Следующие три дня до встречи группы тянутся для всех долго. Время вообще непонятно и странно, кажется, его нет совсем. Времени нет. Эти часы и стрелки – иллюзия. Рыжий проводит время в разговорах и спорах с матерью. Она очень плохо ходит, лишь в туалет выбирается и на кухню за едой. Весь день смотрит телевизор и ждёт. А чего ждёт? Видимо, смерти. Такое безрадостное существование вряд ли наполняет смыслом. И рыжий вместе с ней смотрит телевизор и тоже ждёт, несмотря на то, что ещё молод. Рыжий звал мать в группу, но она отказалась. Мария сидит в интернете на сайте знакомств и ест. Она разместила фотографию неизвестной девушки, стройной и красивой, и купается в комплиментах, создав для себя иллюзию. Она продолжает регулярно заказывать еду, есть булки, шоколад и толстеть. Она привыкла к группе и ждёт следующей встречи. Это хоть как-то скрашивает её одиночество, на занятиях ее не гложет чувство тоски от своей неполноценности и незаметности. Какой бы объёмной Мария ни казалась, внутреннее чувство непреодолимо угнетает. Динара, осчастливленная новым кавалером и тем, что недолго оставалась одна, каждый день отмечает эту радостную новость. Мигель поддерживает её, но отмечает ли он новую встречу или оплакивает потерю семьи, определить сложно даже ему самому, настолько он пьян. Он не чувствует себя личностью, хотя перед студентами всегда демонстрирует уверенность в себе. Но это лишь маска, за которой скрывается пугливая безвольная овечка. Он это понимает, но боясь оказаться лицом к лицу с правдой, всячески уходит от осознания паршивой действительности, заливается алкоголем, вступает в отношения. У Сандры после последнего занятия появились сомнения, и она с ними борется. Она думает, что, с одной стороны, это её лень навязывает ей сомнения, чтобы не ходить, а с другой, что это может быть её чуткая интуиция. В конечном итоге она приходит к тому, что надо продолжать посещать группу, чтобы убедиться в правильности или ошибочности своих сомнений. Она думает, раз со следующего занятия планируется что-то новое и неизвестное, надо быть готовой ко всему. Сандра решает испечь расстегаи с рыбой. И приятное мероприятие, и пригодятся, если взять с собой, можно и других угостить. Ещё она решает собрать с собой в рюкзак походный набор туриста. Зачем, она не очень понимает. Просто делает. А София убирает в квартире, вспоминает погибших родителей, Карлоса. Плачет. Сейчас она живёт надеждой, что у неё получится улететь на Микзу, и много мечтает. Никто из участников группы не подозревает, как круто изменится жизнь каждого со следующего посещения группы. Ясно, что никто из людей не может предвидеть будущее, и можно умереть в любой момент. Но смерть – ничто по сравнению с испытаниями, которые могу быть настолько мучительными, что человек начинает мечтать о ней. Умер, и всё, страдания и мучения заканчиваются, больше ничего нет. Макс находится в некотором страхе, волнении и предвкушении надвигающегося события. Он продумывает всё до мелочей: свои слова, действия, развитие событий. Но он также понимает, что всё может и, скорее всего, пойдёт по-другому. Это же люди, здесь силён человеческий фактор. Он старается учесть и его. Тем не менее страх и лёгкая тревога не покидают его. Это отражается на его посещении своей матери, когда он спешно делает все манипуляции по смене белья и утилизации фикалий и грязного. Быстро и почти механически толкает ей тарелку с супом и так же быстро уходит, даже не взглянув на неё и никак не отреагировав на её мычание. Он знает, что находится на пороге великого открытия, и уже мнит себя героем, гением века.
И вот наступает этот день. Участники один за другим приходят в комнату групповой терапии, если эти встречи можно так назвать. На бумагах и в рекламе было это название, но по факту и по сути это нечто иное. Макс, хотя и кончил когда-то ускоренный курс психологии и имел диплом, дающий право на групповую практику, но он и с психологом-то в качестве ассистента никогда не практиковал, это была его первая группа и практика. Он, имея кучу внутренних проблем и зная о необходимости самому пройти курс психотерапии до начала личной практики, как это принято, всячески сопротивлялся этому. Он убеждён, что у него нет проблем, и это настолько сильный защитный механизм, что невозможно осознать его действие.
Его торжественная поза большинством не остаётся незамеченной.
– Здрасти, – Рыжий, ссутулившись, вразвалку, как медведь, проходит к своему месту и задерживает свой взгляд на необычно подтянутого ведущего. Как правило, тот сидел расслабленный, вальяжно развалившись в кресле. – Сегодня праздник или что?
– Или что. В своё время всё узнаешь. Я предупреждал в прошлый раз.
Заметив, как сгорбился под короткими резанными фразами рыжий и как София, заметившая это, переводит непонимающий взгляд то на рыжего, то на Макса, последний принимает миролюбивое выражение лица, натягивает добродушную улыбку и говорит:
– Да, сегодня необычный день. Вы всё узнаете в процессе.
– Звучит угрожающе-интригующе, – София чувствует смутное сомнение, но, не поняв причины своей тревоги и очарованная красотой Макса, не придаёт значения и отпускает чувство.
– Я сегодня совсем не хотела идти, – произносит Сандра. – Так было уже, похожее. Перед болезнью и смертью сестры. Она настаивала на том, чтобы пойти в оперу, а я не люблю и отказывалась. Но она в конце концов настояла, мы сходили, а на следующий день она заболела и слегла. Это последнее посещение оперы я запомню на всю жизнь. И сейчас у меня чувство непонятное, странное. Так и хочется уйти, но в то же время что-то держит.
– Когда хочется уйти, надо остаться и посмотреть, что будет дальше, – парирует ей Макс фразой, где-то им услышанной.
– Извините, опоздала, – тяжело дыша и медленно передвигая своё тело, входя, говорит Мария.
Видно, что она прилагает много усилий, чтобы перемещать себя в пространстве и даже произносить слова.
– Ничего страшного, Мария. Ты не единственная. Мы ещё ждём Динару и Мигеля. Обещали прийти, – кивает ей Макс.
– Надеяться на обещание алкашей не серьёзно и глупо, – агрессивно фыркает рыжий.
В это же мгновение слышатся шаги снаружи, громкий голос Динары и смех. Через пару секунд дверь в комнату открывается, и заходит парочка, держась под руку. Так и кажется, что они уже прилепились друг к другу. Но это не так. Мигель опять пьян, хотя меньше, чем вчера.
– Всем здравствуйте, привет! – почти орёт Динара.
Мигель скромно, как бы стыдясь развязного поведения своей подруги и извиняясь за неё, тупо улыбается и клонит голову вбок. Проходя мимо рыжего, Динара треплет его по щеке, на что тот отмахивается. София ухмыляется, а Сандра удивлённо наблюдает за поведением пары. Мария, уже отдышавшись, ковыряет в носу, и кажется, что ей происходящее неинтересно, даже безразлично. Она кивает в знак приветствия.
– Здравствуйте! – произносит Макс и, подождав минуту, пока все усядутся и замолчат, продолжает. – Ну вот, все в сборе. Больше мы никого не ждём, и я предлагаю построить сегодняшнюю встречу по-другому. Мы начнём с чаепития и торта, всё приготовлено и ждёт нас в соседней комнате.
– А всё-таки, что за повод? – опять не удерживается от любопытства и перебивает его рыжий.
– В прошлый раз я говорил, что сегодняшняя встреча будет необычная, и просил предупредить близких, что вы задержитесь. И повторюсь, сегодня уникальный день.
– Какие-то загадки. Что же необычного в сегодняшней встрече кроме чаепития? – не унимается рыжий.
– А я забыла предупредить, – ахает Динара и, посмотрев на рыжего, говорит, – да что ты привязался? Необычно уже то, что чай и торт.
– Я собирался вам рассказать об этом как раз за столом. Давайте пройдём в столовую.
Макс уверенно встаёт и направляется в соседнюю комнату, которую назвал столовой. Здесь сервирован стол, в центре стоят блюда с десертом и огромный чайник. Комната такая же большая, как та, в которой всегда встречается группа. И так же ничего лишнего. Если в комнате для занятий стоят лишь стулья, кресло Макса и встроенный шкаф для верхней одежды, и она вся красного цвета, что поначалу режет глаза, то столовая зелёного цвета и здесь стоят стулья, широкий диван с высокой спинкой и ещё стол. Все шкафы так же встроены и спрятаны в стены. А возможно, их и нет вообще. Лампочки, вмонтированные в потолок, излучают множество света, но при желании можно создать и полумрак. На протяжении двух месяцев встреч всегда была красная комната, и вот теперь зелёная. Начинается чаепитие. Чай заварен и благоухает необычным ароматом трав. Торт и пирожные потрясающе вкусные. Кажется, все довольны. Лишь Сандра не ест сладкое и выглядит грустной и подавленной. Это не скрывается от глаз наблюдательного Макса, и он подходит к ней. Сандра вздрагивает от неожиданности.
– У тебя что-то произошло, Сандра? Может, ты хочешь поговорить? – спрашивает у неё Макс.
– У меня какое-то непонятное чувство тревоги, предчувствие. Я не могу понять, что это. Меня подташнивает, и болит живот в районе солнечного сплетения. Я даже чувствую, как там бьётся пульс.
– Ничего, скоро всё пройдёт, – успокаивает её Макс и гладит по плечу. – Попробуй пирожное с чаем.
София смотрит на Сандру и Макса. Мурашки пробегают по телу, и лёгкая ревность отзывается в сердце. Она смотрит на Сандру и восхищается её красотой. Сравнивая себя с ней, София считает её более красивой, а себя даже дурнушкой. Она сутулится от мыслей о своей убогости и недоступности Макса и мрачнеет. София ведь думала, что нравится Максу, а сейчас обнаруживает, что ему приглянулась другая. Опустив глаза, чтобы никто не увидел её грусти, она машинально допивает свой чай в размышлениях о своей несчастной жизни и судьбе. Сандра нехотя берёт пирожное. Макс ухаживает за ней, наливает чай. Остальные с аппетитом уминают десерт, запивают чаем и непринуждённо болтают. Мария, периодически ограничивающая себя в сладком, как раз сейчас после такого периода воздержания и с невероятной страстью накидывается на пирожные, движимая голодом, снятием запретов и желанием заполнить внутреннюю пустоту.
– Я сейчас приду, – говорит Макс, так и не притронувшийся к еде и чаю.
Он выходит из комнаты. Все прекращают болтовню и провожают взглядом своего гуру. На короткое мгновение воцаряется такая тишина, что можно слышать звук работающих челюстей, пережёвывающих пищу, и изредка стук зубов. Внезапно вспыхивает яркий свет, снова гаснет, и все стены овальной столовой заполняются экранами, транслирующими разные телеканалы. София насчитывает шесть каналов на боковых стенах от потолка до пола. На трёх каналах показывают ужасы настоящего времени: склеенных людей, умирающих, страдающих. На других трёх каналах позитивные программы. Макс возвращается, улыбаясь. Он ловко может маскировать свою тревожность за улыбкой и уверенностью. Эта защитная реакция выработалась у него ещё в детстве.
– Вот так-то лучше будет, – Макс оглядывает присутствующих.
От его глаз не укрывается, кто сколько выпил и съел. И в торт, и в чай он подмешал, по его мнению, гремучую смесь. Он давно заметил, наблюдая за своей матерью, что когда она принимала определённый набор таблеток, прописанных ей врачами, она сначала становилась активная и вела себя, как ребёнок. А потом её настроение резко менялось. Она плакала, капризничала, вспоминала обиды и разочарования прошлого. Потом становилась вялая, а её движения скованными, и вскоре она засыпала. Скорее всего, в таблетках содержался наркотик. Это-то Максу и нужно. Он рассчитывает, что под действием наркотика люди начнут раскрываться, открыто выражая свои чувства. Он определит общие эмоции для всех и каждого, и когда они заснут, попробует подложить их друг к другу, чтобы они склеились. Таким образом, он сможет наблюдать за этими людьми и сделает открытие, как лечить. Это сделает его популярным и знаменитым. Конечно, что-то может пойти не по плану. Если они не уснут, всё равно их движения будут заторможенными и вялыми. Деятельность мозга также замедлится. А после окончания действия наркотика человек ничего не помнит. Макс сначала определил эффект на матери, потом попробовал сам и записал на видеоленту. Так вставило, что он себе только удивлялся.
Макс засматривается на экран, куда смотрят большинство участников группы. Экраны имеют сенсоры, которые ловят взгляд и включают динамики. Пока человек не смотрит на экран, он и не слышит ничего. На одном из каналов учёный муж рассказывает о перспективах развития вселенной в хаосе, который творится в настоящее время.
– С древних времён, ещё до нашей эры, человечество пытается разобраться в системе устройства вселенной. Одни утверждают, что её нет, этой системы, всё – хаос, другие уверены в существовании волшебной чаши Грааля. Это и золотое сечение, и математические повторения чисел. Но как только человек приближается к истине, возникает хаос, сбой всей системы, построенной хоть человеком, хоть природой. И сейчас на Земле хаос. Экономическая система рухнула. Политическая система на последнем издыхании, климат, да и вся природа. И что самое страшное, – никто не знает, что будет дальше. Если следовать системе вероятности и предопределённости, после хаоса всегда наступает упорядоченность. Но в данном случае хаос длится десятый год, и мы уже давно ожидаем остановку, но её всё нет. Это похоже на воронку. Если раньше мир развивался по спирали вверх, то сейчас идёт вниз. Обратный отсчёт… Люди склеиваются, теряют свою индивидуальность, внутреннюю сущность, и умирают. По последним данным количество населения продолжает уменьшаться и уже на сегодняшний день составляет чуть больше миллиарда человек во всём мире. За какие-то десять лет человечество потеряло 90 процентов. Это несравнимо ни с одной эпидемией или катастрофой. Можно сказать, что умирают не члены социума, – погибает биологический вид. А мы знаем, что в экосфере всё взаимосвязано, и если из цепи исключить любое звено, рушится вся цепь. Вымирание человечества – это всепланетарная катастрофа.
Учёный, говорящий с экрана, выглядит очень взволнованным. Он то и дело поправляет очки и дрожащей рукой проводит по бороде.
– Конечно, а как вы хотели? Всему приходит конец, невозможно постоянно двигаться вверх, – оживлённо произносит Мигель. – Два шага назад, три вперёд. Так было всегда и во всём. А если получается делать больше трёх шагов вперёд, то и откат ожидайте соответствующий.
– Да, я согласна, – подхватывает Динара чуть заплетающимся языком, глядя на Мигеля влюблёнными глазами.
Лекарство действует на всех по-разному, наверное, в зависимости от того, кто сколько съел сладкого и выпил чая. Макс продолжает наблюдать.
– Человек не привык довольствоваться малым, и как только у него появляется возможность взять больше, он берёт, не думая о том, что он столько же должен будет и отдать. Чем-то другим. И неизвестно, что именно придётся отдавать. Но это происходит всегда. За всё приходится расплачиваться, – говорит Макс.
– Мне мама всегда говорит, что дала мне жизнь, и я должен быть ей благодарен, – необычно глухим голосом произносит рыжий. – Меня это ужасно раздражает, прямо бесит. Я помню, как она била меня в детстве ремнём, и я думаю, что она, как дала жизнь, так и забрала бы её, если бы я не сопротивлялся.
– Я услышал обиду в твоём голосе и вместе с тем вину. У тебя много чувств по отношению к маме, – Макс радуется, угадывая начало действия наркотика и видя, что люди начинают открываться и делиться чувствами.
– Да нет, ничего я не чувствую. Так просто сказал, – рыжий сам не понимает, что говорит, и поэтому сразу даёт отпор.
Макс кивает головой и ничего не отвечает. По его расчётам лекарство должно начать действовать через пятнадцать-тридцать минут. Как раз сейчас прошло пятнадцать. И вот, начинается. Он смотрит на всех участников, останавливает взгляд на Марии. Она чувствует это и прекращает жевать. Она, как села за стол, так и набросилась на еду. Макс слегка улыбается.
– Я уже рассказывала, что отец называл меня толстухой. А в детстве мне запрещали есть, от меня прятали еду. И я всегда чувствовала себя голодной. Сейчас утолила голод, но знаю, что это ненадолго. Спасибо за вкусные тортики и чай, – пытается оправдать своё поведение Мария.
– Да, спасибо! И правда, всё очень вкусно, – подхватывает София и смотрит на Макса с благодарностью, – только я как-то непонятно себя чувствую. Никто не замечает?
– А что с тобой? – спрашивает Сандра, заметив в своём состоянии лёгкое изменение и не понимая его.
– Как-то грустно мне, и воспоминания тяжёлые грузят. И лёгкое чувство тошноты.
А Динара, Мигель и поддерживающий их рыжий пялятся на экраны и ничего не слышат. Звук для каждого из них настолько громкий, заполняющий всё пространство вокруг, что они полностью погружаются в происходящее на экране и не реагируют на разговоры в комнате. Динара смотрит трансляцию битвы хоров. Её это так захватывает, что она уже ощущает себя всю там, в живом эфире. Мигель смотрит на другой экран, где показывают сериал про Супермена, и представляет себя героем, который нужен всем. А рыжий смотрит хроники событий в мире. Сейчас как раз показывают группу склеенных людей, уже по большей части трупов, некоторые из них начали разлагаться. Группа состоит из друзей, родственников и коллег. И оставшиеся в живых два человека держат на себе восемь трупов, живут с ними, пока соседи не вызывают службу помощи и эвакуации. Эту группу привозят в больницу. У мужчины помоложе болезнь Дауна, он плохо понимает происходящее. Второй мужчина – его отец, уже в преклонном возрасте, просто ждёт. Он настолько обессилел, что ждёт своей смерти со смирением и даже надеждой. Переживая смерть своих родственников и друзей, он уже чувствует себя трупом, его держит только сознание, что его единственный сын-даун ещё жив, и он, отец, должен заботиться о нём. Для рыжего всё происходящее выглядит настолько реально, что у него текут слёзы, и он весь сжимается в комок. Он очень часто сожалеет о том, что их с мамой только двое, и что у них нет большой семьи, как он мечтал. Все уже давно умерли. Может, по отцовской линии дела обстоят более благополучно, но рыжий не знает отца и страдает от этого.
– У меня тоже странное ощущение происходящего, – произносит Мария, вновь принимаясь за торт, – как будто это не я. Как будто во мне вечно голодный и ненасытный монстр, и я наблюдаю за ним со стороны. И мне он так противен! Я ненавижу себя.
Мария, ещё жуя торт, наклоняет голову, стыдясь смотреть в глаза девушкам и Максу, которые услышали её слова. Волосы ещё больше закрывают её круглое лицо, у неё в глазах слёзы.
– Макс, что происходит? – спрашивает Сандра, глядя в упор на ведущего. – Действительно, какое-то обострённое восприятие реальности. Более сильные ощущения и чувства, которые переживать невыносимо. Я думала, только у меня одной, но это не только у меня.
– Что происходит, что происходит? – почти нараспев произносит Макс. Он доволен, что наконец-то осмелился начать, и уже предвкушает скорый результат своих действий. – Скоро всё узнаете сами.