Фонарь метнулся в сторону и выхватил стоящего на коленях человека. Это Бас. Только ничего в нем не осталось от лихого парня, лагерного следопыта и показного уголовника. Стоя на коленях, он дрожал от страха. Да и кто бы не дрожал, ощутив на затылке холодный пистолетный ствол.
Теперь, хоть и с трудом, можно разглядеть ночных пришельцев. Они вовсе не черные, как казалось во мраке. Такие же полосатые, как и все. Только лица скрыты странными рваными повязками.
И оружие в тонких руках.
Бабы, черт их возьми!
Где они стволы взяли?! Неужто напали на охрану?
Из-под ног безликих визитерш быстро уползал какой-то парень. С трудом: видимо, ему здорово досталось. Напоследок он получил удар по ноге от какой-то барышни с короткоствольным автоматом.
Немыслимо…
– Я хочу, чтобы вы знали, – продолжил тот же голос. – Мы объявляем вам войну. Никакой пощады, никакой жалости. И вот еще что: Хозяин вам не поможет. Надеюсь, вы это уже поняли? Он с удовольствием понаблюдает, как мы грохнем каждого из вас, подонки….
– А не слишком ли много ты на себя берешь, сучка? – крикнул из темноты сиплый голос.
Вместо ответа по ушам ударил гром, а над головой засвистели пули. В глазах зарябило от вспышек.
– Столько достаточно?! – крикнул другой голос – высокий, молодой, задиристый.
Похоже, девкам и впрямь не терпится повоевать…
– Хватит болтовни. Вот вам аргумент. Ведь вы только такие понимаете, да?
Артемий видел, как женские пальцы неумело взвели курок. Это казалось плохой любительской постановкой.
До выстрела.
Фонарик в чьих-то руках подпрыгнул и упал. Но в его свете успели мелькнуть отвратительные брызги и смешанная с пороховыми газами кровяная пыль.
– Запомните это хорошенько, – сказал голос. – Уходим!
Сколько их было – женщин, девушек – Артемий так и не понял. Но отчетливо слышал испуганные всхлипы.
Видимо, нервы были и у нападавших.
Дверь захлопнулась. Грохнул засов.
Значит, они просто вошли через дверь… И никто не смог ничего сделать. Куча мужиков, некоторые из которых весьма круто поставили себя среди себе подобных..
Один такой лежал теперь в лужице собственных мозгов.
Щелкнул выключатель, барак осветился красным.
Статисты молчали. Нельзя сказать, что они были потрясены. Скорее ошеломлены внезапностью и неотвратимостью событий.
Но на тело убитого смотрели спокойно. Казалось, само по себе убийство никого особо не впечатлило. Ведь это не таинственный ночной маньяк – пришелец из темного мира воспаленного воображения. Эта смерть была вполне понятной, объяснимой и обоснованной.
Человек быстро привыкает к смерти. Конечно, к смерти чужой…
Первым к телу на четвереньках подполз Глист. Оглядел остатки головы округлившимися глазами, всхлипнул и отполз обратно.
Урки во главе с Камином наблюдали со стороны. Они выглядели озабоченными.
К телу медленно приблизился Херувим. Опустился на колено, коснулся ладонью месива повыше уха. Поднял над головой потемневшую ладонь. С той звучно шлепнулись на пол вязкие капли.
– Еще один не прошел испытания, – назидательно сказал Херувим. – Теперь-то вы поняли? Демоны пришли – и забрали его душу! Демоны в женском обличье! Разве это не символично? Разве это не есть доказательство, которое ОН ниспослал – чтобы избавить нас от сомнений?!
– Бред, бред… – пробормотал Артемий.
Покосился на Старика. Сидя на нарах, тот озирался с недоумением человека, пропустившего важное событие. Неужели он проспал самое главное? Завидный сон для его возраста!
– Женская природа порочна по сути, – продолжал Херувим, демонстрируя окровавленную ладонь. – И теперь ее сущность освобождена от привычных рамок! Теперь мы совершенно беззащитны – изнутри и снаружи! Так?
Статисты молчали.
– Так… – с трудом произнесли где-то за спиной.
– Нет, не так! – проникновенно заговорил Херувим и тряхнул гривой. – Против силы оружия всегда найдется сила…
Он сделал театральную паузу, ища поддержки во взглядах статистов.
– Духа… – робко сказал кто-то.
– Духа…духа…духа… – словно эхо отозвалось множество голосов.
– Да! – закатывая глаза, крикнул Херувим. – Именно!
Урки развернулись и ушли в темноту. Камин дольше прочих наблюдал за проповедью, но ушел и он.
Артемий бросил взгляд на Старика. Тот, раскрыв рот, наблюдал за говорившим. Казалось, он боится упустить хоть слово. Что тут скажешь – настоящий специалист по потревоженным душам.
А таких здесь сейчас – большинство…
С утра разболелась голова. То ли из-за ночного удара по затылку, то ли из-за нудного бормотания из дальнего угла. Там собрались Достойные. Так они теперь себя называли. Их стихийный главарь, Херувим, не возражал. Более того – тщательно поддерживал эту мысль в своих последователях. Можно было бы потешаться над убогими, да только факт остается фактом: сегодня сборщик податей получил у них от ворот поворот. И это осталось безнаказанным.
Похоже, урки признали в Достойных реальную силу. Или просто прикинулись, что признали. Кто их поймет, этих уродов?
Артемий с шипением потер затылок. Там что-то набухло и теперь неприятно пульсировало. Хорошо, если обошлось без сотрясения.
Ну и ну, ай да девчонки… Как там Аня говорила про этих "сестер"?
При мысли об Ане стало тревожно. Непонятно, что происходит в женском бараке, но явно – ничего утешительного. А теперь вообще – хорошенькое дело – путь туда заказан. Мало того, что единственного знакомого "проводника" грохнули, так еще всех мужиков объявили "вне закона".
Что же это получается – столкнулись две массовки? Два мира с разными полюсами? Что ж, очень похоже. Если в большом "человечнике" мужчины и женщины перемешаны, как в карточной колоде, то здесь – идеальная модель раздельного бытия полов…
Аня… Долгое пребывание среди озлобленных мужиков вызывает острую тоску по женской ласке… Мысли неуместные, но крайне навязчивые…
– Чего такой потерянный? – его несильно толкнули в плечо. Сзади на нары запрыгнул Тощий.
Выглядел он возбужденно, глаза бегали.
– Слышал новость? Бабы кого-то из охраны пришили! – поведал он.
– И что? – равнодушно поинтересовался Артемий.
– Да, ничего…– скиснув, сказал Тощий. – Хреново все.
– Да, это новость, – сказал Артемий. – Я-то думал – как оно? А оно, оказывается хреново…
– Злой ты какой-то, – заметил подошедший Седой. – Может, пора проигранный поступок совершать? Чего бы ты хотел сейчас больше всего? Только честно.
– На волю хочу. Да что толку?
– Э, ты да забыл: хотеть надо что-то реальное, то, чего никак не решишься сделать…
Артемий задумался. Да что там, в самом деле?! И впрямь, надо решаться.
Он встал и направился к двери. Быстрее. Главное – никаких сомнений.
– Что ты задумал? – поинтересовался Седой.
Вместе с Тощим они двинулись следом. В бараке так мало развлечений…
– Поговорю с ним, – недобро сказал Артемий.
– С кем? – спросил Тощий.
– С ним, – повторил Артемий.
Седой и Тощий отстали. Тут не требовалось долгих объяснений.
Артемий тупо остановился перед дверью. Почему-то вспомнился тот психопат, бесцельно бьющийся в дверь. Артемий повернулся и поднял голову.
На него слепо пялилась камера в бронированном каркасе.
– Надо поговорить, – сказал он.
Камера рассматривала его неподвижно и равнодушно. А он смотрел на нее.
Оставалось надеяться, что ОН видит его сейчас в перерыве между своими темными делами…
Так и есть: щелкнули засовы, скрипнула дверь.
– Выходи, – хмуро приказал охранник. – Только не дури. У меня плохое настроение…
Артемий вдруг осознал, как давно уже не видел неба, не дышал свежим воздухом. Трудно представить себе, что где-то идет нормальная жизнь, люди ходят на работу, отдыхают, улыбаются, а женщины не стремятся прикончить тебя при первой же возможности только потому, что ты – из другого барака…
– Давай, шевели ногами, – буркнул охранник, ткнув в спину автоматным стволом.
Пришлось вернуться в сумасшедшую реальность. Снова труба крематория, приземистое главное здание, казенные коридоры.
Дверь.
Стул.
И снова ожидание.
Оптимизма поубавилось. Не было больше желания копаться в ящиках, класть ноги на стол и спать в хозяйском кресле.
Хотелось просто убить.
Глупое желание. Хотя первым порывом, толкнувшим его на эту встречу была именно идея прикончить мерзавца. Наверное, прогулка на свежем воздухе немного вправила мозги.
Ведь это не выход. И скорее всего – равносильно самоубийству. Склонности к суициду Артемий не испытывал, так что требовалось придумать новую цель своего прихода…
Хозяин вошел тихо. Совсем тихо.
Артемий невольно поежился.
Как он изменился! Словно минули не несколько дней, а долгие годы. Причем, не самые лучшие.
Хозяин сдавал. На миг Артемию даже стало стыдно за свои мысли – расправиться с этим несчастным. Но он заставил себя вспомнить все, что пришлось пережить здесь. И жалость исчезла.
Осталась только брезгливость.
– Чего тебе? – спросил Павел.
Артемий поерзал на стуле, соображая. Вопрос выплыл сам собой:
– Что происходит в женском бараке?
– Какое тебе до этого дело? – желчно бросил Павел.
– Там Аня…
– Да, она там, – усмехнулся Павел. – Тебе известны мои условия…
– Ты обещал ее безопасность, – упрямо сказал Артемий. – А там творится черт знает что.
– Она жива. Тебе этого достаточно?
– Жива… И это все?!
– Где Переходящий дорогу?
Артемия посетило чувство полнейшей беспомощности. Словно он разговаривает с роботом, умеющим долдонить одни и те же фразы.
– Где я его здесь возьму? – проговорил Артемий. – Если отпустишь меня и Старика…
– Ты сам веришь в то, о чем говоришь? Тебе прекрасно известно: Переходящий дорогу сам приходит, когда сочтет нужным. Все, что тебе нужно – твои знания. Да и Старика, пожалуй. Сделайте так, чтобы Переходящий пришел.
– Так для этого сюда Старика притащили…
– Я думал, ты умнее.
– Я тоже так думал. Пока не попал в это милое местечко..
– У тебя все?
Артемий помолчал. Разговоры, разговоры… Нет смысла сотрясать воздух.
– Все…
Павел посмотрел тяжелым взглядом и сказал.
– Не тяни время. Скоро заработает крематорий.
7
– Как можно заманить Переходящего? – мрачно произнес Артемий. – Приманки ему насыпать? Подкормить, как рыбу?
– Ну, ты ведь знаком с кое-какими техниками, – сказал Старик. – Я тоже что-то слыхал. Если бы мы знали его природу…
– В том-то и дело, – Артемий сплюнул. – Шаманы вызывают одних духов, ведьмы других, маги третьих. Ни те, ни другие понятия не имеют, с какими силами общаются. А если мы полезем в неизвестность, как слон в посудную лавку…
– Ты прав, Арт. Здесь и без того такой клубок…
– И вообще – я посредник, а не шаман.
– Тоже верно…
Помолчали. Хотелось курить. Странно, Артемий не курил толком, но знал, что в такой ситуации самое время покурить. Стрельнуть сигарету, что ли?
Огляделся. В стороне, сидя на корточках, дымили урки. Переговаривались сквозь зубы. Наверняка замышляют какую-нибудь гнусность. А потом получай за них по башке.
В проходе, уцепившись за грубые стойки, качался на руках Глист. Лицо, и без того не блиставшее интеллектом, теперь просто лучилось идиотизмом.
Этот хотя бы безобидный. Странную тревогу вызывали вон те, усердно зубрящие сверхновый завет своего барачного святого. Достойные… Поверить только: они уже рассылают миссионеров во все концы барака! Вливайтесь в ряды – и спасетесь…
Помешательство становилось все более организованным. Самое время Старику браться за очередное исследование. Здесь же просто рай для психиатра.
Только особой радости и он не испытывает. Хорошо наблюдать за клеткой с крысами. Трудно беспристрастно изучать что-либо изнутри клетки.
Изнутри чертова человечника.
– Я вот что думаю… Мы все равно не знаем правды, – проговорил Старик. – Может, примем мою идею за рабочую теорию? И, исходя из этого, решим, как подманить этого, Переходящего…
– Это про всемирную Массовку? – скривился Артемий. – Как вы это себе представляете?
– Пока не знаю. Надо подумать. Если мы найдем хоть какую-то закономерность поведения, ее проявления в виде того же Переходящего дорогу…
– Закономерность? Вы же сами сказали – Массовка непостижима…
– Сказал. Но разве у нас много вариантов?
Артемий не нашелся, что ответить. Он всего лишь посредник, а не великий теоретик оккультизма. Даже самый темный шаман понимает в этих делах куда больше.
Засунул руку за грубый отворот робы. Амулеты на месте. Интересно, насколько они помогают сейчас? Был бы он вообще жив, если б не сила оберегов?
Удивительно: ему прекрасно известна условность всех этих талисманов. Кому, как не посреднику, знать: большинство из них – просто шарлатанские штучки. Но когда так долго крутишься в этом эфемерном мире, начинаешь верить во многое…
– А давайте посмотрим на это так, – сказал Артемий. – Теория теорией, но ведь массовка существует давно, и раньше в таких экзотических названиях не нуждалась. А звали ее, скажем, миром темных сил. Соответственно, Переходящий – всего лишь тот, в кого вселился какой-нибудь не в меру активный дух…
– Не согласен, – покачал головой Старик. – Темные силы – темными силами. Массовка – это явление совсем другого плана…
– И все же, – упрямо сказал Артемий. – Я могу попытаться поговорить с духами. Знакомый шаман кое-что показывал. В конце-концов, духи могут помочь найти нужного человека.
– Переходящий – не совсем человек. К тому же духи могут и обмануть – разве ты не понимаешь?
– Мы теряем время. Надо пробовать…
Старик не ответил.
Он прав, тысячу раз прав! Но Переходящего надо искать. А выйти за пределы Лагеря могут лишь бестелесные тени предков. Или тех, кто приходит под их видом.
Артемий опустился на пол. Грубые холодные доски – это даже не шкуры в шаманском доме. Так… Где оно… Вот.
Крохотный кожаный мешочек в гирлянде оберегов. Его содержимое, пожалуй, заставило бы напрячься сотрудников наркоконтроля. И, наверное, по делу. Хотя Архип утверждает, что действие этого сероватого порошка направлено вовсе не на получение сомнительного удовольствия. Более того – при его употреблении удовольствие не предусматривается в принципе.
Артемий никогда не прикасался к подобным "спецсредствам". Посреднику не за чем лезть в эти сферы. Достаточно знать, что и как действует. Но ситуация изменилась.
Немного порошка на ладонь…
Огляделся – будто хотел получше запомнить реальность, прежде, чем отправиться в чужие миры. Усмехнулся: наверное, все это глупости. Дело ведь не в порошке – это всего лишь часть антуража. Но было немного тревожно.
– Может, не стоит? – с сомнением произнес Старик.
Артемий глянул на него внизу. И слизнул зелье.
Дрянь редкостная. Мерзость. Такова, наверное, на вкус болотная трясина. Из чего ее только делают? Архип говорил что-то про мухоморы. Остается надеяться, что шутил.
Прислушался к ощущениям. Пока ничего особенного. А чего ждать? Все дело не в порошке, а в ритуале. И не в ритуале даже, а в особом настрое, в умении управлять обострившимися ощущениями… Надо вот так раскачиваться из стороны в сторону и повторять бессмысленные заклинания… Для него бессмысленные, конечно – для шамана слова на мертвом языке имеют совсем другое значение. Но ведь никто не знает толком смысла бесконечно повторяемого буддистами "Ом!"
Артемий раскачивался все сильнее. Нужно войти в транс. Мелькнула запоздалая мысль: не слишком ли странно он выглядит со стороны? Мелькнула и исчезла.
Все вокруг раскачивалось и крутилось в такт движениям. Мелькало возбужденное, искаженное идиотской ухмылкой лицо Глиста. Были еще какие-то лица – удивленные, озабоченные, осуждающие. Все это осталось там, с внешней стороны телесной оболочки… Странное ощущение – ты вроде внутри своего собственного тела, только ощущаешь его как что-то чужеродное, как дикарь, впервые примеривший костюм. Странная ассоциация: откуда ему знать, что чувствуют дикари примеряющие костюмы? А тело действительно, словно чужое. Уже нет ни рук, ни ног. Даже не понятно, продолжает ли он раскачиваться?
Пришлось сделать некоторое усилие. Артемий с удивлением понял, что уже не качается, как голова игрушечного тигра за стеклом машины. Он дико скачет между нарами, издавая нелепые горловые звуки. Но барак уплыл куда-то в сторону, и его место заняло странное тягучее пространство: то это был лес, полный мертвых деревьев, то черная пустыня, то клубящееся рваными облаками небо…
Еще казалось, будто он внутри гигантского миксера, который усердно замешивает куски реальности, время от времени выплевывая остатки разорванных миров. Наверное, где-то здесь надо искать тех, кто поможет найти существо, столь же непонятное, как и эти миры.
– Эй! Кто-нибудь!
Молчание. Не тишина – тупой болезненный звон.
– Есть здесь кто-нибудь? Духи… Духи предков, я пришел просить помощи…
Неуместное чувство неловкости. Словно без спроса приоткрыл дверь в чужую квартиру.
Духи не спешат отзываться. Какое им дело до чужака, таращащегося на чудеса этого мира? Наверное, стоит набраться терпения.
Странный мир. Неприятный. Пустой. Что определяет его, что управляет его атмосферой, его зыбкими красками?
Страх. Страх и пустота. Холод, пришедший на смену всем прочим чувствам.
Равнодушие.
Зачем я здесь? Что я ищу? Неужели можно чего-то хотеть от этих бездушных пространств…
Голоса…
Голоса?
Здесь кто-то есть! Да, да! Чей-то холодный голос, произносящий слова… Совершенно непонятные слова… На каком языке?
– Послушайте меня! Я пришел за помощью!
Смех! И снова голоса… Отвратительные, растянутые словно списанные с приторможенной пальцем платинки…
– Кто вы?
Касание… Его коснулись! Руки? У духов нет рук. Бесплотные щупальца – они не просто касаются тела, они проходят насквозь! Читают чувства, мысли… Как ужасно, когда ты виден насквозь, и понятия не имеешь о тех, кто бесцеремонно разглядывает твою наготу…
– Покажитесь! Я хочу видеть вас!
Смех.
Пауза.
Он увидел.
– Нет!!! Не надо! Уйдите! Прочь!
Страх.
И снова голос.
– Зачем ты здесь, Арт?
– Кто… Кто это?!
– Неужто ты забыл, кто я? Впрочем, неудивительно…
– Архип?! Откуда ты?
– Зря ты проник в мир духов. Не место здесь тебе. Уходи.
– Я ищу Переходящего дорогу…
– Здесь нет его, и не может быть. Не место в мире духов тому, у кого нет души…
– Ты что-то знаешь про него?
– Не больше, чем ты. И духи тебе не помогут. Зря ты разбудил тени предков. Теперь тебе не будет покоя…
– Но как же ты?..
– Это мой путь. Я выбрал его и живу с этим. Уходи.
– Архип!
Тишина…
И снова странный голос… Голос предка?
– Кто ты? Ты… Ты мой предок? Ты… поможешь мне?!
Странное, необъяснимое чувство – полного понимания и ясности, какое бывает лишь во сне. Счастье абсолютного знания…