна, две, три пустые комнаты по бокам коридора. Этому когда-нибудь вообще придет конец?!
– Иарра, – сказал дед, – успокойся.
– Я спокойна.
– Не ври мне, – он коротко оглянулся и поднял лампу выше. – Ты выйдешь отсюда наружу. Поняла? Отвечай!
– Я выйду отсюда наружу, – горло свело судорогой, но она все-таки удержалась и не всхлипнула. – А ты?
– Само собой, и я! Что за глупые вопросы, девка? Ты мне не доверяешь? Я когда-нибудь ошибаюсь?
Последний вопрос прозвучал почти обвинением. Иарра невольно улыбнулась:
– Ты никогда не ошибаешься, дед. Единственный в мире.
– То-то, – буркнул энс Адай и, наклонившись в кресле, посветил вперед: – Вон, смотри-ка. Кажется, приехали.
Еще несколько шагов, и Иарра тоже увидела. Коридор обрывался перед широким неровным проемом, укрепленным деревянными распорками. В темноте по ту сторону было ничего не разглядеть.
– Ну вот, – лампа в дедовской руке задрожала сильнее обычного. – Если эссардцы что-то ищут, оно здесь. Мы нашли его первыми.
Глава 6.
Выпусти меня!
Комната, которой оканчивался подземный ход, когда-то была правильной шестиугольной формы, с высоким потолком и рядами поддерживающих свод колонн. Землетрясение, случившееся в древние времена, обрушило потолок и повалило колонны. Впоследствии комнату расчистили и укрепили, но о прежней ее красоте нынче можно было только догадываться. Огонек масляной лампы не в силах был осветить ее полностью. Иарра медленно катила кресло вперед, от входа к центру, где стояло некое подобие стола, знакомого ей по летописи, и дальше, в темноту. Дед молчал, держа перед собой лампу. Иарра не слышала ничего, кроме его громкого дыхания.
Вот луч света проник вперед и вернулся, отраженный. Еще пара шагов, и отражение расплылось нежным лучистым сиянием, как будто принесенный ими свет воскресил к жизни забытый здесь когда-то осколок луны. Иарра остановилась.
Продолговатый кристалл невероятной величины и совершенной формы сверкал перед ее взором ярче тысячи самоцветов. Поверхность его была гладкой, как шелк, и такой чистой, словно это не его несколько веков назад выкопали из-под земли. Если смотреть долго, взгляду начинали чудиться волны света, пробегающее вдоль поверхности. Иарра заморгала, но глаз отвести не смогла.
– Ну и что же ты такое? – спросил у кристалла дед. – И зачем ты нужен Эссарду?
Иарра молчала, завороженная. Чем дальше, тем больше казалось, что сверкающая поверхность шевелится. Перед глазами все расплывалось.
– Здесь нет больше ничего, – сказал энс Адай. – Мы должны разгадать эту загадку, Иарра Самурхиль.
Разгадать? Целый ученый совет не разгадал ее шестьсот лет назад. Что с тех пор изменилось? Стоило ли тащиться сюда, чтобы увидеть все то, что было и в летописи?
По кристаллу пробегали волны мягкого света. Чем дальше, тем более совершенным он выглядел – сказочная драгоценность прекраснее всех на свете чудес. Он такой огромный, и в летописи сказано, что его не смогли сдвинуть с места быки. Разрубить его тоже нельзя. Если Эссард действительно его ищет, то – зачем?
Иарра медленно, как зачарованная, пошла вперед. Протянула руку, собираясь коснуться сияющей загадки.
– Не трогай! – закричал дед.
Поздно. Ладонь уже приклеилась к ледяной поверхности, за ней, словно ее притягивали силой, устремилась вторая. Иарра потеряла равновесие, ее вдавило лицом и грудью в кристалл. Навстречу рванулся, оглушая, лишая сознания, отчаянный приказ:
"Выпусти меня!"
– Иарра! Иарра, Эннуг тебя забери!
Она не слышала, что еще кричал дед. Она пыталась вырваться, но тщетно. Распластавшись холодном камне, не в силах пошевелиться, она слушала, не помня себя от ужаса, один и тот же гневный, оглушительно-безмолвный крик:
"Выпусти меня! Выпусти! Выпусти!"
– Иарра!
Дед оказался рядом. Схватил ее за плечи, рванул – откуда взялось столько силы? Кристалл как будто испугался старика. Притяжение исчезло. Дед не устоял на ногах, и Иарра свалилась прямо на него. Оба вскрикнули.
– Дед! – она поспешно вскочила. – Ты цел?
– Что, Эннуг бы тебя побрал, с тобой такое было?!
– Это не я, – ее трясло, она не могла заставить себя взглянуть на кристалл, лишь дернула головой: – Это он. Уйдем отсюда, пожалуйста, дед! Он нас слышит!
– Кто? Нет, не отвечай, – дед начал подниматься, ухватившись за ее руку, но не смог и со стоном упал обратно. – Нога! Этого только не хватало!
– Сейчас, – сказала Иарра.
Обхватив старика за плечи, подняла его и потащила к креслу. Он был не так уж и тяжел, ее дед, только что одолевший самого того-кто-заключен-в-кристалле – назвать его по имени здесь, в его владениях, она не решалась даже мысленно, хотя имя вертелось на языке и сомнений почти не было. Разрозненные кусочки мозаики наконец-то сложились в единую картину.
Кристалл оставался на своем месте, такой же незыблемый и такой же влекущий, как прежде. Его сияние померкло, когда убрали в сторону лампу. Обернувшись через минуту, Иарра не увидела ничего, кроме темноты. Еще быстрее зашагала вперед, толкая перед собой дедовское кресло. Прочь из комнаты, от неслышного крика, от отчаяния тысячелетнего пленника. Как можно дальше. Идти было трудно – теперь коридор поднимался и кресло казалось вдвое тяжелей прежнего. Оставленная за спиной страшная тайна понукала все прибавлять и прибавлять шаг. Иарра не позволяла себе думать, будто кто-то может преследовать их, не позволяла оглядываться и прислушиваться к темноте. Она не впадет в истерику, только не здесь, только не на глазах у деда. Потом, может быть. Когда останется одна.
Энс Адай молчал, и она тоже не говорила ни слова, пока везла его разрушенным коридором, потом коридором целым, мимо пустующих комнат – когда и зачем их вырыли здесь, что за темные дела творились в этом подземелье? Когда желтое пятно света наконец заскакало по ступеням лестницы, Иарра выпустила спинку кресла и без сил рухнула на нижнюю степень.
Дед молча разглядывал ее.
– Говори, – приказал он затем.
– "Выпусти меня", – она вздрогнула, как наяву снова услышав этот голос. – Так он кричал. Прямо у меня в голове.
– Кто? Кристалл?
Если истина кажется слишком невероятной, можно пытаться удержать ее молчанием. Но тогда она разорвет тебя изнутри. Иарра сказала:
– Имир. Я так думаю.
– Вот как? – только и ответил дед.
Он не стал ни спорить, ни высмеивать ее – единственный, кто был достаточно безумен, чтобы понять. Иарра с облегчением рассказала ему все:
– Я не в первый раз его услышала. Это началось, когда я попала к Бездомным, когда ты дал мне тот манускрипт. Меня мучают кошмары, я не могу спать. Я не думала, что это из-за манускрипта, думала, из-за всего, что случилось той ночью, что я слишком напугалась, когда на меня напали, когда я убила человека. Думала, потом успокоюсь и все пройдет. Когда просыпаюсь, я ничего не помню, кроме страха и холода. Но в тот раз, когда у меня ночевала Таша, она меня разбудила, потому что услышала мой крик, – Иарра вздохнула и договорила: – Я кричала "Выпусти меня".
– Почему ты не рассказала мне?
– Не думала, что это важно. Думала, со мной что-то не в так, думала, мне надо лечиться. Не хотела, чтобы ты подумал обо мне… что-нибудь.
– Ты Самурхиль, Иарра. О тебе всегда будут думать "что-нибудь". Привыкай. А теперь расскажи мне, почему ты решила, что это Имир.
– А как еще это все объяснить? Может быть, я сумасшедшая… – она прикусила губу: если они оба здесь сумасшедшие, в этом разговоре нет никакого смысла. – А если нет, в кристалле кто-то живой. Не знаю, как это может быть. Если там Имир… то все сходится. Это все правда. Элетия… Она писала, что он никогда не умрет. Что она обрушила потолок над местом его заключения, и он останется там до конца времен. А здесь как раз такое место, где можно оставаться до конца времен и никто тебя не найдет. И здесь был обрушен потолок. Очень давно. Как раз в те времена.
Дед молчал. Не соглашался, но и не спорил. Огонек лампы в его руке отплясывал свой причудливый танец.
– Вспомни, – добавила Иарра, – мы знали, что эти два текста связаны, летопись и тот манускрипт, не зря Хранители берегли их оба. Так и есть, они об одном и том же. Мне кажется… кажется, ты нашел бессмертие, дед. Только оно уж очень страшное. Не знаю, как ты сможешь им воспользоваться.
Энс Адай наконец заговорил – усталый и разочарованный старик:
– Я не нашел бессмертия. Все, что я сделал – привел собственную внучку прямо в ловушку. Пообещай мне Иарра. Поклянись. Ты никогда сюда не вернешься, не станешь больше ничего искать, не станешь говорить об этом ни с кем, кроме меня, и со мной лучше не говори. Забудь об этом. Кто бы он ни был, человек, бог или демон, он тебя не получит. Тебе ясно?
– Значит, ты мне веришь? Веришь, что я это слышала?
– Разумеется, я тебе верю, Иарра Самурхиль! Что за глупые вопросы? Кто посмеет обвинить мою наследницу во лжи?
– Но как же эссардцы, дед? Если они получат храм…
– Это не твое дело, я сам разберусь. Договора с Эссардом не будет, или я не энс Самурхиль!
Он выглядел свирепее некуда – седая борода торчком, ноздри раздуваются, в глазах пляшущее отражение лампы. Иарра улыбнулась с нежностью, какой не замечала за собой раньше:
– Они тебя не послушают.
– Я сказал, оставь это! – рявкнул старик. – Что непонятного в моих словах?!
– Все понятно.
– Ты отдохнула? Тогда давай выбираться отсюда. Наверху скоро рассвет.
Иарра послушно поднялась. Она не отдохнула, по правде говоря, ничуть. Ноги и руки казались свитыми из веревок, было странно, как ей еще удается стоять. Но Эннуг ее побери, если она позволит себе обессилеть здесь! Дед, скептичный и недоверчивый энс Самурхиль, поверил в ее почти случайную догадку, и с этого момента у Иарры не осталось сомнений. Она узнала, что такое настоящий страх – такой, что нет ни дрожи, ни слез, такой, от которого даже не пытаешься ни убежать, ни позвать на помощь, потому что никто тебе не поможет. Тайна подземелья под храмом Непознаваемого оказалась слишком велика, чтобы где-нибудь в Арше можно было найти от нее спасение. Если бы сейчас над ними обвалился потолок или дверь наружу оказалась заперта, и тогда Иарра не испугалась бы сильнее. И тогда она тоже не позволила бы себе упасть без сил.
Потолок не обвалился, и дверь оказалась открыта. Храм отпустил их – то ли не смог удержать, то ли уже получил все, чего хотел, и потому не удерживал. Когда все трое, Иарра, дед и его кресло, оказались наконец на свободе, энс Адай собственноручно запер дверь и вернул стену на место. В городе трубили рога, приветствуя рассвет и новый день. Иарра долго разглядывала стену, пытаясь на глаз обнаружить место, из которой они только что вышли, но не смогла. Переглянулась с дедом. Слова были не нужны. Они оба желали бы, чтобы сокрытое по ту сторону двери осталось погребенным еще на тысячу лет. И оба знали, что этому не бывать.
Обратный путь проделали в молчании. Наскучившие ожиданием стражники развлекались игрой в кости; поодаль прямо на земле вповалку спали рабы. Иарра с облегченным вздохом устроилась подле деда в носилках и вскоре задремала, убаюканная равномерным покачиванием. Проснулась оттого, что сухие стариковские пальцы неожиданно сдавили ее локоть:
– Я горжусь тобой, Иарра Самурхиль.
– А я тобой, дед, – ответила она. – Кто бы еще смог забраться в подземелье в кресле на колесах?
Усталый надтреснутый смех принес облегчение им обоим.
"Выпусти меня!"
Иарра зажмурилась и затрясла головой, надеясь, что морок исчезнет и она проснется. Открыла глаза. Ничего не изменилось, вокруг по-прежнему было подземелье. Разве она не выбралась отсюда совсем недавно? Она помнила, как вернулась домой, как расторопный Видах увез кресло с усталым энсом, как, еле держась на ногах, добралась до постели… А сейчас это, должно быть, сон. Наверняка сон! И раз так, бояться нечего, она все равно ничего не вспомнит, когда проснется.
Но страх не отступал, наоборот, делался сильнее. Кончики пальцев совершенно заледенели, и холод уже тянулся по рукам выше, расходился по всему телу. Иарра чувствовала, как все медленнее течет по ее жилам холодная кровь, как вязнет, замерзает сердце. Еще немного, и она застынет, превратится в мертвый кусок камня. Станет такой же, как он.
Он лежал прямо перед ней. Кристалл теперь был прозрачным и светился собственным мягким светом. Заключенный внутри мужчина был виден отчетливо, словно Иарра смотрела на него сквозь слой чистой речной воды. Он был неподвижен, как застывшее в янтарной капле насекомое, только глаза жили, и горели безумным огнем, и кричали, снова и снова, так что она слышала этот крик всем телом:
"Выпусти меня! Выпусти меня!"
Она повернулась, чтобы бежать, но перед лицом выросла кирпичная стена. Пути не было. Тогда она развернулась обратно – лучше уж видеть, чем ощущать его за спиной.
"Выпусти меня!"
Он лишь отдаленно походил на древние статуи Имира, самодовольные, с широко раскрытыми глазами и сложенными на животе руками, но было ясно, что перед нею тот же самый человек. Он был, наверное, высоким, насколько можно судить о росте лежащего под слоем прозрачного камня человека. Клочья разорванной ткани едва прикрывали его тело, такое же смуглое, как у самой Иарры и ее деда. Резкие черты лица даже сейчас, в полной беспомощности, источали надменность и презрение. Это выражение очень плохо сочеталось с безумным, молящим, отчаянным криком его глаз:
"Выпусти меня!"
– Я не могу тебя выпустить! – воскликнула Иарра. – Оставь меня в покое!
Она тут же пожалела, что раскрыла рот. Что-то изменилось. Взгляд мужчины сосредоточился на ее лице, словно он только сейчас сумел ее разглядеть. В глазах отчетливо промелькнуло узнавание, удивление, обида, боль. В крике, который последовал за этим, не было слов. Это был вопль раненого зверя, и этот вопль вытолкнул Иарру из сна.
Она села в постели, судорожно ощупывая покрывало, подушку, край кровати. Она была дома, в безопасности. В тепле и тишине, которая казалась особенно тихой оттого, что в голове все еще звучал крик пленника из подземелья.
Она спустила ноги с кровати. Выспаться не удастся, это ясно. Безумие или нет, оно усиливается – на этот раз кошмар не забылся, хуже того, он оказался настолько отчетливым, что трудно было поверить в то, что это сон. А еще хуже, что из-за данного деду слова она даже не сможет никому об этом рассказать. Не сможет обратиться к врачу – что она ему скажет? Что ее мучают кошмары, но сонной настойки она не просит, потому что боится спать? Глупее просто ничего не придумаешь.
Она собиралась подняться и позвать кого-нибудь, чтобы ей приготовили ванну, когда услышала шум приближавшихся голосов. К ее двери со всех сторон сходились люди, они были чем-то взволнованны, и уже через несколько минут казалось, что сбежалась целая толпа. Что-то случилось – едва ли что-то хорошее. Иарра встревоженно поднялась и накинула халат. Завязывая пояс, вышла из спальни в кабинет. В тот же миг с противоположной стороны открылась дверь – она успела увидеть обеспокоенные лица слуг – и закрылась снова, пропустив заплаканную Магану.
– Энса, – сказала Магана.
Кто?! Иарра схватилась за стену.
– Как ты меня назвала?!
– Энса, – повторила управляющая. – Твой дед скончался во сне.
Комната закружилась. Иарра взмахнула руками, пытаясь устоять, неловко привалилась к стене. Магана оказалась рядом, подставила плечо. Заботливо, как немощную, подвела к стулу и усадила. Отступила и больше не тревожила, ждала, пока Иарра свыкнется с известием и заговорит. Но та лишь молчала и смотрела прямо перед собой без единой мысли в голове, а время шло, и терпение управляющей иссякло:
– Энса, деточка, люди ждут. Ты должна принять Дом!
Голос прозвучал неуместно, раздражающе. Иарра вздрогнула. Шум за дверью привлек ее внимание, и пришлось согласиться – горевать некогда.
Первая ее обязанность сейчас – поклониться усопшему, затем успокоить собравшихся слуг и рабов. Показать им, что у дома по-прежнему есть хозяин, что жизнь продолжится и будет такой же, какой была до сегодняшнего дня. Принять дом – для начала просто дом, в котором живет. Позже, когда известие облетит город, сюда соберутся десятки, если не сотни представителей Дома – Дома Самурхиль. И тогда настанет время принять и его. Вот только…
Она подняла глаза. Магана смотрела так, словно ожидала чего угодно – что Иарра закатит истерику, примется бушевать, бросится на нее с кулаками. Иарра сказала:
– Сегодня должны были прийти нотариусы со свидетелями. Завещание не подписано. Я не энса, Магана. Энса – моя мать. Она примет Дом.
У управляющей приоткрылся рот. Она захлопнула его, потом замотала головой:
– Всему Аршу известно, что Дом наследуешь ты. Энс Адай оповестил все Дома!