Он передвигался пешком, и если остались следы от его ног, то их уже засыпало снегом. Они шли только по запаху, но он был силен - запах человечьей крови. И не тонкий запах - никаких тонкостей не было в этих убийствах. Китти это понимала по реакции полицейских, даже не видя сама тел. Не надо быть тренированным психологом, чтобы понять: ничего здесь не планировалось. Он наносил удары случайно.
Дэвид, очевидно, думал о том же. Они бежали теперь оживившись, взяв след, который еще не нашла полиция.
- Он увеличивает счет трупов, да? В этом для него все дело. Кто бы он ни был, он спятил от ярости.
- Похоже на то, - согласилась Китти.
- Если найдем, мы его убьем? - спросил Дэвид.
- Нет. - Она тряхнула головой. - Я не хочу иметь привычку убивать людей. Даже плохих. И не думаю, что тебе она нужна.
Он поджал губы, кивнул резко.
Когда они заметили впереди еще один дом, освещенный желтым кругом лампы у двери, у Китти свернулся ком под ложечкой. Они нашли его очередную цель.
Это был даже не дом, а потрепанный трейлер одинарной ширины, с белой алюминиевой обшивкой, ржавеющей на краях, и он торчал одиноко посреди длинной проселочной дороги. Тот минимум, который еще можно назвать своим домом. Но при нем был огороженный двор с торчащими из снега пластиковыми подсолнухами, телевизионная тарелка на крыше, очерченная цветной гирляндой праздничной иллюминации. Кто-то любит этот скромный дом и считает его для себя родным. И сюда как раз направился киллер.
Она потянула Дэвида за рукав и пустилась в бег. Обогнув изгородь, они оказались у двери. Все было тихо. Из неясных окон лился приглушенный мягкий свет. Доносился звук рождественских песнопений по радио, откуда-то издалека. Может, вообще тут ничего такого. Может быть, они ошиблись.
Перед тремя ступеньками крыльца они замешкались. Дыхание, частое после быстрого бега, сгущалось клубами пара. Дэвид посмотрел на Китти:
- Что будем делать? - спросил он шепотом.
- Постучимся в дверь. - Она пожала плечами. - Если все в порядке, споем "Джингл-беллз".
Он и правда засмеялся. Приходил в себя мальчик.
Она первой взошла на крыльцо, подняла руку постучать - и остановилась. Дверь уже была чуть приоткрыта… хреново.
А потом она подумала, какого черта она ждет, распахнула дверь настежь.
Ноздри затрепетали от запаха крови, и одновременно она увидела брызги на линолеуме.
Волчье взметнулось в ней, инстинкт требовал перемениться и защищаться. Проглотив поднявшуюся к горлу желчь, она подавила это чувство, велела себе держать себя в узде, оставаться человеком, держать зверя взаперти. Живот свело судорогой, но она не перекинулась.
Но все равно оглядывала обстановку взглядом охотника, и в глотке закипало рычание.
Человек, стоящий над своей добычей, посмотрел на Китти удивленным взглядом. Он был высок и тощ - неестественно тощ, будто давно уже ничего не ел. Одежда висела на нем как на вешалке - зеленая холщовая куртка, белая футболка, обтрепанные джинсы. И все влажно блестело от крови. Его покрыла красная жидкость - очевидно, от предыдущих двух остановок. От него пахло свирепостью, болезнью, как от взбесившегося зверя, которого уже ведет не инстинкт, а только злость, заставляющая бросаться на все и вся. Бешенство светилось в выцветших глазах, доходящие до ушей волосы свалялись, нечесаные, вокруг обвисшего рта росла неровная борода. И все его тело было напряжено.
Он нависал над двумя людьми - средних лет мужчиной и женщиной, наверное, мужем и женой, лежащих посреди этой гостиной - если ее можно было так назвать: плюшевая софа у стены и большой телевизор в противоположном углу. Оба они были несколько потрепаны жизнью и слегка перекормленные, оба в джинсах и футболках - очень под стать своему трейлеру, отстраненно подумала Китти. Оба тщательно связаны… как праздничное угощение, иных слов она найти не могла: запястья и лодыжки перетянуты тонкой бечевкой спереди. У обоих рты заткнуты тряпками с такой силой, что зубы оскалились, губы отодвинулись назад в уродливой ухмылке. Оба сверкали белками глаз от страха. На головах у них блестели кровавые следы, будто убийца сперва их оглушил ударом. Но они были живы, дрожали от ужаса, даже связанные пытаясь отпрянуть от него подальше.
Убийца начал с женщины, полосуя ей руки, разбрызгивая кровь. У него в руке был восьмидюймовый зазубренный нож, тускло блестящий на свету. Такой нож мог рвать мясо, как зубы зверя. Сейчас с него капала на пол кровь.
Убийца увидел Китти и Дэвида - и все застыли.
Волк, волчий инстинкт обратился к Китти: не показать страха, не показать опаски, иначе он поймет, что он сильнее, и нападет, и убьет. Мы должны быть сильнее, мы должны доминировать. Мы здесь альфы.
И волк был прав. Китти хотела вскрикнуть - но сдержалась, а вместо того посмотрела убийце прямо в глаза Сурово. В упор. Слегка оскалив зубы. Здесь он был не на своем месте, он должен отступить и сдаться - подставить брюхо. Его надо было подавить, пока он не опомнился.
Рядом с ней точно так же поступил Дэвид. Пальцы его согнулись, будто готовые выпустить когти. Она встревожилась на миг: еще немного - и он перекинется. Да оба они могут. Впрочем, это может быть и неплохо: черта с два этот хмырь убежит от вервольфов с зубами и когтями.
Убийца шагнул назад. Он явно что-то почуял: агрессию, вызов. То, что перед ним стоят два чудовища, какими бы с виду безобидными они ни казались. Но знаки читать он не умел. И не умел отвечать. Волк либо принял бы вызов, либо сдался бы - сгорбленные плечи, опущенные глаза. Принял бы вид униженный и беспомощный, показывая, что они сильнее.
А этот тип заерзал, переступая на месте, сжимая рукоять то сильнее, то слабее. Глядел попеременно на них, на дверь, на пленников, на нож в руке. И не знал, куда смотреть, что делать, куда податься. Глаза у него расширились, потрясенные, губы задрожали, и он вдруг задал странный вопрос:
- Кто вы такие?
Я твой самый страшный кошмар, хотела ответить Китти зловещим голосом с хорошим акцентом. Но не стала. Она подумала, что он мог в них увидеть: два человека, у каждого из глаз выглядывает волк, смотрят на него в упор, напряженно и зло, будто готовые перервать ему глотку. Да, он должен быть напуган.
Ей пришлось два раза проглотить слюну, чтобы она смогла не зарычать, а заговорить:
- Ты больше так делать не будешь. Ты не уйдешь от ответа за то, что уже сделал.
Он уставился на нее, потом прикусил губу и издал звук ну очень похожий на хихиканье. А чего она ждала? Что он бросит нож, поднимет ручки и будет ждать копов?
Он шагнул к ней, и Китти собралась, готовая к защите: драться ногами и выцарапывать глаза, если придется. Нож ее не волновал - сталь, не серебро. Таким ножом ей не нанести вреда, разве что голову отрезать.
Хотя это не значит, что больно не будет.
Дэвид вышел ему наперехват, ссутулив плечи, будто ощетинившись, и взгляд его был бы способен просверлить в убийце дыру. Тот шагнул назад, держа нож обеими руками и выставив его против себя в оборонительной позе. Лезвие слегка дрожало.
Черт, может, еще его можно будет отговорить?
- Ты прямо сейчас положишь нож, - заговорила Китти низким и хриплым голосом. - Ты больше никого не убьешь, потому что мы тебе не дадим.
И тут он - невозможно поверить - заплакал. Беззвучно, но слезы покатились у него из глаз. Китти подумала, что его что-то все же до этого довело. Что-то столкнуло его в пропасть, что-то такое, с чем он не мог справиться, и он оказался психом и покатился по этой дорожке. Вот что еще может случиться с человеком, если у него нет дома, где его ждут на Рождество.
Но волк не мог допустить, чтобы она размякла. У него грана сочувствия не было к хищнику, устроившему резню без причины, не признающему территории, не знающему правил. Волк видел признаки и понял, что происходит еще раньше, чем убийца поднял нож для нападения и с криком бросился к двери, готовый прорубаться мимо нее и Дэвида.
Она бы его отпустила. Можно анонимно позвонить, и пусть его берут копы. Этих людей они спасли - достаточно ведь?
Но Дэвид остановил его.
Она решила, что он превращается, что не удержал узду и хищник в нем рванулся навстречу вот этому хищнику человечьей породы. Убийца рванулся вперед, готовый ударить ножом и выскочить в дверь.
Дэвид уклонился от ножа и перехватил убийцу, ударив плечом в ребра. Вервольфы сильнее людей, и Дэвид вложил в удар больше силы, чем казалось возможным. Убийца отлетел в сторону, влепился в тонкую фанеру, отделяющую кухню от комнаты.
Но Дэвид не изменил формы. Прыгнув сверху, он прижал убийцу к полу, вырвал и отбросил в сторону нож и рукой уперся в шею, прижимая противника всем весом. Убийца брызгал слюной, ловил ртом воздух, метался, но с силой Дэвида ничего поделать не мог.
Может быть, Дэвид все-таки не совсем собой владеет.
- Дэвид! - позвала она его. Он вздрогнул, будто очнулся, обернулся к ней сердитыми янтарными глазами зверя. Еще держался, но едва-едва. - Держи себя в узде. Убивать не обязательно. Не давай себе сорваться.
- Так что делать будем?
Голос у него был рычащий.
- Оставим его копам.
Китти подождала, пока он кивнул, пока расслабились у него мышцы, пока он перестал выглядеть как волк в человечьей шкуре, и потом склонилась к жертвам. Но когда она к ним подошла, они заорали через кляпы.
- Нет-нет, я вас не трону, - успокаивающим голосом сказала она.
И снова подумала, как же они с Дэвидом смотрятся со стороны. У них, что ли, глаза горят? Может быть. Она чувствовала сама, что может в любой миг сорваться.
Китти постаралась двигаться очень медленно, и муж не стал ей мешать вытащить у него кляп и развязать руки.
- У вас есть веревка или клейкая лента? - спросила она.
Он быстро закивал:
- В кухне. Возле раковины. - И потом, почти как убийца, спросил:
- Кто вы такие?
И опять те же страшные, перепуганные глаза.
- Не важно, - ответила она, пошла в кухню и в ящике возле раковины нашла бельевую веревку.
Потом помогла Дэвиду связать убийцу. Может быть, намного сильнее, чем надо было, но она не хотела рисковать.
- Не хотелось бы мне отвечать на вопросы копов, - сказал Дэвид.
- И не надо, - ответила Китти. - Вряд ли нам здесь надо быть. - Она повернулась к хозяевам, уже освобожденным от пут: - Звоните девять-один-один, пусть помогут.
- Спасибо, - задохнулся от волнения муж. - Спасибо, спасибо…
- Лучшая нам благодарность - если вы не расскажете про нас копам. О’кей? Этот тип оказался небрежным, и вы его скрутили сами. О’кей?
Хозяева энергично закивали, не сводя глаз со связанного убийцы, будто ждали, что сейчас он бросится. Но он лежал, обмякший, глядя пустыми глазами в никуда, и повизгивал на каждом выдохе. Как раненый волк.
Через миг мужчина уже говорил по телефону, а Китти с Дэвидом стояли в дверях. Ей очень хотелось сказать перед уходом: "Счастливого Рождества!" - или еще что-нибудь такое. Женщина посмотрела на нее, сложив изорванные руки на коленях, тяжело дыша, но улыбаясь - едва-едва.
Китти улыбнулась в ответ, потянула за собой Дэвида и вышла.
Они потрусили обратно в город, ориентируясь на звуки машин на фривее и расплывчатые огни в туманном воздухе. Очень живописно падал снег, ноги у Китти, как и все остальное, промокли. Дэвид снегом смывал кровь с рук.
Он посмотрел на нее и спросил:
- Какого черта ты скалишься?
А Китти не могла не улыбаться от уха до уха.
- Чего скалюсь? Да потому что мы с тобой спасли этих людей. Мы - супергерои-вервольфы! Мы Бэтмэн и Робин! Вот мы какие!
Но это, опять-таки, могла быть адреналиновая эйфория.
Почти. Дэвиду хотелось завыть в ночное небо в торжествующей радости. Он чуть не перекинулся. Чуть не заступил за край. Под влиянием инстинкта он бросился в драку, это было как охота. Но он отошел от края. Китти помогла, и он заставил себя вернуться и остаться человеком. И чувствовал теперь себя сильным.
Маяком над снежной прерией сияла яркая желтая вывеска "Дома вафель", как Вифлеемская Звезда над яслями. Увидев ее, Дэвид испытал облегчение, что они с Китти снова в цивилизации. Крыша и горячий кофе - великолепно.
Непонятно было, сколько времени прошло после их ухода. Обратно они пробрались через ту же незапертую дверь кухни. Повара уже не было. Оба они промокли от бега по снежному полю. Но от этого хотя бы кровь, в которой он перемазался, стала не так заметна. И он уже мог думать о крови, почти не испытывая желания обернуться волком.
Китти потерла плечи руками, отряхнула футболку, выжимая воду из подола.
- Не самый умный мой поступок за последнее время, - сказала она себе под нос. - Единственный раз, когда не захватила себе смену одежды…
Дэвид подавил порыв ее обнять - от нежности, от счастья. Сколько времени он уже не испытывал этого чувства? Несмотря на это приключение, на бег по снегу, выслеживание убийцы, зверство, которому он был свидетелем, позыв превратиться в волка ослаб, стал из оглушительного грома шепотом. Он сделал шаг к подчинению себе этой части своего существа. И мир от этого стал выглядеть существенно лучше.
Вошла официантка Джейн:
- Вот вы где. Я уж подумала, что вы смылись, не заплатив, но пальто и сумка остались, и в туалете вас не было. Я уж начала беспокоиться… - Она прищурилась: - А что вы тут делаете?
Дэвид открыл было рот, но ничего придумать не смог, зато Китти радостно заявила:
- Так мы же омелу ищем!
Он зарделся, что, наверное, придало правдоподобия этому предлогу, потому что Джейн улыбнулась с пониманием и снова вышла.
- Ты прости, - сказала Китти. - Но если скажешь, что без дела шатаешься, то сразу будут еще вопросы.
Он чуть не расхохотался.
- С тобой такое часто случается?
- Ты не поверишь.
Вообще-то он готов был поверить.
Выйдя из кухни, они вернулись за свой стол. Прочие посетители посмотрели на них, но без особой заинтересованности. По телевизору все так же передавали местные новости, та же корреспондентка стояла вроде бы на той же заснеженной обочине, что-то мрачно говоря в камеру. Внизу бегущей строкой шли те же подробности: пять убийств, две попытки убийства в трех различных местах. Но вместо фразы: "Поиски серийного убийцы продолжаются" прозвучала другая: "Серийный убийца задержан".
Тут он прислушался.
- Полиция совсем недавно задержала подозреваемого. Две его последних намеченных жертвы оказали сопротивление и сумели одолеть нападавшего. При этом оба они получили ранения и были доставлены в местную больницу. Представитель полиции заявил, что не может строить предположений о том, как в точности протекали события, а выжившие в данный момент с репортерами говорить отказались.
Если так, то им с Китти, быть может, опасаться нечего. Свидетели их не вспомнят. Никто не придет их искать. Пара монстров растворилась в ночи.
Они с Китти заказали еще кофе, чокнулись и выпили.
- За Рождество! - предложила Китти.
Он улыбнулся. Он встретился с убийцей, победил его и сумел не выпустить своего внутреннего убийцу. Теперь он знал, что может это сделать, и думал, станет ли дальше легче. Может быть, можно будет вернуться домой. И знал, что скажет Китти, если он поделится с ней этой мыслью: не узнаешь, пока не попробуешь.
Может, еще не поздно вернуться домой на праздники.
- Спасибо, - сказал он Китти.
Она отвернулась от телевизора:
- За что?
- За то, что помогла. За то, что научила. Сделала мою жизнь интереснее. И дала мне надежду.
Она пожала плечами и улыбнулась - неожиданно застенчиво.
- Да я ничего такого не сделала, просто влезла в передрягу. Как всегда.
- Все равно спасибо. Знаешь, я, наверное, поеду домой. Посмотрю, можно ли будет вернуться на прежнюю работу. Посмотрю, как буду с этим вот справляться. Вот думаю, что у меня получится.
- Правда?
Он пожал плечами:
- Хочу попытаться. Просыпаться каждую пару дней в лесу, да еще и голым - не слишком манящая перспектива.
- Кроме тех случаев, когда у тебя на работе в должностной инструкции найдется десяток пунктов, отмеченных "иксами". - Он не смог не засмеяться. - Ты только помни: дышать медленно, - добавила она.
- Ага. - Он привстал.
- Ты прямо сейчас?
- Я прямо сейчас позвоню. - Он показал рукой наружу, где рядом с дверью стоял телефон-автомат.
- Тебе деньги не нужны? На телефон?
- Я за счет абонента. В эту ночь мои родные будут дома. И я… в общем, давно уже не звонил. Они захотят меня услышать. Попрошу у них телеграфный перевод и на автобусе домой поеду.
Он встал совсем, потому что видно было: ему не терпится пуститься в путь. Проверить себя. Кажется, она сделала все, что могла. Она искренне хотела помочь, и это его тронуло - что есть еще такие люди.
- Возьми вот это. - Она что-то вытащила из сумки, дала ему. Визитка. - Здесь все мои координаты. Будет что-нибудь нужно - дай мне знать.
- Спасибо.
- Удачи.
Она с улыбкой смотрела ему вслед.
Он уже возле телефона посмотрел на карточку. Там была указана радиостанция - KNOB. И ее имя: Китти Норвиль. И еще строка: "Ведущая передачи "Полночный час", Уайлд-Сайд на ток-радио". То есть она - ведущая ток-шоу. Мог бы и сам догадаться.
Давно уже, несколько месяцев он не говорил с родителями. С тех самых пор, как сбежал. Он это сделал, чтобы их защитить, но сейчас, набирая номер оператора, чувствовал, как терзается. Ему уже не терпелось их услышать.
Послышался голос оператора, спросившего, согласны ли они оплатить. Сообщил имя и услышал, как мать вскрикнула:
- Да, да, согласны, о господи…
Он подсевшим голосом сказал:
- Мам?
Слава богу, когда репортерша стала повторяться, Джейн выключила новости.
Фильм давно кончился, снова пелись рождественские песнопения, которые Китти давно уже знала наизусть. Наверное, у Джейн тот же альбом, который ей родители ставили в детстве. Забавно, как без них Рождества нет.
Зазвучала одна из ее любимых мелодий, торжественный хорал на французском языке. Хор выпевал текст, на который она никогда раньше не обращала внимания, потому что во французском не сильна. Но заглавие она знала: "Il Est Né le Divine Enfant". II est né. Он родился.
Покопавшись в сумке, она вынула сотовый, набрала номер, хотя уже время было очень позднее. Но когда пришел ответ, и послышались веселые голоса рождественской вечеринки, голоса родителей, сестры, племянницы и племянника, смех, рождественские песни, - сразу стало все правильно.
- Мама? - спросила она.