– Как у вас все просто… – проговорил Артемий.
Он очень хотел бы тут же, сразу же принять сторону Ястребова. Вроде бы все правильно: да, Хозяин – страшный человек, да, его нужно остановить. Вызволить людей, запертых в нечеловеческих условиях.
Только как быть с теми материалами, которые не подошьешь к делу? С теми призрачными листочками, которые принес призрак погибшего друга? Которые растворились, протекли меж пальцев, оставшись лишь в виде убеждений, что для других выглядят всего лишь домыслами?
Как объяснить этому следователю, что главный преступник теперь не один отдельно взятый человек, а неосязаемая, незримая сущность, подчинившая многих и многих? Что делать с ней? Как наказать этого монстра, который даже сейчас, в это самое время, продолжает перемалывать человеческие жизни в одному ему ведомых целях?
Теперь массовка вызывала больший страх и опасение, чем сам Павел. Павел – жертва. Жертва громадного, плотоядного Единого. Было бы просто несправедливо, неправильно повесить все на одного человека.
И самое важное: как быть с Переходящим дорогу? Главный зачинщик, провокатор несчастий будет стоять и хихикать в сторонке по своему обыкновению.
Очередной крайний, еще один козел отпущения, попавший в жернова взаимоисключающих интересов.
Нет, Артемий не оправдывал Павла. Но остро понимал: тот – всего лишь верхушка отвратительного грязного айсберга…
– Ну, и что ты решил? – прищурившись, спросил Ястребов
– Мне надо подумать, – сказал Артемий.
Ястребов внимательно посмотрел на Артемия и сказал:
– А, знаешь, я тебя выпущу. Чтобы легче думалось. Сейчас выпишу пропуск.
– Вы серьезно? – проговорил Артемий. – То пожизненное, то на волю отпускаете…
– У нас очень гибкое процессуальное право, гражданин Котлин, – туманно сказал Ястребов. – К тому же… Куда ты денешься… с такой аурой.
Артемий недоуменно повертел в руках листок пропуска и поинтересовался:
– А зачем вы выпустили меня тогда? Когда все замки пооткрывали?
– Что? – нахмурился Ястребов. – Кто тебя выпустил? Откуда?
– Из изолятора, – неуверенно произнес Артемий. – Ночью.
– Из изолятора? – задумался Ястребов. – Первый раз слышу. Никто тебя не помещал в ИВС.
Некоторое пялились друг на друга, словно пытаясь понять, кто из двоих валяет дурака. Артемий даже почувствовал легкое недомогание. Не хватало еще, чтобы снова стошнило.
– Ладно… – пробормотал Артемий. – Наверное, мне показалось.
– Если ты примешь правильное решение – тебе, возможно, покажется, что ты никогда и не был под следствием, – негромко сказал следователь. – В жизни, вообще, полным-полно иллюзий…
7
Это странная задача. И, наверное, совершенно непосильная – за считанные дни, может даже, часы, доказать, что ты НУЖЕН. Зачем-то или кому-то. Просто невозможно представить, с чего начать. Проще плюнуть на все, упасть на землю, зарыться лицом в траву и тихо ждать исхода.
Только очень хочется жить.
И еще больше хочется понять.
В конце-концов, он – посредник. Исследователь необъяснимого, охотник за ускользающей тайной. Только, вот беда: посреднику легко работать в чужих интересах, когда не висит над головой непроходящий, сковывающий мысли и поступки страх.
Надо успокоиться. Найти место, где можно привести мысли в порядок, спокойно все обдумать.
Наверное, у каждого есть такое место – там можно сидеть бесконечно, бесцельно глядя перед собой, читать или слушать музыку – благо, все достижения цивилизации теперь умещаются в кармане.
Артемию нравилось смотреть на взлетающие самолеты. Ради этого стоит потратить час на электричку в Домодедово. Чтобы за чашкой кофе созерцать как устремляется в небеса концентрированная человеческая мечта. Так ведь и есть: в каждом лайнере, с броской раскраской авиакомпаний собирается куда больше эмоций, чем в самой длинной веренице плацкартных вагонов. Самолет – сотворенное людьми чудо, срывающее с жизни затхлый налет обыденности. Здесь, в аэропорту – перекресток мощных энергий, стекающихся воедино со всех концов планеты. И это не требует специальных доказательств. Надо просто вспомнить собственные ощущения – когда входишь в огромное, высокое, как храм, здание аэропорта, видишь манящие табло со сказочными странами и городами, слышишь волшебный голос, объявляющий посадку. Ну, как, екнуло в груди – тревожно и сладко? Вот то-то и оно…
Артемий сидел на высоком табурете за длинным столиком – вроде бы и похожем чем-то на тот – в стойлах общепита. Только здесь высокая магия воздуха сметает прочь приземленное и пошлое. Нежный запах кофе тонко смешивается с волнующим ароматом авиационного керосина – пьянящий, колдовской коктейль странствий, открытий, новых городов и удивительных стран.
Может, бросить все к черту и улететь? Может, погибнуть суждено не абы как, а в настоящей авиакатастрофе или в какой-нибудь чужой стране – но вдалеке отсюда, от точки сгустившегося страха.
А куда бы хотелось? В Европу? Скучно. Большой затхлый памятник самой себе. Америка? Что Северная, что Южная – красота и мощь природы, обитель борцов за американскую мечту. А кому нужна чужая мечта? Загадочная Азия… Слишком загадочная, чтобы просто забыться.
Может, ткнуть пальцем в карту наугад – устроить себе финальное приключение?
Только не слишком ли эгоистично – подвергать опасности ни о чем не подозревающих пассажиров? Единому все равно – один человек или триста – смахнет, как пыль тряпкой – и все дела…
Дрогнуло стекло – пошел на взлет весело разукрашенный "джамбо" – легендарный "семьсот сорок седьмой". Следом потянулся, оставляя дымный след, видавший виды, но не менее шумный Ту-154.
Тайна. Удивительная и загадочная. Чтобы ни говорили инженеры и конструкторы, каждый пилот знает: полет – это таинство, окруженное своими приметами и ритуалами. Те, кто не верят в великую тайну полета, сильно рискуют перед духами неба. Ведь человеку не свойственно летать. И только огромная вера в магию техники помогает пилоту и пассажирам не сойти с ума от ужаса.
Здорово, что большинство удивительных и странных вещей люди воспринимают как должное. Это их защита, крепкий сон и спокойствие. У посвященных такого спокойствия нет и в помине.
Артемий любил наблюдать за самолетами. Но боялся летать. По крайней мере – без специального оберега.
…Сделал глоток эспрессо и снова положил перед собой старый добрый накопитель информации – массивный блокнот в кожаном переплете. Ужасно дорогой, старинного вида, вызывающий у всякого проходимца невольное желание его стянуть. В этом тоже особый смысл: ценная информация должна быть облачена в не менее ценную оболочку. Тоже, своего рода, оберег. Если хотите – фетиш. Вся человеческая жизнь построена на поклонении вещам. Блокнот достался ему при необычных обстоятельствах. И на страницах его, в самом конце – непонятные письмена, сделанные кровью. Кто и что записал здесь – неизвестно. Но ясновидящая, которую вздумалось привлечь для разгадки, едва коснувшись страниц, упала в обморок. На этом исследования и закончились. Одно ценное свойство было у блокнота: он никогда не терялся. Стоило ему исчезнуть из вида – как появлялись люди, с готовностью возвращавшие его хозяину.
Желтоватые страницы драгоценной бумаги хранят сложные связи и запутанные взаимоотношения посредника и клиентов. К клиентам причислены как заказчики, так и исполнители – маги, чародеи всех мастей, колдуны, ведьмаки и ведьмы, гадалки, ясновидящие, экстрасенсы и те, кто считает себя таковыми… Конечно, большинство из них – ловкие шарлатаны, которым, впрочем, все прощается за эту самую ловкость. Заказчик не всегда осознает, что нужна ему не магия, а всего лишь форма, имитация. В этом случае даже самозванец может выступить в качестве неплохого психолога. В том-то и суть работы посредника – вроде стрелочника, разводящего поезда. Одному – к шарлатану, другому – к сомнительному колдуну. И в редких случаях – подлинная встреча с тайной – опасная, чреватая непредсказуемыми последствиями… Зато сулящая максимальную прибыль.
Сейчас дело было не в работе. Посреднику самому нужна помощь. Это, не очень-то правильно, так как нарушает основные принципы и заповеди: никогда не пользоваться услугами собственных клиентов. Архип – исключение, он друг. Временно бездомный. Вот к чему приводит пренебрежение правилами.
Старик знал, что делал, когда выдумывал эти заповеди.
Но деваться некуда. Жизнь, все-таки, дороже любых правил и условностей. Кто-то должен помочь – доказать, что он, Артемий, все еще нужен. Что мир без него рухнет.
Не очень-то верится в это утверждение.
Глоток кофе, взгляд за окно. Снова в блокнот.
Много имен. Только вряд ли кто может дать правильную подсказку. Позвонить наугад?
За стеклом уносился к облакам белоснежный лайнер. Словно крылатый символ надежды.
– Красиво, правда?
Тело напряглось, готовое к прыжку, удару – к чему угодно. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Просто не стоит ждать ничего хорошего от этого голоса.
Переходящий сидит рядышком, со стаканом минералки в руке. Сладко щурится на синее небо. Улыбается своим неведомым замогильным мечтам.
Миленькая картинка.
Артемий ждал продолжения. Убеждал себя: не надо его бояться. Нужно принять очередную порцию зла, как принимают капризы стихии, неизбежное течение болезни.
Переходящий не торопился. Коснулся сухими губами края стакана – не понятно, отпил ли или только имитировал свою, якобы человеческую, сущность.
– Самолеты… – смакуя, произнес он. – Человек всегда хотел стать выше, могущественней, чем есть на самом деле. И что получилось? Его подчинили себе им же созданные машины. А человек остался прежним. Он – часть Единого. Не больше, не меньше. Ничто не меняется от того, сидит ли он за штурвалом или позади, в загоне для скота, подыхая от страха перед высотой и скоростью.
– У тебя своеобразный взгляд на вещи, – спокойно сказал Артемий. – Зачем ты пришел? Напомнить о приговоре? Или исполнить его?
– Причем здесь приговор? – недовольно поморщился Переходящий дорогу. – Примитивное понятие, не применимое ни ко мне, ни к Единому. Ты ни в чем не виноват. Просто так получилось. Если тебе станет спокойнее – ты жертва статистики.
– Кто тебя знает, – произнес Артемий. – Ты уже нарушил свои правила. Можешь нарушить их снова.
– Я же совсем чуть-чуть, – Переходящий явно развлекался. – Должен же я как-то разнообразить свою работу? Хочешь, я компенсирую твою обиду? Снова нарушу правила – теперь уже в твою пользу?
– Каким это образом? – недоверчиво спросил Артемий. От этого подлеца стоило ждать подвоха.
Переходящий прищурился. Он доволен – словно подсек глупую рыбку. Наверное, он играл с жертвой, как кот с полудохлой мышью. Что ж, мы никуда не торопимся. Можно и поиграть.
– Я знаю, – Переходящий покачал перед носом Артемия скрюченным пальцем. – Знаю, о чем ты думаешь. Будто стоит доказать миру свою необходимость – и все встанет на свои места, так? Как уже сделал тот, кого называют Хозяином.
– Ты хорошо информирован, – небрежно сказал Артемий, но внутренне напрягся.
– Да, есть такое дело, – равнодушно сказал Переходящий дорогу. – Но речь не обо мне. Я решил дать тебе такой шанс. Докажи, что ты нужен, что… мир без тебя рухнет.
Переходящий довольно рассмеялся. Наверное, он считал, что удачно ввернул подслушанную фразу.
– Я серьезно, – продолжил он. – Право, даже интересно, как ты справишься с такой задачей. В конце-концов, это справедливо. Ведь тот, кто перевел на тебя свое проклятье, сумел отодвинуть смерть. Правда, цена этого…
Переходящий причмокнул. Артемий не стал продолжать тему Павла. Во-первых, она была ему противна, во-вторых, он смутно догадывался о цене, им заплаченной. Не хотелось примерять эту цену к себе и терять решимость бороться до конца.
– Ну, – мрачно сказал Артемий. – Продолжай.
За окошком разбегался совсем уж экзотически раскрашенный лайнер. Наверное, на борту его царит веселье и предвкушение праздника. На каком далеком, теплом острове он совершит посадку? Будут ли встречать его смуглые девушки в бикини, обсыпать цветами и кричать "аллоха!"?
– Красивый самолет, – проследив взгляд Артемия, сказал Переходящий дорогу. – Кстати, о самолетах. Пойдем со мной.
Он повернулся и пошел прочь от огромной прозрачной стены. Ничего не оставалось, как следовать за ним.
Они шли сквозь потоки людей – ожидавших вылета, провожающих, встречающих. Никому нет дела до того, кто тебе переходит дорогу. Глаза устремлены на цветные табло, на лицах ожидание, предвкушение, волнение. Каждый сам по себе – и, вместе с тем, объединен с остальными общим желанием двигаться, стремительно мчаться в другие города и страны.
Многочисленные массовки в аэропортах, на вокзалах – словно нервные узлы Единого. Воздушные трассы, дороги – его нервы. Принцип существования глобального человечника. Как просто и, в то же время, непостижимо.
– У меня кое-что есть для тебя, – вполоборота сказал Переходящий дорогу. – Маленький сюрприз. Надеюсь, ты все поймешь правильно.
Они вышли из здания аэровокзала – мимо охраны, обвешанной металлоискателями, рациями и прочими приборами, призванными вызывать оторопь и внушить уважение добропорядочным гражданам. Переходящий направлялся к парковке.
– Смотри! – сказал он.
Множество машин въезжало сюда и покидало стоянку, оттого трудно было понять, куда именно указывает Переходящий. Потом Артемий увидел старый японский микроавтобус, со сдвинутой боковой дверью. Пара крепких мужчин сгружала багаж. Рядом девушка в длинном платье. Наблюдает, ждет, курит. В общем, ничего удивительного.
– Ну, и что? – пожал плечами Артемий, поворачиваясь к Переходящему.
Но того уже не было рядом.
Странная, необъяснимая манера исчезать и появляться. Что это – фокус? Гипноз? И вообще, какого, спрашивается, он приперся сюда? Глазеть на машины?
Ответить некому. Ничего не остается, как наблюдать за скучными пассажирами микроавтобуса.
Гораздо интереснее смотреть на взлетающие самолеты. К тому же, в здании воздух чище, и кофе подают. Может, это дурацкий розыгрыш? У Переходящего, несомненно, есть чувство юмора. Только оно куда изощреннее и чернее. Он не станет опускаться до детских шуток.
Значит, надо смотреть.
Мужчины тихо и быстро переговаривались. Артемий никак не мог разобрать – о чем именно. Пока не понял: говорят на незнакомом языке. И не похоже, что европейском. Что-то заставило насторожиться. Наверное, не больше, чем нормальная ксенофобия, привычка подозревать и бояться чужого, непонятного. Хотя чего здесь непонятного? Группа гастарбайтеров возвращается на родину с заработков…
Сложенные высоким штабелем чемоданы вдруг с грохотом посыпались на бетон. Тоже ничего особенного. Даже не ушибло никого.
Только вот лица мужчин перекосило. Они замерли в нелепых позах, уставившись на рухнувший багаж, словно их тела свело судорогой. Некоторое время так и стояли – молча, глядя то на чемоданы, то на друг на друга. Только девушка все так же отрешенно курила в сторонке.
"Разбили что-то", – решил Артемий. Безумно важный факт. Стоит того, чтобы подглядывать за незнакомцами, теряя драгоценное время.
Между тем, мужчины склонились над одним из чемоданов. Приоткрыли его. Тут же один прикрикнул на девушку – та спешно погасила сигарету. Странно погасила – об ладонь. Не то, чтобы очень редкий фокус, но как-то не совсем типично для "слабого пола".
Открыли чемодан, заглянули. Достали какие-то тряпки. Точно – разбили: с тряпок стекало что-то прозрачное и тягучее.
Мужчины выглядели озабоченными. Извлекали наружу мокрые предметы. Принялись тихо ругаться. И вдруг один вскочил на ноги и принялся пристально оглядывать окрестности. Артемий обмер и быстро присел, спрятавшись за капотом какого-то джипа. Похоже, эти трое опасались слежки.
Когда же осторожно выглянул из-за бампера – увидел то, что ему совсем не понравилось: мокрый чемодан запихнули обратно в фургон, а в другой, спешно принялись засовывать пакеты, на вид – с жидким содержимым, вроде молочных. И все бы ничего – только следом осторожно положили какое-то устройство, мигнувшее напоследок зеленым огоньком. И все это тщательно утрамбовали скомканной одеждой.
Надо быть совсем младенцем, чтобы не заподозрить эту троицу в худшем. Конечно, можно допустить, что в чемодане – пакеты с кумысом и игровая приставка. Только в этом случае вряд ли привел бы его сюда Переходящий дорогу.
Сердце билось учащенно, сознание усваивало вводную: вот он, шанс. Шанс доказать, что ты нужен. Что без тебя что-то… рухнет. В буквальном смысле – вот эта шутка уже в духе Переходящего.
Первый порыв – броситься за подмогой. Но здравый смысл подсказал: так можно потерять из виду подозрительных незнакомцев. Артемий ждал и наблюдал.
Наконец, чемоданы были уложены на багажную тележку. Пришел черед девушки: эту тележку она покатила в одиночку. Неспеша, спокойно, даже не попрощавшись с попутчиками. Мужчины некоторое время смотрели ей вслед. Потом залезли в микроавтобус. Артемий надеялся, что тот заведется и уедет. Вместо этого услышал приглушенную музыку. Эти двое, похоже, никуда не спешили.
И тут что-то резануло глаз. Что-то странное в этом фургоне.
Знакомая вмятина сзади.
Нет, не может быть – тот фургон был белый, этот – грязно-синий…
Перекрасили? Хотя, мало ли на свете японских мироавтобусов?
А девушка с тележкой двигалась в его сторону. Поскрипывали колеса, шуршал бетон. Она была совсем близко. Теперь можно разглядеть ее лицо.
Она. Та, странно знакомая, которую он никогда прежде не видел. Но все равно узнавал.
Черт… Не очень приятная ситуация: надо бы выбраться, не привлекая к себе внимания. Вылезь он сейчас из-за капота – трудно не вызвать подозрений. На счастье затарахтел мотор, и чуть дальше джипа остановился маленький грузовичок, скрывший из виду и микроавтобус, и девушку. Артемий спешно покинул укрытие и стал дожидаться в стороне от парковки.
Девушка показалась снова. Что бы там ни было – она совсем не похожа на шахидку. Европейское лицо, светлое платье… Может, все подозрения – не более, чем домыслы, плод больной фантазии?
Главное не давать слабины. Хорошо, если это просто ошибка. А если нет? Дело даже не в том, что пропадет единственный шанс. Это просто предательство.
Артемий решительно двинулся вслед. В голове даже мелькнула нелепая мысль: ей же тяжело – может, предложить помощь? А что – нестандартный ход, вполне в духе продвинутого сыщика.
Или идиота.
Теперь они внутри. Девушка остановилась под электронным табло с расписанием вылетов. Выглядит спокойной… Нет, скорее, отрешенной: словно действия доведены до автоматизма, все движется своим чередом, а мысли – далеко-далеко отсюда.
Ну, вот и пора действовать. Стараясь не упускать девушку из вида, приблизился к сотрудникам службы безопасности, что дежурили на входе. И тут же ощутил нехарактерную для себя робость.
– Э… Послушайте… – Артемий говорил сбивчиво. Совершенно не зная, с чего начать. – Вот эта девушка… Она подозрительная…