* * *
Нариана схватили, когда он готовился прыгнуть.
- Глядите-ка, кто попался! Из вырожденцев. С Вершины.
Но смеялся только один. Остальные с опаской разглядывали его крылья. Даже такие, они вызывали сложные чувства. И Нариана не посмели сразу убить.
- Отведем его к Мукарану. Пусть сам решает, что делать.
"Мукаран… Мукаран… Мукаран… - Нариан попытался вспомнить. - Он сделал что-то плохое… Когда-то давным-давно - я тогда только родился…"
Но сейчас ему было больно, он боялся за крылья - как бы их не сломали, и бедная мысль убежала.
Потом Нариана втолкнули в какое-то подземелье, и он задохнулся от вони. Что может так пахнуть? Зелья? Кровь? Гниющая плоть?
Свет еле сочился сбоку. Видимо, там светильник. Но пленнику этот свет не помог разглядеть Мукарана. А тот до поры до времени не желал выступать из тени. Нариана больно толкнули и заставили развернуться:
- Смотри, Мукаран. Вот мышь. Она умеет летать. Или думает, что умеет. А ну, повернись спиной.
Нариан почувствовал обжигающий взгляд. Тому, кто его разглядывал, было не все равно: "Мукаран… Мукаран… Мукаран…"
- Ты согласился надеть отвергнутые перепонки… Хотя они не дозрели. Жрец тебя окрутил. (Нариан, несмотря на боль, все же сумел удивиться: макабреду слишком много известно.) Что он тебе обещал? Сына? Славу? Величие? Возрождение рода? Обещал, что ты будешь лучше всех предыдущих?
Нариан не выдержал и повернулся: он должен увидеть этого Мукарана! Тот, наконец, выдвинулся из тени. Но неверный свет смазывал все черты. А глаза Нариана к темноте не привыкли.
- Ты поверил ему, Нариан? Ты поверил жрецу? - Мукаран подошел совсем близко. - А давай мы с тобой проверим, правду ли говорил добрый жрец Даридан! - Голос вдруг изменил говорившему - сделался слишком страстным. - Тот, кто летал до тебя, не прошел испытание. Знаешь, что он не смог? Перелететь через пропасть. Он упал с вышины прямо на острые камни. Если жрец сдержал обещание и крылья твои сильнее, я, пожалуй, поверю: будущее за вами, - Мукаран рассмеялся. - Но он тебя обманул. Как обманывал всех. Отведите его к ущелью.
И там, на краю обрыва, Мукаран сделал странную вещь.
- Перед тем, как ты полетишь… - Нариан почувствовал, как тяжело тот дышит. - Эта штука мне надоела. Надо было давным-давно скинуть ее в ущелье. Но ее когда-то нацепила мне мать. А детские воспоминания нас иногда тревожат. Слабость! Не так ли, князь? - Мукаран одним движением что-то накинул на шею пленнику и потянул за шнурок, делая ему больно. - Гляди-ка! Тебе идет. Может, и пригодится, если останешься жив. Говорят, этой штуке столько же лет, сколько Древу. И она перейдет к тому, кто полетит, как птица. Ну, давай, улетай! Покажи перепонки в деле.
Князь не успел вдохнуть, не успел подготовиться - а Мукаран уже грубо столкнул его в пропасть. И Нариан упал, как упал бы обычный смертный, не имеющий крыльев.
- Куда ж ты, летун? К земле? А как же служение Небу? - смех, отраженный эхом, заставил князя опомниться.
Ущелье, на счастье, оказалось таким глубоким, что Нариан сумел расправить смятые крылья. Он мягко спланировал, приземлился на выступающий камень, оттолкнулся, снова взлетел и достигнул другого склона.
Горное эхо больше не смеялось над Нарианом. Зато оно донесло слова Мукарана:
- Никогда не снимай талисман! А потом отдашь его сыну.
С тех пор Нариан беспрепятственно передвигался в горах. Будто макабредов не было.
* * *
- Так что, каруни, макабреды не убивали князя. Но Тейруку очень хотелось, чтобы это были они.
Тейрук не смотрел на Дариллу и не смотрел на жреца: Даридан разгадал его мысли. На то он и Даридан! А разведчик - придется признать! - оказался не прав.
Жрец обратился к Дарилле, и голос его смягчился:
- Каруни не нужно гадать, кто убил ее мужа. Это тяжелые мысли, и они никуда не ведут. Нужно набраться терпения и беседовать с Древом. И еще нужно помнить, каруни: наши несчастья бывают следствием наших желаний.
Жрец не сразу ушел - вдруг Дарилла что-нибудь скажет? Лучше, чтобы сказала. Поделилась своими сомнениями. Но Дарилла смолчала.
- Каруни! Мы очень ждем того, кто должен родиться.
Даридан поклонился и оставил Дариллу. Ей будет, о чем подумать.
* * *
Они ждут того, кто родится. И она очень ждет. Но у ее ребенка непременно должны быть крылья.
А для этого нужно знать, кто убил ее мужа.
Если это не Мукаран, значит, люди Долины? Дарилла слыхала, они убивают горынов - жителей нижних гор. И убивают жестоко.
- Почему в Долине убивают горынов? Чем они провинились перед Лосиным островом?
- Горыны - грязный народ. Занимаются низкой магией. Хотя они всегда торговали с Долиной, - Тейрук говорил неохотно. Когда Дарилла выспрашивала о Мукаране, он со злобной горячностью отвечал на вопросы. Что же случилось теперь?
- За это их убивают?
- Каруни лучше спросить об этом у жреца Даридана, - Тейруку было явно не по себе.
- Что-то не так, Тейрук? - Даридан появился внезапно - будто он следил за Дариллой. - Разве не ты твердил: пусть каруни узнает правду?
- Карун! Почему в Долине убивают горынов?
Что ж! Он готов ответить - раз Дарилла так хочет. Только вряд ли от этого кому-нибудь станет легче.
- Убивают горынов охотники. Они ненавидят всех, кто на них не похож. Но в последнее время у них появился повод. И виной тому нечаянно стала каруни.
* * *
Горыны - жалкий народ. Они не живут - существуют. Весь вид их, привычки и бедность вызывает брезгливость. Тоска по былому величию разъедает их души. И они утешают себя низкой магией и колдовством.
Когда Нариан привел на Вершину Дариллу, слухи об этом событии просочились в селенья горынов. Колдуны, которым давно перестали верить, неожиданно объявили: открылся секрет спасения! Кто-то живущий в горах взял жену не из местных, чтобы через нее род его обновился.
Так говорило предание горынов прежних времен: женитесь на светловолосых - и к вам вернется величие!
В предгорья послали сватов: отдайте нам ваших женщин. Мы сделаем все по Закону. Мы никого не обидим.
Островитяне мялись. Горыны не отставали. Они принесли подарки - самоцветные камни, колоды дикого меда. Послы говорили: пусть селяне Лосиного острова выберут женихов из молодых горынычей. Среди них есть хорошие, не замеченные в колдовстве. Девушки не пожалеют: их окружат любовью, будут во всем ублажать и служить, как горным принцессам.
За спиной у сватов островитяне давились от смеха - или делали вид, что смеялись. И обещали подумать: пусть приходят с Новой Луной.
И потом продолжали смеяться и подшучивали друг над другом: глянь-ка скорей на Вирту! Вылитая принцесса! А Гинра-то, наша Гинра чем не владычица гор? Но ближе к назначенной дате многие стали серьезны. И дочки были не прочь взглянуть на возможных мужей: вдруг и правда красавцы?
Однако в третий раз послы не дошли до селенья. Кто-то успел позаботиться, чтобы об их появлении стало известно охотникам - будто они угрожают жителям грабежом и хотят увезти из селения женщин.
Красноголовые вылетели из засады у самого спуска в долину и перебили всех, кто спустился с горы. И потом утверждали, что пришельцы были ворами. А кем еще могли они быть, колдовское отродье?
Сорок раз светила уступили друг другу, а горное эхо стонало, оплакивая убитых. После этого сватов в предгорья не присылали. Тех, кто живет в горах, посчитали ворами? Пусть будет так, как сказали: девушек начали красть.
Теперь красноголовым не требовалось объяснять, за что они жестоко убивают горынов: расставляют капканы, роют ямы-ловушки, развешивают удавки. Убивают нещадно старых и молодых, без вопросов и объяснений.
И Столб неоплатных долгов на границе горы с долиной стал покрываться зарубками.
* * *
- Дарилла хотела это услышать? - жрец почувствовал горечь.
Лицо Дариллы горело:
- И вы допускаете, чтобы горынов били, как диких зверей?
- Горыны думать не думают о народе Вершины. И они забыли про Вершинное Древо, - Тейрук почувствовал стыд.
- Но все же они остались частью горы Казодак?
- Горынов сейчас убивают в предгорьях - если они зачем-то покидают свои селения. Но войны пока еще нет. И нельзя нарушить хрупкое равновесие. - Даридан почувствовал, что говорит в пустоту. Дарилла его не слышит - так же, как Мукаран. Она думает о другом, лелеет тайную мысль. Пусть лучше прямо спросит…
- Значит, это охотники убили князя горы! Это они забрали драгоценные крылья! Дай мне людей, Даридан! Крылья надо найти.
- Каруни! Нас очень мало. А идти придется через земли макабредов… У нас нет лошадей, чтобы сражаться в Долине… и мы не можем оставить без защиты Вершину. - Тейрук казался себе ничтожнейшим пауклаком. Пусть бы лучше Дарилла бросила в него грязью. Она вынуждает его говорить такие слова!
- Ты хочешь меня убедить, что народ Вершины бессилен? Может, вы неспособны оседлать облакунов? Не тех, что кружатся в танце, а извергающих громы?
Даридан тяжело вздохнул:
- Однажды, когда макабреды подступили к самой Вершине, нам пришлось это сделать. Чем все это закончилось, лучше не вспоминать. Казодак сотрясалась от боли. Обвалы и камнепады случались ночью и днем. Погибло много людей среди жителей нижних гор. Да, Вершина опять сделалась неприступной. Но какою ценой? Если воины на облакунах пролетят над Лосиным островом, от него останутся только горящие пни. А в Долине живут не только красноголовые. Гибель людей и животных вряд ли обрадует Древо. Ему приятно смотреть на цветущие дали. Мы слишком сильны, каруни, и потому - бессильны.
Понимает она или нет? Даридану хотелось облегчить ее горе. Но горе бывает жгучим и не желает смиряться.
- Дарилла, наша забота - это Вершинное Древо. Мы обязаны ждать. Народ Вершины не станет множить горе и слезы.
Даридан не даст ей людей! и никак не поможет. Пусть! Она обойдется. Она сама вернет крылья убитого мужа.
Глава четвертая
Она не умеет ждать. В прошлой жизни Дариллу всегда за это ругали. Вот и теперь ее птичка скачет, скачет и скачет. Нет, так не годится. Так ей не хватит сил. Нужно спокойно дождаться появления полной Луны. Луну никто не заставит медлить или спешить.
Вот теперь Луна нагулялась и, как обычно, присела на ветви Вершинного Древа. Древо в ее лучах кажется серебристым. Как же оно могло не услышать Дариллу?
Нет, сейчас Дарилла не станет об этом думать и не позволит печали снова взять ее в плен.
Вот оно, зрячее зеркало, единственное богатство вдовы погибшего князя. Не накопленное, не даренное - ворованное, утаенное. Пальцы Дариллы чуть дрогнули. В прошлой жизни Дариллы, до горы Казодак, зеркало безотказно выполняло желания тех, кто владел искусством открывать зеркальный тоннель. Но им пользовались сообща - передавали друг другу: каждого из хозяев зеркало слушалось трижды. Теперь Дарилла одна и хранит свое зеркало в тайне.
Свое? Еще два приказа - и зеркало превратится в бесполезную вещь.
Может, стоило рассказать про него Даридану? Дарилла тут же отбросила эту жалкую мысль. Даридан упрям и думает только о Древе. Почему Дарилла должна с ним чем-то делиться?
Да, осталось два раза. Две драгоценных возможности. И одну Дарилла истратит - раз решила вернуть крылья убитого мужа.
Дарилла подула на зеркало, сдувая густую пыль, и пригласила Луну посмотреться в стекло:
- Дай увидеть того, кто присвоил чужое богатство. Покажи мне крылья погибшего Нариана.
* * *
Лунный блик обернулся зайцем и нырнул в глубину. Дарилла следила за ним: вот открылась долина. Дорога вела мимо леса. Лунный заяц скакал по тропе. Дарилла запоминала развилки и повороты, каждый приметный камень или лохматый куст. Заяц привел Дариллу к воротам красного цвета. Усадьба казалась богатой: крыша высокого дома, множество разных служб. Но совсем другое показалось Дарилле важным: колья забора, стянувшего двор плотным кольцом, были унизаны лосиными головами. Некоторые из них были уже голыми черепами. Другие тронуло тление, покрыли червивые пятна. Третьи еще хранили память предсмертного ужаса, и над ними роились мухи, колья были измазаны красным.
Владельцы усадьбы - охотники на лосей.
Дарилле стало не по себе. Разве она не знала: Нариана убили именно красноголовые? и они - жестокие люди.
Думать об этом не надо. Думать нужно о деле: сторожевые собаки - вот что важно учесть.
- Дальше. Веди меня дальше. Покажи человека.
Лунный заяц скакнул за ворота, протиснулся между людьми, шнырявшими по двору, и нырнул в полутемный сарай.
Мужчина - высокий, крупный, виски уже поседели, тяжелый взгляд из-под низких бровей, тонкие жесткие губы. Он почувствовал взгляд Дариллы и обернулся, пытаясь понять, кто же за ним следит. Но угадал неверно: в затененном углу виднелась чья-то сгорбленная фигура.
- А ну, подойди сюда!
Человечек вышел на свет. По тому, как он сжался, было понятно: хозяин скор на расправу.
- Ты подглядывал? Признавайся!
- Хозяин сам велел мне прийти. Велел принести вот это, - человек указал на что-то, брошенное на полу.
"Крылья! Вот они, крылья!"
- А, эта гадость! Ты пробовал скормить их собакам?
- Важ, собаки не захотели их даже лизнуть. Что прикажете делать?
Хозяин смотрел на крылья и о чем-то раздумывал.
- Я расставил сети на крупную птицу. Вместо птицы попался этот. Запутался, как глухарь. И откуда он только взялся? Будто с неба свалился. Кто-то из наших когда-нибудь видел таких горынов? Чтобы летали?
Человечек замотал головой:
- Нет, важ, ни разу. Но говорят, где-то в горах есть такие, не похожие на остальных. И они сохранили старую веру.
- Да плевать я на них хотел. Горын - он горын и есть. На Лосином острове ему нечего делать, если он живой, а не мертвый. Все, довольно болтать. Убирайся отсюда.
- Но вы хотели сказать, что делать с крыльями.
- Ты хотел сказать, с перепонками? Затолкай в дальний угол - чтоб не мешали. Вдруг когда пригодятся? Для Праздника красоты? - Хриплый смешок означал, что хозяин развеселился. - И смотри, не болтай - за язык подвешу.
Человечек опасливо съежился. Хозяин направился к выходу.
Дарилла уронила зеркало на колени. Его поверхность тут же снова покрылась пылью.
* * *
- Мы ее не нашли.
Даридан не взглянул на Тейрука. Он сидел под Вершинным Древом и чертил на земле своей тростью.
- Она ушла, Даридан? Скажи мне, она ушла?
Даридан не стал отвечать. И не одернул Тейрука, хотя тот обратился к нему слишком вольно. По имени жреца называла только Дарилла.
Даридан взглянул на Тахира:
- Я поручил тебе не спускать с нее глаз. Я просил тебя быть с нею рядом, развлекать, отвечать на вопросы, не позволять грустить.
- Каруни сказала, лучшее, что я могу, это оставить ее. Она хотела подумать, - Тахир чуть не плакал. - Что теперь будет, карун? Она пропадет в горах?
- Нет, горы она минует. - Даридан все чертил и чертил на земле какие-то знаки. - Дарилла умеет многое. Она же из Лунного скита.
- Но ей нельзя колдовать! - Тейрук все отказывался поверить, что Дарилла могла уйти.
- Скорее всего, Дарилла захочет забыть о запрете.
- А сердце! Ее птичье сердце! Вдруг ее птичка умрет? Это же часто случалось. Что она будет делать? Она погибнет, карун!
Даридан не ответил: его занимала трость. Она наткнулась на камушек и не хотела двигаться.
- Карун! Я могу пойти по следу каруни в долину. Я ее отыщу, - Тейрук говорил слишком пылко. - Если с Дариллой случится беда, я себе не прощу.
- Мы все любили Дариллу. (Тейрук слегка покраснел.) Но нет смысла ее искать, раз она решила уйти. Нам нужно думать о Древе…
- Какой теперь в этом смысл? Что будет питать надежды? Будущий сын Дариллы… Он тоже для нас потерян?
Даридан все чертил и чертил. Смысл… Какой в этом смысл… Никакого… Но знаки сложились в хитрую головоломку…
* * *
Дарилле пришлось колдовать.
Первый раз - чтоб спуститься с Вершины.
Второй - чтоб заставить собак пропустить ее в дом.
Третий раз - когда старый Скулон, тот, кто владел усадьбой, нарушил данное слово.
И каждый раз после этого кожа ее тускнела. Сначала - совсем немного, потом - все больше и больше. Страшнее было другое: после каждого колдовства сердце ее умирало. Ей некому было помочь, а ждать - невозможно, и она спасалась первым мелким живым существом, попадавшимся на глаза. И потом еще думала: как хорошо, что внутри поселилась лягушка. Она не будет так биться, как бьется теплая птичка.