На третий же день все-таки пришлось возвращаться в Бромли. Не дело было бросать кофейню так надолго. К тому же Эллису или мистеру Калле могла понадобиться моя помощь. Лайзо, кажется, принял известие о возвращении без особенного энтузиазма. Магда, напротив, радовалась. Мистер Оуэн провожал меня, клятвенно заверяя, что через месяц ремонт в поместье будет уже полностью окончен, и я смогу вернуться сюда - уже для полноценного отдыха.
Чем больше мы приближались к Бромли, тем тревожнее мне становилось. Может, на состояние мое повлияла погода - небо затянуло плотными тучами, будто сделанными из серого бархата. Всю дорогу я мучилась предчувствием чего-то нехорошего - или автомобиль встанет и потом с места не тронется, или разразится чудовищная гроза, или Магде станет дурно от быстрой езды… Наверно, поэтому меня совершенно не удивило то, что у ворот особняка на Спэрроу-плейс нас встретил Эллис, изрядно помятый, словно его палками отходили. Даже под глазом - и то был огромный синяк.
- Мистер Норманн? - только и смогла устало выдохнуть я.
Он покаянно опустил голову.
- Нет, леди Виржиния. Не "мистер Норманн", а круглый дурак.
- Вам нужен врач? - слова мои прозвучали несколько издевательски, будто бы я считала, что Эллис тронулся рассудком. Но, в любом случае, багровые подтеки и ссадины выглядели слишком пугающе, чтобы их не замечать.
- Мне нужно два с половиной хайрейна на новый костюм, а так все нормально, спасибо за заботу, - ворчливо отозвался детектив. Я перевела дух: если он вновь недоволен и считает деньги, то все и впрямь в порядке.
- Не расскажете, при каких обстоятельствах погиб ваш старый костюм? За обедом, разумеется, - я сделала знак Магде, чутко прислушивающейся к нашему разговору, и она, понятливо кивнув, скрылась в доме.
- Обед - это прекрасно, - тут же повеселел Эллис. - Виржиния, да не делайте такой испуганное лицо, не так уж я и пострадал. Зато у вас появилась редкая возможность выслушать рассказ о том, как детектив Алан Алиссон Норманн сел в лужу, образно говоря. И искупался в Эйвоне - буквально.
- Начало интригует, - улыбнулась я. - С удовольствием послушаю продолжение.
В ожидании обеда Магда принесла чашку крепкого кофе для Эллиса и яблочный сок со льдом для меня. В комнате детектив решился наконец снять пиджак, и сразу стало ясно, почему возникла маленькая заминка: рубашка была штопаная-перештопаная, заплатка на заплатке. При всем равнодушии Эллиса к своей внешности, идти в таком виде по улице не стал бы даже он.
А я невольно подумала: неужели у детектива был только один комплект приличной одежды? Конечно, жалованье в Управлении Спокойствия не назовешь большим или даже средним, но той же Магде, которой я платила куда меньше, хватало и на повседневные платья, и на праздничные, и даже на щегольские платки.
- Так что же за беда с вами приключилась, Эллис? Старые враги? - поинтересовалась я, когда он пригубил кофе.
- Леди Тайна. Точнее, ее телохранители, - последовал короткий ответ.
- И что же с ними не так?
- О, они всего лишь используют знаки отличия королевской службы охраны.
Я нахмурилась. Даже человеку, совершенно далекому от Управления Спокойствия, было совершенно ясно, что подделка таких знаков - это не простое преступление, но едва ли не государственная измена.
- Неужели мошенники настолько потеряли стыд?
- Признаться, я тоже так подумал поначалу, - глубоко вздохнул Эллис, с таким выражением лица вглядываясь в содержимое своей чашки, будто бы ожидал увидеть там не кофе, а, скажем, живую мышь. - Когда эти молодчики поймали меня - работали они очень ловко, замечу, я бы даже сказал, профессионально - и избили, искупав напоследок в Эйвоне, я обратился к старине Хоупсону.
- Начальнику Управления?
- Совершенно верно, Виржиния. Дело было серьезное - сегодня преступники прикрываются именем Короны, а завтра творят беззаконие уже прямо во дворце. Хоупсон сообщил, куда следует, но получил с самого что ни есть верха совет - "не лезьте в это дело", - Эллис досадливо поморщился и одним глотком допил кофе. - В общем, леди Тайна отношения к самоубийству Мореля не имеет. Нам явственно намекнули, что под ее маской скрывается кто-то из монаршей семьи. Возможно, одна из младших сестер Его величества. А связываться с политикой… Думаю, вы сами все прекрасно понимаете.
- Полагаю, нам надо забыть о леди Тайне, - я ощутила некоторое разочарование. Кажется, разгадка была так близка - и вдруг прекрасная, цельная версия о сговоре злодея председателя с талантливой аферисткой рассыпалась прахом. Вот невезение! - А что же с мистером Калле и невестой сэра Харрингтона?
- Без изменений, увы, - Эллис выразительно оглядел стол и посмотрел на часы. Обед немного запаздывал. Я сделала вид, что не поняла значения этих взглядов. - Наш художник с головою окунулся в творческий сумбур. Я посмотрел на эту самую невесту - милейшее создание, просто воплощение человеческих представлений о прелестной бесприданнице. Скромна, красива, молчалива и набожна - сокровище, а не девушка. Словом, она вызывает нешуточные подозрения, но доказать пока ничего нельзя. Я, конечно, дерну за ниточки, кого следует, но быстро ответ не придет. Девица назвалась Мэри Найс, родом она из Альбы, из семьи обедневших землевладельцев. Тамошнее Управление Спокойствия работает по-сельски лениво, к сожалению, так что раньше следующей недели ждать результатов и резона-то нет. Да, кстати, Виржиния, - он помедлил и лишь затем продолжил: - Лайзо вам сейчас не очень нужен?
Отчего-то имя это отозвалось в моем сознании странным эхом. Голову на мгновение сладко повело - закат, полумрак и Лайзо, склонившийся надо мною. Словно воскресли первые впечатления от встречи с этим ошеломляюще прекрасным человеком. Отчего-то мне страстно, отчаянно захотелось увидеть его прямо сейчас, сию секунду… Я крепко, до боли, зажмурилась.
- Виржиния? - в голосе Эллиса низким струнным перебором зазвенело беспокойство.
- Дурно стало. Нынче душно, - я медленно выдохнула сквозь зубы и улыбнулась. Что это за странные приступы? Незнакомое чувство, жгучее и мучительное. И совершенно неуместное. Я ведь графиня, леди и… и… Впрочем, довольно думать об этом. - Нет, мистер Маноле в ближайшее время не нужен мне совершенно. Я собираюсь бывать только здесь, в особняке на Спэрроу-плейс, и в кофейне. А почему вы спрашиваете, Эллис?
- Хочу позаимствовать его, - коротко и цинично ответил детектив. - Лишние глаза, уши и ноги мне не помешают. Лайзо очень и очень неплох в слежке, а я не могу приглядывать круглые сутки за нашим художником. Так я одолжу Лайзо у вас?
- Забирайте, конечно. Он не относится… - "к предметам первейшей необходимости", - хотела сказать я, но прикусила язычок. - Повторю, в его услугах я пока не нуждаюсь.
- Вот и славно… О, Магда, какой запах великолепный! Там ведь грибы, да? - оживился Эллис с появлением служанки. Я невольно улыбнулась.
Эллис был неисправим.
Мне снова тринадцать лет. Голенастый подросток, нескладный; лицо диковатое, глаза злые и испуганные. С отцом и матерью мне приходится быть маленькой леди и прятаться за кружевами-оборками-лентами, но не сейчас.
Рядом только бабушка.
Она стоит, облокотившись на перила веранды, и смотрит в небо - синее-синее, с припудренное золотой и розовой пыльцой по западному краю; восточный же черен и сумрачен. В леди Милдред прекрасно все - и точеный профиль, и локон цвета корицы над линией лба, и складки старомодного платья, а я немного завидую ей.
Прекрасная и сильная. Она справится со всем, что пошлет ей судьба.
Бабушка ловит мой взгляд и улыбается. Вместо глаз у нее отчего-то темное туманное пятно, но меня это не беспокоит.
- Не спеши, Гинни. Всему свой срок. Со временем и твой характер закалится, как стальной прут, а красота расцветет, как лилия. Ведь ты тоже из рода Валтеров, а у нас от века не было слабых женщин.
- А мой срок все никак не настанет… - недовольно кручусь у перил, а потом - была не была! - смело усаживаюсь на широкую каменную полосу, крепко держась рукой за крюк для фонаря на стене. Бабушка одобрительно кивает. - Долго ждать. Не хочу. Хочу быть сейчас - как ты. Чтобы все восхищались. И, как этот, ну… сэр Иствин.
- А что сэр Иствин?- бабушка смеется.
- Целовали руки и кланялись, - объясняю я еле слышным шепотом и пунцовею от смущения. Тонко начинает звенеть предупреждение-напоминание: Гинни-Гинни, это сон, только сон - и призрачный силуэт склоняется над моей рукою. Я зажмуриваюсь на мгновение и теряюсь между прошлым и будущим; уже когда-то давно отзвучал этот разговор, но тогда он закончился по-другому.
А сейчас… сейчас я говорю о поцелуях, но думаю вовсе не о пышно завитых седых волосах сэра Иствина. Что-то ускользает от моего разума, но бабушка - если это и вправду она - смотрит на меня и понимает, кажется, абсолютно все, даже то, что я сама не знаю. Губы ее недовольно поджимаются. Темные пятна на месте глаз становятся еще чернее.
- Поклонники… У тебя всегда будут поклонники, Гинни. Но тебе придется хорошенько подумать, чтобы различить тех, кому нужна графиня, наследница состояния - и тех, кто видит перед собою лишь Виржинию-Энн. Лжецы так сладко поют, Гинни…
На меня накатывают смутные воспоминания, полуоформленные образы - колдовская зелень глаз, взгляд прямой и открытый, улыбчивые губы, мимолетное прикосновение горячих пальцев к лицу.
- Лжецы?
- Иногда и отраву наливают в сверкающие сосуды. Пригубишь - и окажешься во власти злого рока. Гинни, Гинни, как уберечь тебя? Что сказать и сделать?
Речи Милдред становятся все неразборчивей. Теперь уже все ее лицо - сплошное туманное пятно, из которого льются слова. Мне жутко смотреть на нее, и я отворачиваюсь. По коже пробегает волна мурашек, и почти тут же сырой ветер захлестывает меня порывом, будто бьет наотмашь рукавом по лицу. Я щурюсь. Слезы холодят уголки глаз.
Восточный край неба клубится густой черной пеленой с ярко-белыми, тонкими отсверками молний. Это тоже жутко… но далеко. Можно пока смотреть.
- Гроза идет, - ровно произносит леди Милдред.
Это сон. Просто сон. Но он оказывается вещим.
Все четыре следующих дня шел проливной дождь; Бромли выстыл, как бедняцкая каморка, где сырые сквозняки уныло гуляют между каменных стен. Вечером с Эйвона выползали белесоватые клубы тумана и пышной шапкой укрывали город. К полудню тусклое солнце немного рассеивало густую пелену, и можно было даже разглядеть неясные силуэты прохожих на другой стороне дороги. Впрочем, люди вообще встречались нечасто - кто захочет лишний раз оставлять домашний уют в такую погоду! Автомобили и кэбы тоже почти исчезли, и только омнибусы, как и прежде, грохоча раскатывали по мощеным улицам.
Впрочем, "Старое гнездо" не могло пожаловаться на отсутствие посетителей. И если на прошлой неделе необыкновенным спросом пользовались прохладительные напитки, то в последние дни гости чаще всего просили горячий и сладкий кофе с молоком, а редкие ценители вспоминали о черном, с солью и перцем. Дважды забегал Эллис, прямо со служебного входа - перехватывал что-нибудь съедобное, коротко отчитывался, как там идет расследование - и вновь убегал, давая Георгу повод повторить излюбленную фразу: "Мистер Норманн еще беду к нам приведет, леди Виржиния!". Сомневаюсь, что Эллису было дело этих слов, ведь на него "повесили", как он выразился, еще одно дело - об убийстве в доме зажиточного фабриканта.
"Виновата его дочь, Виржиния, но попробуй еще это докажи! Хитрая, как лиса", - досадливо качал головой детектив, прихлебывая горячий шоколад.
Словом, наше расследование замедлилось, если не сказать остановилось.
Что же касается Эрвина Калле, то он не появлялся вовсе. Лайзо в ответ на мои вопросы только устало разводил руками: "Рисует, как околдованный". Зная нрав художника и его увлеченность своей работой, я не слишком беспокоилась.
Больше меня волновало другое. Отношение к Лайзо Маноле. Когда он оставался рядом или хотя бы в доме, то я относилась к нему как к мебели или, например, к своей трости - вещь незаменимая, но в то же время незаметная. Но стоило Лайзо сменить Эллиса на посту, как мысли мои начинали неуклонно возвращаться к зеленым глазам, белозубой улыбке и прочим романтическим глупостям. Я злилась на себя, вчитывалась в письма и отчеты до рези в глазах, находила тысячу срочных дел, но все тщетно. Это изрядно напоминало какое-то наваждение. Разумеется, Лайзо был ни в чем не виноват, но из-за волнений и переживаний я держалась с ним едва ли не жестче, чем раньше - говорила резким и высокомерным тоном, вечно выискивала недостатки и поводы для мелочных придирок. Он терпеливо сносил все мои капризы, но все чаще я ловила на себе тревожные взгляды.
Сегодня же, к счастью, времени на раздумья не было совершенно. Утром - очередное письмо для мистера Юстина, который, как ни странно, вел эту сделку сам и говорить желал тоже только со мною лично. Ближе к полудню мы с Глэдис все-таки посетили Королевский музей, а затем отобедали у нее. Лорд Клэймор был необыкновенно разговорчив, но темы выбирал пустые - погода, скачки и что-то о военной напряженности на материке.
Правда, одна новость оказалась интересной: сэр Харрингтон поехал выбирать кольца для венчания на родину драгоценной невесты, в столицу Альбы, в Бургедин.
- Далековато, вы не находите? - с недоумением пожала я плечами, когда лорд Клэймор замолчал.
- Далеко, просто необъяснимо далеко! - засмеялся он в ответ. - Но что не сделает влюбленный джентльмен ради дамы своего сердца!
- Воистину, - тонко улыбнулась Глэдис. - Помнится, мое подвенечное платье тоже стоило нам немалых трудов, потому что было пошито из старинных кружев - тех самых, предназначенных для Королевы-Невесты.
- Что ж, это стоило того, - согласилась я. - Платье было великолепно, как говорила леди Милдред.
- Будем надеяться, что и сэр Харрингтон не ударит в грязь лицом, - подвел итог разговору лорд Клэймор.
Из гостеприимного дома свой подруги я отправилась прямо в кофейню - дела не ждали. Зато за дальним столиком меня поджидал Эллис, едва ли не приплясывающий от нетерпения.
- Виржиния, вы только посмотрите, что я нашел, - громким шепотом возвестил он, когда я присела за его столик. - Вот, прошу! - и он подтолкнул ко мне конверт с несколькими черно-белыми фотографиями, пользуясь тем, что от зала нас отгораживает ширма.
С карточек улыбались всему свету молодые люди в самом прекрасном возрасте - от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Тонкокостные, немного робкие и чем-то неуловимо похожие. Светлыми взглядами? Застенчивой романтичностью?
- О, это же Патрик Морель! - с удивлением опознала я одного из мужчин.
- Правильно, - удовлетворенно кивнул Эллис. - А также мистер Макмаффин, мистер Дикон и сэр Харрингтон. А теперь смотрите сюда, - и он протянул мне очередную карточку.
Эрвин Калле.
Когда он стоял рядом с афишей, на которой чья-то талантливая кисть вывела портрет улыбчивого Патрика Мореля, сходство между старыми друзьями не так уж бросалось в глаза. Но если положить рядом две фотографии…
- Похожи, как братья, - ошеломленно выдохнула я, и детектив хищно подался вперед:
- Вот именно, Виржиния! А это значит, что у нас появляется новая версия. Жертвы были похожи - значит, возможно, деньги здесь вовсе ни при чем. Есть люди, которые убивают за идею, которыми движет мания, Виржиния! - в глазах его не было ни грана сомнения или страха за жизнь Эрвина. - Это же наш шанс! Я почти уверен, что милая невеста сэра Харрингтона и есть наша злодейка. Осталось только поймать ее.
Мне хотелось сделать детективу замечание, одернуть его - но я смолчала. Эллиса не переделать. Он всегда будет ставить азарт преследователя выше человеческой судьбы. И пока Эллису сопутствует удача, пока преступники попадаются в его сети - я не стану вмешиваться.
Не имею права.
- И что же вас навело на такую мысль, Эллис?
- Поведение нашего художника, - неприятно улыбнулся он. - Вчера мы имели короткий разговор. Мистер Калле в полной прострации. "Мисс Найс прекрасна… настоящая принцесса, да, принцесса - нежная и чистая. Я не устаю благодарить небеса за то, что они свели нас на улицах Бромли!" - передразнил Эллис срывающийся от волнения голос художника. - Думаю, наша "невеста" уже начала опаивать его своим колдовским зельем. Я уговорил мистера Калле сдать кровь на анализ, но результаты будут не раньше следующего утра. И не смотрите так на меня, Виржиния, - добавил он сердито. - Я же не циничный злодей из готического романа. Конечно, я приставил к мистеру Калле дополнительную охрану. Когда он бродит по городу, за ним следим мы с Лайзо. А в доме или студии вполне справятся и юнцы из Управления Спокойствия. Я не собираюсь упускать последнего свидетеля, поэтому совершить самоубийство или еще какую глупость выкинуть вашему художнику не позволю. Пусть сунется в петлю, и мы его тут же вынем оттуда, а потом хорошенько расспросим. Вуаля - преступница попалась, есть показания и улики.
- Конечно, мистер Норманн.
- Вы опять чем-то недовольны, - патетически возвел Эллис глаза к потолку.
Я отвела взгляд.
План детектива был безупречен. Но когда это безупречные планы работали?
- О, Виржиния, куда это вы собрались? - выгнул брови Эллис, когда я поднялась из-за столика.
- Поприветствовать старых знакомых, - уловка, опробованная на мистере Юстине, прекрасно подошла и для детектива. - Например, Луи ла Рона. К слову, когда вы собираетесь вернуть копии его статей?
- Так это мне не насовсем отдали? - непритворно огорчился Эллис. - Тогда скажите - после завершения расследования. Думаю, больше недели нам не потребуется.
- Так и передам, мистер Норманн.
Отвечать Эллис не стал. А через некоторое время ко мне, занятой беседой с постоянными гостями, незаметно подошла Мадлен и указала на дальний столик. Он пустовал.
"Замечательно", - отметила я про себя и почувствовала вдруг невероятную усталость. Нервное напряжение от расследования, проблемы с ремонтом, новая сделка с мистером Юстином по поводу поставок специй с Нового Континента - нет, слишком много на меня навалилось. Пожалуй, стоит отдохнуть. Может, даже съездить на материк, на минеральные источники или, к примеру, на морское побережье…
Но все это позже.
Не знаю, отчего, но к восьми вечера меня настигла страшная мигрень. Погода испортилась совершенно - было не понять, густой туман висит за окном или мелкая-мелкая морось. Сначала я думала, что почувствую себя лучше, если немного посижу на кухне за чашкой горячего шоколада, но сердобольная миссис Хат уговорила меня и вовсе отправиться домой - гости кофейни почти разошлись, Мадлен справилась бы в зале и одна. К тому же Лайзо сейчас не следил за художником, а отдыхал дома; Георг позвонил в особняк на Спэрроу-плейс, и через полчаса к "Старому гнезду" подъехал автомобиль, вспоров желтоватым светом фар туманную пелену.
Уже садясь в салон, я обратила внимание на человека в одной рубахе и холщовых штанах, буравящего взглядом парадный вход в кофейню. Бродяга? Или…
- Да это же Эрвин Калле! - вырвался у меня изумленный возглас, и тут же я поморщилась: стоило заговорить громче, как боль еще туже стянула обручем голову. - Что он здесь делает?