Женщина запрокидывается назад и падает на руки Даниэля. Серые глаза встреча-ются с голубыми. Запах крови кружит голову, а боль разрывает на части сердце. Рамирес тоже рядом. Он склоняется над телом женщины. На его лице потрясение. Этого он никак не ожидал. Не зная, что бывает такая любовь, когда пройдешь и босиком по углям… Ко-гда все отдашь, чтобы у любимого не было и царапинки. У нее была именно такая лю-бовь. И в горячке любви, Мария просто забывала, что Даниэль - вампир. Стоило им встретиться, и ничего уже не имело значения. Особенно такие мелочи.
- Зачем, Мария!?
И на губах женщины процветает медленная и нежная улыбка. С усилием она пово-рачивает голову, поднимает руку и улыбается.
- Люблю тебя, Дани…
Имя остается недосказанным. Ласковое прозвище? Дани…Она всегда называла его этим именем.
- Я тоже люблю тебя.
Шепот сливается с шелестом ветра, уносящего душу женщины. Я поднимаю голо-ву и встречаю бешеный взгляд черных глаз. Встречаю - не дрогнув.
Уйди. Она не хотела бы, чтобы ты знал, где ее могила.
Этого удара Рамирес простить никогда не сможет. Потому что сказанное Даниэлем - чистая правда.
Это воспоминание явилось ко мне одним из первых. Но я знала, где могила Марии. Даниэль не стал уносить ее с того холма. Он вырыл яму - и похоронил там очередную свою мечту. И положил ей на грудь несколько простых полевых цветов. Незабудки. И никогда не забывал. Даже сейчас, если мне захочется, я могу поехать в Польшу, найти тот город и тот холмик - и зажечь там костер. В ее память. И видит Бог, когда-нибудь я это сделаю. Потому что в отличие от Марии, я свою любовь уберечь не смогла.
Иногда я задавалась вопросом - что нашел во мне Даниэль? После нее. Потом мне становилось грустно. Даниэль видел меня такой, какой я могу стать. И стану! Обязательно! А пока я не могу даже справиться с ночными кошмарами. Мне опять пришлось досмотреть все до самого конца. Боги, как же я иногда ненавижу свою память!
- Неужели кому-то еще здесь интересны твои сомнительные откровения!?
Даниэль улыбается. На этот раз не криво и зло, а неожиданно нежно. Словно солнышко выступило из-за туч.
- Женщине, которая любит меня, Рамирес. Любит так, как никто и никогда не любил тебя.
Терять особенно нечего. Почему бы и не ударить по больному? Это ведь даже не ложь. Все сказанное - чистая правда и оттого еще более непепреносимая.
Лицо вампира искажается злобной гримасой.
- Любит!? Ха!
- Любит. И не только мое искусство. Любит меня таким, какой я есть. Со всеми моими достоинствами и недостатками. Любит так сильно, что я даже благодарен Вадиму, который не дал нам попрощаться. Она бы этого не вынесла.
Это правда. Не вынесла бы. Не смогла. И сейчас не могу. Потому что схожу с ума от горя и боли. Хотя боль не так сильна, как в реальности. Любимый мой…
- Ты слишком высокого о себе мнения.
- Не о себе. О ней. У меня есть право на последнее желание?
Рамирес криво улыбается, показывая клыки.
- Как и всегда. Потребуешь, чтобы приговор привел в исполнение кто-нибудь другой?
- Зачем? Я не стану лишать тебя такого удовольствия. Я требую, предоставить, нам двоим, мне и ей, пять минут уединения.
Вадим сдвигает брови.
- Ты не станешь приводить ее в чувство?
- Нет. Я же сказал - она не вынесет. Она хоть и сильная, но ей порядком досталось.
- И не причинишь ей вреда?
Даниэль нежно улыбается. И все понимают, что эта улыбка адресована лежащей без сознания девушке. А у меня захватывает дыхание от тоски. Любимый мой… Родной мой… Единственный…
- Никогда и никакого.
Валентин медленно направляется к трону.
- За ним есть небольшой коридор. Там вы сможете побыть вдвоем. Недол-го.
Он кладет меня на пол и быстро уходит. Даниэль опускается рядом со мной на ко-лени и нежно приподнимает мою голову. Хлопает дверь. Он знает - никто не подслуши-вает и не подглядывает. Его пальцы мягко обводят контуры моего лица.
- Прости меня, девочка. За любовь, за надежду… за все, что у тебя сейчас отни-мают! Прости… Рано или поздно ты увидишь все это. И тебе опять придется простить. Ты простишь, потому что любишь. А любящее сердце огромно. Любящая душа способна вместить целый мир. Любящий человек по силе своей равен богам. Тебе не понравится то, что я сделаю, но, прошу тебя, дай мне шанс. Мой последний шанс, которого я не за-служиваю. Единственное мое оправдание - я слишком тебя люблю. И не смогу оставить просто так, одинокую и беспомощную, родная моя. Знаю, сначала мой подарок будет причинять тебе боль. Но потом ты обязательно поймешь. И кто знает, может мне удастся когда-нибудь найти тебя, идя по этому свету. Я тебя слишком люблю. Слиш-ком…
Даниэль вытягивается на полу рядом со мной. Руки его смыкаются вокруг моего неподвижного тела. И я плачу во сне. Плачу от неизбывной боли и неизмеримой нежно-сти. Даниэль, Даниэль, любовь моя…
Вампир медленно подносит руку к своему горлу, проводит ногтем по сонной ар-терии…
Наши губы смыкаются - в последний раз. И я чувствую вкус нашей смешанной крови. Его - и моей. И вместе с кровью в меня льется что-то еще. Что? Не знаю. Или знаю?
Знаю. Слишком хорошо.
Жизнь.
Даниэль добровольно расстается с жизнью, передавая мне все то, что составляет самую его сущность. Чувства. Мысли. Воспоминания. Таланты. Печатью тела - и нашими душами. На мне только одна Печать Даниэля, но сейчас это не имеет никакого значения. Никакого. Ведь мы любим. Мечислав оказался плохим пророком, когда говорил о чувст-вах вампиров. Мы любим друг друга. Даниэль - и я. И любовь захлестывает нас волной. И это больше любых Печатей. Превыше любых сил, подвластных вампирам. Сильнее землетрясений и наводнений. Две души сливаются в одну - и сила, которая высвобожда-ется при этом, может дробить скалы и поднимать континенты из морской пучины. Но Да-ниэлю нужно не это. Сейчас, пока я без сознания, он управляет нашей энергией так, как мне никогда и в голову не пришло бы. Мы соединены так прочно, что разорвать наше объятие не представляется возможным. И я понимаю - теперь мы навсегда будем вместе. Не так, как этого хотелось. Но и не двумя душами, запертыми в одном теле. Нет, душа Даниэля уйдет туда, где находятся все они перед тем, как вступить на новый круг пере-рождения. А сущность - его Божий дар и часть его памяти - останется у меня. Во мне.
Потому что Даниэль любил так же сильно, как и я. Именно меня. И именно такую. Слабую. Не слишком красивую. Пока еще бессильную. Смешную и в чем-то нелепую. Беспомощную перед своим, невесть откуда взявшимся, могуществом. Любил без меры и без памяти. Потому что только любовь способна дать такую близость. Только взаимная любовь. И не только любил. Но и чувствовал свою вину. За что? За то, что втянул меня в порочный круг. В этом Мечислав не солгал. Даниэль действительно хотел расплатиться мной за свою свободу. Он же не знал, что полюбит! И вина требовала оплаты. Даниэль не хотел оставлять меня одну. Он уходил, но оставлял мне частичку себя. Драгоценную час-тичку. К моему сожалению, я не могла родить ему ребенка.
Кровь заливала мое лицо, я чувствовала, как вместе с кровью уходит и его жизнь - и за дверью это тоже почувствовали. Но сделать ничего не успели.
Даниэль понимал, что его все равно убьют. Но гораздо более медленно и мучи-тельно. И решил расстаться с жизнью добровольно. Так и тогда, когда сам выбрал. И про-вести обряд нашего единения.
Когда дверь вышибли и к нам ворвались вампиры и оборотни, Даниэль был уже мертв. Забавно. Обычно вампиры так быстро не умирают. Даже если им разорвут горло, они могут выжить. Но Даниэль сознательно остановил регенерацию. А вампиры есть вампиры. Можно запихнуть в реанимацию человека, но как реанимировать того, кому не нужен ни воздух, ни вода, ни пища,… возможно, помогла бы моя кровь. Но причинить мне вред не разрешили Вадим и Валентин. И тогда Рамирес оттянул голову Даниэля на-зад - и полоснул ножом по горлу, отрубая ценный трофей.
Наши объятия - мои и Даниэля не разъединяли.
Тело вампира само рассыпалось в прах, как только отсекли голову. И голова - то-же.
И я закричала именно в этот момент. Когда черты любимого лица дрогнули - и на-чали осыпаться серым пеплом.
Я потрясла головой, разгоняя дурноту. Сейчас будут три чашки кофе, чтобы разогнать остатки сна, горячий душ, чтобы кровь разбежалась по венам и легкая прогулка. На улице уже рассвело, а дома мне сейчас оставаться нельзя. Иначе сон опять будет проигрываться перед моими глазами. А это больно. Я же живая!
Программа - минимум прошла на удивление хорошо. Кофе и горячая вода помогли мне почувствовать себя человеком - и я начала собираться. Куда бы сходить? На пляж? Глупо. Находилась уже. Сыта. По самое дальше некуда.
В магазин? Неохота. Все равно мне ничего не нужно, а получать удовольствие от шопинга я так и не научилась. На мой взгляд, более вредного занятия и не придумать!
В кино?! А что!? Так, по крайней мере, я не останусь одна. Я буду среди людей и даже попробую не отличаться от них! Забыть все свои мучения, хотя бы на минуту. Получится? Вряд ли. Но притвориться можно.
Это я и сделала. Отправилась в кино. Шла пешком по улицам, выматывая себя нарочито быстрой ходьбой, почти вбежала в кинотеатр и потребовала билет на ближайший сеанс. Кассирша посмотрела на меня, как на чокнутую. Бывает, тетенька. Аж самой тошно! А куда деваться?
Я с трудом дождалась первого звонка и плюхнулась на мягкое кресло.
В зале почти никого не было. Человек десять, из них - три парочки и один пенсионер. Но фильм не заслуживал даже такой аудитории. Это была какая-то псевдокомедия. Хотя даже на "псевдо" она не тянула. Ну, кто, кто, какая сволочь, сказала американским режиссерам, что портить воздух в гостиной смешно!? Или что можно рассмеяться при виде того, как человек попадает в нелепое положение? Мне, например, такого человека только жалко.
Не стоит и говорить, что никакого удовольствия фильм мне не доставил. Единственный плюс был в том, что я немного отвлеклась. Но ненадолго. Следовало вернуться домой и немного поспать. До наступления темноты. После захода солнца я проснусь. Так же, как и вампиры.
Вампиры…
Встретимся ли мы сегодня ночью с Мечиславом? Что-то подсказывало мне, что он не позвонит, пока не возникнет необходимость в пополнении его силы, или пока не приедет Рамирес. Так что можно немного отдохнуть. Почитать, порисовать…. И кстати, у меня берлинская лазурь закончилась! А если еще нет, то скоро закончится!
В итоге я зашла в специальный магазин для художников (да, есть и такой в нашем городе, при единственной художественной школе) и прикупила пару тюбиков с красками. А заодно, до кучи, пару кисточек потоньше. Я писала в той же манере, что и Даниэль, пред-почитая не размашистые мазки кистью, а точно выписанные детали. А первое время, пока я не приобрела самые простые навыки, кисточки у меня дольше двух недель не жили.
Иногда мне казалось, что я могу писать письма кистями, как каллиграфы древней Японии или Китая. Я прекрасно осознавала, что до Даниэля мне пока еще как пешком до Шанхая, но я старалась. Я таскала в сумке блокнот с карандашами, я рисовала в парке, бесплатно раздавая свои рисунки, я пыталась остановить каждое красивое зрелище в своей жизни - и с каждым днем получалось все лучше и лучше. Словно кто-то большой и очень добрый стоял за моим плечом, показывая и направляя.
Если бы Даниэль не подарил мне свой талант (свой дар от Бога?) я бы просто не смогла жить.
А в подъезде меня ждал сюрприз. Даже целых два.
Ну, свежие цветы в вазе мне уже приелись. Но теперь на площадке, где стояла ваза, меня ожидали и двое людей. То есть человек и оборотень.
Оборотня я отлично знала. Чтобы Надя дольше пяти часов обошлась без сводок с фронта? Да никогда! Я выключила мобильный телефон на входе в кинотеатр, так что подруга позвонила мне домой, а, не застав меня там, решила нанести личный визит. Я могу не ответить по телефону, но уж дверь-то обязательно открою.
Хвост даю на отсечение, так и было. Ее хвост, конечно.
А вот второй визитер был гораздо интереснее.
Это был тот сопляк, с которым я "познакомилась" на пляже. И как он только меня на-шел?! Проследил,
что ли!? Теряешь хватку, Юлечка! Хотя какая там хватка? Ее и не было никогда! Так, игрушки на опушке.
- Привет, - махнула я подруге. - Как дела?
- А это ты мне расскажи, как у тебя дела, - Надя определенно нервничала, но виду не подавала. Я хлопнула ресницами.
- Да все просто восхитительно. Наш общий знакомый бывает такой лапочкой, когда получает то, что ему нужно! Но об этом мы поговорим не на лестнице. - И я тем же тоном обратилась к юноше.
- Что вам здесь понадобилось, молодой человек?
- Меня зовут Сергей.
А паренек не из пугливых. Жаль. Здесь ему это не поможет. Здесь ему вообще ничего не поможет.
- Да, вы мне вчера это уже говорили. И что?
- А как вас зовут?
- Это, мальчик, Юлия Евгеньевна, - вступила в игру Надя. - А теперь быстренько говори, что тебе от нее нужно и исчезай куда подальше.
- И исчезну! - не дрогнул паренек. - Если телефончик оставите!
- Мой, что ли! - Надя покривилась. - Совращением малолеток не занимаюсь!
- А я геронтофилией не страдаю, - огрызнулся парень. - Иначе пошел бы в дом престарелых, а не к Юлии… Евгеньевне.
Последнее слово он произнес так, что стало ясно - еще пара секунд, и он прекрасно обойдется без отчества. Мы с Надей переглянулись - и я махнула рукой.
- Мальчик, ну зачем тебе это нужно?! Я некрасивая, у меня плохой характер и куча знакомых с отвратительными привычками! Не говоря уж о том, что ты мне не нравишься.
- Это дело наживное. Главное, чтобы ты мне нравилась! - заявил юный нахал.
Я покатилась со смеху.
- Правда, что ли, дать тебе телефон? Но учти, характер у меня, и в самом деле, богомерзкий.
- Это мы уже проходили, - отмахнулся Сергей. - Ты сейчас ни с кем не встречаешься?
- А если да, то что? - прищурилась Надя.
- Будем выяснять отношения, - спокойно заявил этот балбес.
Я представила, как это чудо без перьев отправляется выяснять отношения с князем вам-пиров города - и чуть слюной не подавилась. На такое представление я бы билеты продавала! ИПФ точно купили бы! Даже по тысяче долларов за место на галерке. Под стулом. Рядом булькала Надя, представляя себя, видимо, то же самое.
- Деточка, - наконец выдавила она, - Если ты отправишься выяснять отношения с чело-веком, который пытается ухаживать за Юлей…
- Помолчи, - оборвала я ее. - Может, еще объявление в газету дашь!?
- А что, хорошая идея!
- Записывай номер, - бросила я Сергею.
Выбора у меня просто не было. Надя определенно собиралась свести меня с этим молодым человеком. Или свести с ума - на выбор. Я выбрала первое. И решительно повернула ключ в замке.
- Можешь позвонить мне сегодня. Но не раньше восьми вечера. Я днем отдыхаю. До свидания. Заходи, сводня несчастная!
Надя, весьма довольная результатом своих действий, проскользнула в дверь. Я прошла за ней и щелкнула замком перед самым носом Сергея.
- А теперь объясни, зачем тебе это понадобилось?
Надя даже и не подумала смущаться.
- Я решила, что сейчас, когда ты опять начала тесно общаться с вампирами, понадобится какой-нибудь противовес. Мечислав - сволочь порядочная, через пару месяцев ты сама поймешь, что этот парень послужит хорошим буфером между вами.
Спорить я не стала. Просто кивнула подруге на кресло в гостиной.
- Присаживайся. Сейчас сделаю кофе и расскажу, что и как было.
Надя расплылась в улыбке, даже и не пытаясь отрицать очевидное. Думаете, она за меня беспокоилась!? Фигушки! Её любопытство грызло!
- Любопытство раньше тебя родилось, - проворчала я, отправляясь на кухню.
Но кофе заварила быстро. Мне тоже хотелось поделиться с подругой наболевшим.
Слушать Надя умела как никто другой. Когда я закончила, она некоторое время сидела молча, а потом кивнула.
- Пока все идет лучше, чем я думала.
Я не стала спорить. Лучше? Несомненно. Но…
- Мечислав достаточно умен, чтобы не давить на меня….
- Ты хочешь сказать - сразу, - подхватила мысль подруга.
- Именно!
Надя почесала кончик носа.
- Слушай, если уж говорить об обмене шила на мыло, то Мечислав - действительно от-личный вариант. Я такого наслушалась от парней и девчат - в дрожь бросает! Кстати, и про Рамиреса тоже.
- А вот с этого места поподробнее, - я поерзала в кресле и приготовилась слушать.
- Тут особенно подробно и не расскажешь. Жесток, как и все вампиры. Стар. Очень умен, иначе не достиг бы своего нынешнего положения. Коварен. Способен на любую подлость, чтобы добиться своей цели. И, вместе с тем, может заиграться. Понимаешь? Не способен контролировать свой азарт, если на кону стоит что-то очень большое.
Я вспомнила серое лезвие, летящее в горло Даниэлю. Вспомнила бросившуюся наперерез Марию - и ярко-алую кровь. Людям она кажется черной в темноте. Вампиры же хорошо различают цвета даже в полном мраке.
- Я понимаю. Это все?
- Практически. Осталось сказать, что в постели он предпочитает голубоглазых брюнеток и плетки. И у него никогда еще не было фамилиара.
Я кивнула.
- Спасибо, Надюш. Это все?
- Это, пожалуй, все. О Рамиресе. Теперь о твоих приблудышах.
- ?
- Сегодня ночью Мечислав обратился к Валентину с официальной просьбой взять твоего брата и его пади под временное покровительство стаи, до рассмотрения их дела.
- И что это значит?
- Что Клара может произвести хорошее впечатление на вольпов. Что твой брат может выбрать для себя инициацию, если пожелает. Что они, пусть и неофициально, становятся частью нашей стаи, так что против стаи Ивана Тульского будут свидетельствовать уже не только твои уроды. Если мы увидим, что Клара пострадала невиновно, мы поддержим ее. Но только в этом случае.
- Спасибо.
- Не меня благодари. Мечислава и Валентина.
- Поблагодарю, - огрызнулась я. - или ты думаешь, они о себе не напомнят? Особенно вампир? Еще кофе будешь?
Но сбить Надю с темы не удавалось еще никому.
- Валентину ты позвонишь быстро и с удовольствием. Это я знаю. А своему вампиру?
- Он не мой.
- Верно. С точки зрения нашего закона, скорее, ты - его. И все же?
- Сегодня вечером, - вздохнула я.
- А почему так печально?
- Потому что это подразумевает еще один личный визит, - вздохнула я. - Думаешь, я не понимаю?
- Отлично понимаешь. Но не хочешь.
- Не хочу. Надоели все эти танцы с вампирами. Придется звонить Вадиму, осведомляться о местонахождении его шефа в такое-то время, потом ждать пока он обо всем доложит Мечиславу… Занудство!