* * *
- Мастер Глинкус, с хорошей вестью!
Мастер Глинкус, одетый в праздничную одежду (кружевной голубой воротник, голубые манжеты - в год голубого Солнца нужно выглядеть соответственно!), седовласый и вдохновенный, поднялся на возвышение в зале Совета.
- Важи, гильдия поручила мне наиважнейшее дело. - Он слегка поклонился. - Я не просто горд оказанным мне доверием. Весть, которую я принес, наполняет меня высшей радостью. Я должен назвать человека, достойного стать сверхмастером - первым сверхмастером гильдии после затмения Солнца. Вальюс - вот его имя! - Глинкус тряхнул седой шевелюрой и обвел присутствующих сияющими глазами. - Важи, всем нам известно: на Лосином острове главное - красота. Мы живем, чтобы любоваться. Мастера моей гильдии трудятся для красоты. А сверхмастер изящных ремесел как никто другой способен приумножать красоту. Поздравляю вас, важи, с этим чудесным событием и прошу придать ему статус Закона.
Председатель Совета кивнул:
- Важи! Вы слышали мастера Глинкуса. Мы всегда доверяли ему в вопросах, связанных с красотой. И Совет обычно не оспаривает решений гильдии мастеров…
- Ах, важи! Как можно оспаривать! Я уверен: советники - люди, чуткие к красоте, - Глинкус пылко польстил присутствующим, - и у всех вас перед глазами работа того, кого гильдия решила назвать сверхмастером. Это ли не доказательство? Оно убеждает лучше, чем слово старого Глинкуса.
Председатель недовольно покачал головой: не следует перебивать - даже если ты Глинкус.
- Тем не менее, важи, прежде чем вас попросят вскинуть свои платки, вы можете высказать вслух согласие или протест. Важ Крутиклус? Вы протестуете?
Кто-то может протестовать? Против сверхмастера, умножающего красоту? У Глинкуса на лице отразилось недоумение. Правда, Глинкус плохо знаком с этим новым советником. Крутиклус совсем недавно возглавил гильдию лекарей. Поговаривали, будто ему понадобились усилия, чтобы занять это место. Слишком много усилий, слишком много монет и шкурок.
- Важи, ну что вы, важи! Какой может быть протест? Особенно если дело касается красоты, - Крутиклус начал вкрадчиво, почти умиротворенно, поглаживая манишку и прикладывая платочек с двойной ажурной каемкой к уголкам слишком полных губ. - Я бы сказал, у меня есть некоторые опасения…
- Против чего, позвольте спросить? - Глинкусу явно не нравился председатель гильдии лекарей.
- Против поспешности, которую проявляет гильдия достопочтенного важа. - Крутиклус подгреб к себе воздух мягким, округлым жестом, словно хотел отобрать этот воздух у Глинкуса. - Объявить сверхмастера - очень серьезное дело. И поспешность в таких делах кажется неуместной…
- Поспешность? Какая поспешность? Год назад мастер Вальюс победил в состязаниях. Даже не будучи мастером, он поразил окружающих - ценителей красоты. - Глинкус не ожидал препятствий подобного рода и почувствовал раздражение.
- Вот как раз об этом я и хотел напомнить. Упомянутый важ, как бы сказать помягче, - Крутиклус улыбнулся и Глинкусу, и Совету, - участвовал в состязаниях без всяких на то оснований.
- Как вы можете, важ, обвинять в этом мастера Вальюса? Он ничего не нарушил. В правилах состязаний запреты не оговаривались. И мастер Вальюс позволил себе истолковать их отсутствие…
- Вот именно, важ! Вот именно! Позволил истолковать! Сам себе, простите, позволил. Истолковывать правила - опаснейшее занятие. И это почти всегда приводит к плохим последствиям. Вспомните, как отщепенцы толковали Закон об охоте. Сколько бедствий это принесло Лосиному острову.
Советники чуть оживились, услышав об отщепенцах, но тут же снова утихли.
Глинкус смотрел на Крутиклуса с неприязнью и раздражением: этот важ такой молодой, а рассуждает так, как будто… Как будто… Глинкус не нашел подходящего слова.
- Куда вы клоните, важ? В чем все-таки ваш протест? - Председатель Совета выразил общее недоумение.
- Важи, я уже говорил. Я не против сверхмастера. Как можно, важи! Как можно! Но стоит ли торопиться? Может, стоит внимательней приглядеться к тому, кого гильдия важа Глинкуса хочет сделать сверхмастером? Может, как-то проверить?
- Проверить? Что значит - проверить? Сверхмастера определяют по тому, что он сделал. Работа мастера Вальюса уже существует. Вот она, перед вами.
- Ах, важи! Я не о том, - Крутиклус с улыбкой признанного мудреца взглянул на мастера Глинкуса: как же Глинкус наивен. - Я хочу напомнить вам случай из недавнего прошлого. Помнится, был человек, которого тоже собирались сделать сверхмастером. Его имя назвали корзинщики, пекари и портные…
- А еще рыбаки. Древорубы, будь у них гильдия, тоже бы не возражали.
- Кое-кто из присутствующих уже понял, о ком я…
- Еще бы!
- Так вот, того человека хотели назвать сверхмастером, - возгласы в зале были неприятны Крутиклусу, голос его утратил свою притворную мягкость. - К счастью, гильдии лекарей удалось отсрочить решение. И подобная осмотрительность оправдала себя. Этот "почти сверхмастер" - не прошло и полгода - сделался отщепенцем. Важи, всем вам известно: мы не можем судить сверхмастера по Законам Лосиного острова. Мы не можем к нему применять обычные наказания. Подумайте, что случилось бы, окажись отщепенец сверхмастером?
- Важ! При чем здесь все это? Почему мы должны вспоминать какого-то отщепенца?
- Мастер Вальюс вылепил в зале Совета лося!
Глинкус уже отказывался что-либо понимать:
- Ну и что?
- Отщепенцы были против лосиной охоты.
- Вы хотите запутать нас, важ! Разве в Законе сказано: "Не лепите лосей?" Лучше взгляните на формы! Какие дивные линии! Как искусно создано равновесие всей картины!
- Настораживает, что Вальюс создал именно образ лося!
- Важ! Вы несете чушь! На мозаике Старой Башни тоже выложен Лось.
- Там его плохо видно. И никто на него не смотрит. Эта мозаика не важна для жителей нашего края…
- Мозаика с образом Лося - символ древней культуры. Ученики моей гильдии изучают пропорции по мозаике Башни. И если ее красота кое-кому недоступна, - от возмущения Глинкус утратил всякую выдержку и перешел на крик, - этот кто-то - невежда!
Суть перепалки уже ускользнула от остальных советников, они стали скучать. Председатель Совета опять обратился к Крутиклусу:
- Важ, вы так и не объяснили: в чем состоит протест? Вам не нравится барельеф? Но Совет поручил важу Глинкусу выбрать мастера для работы и оценить работу с точки зрения красоты. Если Мастер Глинкус считает, что барельеф красивый…
- Не просто красивый - прекрасный!
- …то и Совет так считает. Мы не можем вдаваться в детали. Вам нечего больше сказать?
Крутиклус пожал плечами: как жаль, что Совет отвергает явное благоразумие! - и прибегнул к последнему аргументу:
- Мне кажется, мастер Вальюс не закончил работу.
- Это тоже неважно, советник. Гильдия посчитала: сделанного довольно, чтобы мастер Вальюс мог считаться сверхмастером. И я уже говорил: у Совета нет оснований спорить с решением гильдии. Ваш протест отклонен. Важи! Вскиньте платки, если вы желаете, чтобы на нашем острове был объявлен новый сверхмастер. Как, важ Крутиклус, и вы? Вы же только что возражали? Что? Вы никогда не идете против общего мнения? и особенно - если оно принимает форму Закона? Это похвально, важ. Это очень похвально.
* * *
- Да здравствует новый сверхмастер! Слава Лосиному острову!
На площади пили и ели, стучали в трещотки, плясали. Глинкус таскал с собой Вальюса от кучки к кучке пирующих:
- Вот новый сверхмастер, важи! Вы еще не знакомы?
Его хлопали по плечам, жали руки и обнимали, понуждали пить и плясать. От количества "Хвойной бодрости", выпитой в честь него и Лосиного острова, Вальюса чуть мутило.
- Поздравляю, сверхмастер Вальюс! Какой, однако, успех! За сегодняшний день полгорода прошло через зал Совета. Ваш барельеф производит сильное впечатление. - Крутиклус изобразил радостную улыбку.
- А! Вы тоже пируете? - Глинкус неприязненно передернул плечами.
- Я, как всегда, с народом. Так сказать, и в горе, и в радости.
- Познакомьтесь, важ! Это ваш недоброжелатель. - Глинкус еще не забыл заседание Совета и позволил себе откровенность, граничащую с невежливостью.
- Мастер Глинкус такой шутник! Какой недоброжелатель? Ах, он не может забыть наш маленький спор на Совете! Мастер Глинкус так торопился объявить вас сверхмастером, Вальюс! - лекарь душевно расхохотался, отказываясь от формальностей. - Но быть советником, знаете ли, это такая ответственность! Место, что называется, делает человека, обязывает к осторожности, вдумчивой осмотрительности. Иногда, что скрывать, чрезмерной. Сверхмастер скоро поймет, каково это - быть советником. - Крутиклус, все с той же добродушной улыбкой, повернулся к Вальюсу. - Важ! Приятно осознавать, что мы теперь будем вместе присутствовать на заседаниях.
Вальюс совсем растерялся.
- Как? Мастер Глинкус вам не сказал, что сверхмастер обязан участвовать в жизни Совета? Теперь, дорогой, от вас, как и от меня, от всех председателей гильдий, будет зависеть жизнь Лосиного острова. Знаете ли, Законы, контроль за их исполнением, наказание нарушителей, - он притворно вздохнул, наблюдая за Вальюсом. Но, кроме все той же растерянности, ничего не заметил. - И, конечно, у вас теперь будет значительно меньше времени на занятия ремеслом. Совмещать ремесло с заботами о жителях и стране бывает так утомительно! А вы ведь предполагали заканчивать барельеф? - теперь Крутиклус напоминал мышкующую лисицу.
Вальюс еще не придумал, что ответить Крутиклусу. И Глинкус воспользовался заминкой. Старый мастер, быть может, и хотел поскорее отойти от Крутиклуса, но природное любопытство вынуждало его терпеть неприятного собеседника:
- Позвольте спросить, советник, с чего это вы решили, что барельеф не закончен?
- Рядом с лосем на барельефе сверхмастер вылепил дерево.
- Ну и что?
- Как я понял, сверхмастер решил вылепить барельеф по мотивам стертой мозаики - той, что была на Башне, - Крутиклус говорил тем же вкрадчивым тоном, который так раздражал Глинкуса на Совете.
Вальюс будто очнулся и не сводил с Крутиклуса напряженного взгляда.
- Странно, что вы это поняли. - Глинкус чувствовал скрытый намек. - Но это не объясняет, почему барельеф не закончен.
- Потому что известно, - лекарь чуть помедлил с ответом и посмотрел на Вальюса, словно хотел просверлить его взглядом, - мозаика Башни трехчастна. А значит… (Вальюс изменился в лице) в барельефе сверхмастера Вальюса нет полного равновесия.
Замечание лекаря сильно задело Глинкуса:
- Нет, вы только подумайте! Какая осведомленность! и почему не вам поручили оценить красоту барельефа?
- Откуда это известно - что мозаика Башни трехчастна? - Вальюс словно не замечал возмущения Глинкуса.
- Я же лекарь, дражайший. А услуги лекаря надобны в разных случаях… Мне довелось присутствовать при дознаниях отщепенцев.
- Участвовали в дознаниях? - Глинкус не скрыл брезгливости.
Крутиклус притворно вздохнул:
- Меня попросила гильдия. Многие отказались. Такое серьезное дело. Не каждый лекарь способен. Кто-то, знаете ли, не выносит…
- Зачем на дознаниях лекарь?
- Констатировать необратимое.
Вальюс был очень бледен.
- Да, мой друг, отщепенцы… Они что-то пытались сказать в свое оправдание. Иногда это было забавно. Значит, вам неизвестно, что мозаика Башни трехчастна? Странно, не правда ли, важ, что вы об этом не знаете? Но вылепить даже две части… - Крутиклус опять доверительно засмеялся. - Не будь вы сверхмастером, важ, я бы посмел утверждать: вам подсказали образ! А кто его мог подсказать? Не иначе как отщепенцы!
* * *
- Друг мой, это последнее, что меня обязали сделать в связи с тем, что вы стали сверхмастером.
Вдохновенный происходящим, Глинкус вел Вальюса по Дворцу. Все случившееся до сих пор казалось Вальюсу нереальным: присвоение статуса, празднество в честь сверхмастера, первый Совет в его жизни, где ему вручили платок для голосования. И разговор с Крутиклусом: "Значит, вы, дражайший не знали, что мозаика Башни трехчастна?.. И кто подсказал вам образ?.."
- Вот, мой друг, мы пришли. - Глинкус остановился перед кованой дверью в стене и извлек из кармана ключ с головкой причудливой формы. - Здесь я вынужден вас оставить: только вы имеете право посетить эту комнату и увидеть, что в ней хранится.
- Что в ней хранится, важ?
- Договор с охоронтами.
Вальюс смотрел испуганно:
- Разве они существуют?
Глинкус ответил уклончиво:
- Видите ли, мой друг, договор существует. Если я правильно помню, Совет подписал его почти шесть затмений назад.
- Это было очень давно…
- Да, действительно. Шесть затмений - не какая-то смена светил… Но за это время его так и не отменили, и потому считается, что договор еще действует. И сверхмастер должен непременно его прочитать.
Вальюс чувствовал легкую дрожь. Неужели лишь потому, что когда-то в детстве отец прошептал ему прямо в ухо: "Хочешь, чтобы тебя придушила невидимая рука?"
- Важ, договор… о чем?
Глинкус сделался очень серьезным:
- Мой друг, вы меня удивляете! Вы же потомственный мастер. А все мастера это знают. И просто не может быть, чтобы ваши родители никогда вам не говорили… - Что-то в облике Вальюса заставило Глинкуса пожалеть о своих словах. До старого мастера доходили разноречивые слухи: мальчик, кажется, рос сиротой. - Хорошо, хорошо, не будем трогать ваших родителей. И если вы должны узнать это от меня… В общем, так: сверхмастера не судят обычным судом. Он находится под покровительством Башни. Поэтому важ Крутиклус и возражал на Совете… Ах, это уже неважно.
- Под покровительством Башни? Но если охоронтов больше не существует…
- Видите ли, охоронты за пределами Башни невидимы. И нельзя утверждать… и проверить это нельзя. В общем, за шесть затмений это правило не нарушалось.
* * *
В комнате с узким окном, забранным частой решеткой, были лишь стол и стул. Вальюс присел к столу и холодными пальцами открыл дорогой переплет. Шелковые страницы покрывали узоры из букв. Вальюс невольно залюбовался: искусство такого письма считалось давно утраченным. А шелк? Как же он сохранился? Чем его пропитали? Впрочем, скоро такие мысли уступили место другим. Он погрузился в чтение:
"…Настоящими письменами охоронты, смотрители Башни, подтверждают свои намерения подробно, понятно и честно описывать все события в Долине Белого Лося, которую также называют Лосиным островом. Охоронты также обещают Совету и правителям острова не вмешиваться в дела за пределом туманного пояса и никак не влиять на решения и поступки людей Долины.
Однако за охоронтами остается право покровительствовать тому, кого Совет островитов называет сверхмастером, признавая тем самым, что его деяния крайне важны для Времени и для будущего Долины. Сверхмастера не разрешается судить обычным судом. Если сверхмастер чувствует, что ему угрожает опасность, он может укрыться в Башне или просить у Башни невидимого защитника.
Залогом того, что сверхмастер находится под защитой, станет медный браслет с символом Белого Солнца".
Вальюс снова и снова перечитывал текст. Внутренний голос подсказывал: это еще не все. Главное для себя он обнаружит дальше. Вальюс с трудом заставил себя перевернуть страницу:
"За покровительство Башни сверхмастер обязан платить. Плата не измеряется шкурками или монетами. Сверхмастер платит хронисту предельно честным рассказом о событиях своей жизни. Даже о том постыдном, что таил от других. Только в этом случае хроника его жизни имеет для Времени смысл. Сверхмастер должен прийти к туманному поясу Башни. Его непременно увидят и обязательно выслушают. Когда он решится на это, зависит лишь от него".
Значит, он должен прийти и показать амулет? Рассказать о крылатом пленнике, о том, что Белое Дерево он слепил по подсказке? Но в Договоре не сказано, что охоронты клянутся сохранить его тайну…
Глава третья
Тейрук ослабил поводья и соскочил на землю.
Его пауклак ухватился длинными пальцами за каменный край стены, подтянулся, сложился по-лягушачьи и перепрыгнул зубцы. Скоро внутри двора появились другие разведчики.
Ворот у крепости не было. Их заложили после раскола - когда народ Казодака утратил свое единство. Те, кто остался верен Древу Начала Времен, устроили крепость так, что попасть на Вершину без крыльев было уже невозможно.
Тейрук приказал разведчикам отдыхать и привычным движением снял узду с пауклака. Тот уселся на землю и стал вылизывать лапы.
Три затменья назад никто не мог и помыслить, что Живущие близко к Небу будут ездить на пауклаках. Конечно, вершинные звери непохожи на мерзких тварей из ущелий срединных гор. Их жвалы спрятаны в шерсти, а спины покрыты мехом - бархатистым, с длинными прядями. Отец Тейрука недаром выискивал в норах детенышей, придирчиво отбирал, выкармливал молоком кудрявой горной козы.