Самое время вызвать психиатров. Похоже, Мустафа и впрямь не узнавал его.
– Конечно… – заговорил было Артемий, но Мустафа прервал его:
– Покажи мобилу!
Артемий подчинился – протянул трубку приятелю. Тот взял телефон, оглядел со всех сторон. Снова глянул на Артемия. Во взгляде ни капли доброжелательности.
– А теперь давай подробно, – потребовал Мустафа. – Где взял мобилу?
Приятели Мустафы потихоньку перекрывали пути к отступлению. Что-то было не так…
– Ты же сам ее дал! – возмущенно воскликнул Артемий. – Я и брать не хотел!
– Так… Не хочешь говорить? Значит, придется прокатиться.
Артемий и пикнуть не успел, как "джинны" подхватили и засунули его в машину, тесно зажав между собой. Еще один из этой шайки сидел за рулем, Мустафа – рядом.
– Да, что происходит? – недоуменно проговорил Артемий. – Мустафа, не делай из меня идиота!
– Ты мне зубы не заговаривай, – процедил Мустафа, повернувшись. – И в друзья мне не набивайся. Я тебя впервые вижу.
– Что ты несешь?!
– …зато давно чую, что кто-то рядом крысятничает. Давай, колись – кто тебе дал эту трубку, и, главное – зачем?
И снова это чувство – полнейшей бесполезности слов, ничтожности аргументов, беспомощности. История выходит на новый виток. Не хватало еще, чтобы у всех знакомых поотшибало память.
Неожиданная поддержка пришла со стороны водителя:
– А, может, ты, правда, его знаешь, Мустафа? После последней гульки ты прямо того… Ты ж и меня поначалу не признал…
– Думаешь? – хмуро спросил Мустафа. – Но тебя я, все-таки, вспомнил. А откуда у него мобила?
– А ты запри этого чудика на время – пока не вспомнишь, – предложил умник, сидевший справа от Артемия.
– М-да? – буркнул Мустафа, разглядывая бывшего приятеля, как вредное насекомое под занесенным тапком. – И сколько мне тебя держать, а?
– Меня нельзя держать! – взмолился Артемий. – Мне срочно ехать надо! Человек без меня погибнет! И не один!
– Гонит! – убеждено сказал верзила слева. – На ходу сочиняет!
– Я правду говорю! – заорал Артемий и получил короткий, но ощутимый удар в бок. Резко выдохнул и попытался продолжить. – Ну, помнишь, мы с тобой на лимузине от ментов уходили? А?
Мустафа наморщил лоб:
– На лимузине… От ментов… Это на Новый год, что ли? Не было тебя там, только бабы…
– На прошлой неделе! Ночью!
Мустафа посмотрел на верзилу справа от Артемия.
– Может, это когда мы тебя из расстрелянного корыта доставали? – неуверенно произнес тот. – Тогда, точно, пришлось от ментов откупаться. Я так и не понял, чего они хотели. Только этого кента рядом не было…
– Ты ж меня высадил, Мустафа! И пистолет дал!
Мустафа вздрогнул.
– Опа… У меня как раз тогда пушка пропала. Но не мог я ее незнакомому перцу отдать… Короче, ты прав, Киря, давай запрем его, а я к костолому знакомому схожу. Вдруг что с мозгами…
Артемий мысленно закатил глаза. Желанная помощь обернулась кошмаром. Нужно действовать. Решительно, нагло, цинично – только так можно справиться с этими ребятами.
Артемий обернулся назад и заорал дико:
– Смотрите! Это они! Сзади!!!
Крепыши по обеим сторонам сразу почуяли неладное, но слепой инстинкт заставил их, все же повернуть головы.
Секундного замешательства оказалось достаточно. Артемий метнулся вперед, между сиденьями и тут же мертвой хваткой вцепился в руль. Навалившись всем телом, дернул руль вправо. Лицо, тело, пальцы тут же взорвалось болью – его тянули, дубасили руками и рукоятками пистолетов, пытаясь оторвать от руля.
Но поздно: машина уже вильнула, сменив траекторию, пошла юзом – водила с перепугу ударил по тормозам. Вылетела на обочину – и смачно вписалась в зад дремлющей в мнимой безопасности "Газели".
Удар был не очень сильным. Но бухнули подушки безопасности. Проскочив между передними сиденьями, Артемий удачно влетел между ними, выскользнув, как рыбка из рук конвоиров. Хотя тем сейчас не до пленника: они переживали встречу с передними сиденьями. Пока Мустафа с рычанием выбирался из подушек, Артемий пролез через ошеломленного водителя, нащупал ручку двери и вывалился наружу.
Не впервой попадать в аварии. Тело жутко болело – возможно, он даже что-то сломал. Но поднялся на ноги и побежал прочь, отчаянно "голосуя" попутным машинам.
– Сука! – заорали сзади. – Стой!
– Сдохни, крыса!
Началась пальба.
Надо полагать, дружба с Мустафой на этом закончилась. Сменившись гонкой на выживание.
Пока стреляли не очень метко. Но сзади слышался настойчивый топот – его явно не собирались отпускать в свободное плавание.
Попутки останавливаться и не думали – лишь их пассажиры, припав к стеклам, наблюдали за погоней выпученными глазами. Помощь пришла неожиданно: впереди с обочины вывернул трактор с прицепом. Артемий прибавил из последних сил. Догнал прицеп и отчаянно дернувшись, вцепился в деревянный борт. Рядом брызнули щепки – пуля прошла в полуметре от головы.
Подтянувшись, уперся ногой в торчащий кусок железной рамы, перевалился через борт и рухнул на пол прицепа. Как в плохом боевике: представить невозможно – уходить от погони на еле ползущем тракторе.
Скорость трактора все же оказалась выше, чем у полноватых контуженных бандитов.
Лежа на спине, с наслаждением смотрел в синее небо. Через секунду уже хохотал – над ними, над собой, над этим трактором, надо всеми нелепостями, упавшими на голову. Там, в небе несется стремительная смерть, а он едет спасть мир на тракторе. Ну, разве не смешно?
Навалилась усталость. Глаза закрылись сами собой. Даже не заметил, как отключился.
Очнулся от тряски. Трясли за плечи, грубо шлепали по лицу, тыкали чем-то в живот.
Глаза открылись с трудом. Но ясность мысли вернулась мгновенно.
Он по-прежнему в кузове, только теперь не один. Пара суховатых, плохо выбритых мужиков приводят его в чувство. Оба в грязной одежде, лица – обветренные, багровые, не по годам морщинистые.
Артемий сразу признал эти сущности. Такие лишь маскируются под людей, да и то, не очень удачно. А сидит в них страшный, непобедимый, почти не изгоняемый демон – демон водки. Но это – отдельная история. Сейчас же мужики настойчиво будили его, тыча массивным ломиком – словно пробуя жареное мясо на мягкость. Артемий решительно отвел в сторону железяку, буркнув:
– Чего надо?
Мужики ехидно переглянулись. Тот, что постарше, сказал:
– Нормально! Ты слышал, Толян? Нам, значит, надо! Это мы, значит, на чужом горбу катаемся, а нам еще чего-то надо!
– За проезд кто будет платить? – присев перед Артемием на корточки, спросил второй. Нервно вытер ладонью нос, хотя нужды в этом не было. Глядел на Артемия прозрачными, болезненно дрожащими глазами.
Оба смотрели на Артемия, как на добычу.
Спорить глупо: ребята по своему правы. В конце-концов, они ему, в некотором роде, жизнь спасли.
– Сколько я должен за проезд? – вяло улыбнулся Артемий.
– Ты погоди, погоди! – поднял руку старший. – Ты сюда посмотри.
Артемий посмотрел. Задний откидной борт прострелен в двух местах.
– А теперь – сюда! – крикнул второй уже со стороны трактора. – Здесь тоже дырка! В баке! Насквозь пробило!
– Нас же убить могло! – прищурился старший. – Как долбануло бы!
– Это не я, – пожал плечами Артемий. – Я наоборот, спасался. За это вам спасибо…
– Спасибо?! – зло крикнул младший. Его начинало трясти. Похоже, у парня не все в порядке с нервами. – "Спасибом" не отделаешься! По полной заплатишь!
– Заплачу, заплачу, – устало сказал Артемий. – Только после. Мне спешить надо.
– А ну, давай плати! – заорал младший и бросился на железное днище кузова, заколотил по нему кулаками. – Плати гад! Давай денежки, выворачивай карманы, давай, не зли меня!
– Лучше послушай его, – посоветовал старший. – Толян дело говорит.
– Я не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне, – неожиданно для себя высокомерно заявил Артемий. – Извольте выражаться в подобающих выражениях…
– Сука!!! – заорал Толян и, распластавшись по днищу, забился в припадке, напоминающем эпилептический.
– Вот видишь, до чего человека довел, – с укором сказал старший.
Артемий молча выгреб из кармана мятые бумажки, бросил несколько перед беснующейся сущностью в обличье человека. Тот мгновенно перестал ломать комедию, схватил бумажки, принялся считать. Старший немедленно присоединился к нему.
Артемий огляделся. Трактор со своим шумным прицепом стоял на обочине шоссе – вроде, того же самого. Видимо, он не так долго находился в забытьи, и отъехали недалеко.
Рядышком – мост через узкую речку. И сейчас у него тормозил большой свадебный кортеж. Сначала это показалось странным, но потом стало ясно: жених решил перенести невесту через мост. Есть такой обычай, непонятно с чем связанный.
Недолго думая, перемахнул через бортик. Тело прошибла притупившаяся было боль. Непонятно, что болело – похоже, все сразу.
– Эй, куда! – донеслось из кузова – теперь более благодушно. – Давай, мы тебя еще подвезем!
– Большое спасибо, – пробормотал Артемий и прибавил шагу.
Выглядел он, наверное, не по-праздничному, но, рассчитывал на все те же народные традиции. И не обманулся.
– Эй, друг! – весело крикнул ему краснолицый потный толстяк в праздничном костюме, но уже с расстегнутым воротом и съехавшим на бок галстуком. – Иди к нам – выпьем за жениха и невесту!
– Дело святое! – мгновенно среагировал Артемий.
Подошел к вылизанному до зеркального блеска "Мерседесу", на капоте которого уже был организован полевой фуршет – шампанское, водка, коньяк, неизменные конфеты-ассорти. Вокруг хохотали нарядные женщины, мужики, предвкушающее потирали руки.
Бахнуло шампанское, взвизгнули барышни, наполнились пластиковые стаканчики. Толстяк сказал громкий, но совершенно невнятный тост, заглушенный веселым "ура!" Чокнулись, выпили. Самих жениха и невесты видно не было, да и не нужны они здесь, где есть, что выпить и чем закусить.
Налили по второй. И тут Артемий краем глаза увидел, как подкатывает к трактору знакомый джип – с выбитыми стеклами, перекошенной мордой, но вполне жизнеспособный. Из машины, прихрамывая и потирая ушибы, выбрались все четверо, направились к трактору с самым угрожающим видом.
Стало ясно: тянуть дальше нельзя.
– Простите, – как можно обаятельнее улыбнулся Артемий. – А вы не могли бы подбросить меня… На пару километров по трассе.
– Да о чем разговор?! – выпучив глаза, воскликнул толстяк. – Подбросим, да еще и напоим! Слушай, а поехали с нами? У нас весело, такая программа будет!
Его мигом запихнули в "Мерседес", на колени усадили бойкую фигуристую хохотушку, которая, видимо, сама была не прочь потискаться с приятным незнакомцем. Так весело и шумно двинулись вслед за огромным "Крайслером" с брачующимися на борту.
Мимо, то обгоняя, то отставая, несся потрепанный кабриолет, из которого торчал оператор с видеокамерой. Все кричали и махали в камеру – и Артемий вместе с остальными. Он изо всех сил играл смущенного милашку, с беспокойством наблюдая сквозь кружева и прическу попутчицы, как крадется следом джип обозленных "джиннов".
Свадебный кортеж двигался в нужном направлении. Ехать так куда более комфортно, чем в стоящем такси, на пыльном скутере, в джипе с бандитами или на дне прострелянного кузова. Пожалуй, даже слишком хорошо…
Взвизгнули тормоза, тряхнуло. Машину занесло и Артемий с ужасом увидел за окошком ухмылку… Переходящего дорогу. Он, вроде бы, даже подмигнул!
Но тут же сделал страдальческое лицо. И упал.
Машина замерла.
– Блин! – с досадой крикнул водитель и стукнул кулаками по рулю. – Откуда он взялся? Блин… Как кошка, дорогу перебежал!
– Мы что, сбили кого-то? – равнодушно поинтересовалась девица на коленях Артемия. Ее рука обвила его шею, пальцы, как бы невзначай, проникли за отворот рубашки…
Артемий осторожно выбрался сначала из-под руки, затем из-под самой девицы, открыл дверь, вылез.
Оператор был тут же: он, как ни в чем ни бывало, снимал место происшествия. Подбежала какая-то крупная женщина, зло зашипела – и оператор убрался вместе с камерой.
Артемий в смятении приблизился и склонился над телом. Переходящий лежал в луже крови, не шевелился.
Как же так?!
Присмотрелся повнимательнее. Лицо незнакомое. Совсем не похож. Что же это – померещилось? Если и показалось – все равно, неспроста.
Все машины, кроме злосчастного "Мерседеса", вдруг сорвались с места и спешно покинули место аварии. С кортежем исчезла и веселая девица.
Вместо фуршета на капоте появилась вмятина.
– Вот тебе и погуляли, – мрачно сказал толстяк.
Почему-то никому не пришло в голову проверить – жив ли сбитый человек. Артемий почему-то почувствовал себя виноватым. Не исключено, что так пыталось остановить его огромное могущественное существо.
Но если против него брошены такие силы… Не значит ли это, что он не так уж никчемен?! Что может чем-то досадить Единому или его вездесущему прислужнику?
Всего лишь домыслы. Но они придают сил.
Рядом с визгом затормозил джип.
Артемий быстро глянул на джип, на тело… И вдруг увидел закопченный гудроновый котел с покосившейся трубой.
Тот самый.
Через секунду он уже мчался от обочины в сторону леса.
Хозяева несчастливой свадебной машины даже не глянули в его сторону. Зато было слышно, как взревел джип.
До леса метров пятьдесят по неровной травянистой поверхности. Но уже слышен скрежет шин о гравий обочины.
Артемий бежал, не оборачиваясь. За спиной кровожадным зверем ревел мощный мотор. До леса оставалось несколько шагов – и Артемий споткнулся. Упал, перекатился через голову, увидел над собой стремительную тень…
Спасло падение в глубокую колею. Машина пронеслась прямо над головой и теперь трещала уничтоженным кустарником. Благодаря того, кто выдавил в земле это убежище, Артемий вскочил на ноги и бросился к деревьям.
Он еще долго бежал, останавливался, задыхаясь, падал, вставал, пока не понял, что окончательно оторвался от преследователей.
Теперь он сидел на поваленном дереве, прикидывая, сколько еще осталось до лагеря. О том, что будет дальше, старался не думать. Думать вообще не было сил. Он чувствовал себя так, словно по нему проехались на танке.
И тут, из-за деревьев вышел он.
– Так это был не ты… – проговорил Артемий.
– Да, – сказал Переходящий, усаживаясь рядом. – На асфальте лежу не я.
– Но ты перешел дорогу этим людям.
– Это моя работа.
– Нет, ты перешел дорогу мне! Опять! Ты снова и снова нарушаешь правила! Скажи, а есть ли они вообще – эти правила?
Переходящий неопределенно хмыкнул:
– Все это условности. Что значат правила для Единого?
– Не впутывай сюда Единое, – мрачно сказал Артемий. – Это твои делишки. Ты так самоутверждаешься, да? Растешь в собственных глазах? Доказываешь самому себе, что ты – нечто большее, чем просто исполнитель?
– Во всяком случае, я больше, чем просто "лишний", – равнодушно сказал Переходящий. – Мне было интересно, насколько сильно твое желание доказать, что ты нужен. И ты здорово повеселил меня.
Артемий сжал кулаки.
– Тем более забавно, что, ты еще сильнее закрепился в собственной никчемности… – с удовольствием добавил Переходящий.
– Что ты хочешь этим сказать? – проговорил Артемий, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на собеседника.
– Знаешь, друг мой, – сказал Переходящий доверительно. – Спешу тебя порадовать: самолет с нашей общей знакомой долетел без приключений. Взрывное устройство не сработало. Надеюсь, ты счастлив?
Хороший вопрос.
Счастья не было. Скорее, недоумение.
И чудовищная усталость.
– Это случайность? – медленно спросил Артемий. – Или ты знал, что так будет?
Слова Переходящего – словно ведро ледяной арктической воды.
– Этот самолет не мог взорваться, – Переходящий дорогу загадочно прищурился. – Ни при каких обстоятельствах. Потому, что, в отличие от твоей, жизнь этой девушка НУЖНА. И вовсе не для того, чтобы просто взорвать пару сотен неудачников. Для чего-то другого. Понимаешь?
Этого Артемий не понимал.
Зато понимал другое.
Он снова не нужен.
9
Какое потрясающее чувство – тело мгновенно наполняется энергией, разум проясняется, хочется смеяться, кричать от восторга, хочется жить на всю катушку!
Значит, только что кто-то еще ушел вместо него. Будто с бесконечной скамейки запасных. Очень трудно в момент величайшего наслаждения жизнью притормозить приятные эмоции и сказать себе: ты урод, ты ублюдок!
Падальщик.
Но зачем так жестко? Ведь сам он никого не убивает. Все решает массовка. Она сильнее, умнее, она знает, что делает…
Можно сколько угодно врать самому себе, но лишь одно имеет истинное значение: он жив. После последнего, крайне неудачного "выхода в свет", все встало на свои места. Жить хочется с прежней силой, но жить вдалеке от массовки – невозможно. Значит, нужно обустраивать эту новую жизнь – пока позволяют средства. "Пока" – означает, что настало время возвращения в большой бизнес.
Правда, к этому возник ряд крайне неприятных препятствий.
Например, клоунский кордон, которым обложили лагерь. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто за этим стоит, какими материалами будут трясти перед носом, какие деньги требовать.
Все решаемо в этом мире. Все решаемо. Главное – определиться с направлением…
Павел взял со стола рацию.
– Слушаю, – отозвался Рустам.
– Давай ко мне.
Рустам появился быстро. Выглядел он бледным – похоже, не спал сутки. Оно и понятно: если недоброжелатели решат прижать босса к ногтю, он пойдет главным соучастником. Надо его подбодрить. После, после…
– Свяжи меня с Никифоровым, – приказал Павел.
– Но… Вся связь прослушивается. Вы же знаете.
– Вот и хорошо, что прослушивается. Пусть кое-кто придержит лошадей… Кстати, ты выяснил – кто там командует, что они собираются предъявлять?
– Непонятно, кто командует. Говорят о совместной операции.
– Я так и думал. Никто не хочет брать ответственность. Это правильно.
– Предполагают захват заложников. У них свидетель.
– Кто?
– Тот самый Котлин. Артемий.
– Шустрый этот Артемий. Жаль, не там, где надо шустрый.
– Вывести его из игры?
– Пока не надо. Может, он, как раз, сыграет на нашей стороне…
Не хотелось говорить, что назначение этого человека – быть громоотводом, предохранителем, которому суждено сгореть вместо Павла. Рустам – отличный исполнитель, не надо забивать ему голову мистикой.
– Давайте, давайте! – командовал Павел. – Работаем активнее! За что я плачу – за то, что вы задницу чешите?