- Значит, ты мечтаешь уйти? - Юрулла разглядывала Аль, будто видела в первый раз. - Тебе надоел Лунный скит. Надоели уроки Юруллы. Это все смертная скука! То ли дело жизнь у людей! Столько разнообразия: войны, убийства, казни. Я назначу тебе послушание: будешь три смены светил слушать Лунную книгу. Анриза тебе почитает. Заодно и она освежит свою память. Вот, к примеру, история… Сразу пришла мне на ум. У Анризы была прабабка. Она ослепила полгорода и закончила дни на костре, как обычная ведьма. А тоже скакала-прыгала: пусть он за мной придет!
- Но Лунный Закон позволяет… - губы у Аль дрожали, а свет пульсировал так, будто хотел прорвать невидимую преграду.
Анриза решила вмешаться:
- Аль, дорогая! Юрулла не хочет тебе плохого. (Юрулла поджала губы.) Но, мне кажется, ты торопишься. Ты зря всполошилась. Разве тот, кто тебя увидел, назвал свое имя?
Свет, окружавший Аль, вспыхнул и сделался тусклым: нет, имени он не назвал. И ничего не спросил.
Анриза погладила Аль по голове. Волосы той были влажными. Но и глаза и щеки тоже теперь стали влажными.
- Вот видишь! Тот человек не думал сюда приходить, раз не назвал свое имя, - Анриза старалась говорить как можно спокойней и ласковей. - Значит, он не готов. Или это не твой человек.
- Нет, нет! Я знаю. Я чувствую. Я не могла ошибиться. И я… Я только поэтому посмотрела ему в глаза.
- Посмотрела ему в глаза? - Анриза ахнула. - До того, как он назвал свое имя? Я же тебе объясняла!
- Значит, не так объясняла, - Юрулла была сердита. - А некоторые так торопятся уйти из Лунного леса, что действуют, не размышляя. В результате кто-то проживет не полную жизнь!
- Не надо так говорить. Юрулла, не надо, пожалуйста! Я исправлю. Я все исправлю. Когда он в следующий раз…
- Другого раза не будет. Ты чувствовала его рядом, но не смогла разглядеть, - значит, дело в зеркальном тоннеле. А мутное зеркало не покажет дважды одно и то же.
* * *
Анриза искала, чем бы занять свои руки.
Мешки с густо пахнущим пухом болота - вот что нужно Анризе. Тревога всегда отпускает, если руки заняты пряжей.
Она вошла в прядильню и подавила вздох: побыть одной не удастся. Юрулла кивнула, не повернув головы. Анриза уселась за прялку и выбрала горстку пуха… Нет, пряжа ей не поможет. Юрулла не даст ей покоя.
Долго ждать не пришлось:
- Как же так получилось, что кто-то увидел Аль?
Незадолго до посвящения Юрулла собственными руками сшила для Аль мафорий из лягушачьей кожи:
- Мафорий сделает Аль незаметной для посторонних. Она будет зеленым пятном среди кустов и деревьев. Аль будет носить это платье, пока не пройдет послушание и не получит удел. Во имя Луны, Анриза! Аль в ее серебре никто не должен увидеть. Нельзя отдавать ее людям, это слишком опасно.
Юрулла - старшая в ските. Она прожила под Луной три человеческих жизни. Ей доверили ключ, открывающий клетки жар-птичек.
- Ты слышишь меня, Анриза? Тот, кто открыл неизвестному ход в зеркальный тоннель, знал секреты Лунного скита. Знал, что Аль прошла посвящение. Знал, что я захочу ее спрятать.
Что тут можно ответить? Да, кто-то из внешней жизни оказался хитрее Юруллы. Анризу не это тревожило. Аль все Солнце проплакала в своей келье. Но вдруг этих слез не хватит, чтобы промыть ее горе?
- Может, мы слишком резко поговорили с Аль? Надо было ее успокоить.
- Надо было ее похвалить. Дитятко, не стесняйся! Смотри, сколько влезет, в глаза встречному-поперечному. Пусть они дохнут, как мухи! Мало им разных смертей. А тут еще вот такая! - От возмущенья Юрулла перестала скручивать нить. - Так Аль никогда не поймет: люди опасны по-разному. Один желает тебя убить, другой ведет себя так, чтобы ты его погубила. И то, и другое - красные пятна на Белом. Лучше их избегать.
- Боюсь, она не утешится. Ты знаешь: случайный поступок - всегда начало цепочки.
- Первый поступок - случайный. Второй - всегда добровольный. Возможно, Духи хотели преподать ей урок, и она наконец образумится. Нужно жить для зверей и птиц, для воды и травы. Анриза, только так умножается Белое.
Анриза не согласилась:
- Она не такая, как мы. Что ей ни говори, она захочет уйти.
- Потакаешь глупым желаниям? Подари ей свои страноходы. Анриза, ты тоже уходишь. Но ты всегда возвращаешься. Ты приносишь Ордену пользу. А другие уходят бессмысленно.
Юрулла хвалит Анризу? В кои-то веки! Ресницы странницы дрогнули, глаза утонули в тени:
- Были те, кто считал иначе.
Юрулла дернулась:
- И где они? Их больше нет. Как они распорядились жар-птичкой - бесценным даром Луны? Как старались для Белого?
- Но Аль - это дочка Ассинды! А Дарилла…
- Прекрати. Это имя проклято в ските.
Анриза сделала вид, что слова до нее не дошли.
- Мы не знаем, что стало с Дариллой, и не можем ее судить. А Аль на нее похожа. Даже больше, чем на Ассинду.
Обе теперь молчали. Пальцы быстро-быстро сучили тонкую нитку. Воздух наполнился сладким запахом.
- Это невыносимо. Надо добавить горечи. - Юрулла бросила веретено. - Где тут горюн-трава?
Анриза дождалась, пока Юрулла снова возьмется за пряжу.
- Аль слишком много плачет. И слезы, похоже, не приносят ей облечения. Вдруг ее горе не смоет? Вдруг желание не утихнет?
- С желанием можно спорить, пока у него нет образа.
- А вдруг она не ошиблась? Аль чувствует очень тонко. Да, это был первый встречный. Других она не видала. Но ведь и так бывает.
- Это уже не важно.
- Не важно? Юрулла! Аль посмотрела человеку в глаза. Сколько раз светила сменят на небе друг друга, прежде чем мы сумеем замолить его смерть? Разве это умножит Белое?
- Аль поступила глупо. Но не ее вина в том, что она совершила. Того, кто ее увидел, хотели убить. Поэтому и не сказали, что он увидит в зеркале. Поэтому не объяснили, что ему надо делать, если сердце забьется, желая пробить грудину.
Глава седьмая
Случается, что Анризе нужно покинуть скит - ради Ордена, ради Белого. Она обувает сапоги-страноходы, когда надо забрать ребенка - девочку лунной женщины, родившуюся в миру. У Анризы завидная участь, высокое назначение. Ей выпал счастливый жребий, и она его приняла.
Серебристым женщинам отпущена долгая жизнь. Но и они умирают. В третий лунный год от затменья потухла жар-птичка странницы по имени Мурадина, и сапоги-страноходы оказались ничьими. Все собрались на Лунной поляне, чтобы выбрать для них хозяйку. Сапоги подошли двоим - Анризе и Карозиде. Им пришлось состязаться в беге. Анриза намного обогнала Карозиду. Ее объявили странницей и вручили заплечный короб.
Через два лунных года она принесла в этом коробе маленькую Аллибину. Анриза купала малышку в родниковой воде, плела для нее обереги и рассказывала ей сказки.
- Анризочка, расскажи, как король пришел за Ассиндой. Пожалуйста, расскажи!
Эту сказку Анриза рассказывала не раз. Много-премного раз слушала Аль эту сказку. Может быть - слишком много.
- За Ассиндой пришел Кариз, король далекой Угоры. Он был огромный и сильный, с темной блестящей кожей.
- Она его позвала?
- Конечно! Иначе бы он не добрался до Лунного скита.
- А как он ее увидел? - Аль знала ответ на вопрос, но каждый раз замирала: что ответит Анриза?
- Он не рассказывал, как узнал про Ассинду. Но его звездочеты читали небо, как книгу. А у каждой из нас там есть свое отражение.
- И у меня?
- И у тебя, дорогая.
- Ну, рассказывай. Что было дальше?
- Ассинда назвала Кариза по имени. И он отправился в путь. Кариз очень долго добирался до скита. За это время Луна родилась десять раз. По дороге ему пришлось сменить слонов на верблюдов, а верблюдов - на лошадей. Но его желание обнять Ассинду от этого лишь возрастало.
- Он так сильно ее любил?
- Очень сильно любил.
- И не боялся испытания светом?
- Совсем не боялся.
- А Ассинда была в белоснежных одеждах?
- Да. Их привели на большую поляну - туда, где славят Луну. И Ассинде велели светить в полную силу. В обычной жизни никто из нас так не светит.
- Он не зажмурился?
- Нет. И не стал дожидаться, пока испытание кончится и свет хоть немного ослабнет. Подошел к ней и сгреб в охапку своими большими ручищами.
- Я знаю: он обнял ее - и успокоил сердце.
- И мы потом три смены светил лечили его ожог. Кариз смеялся и говорил, что обожженная кожа - сущая ерунда. Превратись его сердце в яичницу - было б гораздо хуже! Он был очень веселым, и все мы очень смеялись.
- И ты?
Анриза кивала: да, она очень громко смеялась. Громче всех остальных.
- А Юрулла? Тоже смеялась?
- И Юрулла смеялась.
- А ведь Юрулла почти никогда не смеется. Юрулла сердится, если за кем-то приходят. А когда за Ассиндой прибыл король Угоры, все было иначе, правда?
- Юрулла надела Ассинде на палец серебряное кольцо - знак того, что она теперь связана с человеком. Кариз ликовал, а потом захотел увести с собою невесту. Юрулла не соглашалась: придется ему подождать. Ассинде еще предстоит кое-чему научиться. Без этого жизнь в миру принесет ей мученья. Но Кариз не хотел уйти без Ассинды. Он бросился в ноги Юрулле и стал ее умолять сжалиться над несчастным. Он клянется беречь Ассинду пуще зеницы ока. Он обещает, что лишний раз не даст ей ступить по земле, - и Кариз протянул Юрулле ладони, на которых спокойно разместились бы тыквы. На лице Юруллы отразилось сомнение: может быть, уступить? Кариз это тут же приметил, подхватил Хранительницу ключа и стал вместе с нею плясать по поляне. Вот тогда она улыбнулась.
- Ты говорила, все вспомнили, что Юрулла очень красива - так светилась ее улыбка.
- Именно так и было.
- А потом? Что было потом?
- А потом Кариз увез Ассинду в Угору. И у них появилась дочка - маленькая Аллибина. Скоро она подрастет и сделается серебристой.
- А тогда за мной тоже кто-то придет? Как Кариз за Ассиндой?
Анриза гладила девочку по голове: какая смешная малышка! Жалко ее огорчать.
- Все может быть, дорогая. Лунный Закон позволяет однажды кого-то позвать. Если кто-то тебя увидит, и доберется до скита, и пройдет испытание светом, тебе тоже наденут кольцо. И ты сможешь уйти за ним - туда, куда он захочет.
- Я знаю, каким он будет. Хочешь, расскажу?
Анриза кивала: она уже много раз слышала этот рассказ.
- Он будет очень хорошим. Не будет бояться света. Ведь Кариз не боялся? И будет думать о Белом - как ты и Юрулла. (Анриза с сомнением покачивала головой.) И я его позову. Знаешь, как я его позову? На языке травы. Юрулла говорила, на языке травы произносят самое главное. А имя - это же важно?
Анриза шутливо пыталась ей возразить:
- Язык травы очень трудный. Ты захочешь учиться?
- А я уже научилась - у родниковой Сосны.
В этот момент Анриза прижимала малышку к себе - так крепко, как только могла. Она утаила от Аль, что у сказки есть продолжение.
* * *
Миновало три лунных года, как Ассинда покинула скит. И однажды Юрулла не вышла на проводы полной Луны.
Анриза сначала не обратила на это внимания: мало ли дел у хранительницы ключа? Но в полдень ей понадобились колокольца небесных коровок, и она постучалась к Юрулле.
Юрулла будто не слышала - сидела, уставившись в блюдце. Но блюдце давно погасло. И живое яблочко откатилось на край стола.
- Юрулла! На что ты смотришь?
- Смотрю на старую дуру. Могу и тебе показать!
- Там ничего не видно.
- А вот, посмотри сюда. Чем не старая дура? - и Юрулла ткнула пальцем в мутное отражение собственного лица.
Анриза попятилась: что-то случилось? Юрулла чуть усмехнулась:
- Или яблоко сгнило и начинает лгать.
Яблочко жалобно пискнуло. Анриза заботливо подхватила его и уложила в ларчик.
- Это хорошее яблочко, из сада поющих Духов. Оно никогда не врет.
- А жаль. Очень жаль, Анриза.
- Юрулла! Что ты увидела в блюдце?
- Ты помнишь Кариза, который увез Ассинду? Он увез ее раньше срока.
- Помню. Ты согласилась. Отказать Каризу было бы невозможно! - Анриза старалась говорить убедительно. - Но думать об этом не стоит. Он прошел испытание, и Ассинда надела кольцо - с твоего же согласия. Она все равно бы ушла - чуть позже, с новой Луною.
- Но старая дура позволила ей поспешить.
- Для нее это был подарок, что ты не стала чинить препятствий.
- Подарок? Верно, подарок. И она за него отплатила. Знаешь, что она сделала? - Юрулла нехорошо засмеялась. - Она умерла, Анриза. Она умерла, ты слышишь? - Юрулла водила пальцем по поверхности блюдца и приговаривала, приговаривала: "Дура, старая дура", и посмеивалась, посмеивалась - пока не закашлялась разрывающим горло кашлем. У Анризы по коже побежали мурашки.
- Юрулла! Не надо, пожалуйста!
- Не трогай меня, Анриза. Иди и вели послушницам собраться на Лунной поляне.
* * *
"Я созвала вас не для того, чтобы плакать. С этим делом вы справитесь и без меня. - Свет хранительницы был резким, и голос звучал сурово. - Я собрала вас, чтобы поведать, отчего умерла Ассинда. Чтобы вы убоялись и не вздумали делать так же.
Вы помните: муж Ассинды был королем Угоры. Однажды он отправился на войну. Ему предстояло биться с могучим жестоким врагом, и Ассинда терзалась страхом. Разлука с мужем была ей невыносима. И знаете, что она сделала? Она отпустила жар-птичку - чтобы та летела с Каризом.
Отпускать жар-птичку на волю для нас смертельно опасно. Без нее мы не можем светить и становимся беззащитны. Без жар-птички Луна не может нас разглядеть. А с пустотой в груди долго прожить невозможно. Я хочу, чтобы эти мысли въелись ваши мозги.
Слушайте дальше - про то, почему умерла Ассинда.
Враги оказались упорны, и Кариз воевал слишком долго. Он еще не вернулся, а для Ассинды настало время рожать. Серебристые женщины обычно рожают легко. Но Ассинда осталась без птички, и Луна ее потеряла.
Поэтому у Ассинды были трудные роды. Повивальные бабки сбились с ног, не зная, что делать. А Ассинда кричала, слабела - и не могла разродиться. Когда она захрипела, кто-то раздвинул ставни и распахнул окно. Луна нашла роженицу, и послышался детский плач. Но было уже слишком поздно, Ассинда скончалась.
Она сама виновата. Жар-птичка - источник нашего света - бесценный подарок Луны. Им нельзя распоряжаться бездумно. Поэтому ваши птички надежно заперты в клетках.
Но чтобы этот урок врезался в вашу память, вы оденетесь в черное. Траур покажет вам, что значит остаться без света. И в течение лунного года отсюда никто не уйдет".
* * *
- Юрулла, я должна тебе рассказать… Кое-что. Про Дариллу.
- Я уже говорила: это имя проклято в ските.
- Но я непременно должна. Иначе ты не поймешь, почему я боюсь за Аль.
Плести ловушки для снов - непростое искусство. Надо взять паутину, птичьего пуха, шерсти и побольше дремотных трав. Их скатывают в комок, перевязывают лунной нитью и расчесывают гребешком из еловых иголок. Чтобы сплести ловушку, требуется терпение и полная сосредоточенность. И Юрулла не станет отрываться для болтовни.
Однако ее молчание заставляет Анризу продолжить:
- Ты помнишь тот день, когда умерла Ассинда?
Юрулла плетет и плетет.
- Мы все обрядились в траур и продолжали плакать. А под вечер Дарилла попросила Лунную книгу.
- Она любила читать. Этого не отнимешь.
- Но ты знаешь не хуже меня: книге можно задать вопрос.
- Нет нужды разговаривать с книгой, если рядом ты или я. Разве есть такие вопросы, на которые мы не ответим?
- Есть такие вопросы, на которые ты и я не захотим ответить. - Анриза перевела дыхание. - Лунная книга хранит тепло размышлений. Несложно найти страницу, которую вопрошали.
- Анриза, а ты охотница до чужих секретов!
- Я тревожилась за Дариллу - после смерти Ассинды.
- Так что поведала книга? О чем ее вопрошали?
- Ассинда была в Угоре. А ключ, открывающий клетки, висит у тебя на шее. - Анриза вдохнула и выдохнула: - Дарилла спросила книгу, как можно выпустить птичку, не имея ключа.
Пальцы Юруллы впились в недоделанную ловушку.
- И что ответила книга?
- Что это бывает больно. Но боль - единственный страж, охраняющий клетку.
Пальцы Юруллы запнулись и стали двигаться медленно, голос сделался хриплым:
- Зачем мне это - теперь?
- Я хотела тебе рассказать… Но ты не давала сказать.
- Странница, что тебе надо? Ты меня обвиняешь? Будто я виновата в ужасном поступке Дариллы? В том, что она сбежала? В том, что ее следы затерялись в людской пустыне? В том, что нам неизвестно, жива ли она до сих пор? Это ты хочешь сказать?
- Не сердись на меня, Юрулла. Но ты велела Аль слушать Лунную книгу. Ей показалось этого мало, и она захотела полистать ее в тишине. А раздумья Дариллы, осевшие между строк, в книге никто не стирал. Аль может на них наткнуться.
- Аль ничего не грозит. Она не настолько умна, чтобы понять Дариллу. Ты все-таки вынудила меня произнести это имя.
Глава восьмая
Анриза не любит оводов, назойливых мух и москитов. Они докучают ей во время далеких странствий. А в ските ей докучают непрошеные воспоминания. И жалят эти воспоминания гораздо больнее оводов…
- Дарилла! Не отвлекайся. Мы ничего не успеем.
Им поручили подвесить колокольца небесным коровкам и еще кучу дел: в ските готовились к весеннему полнолунию.
С коровками они провозились пол-Солнца. И Дарилла никак не могла с ними расстаться. Коровки удобно расселись у нее на лбу и плечах. Дарилла вертелась, смотрела на свое отраженье в воде и дразнила Анризу:
- Анриза! Смотри! Ты видела такую красивую шапочку? А такую накидку? Не правда ли, мне идет?
- Мы ничего не успеем. Юрулла будет ругаться.
Дарилла притворно вздохнула, шепнула что-то и дунула - коровки всем пестреньким стадом поднялись в воздух.
- Смотри, смотри, как чудесно! Крылья - подарок Духов, правда, Анриза? Жалко, что люди не умеют летать.
- Когда-то умели.
- Ты шутишь?
- Нет. Юрулла рассказывала. Про белокрылый народ. Но это было давно - в Начале Старых Времен. Будто бы этот народ был носителем Знания.
- Они высоко летали?
- Наверное. Точно не знаю. У них были белые крылья. И все, кто жил на земле, могли на них любоваться. Говорят, что люди тогда делали меньше зла.
- А куда они делись?
- Не знаю. Куда-то исчезли. Может быть, переродились. Мало кто из народов, живших в Начале Времен, не растратил свое богатство. Поэтому Юрулла печалится из-за людей.
- Печалится? Не смеши. Она презирает их!
- Дарилла! Наша Юрулла… Она прожила три жизни…
- И каждая ее жизнь оказалась длиннее обычной. Потому ей доверили ключ, и она никому не дает спокойно уйти из скита. Слышала столько раз, сколько птиц в голубиной стае.
- Те, кто уходят из скита, сокращают срок своей жизни и отдают свой свет не Лесу, а человеку. А люди часто не знают, что с этим светом делать. Он рассеивается - в никуда. И Юрулле обидно.
- Если все серебристые будут жить при Юрулле, откуда в ските возьмутся новые девочки? - Дарилле очень хотелось запутать Анризу.