- Ну, хорошо! – Гейтц вдруг вроде бы взял себя в руки. - Допустим, мы остановим Процесс и перезагрузим систему! Я говорю: ДОПУСТИМ! – Билл увидел, как у некоторых ученых в глазах сверкнули искры надежды, - ДО-ПУС-ТИМ! Мы построим дублирующие терминалы, о которых вы почему-то мне не сказали раньше! Мы сменим коды доступа и сделаем "шлюз" для входа в систему, о котором вы также не подумали! Мы изменим структуру поля с монолитной на модульную, о чем вы, конечно же, подзабыли! Мы разработаем систему внутренних связей, найдем способ скоростной обработки сверхобъемных данных, усовершенствуем заготовку клона, вычистим структуру биосканфайла, построим защитное поле, откроем секрет автономного питания от Солнца…, мы сделаем это все, все, что по вашей вине мы не сделали перед пуском! Да, мы сделаем все это!… - Гейтц сделал паузу, оглядел всех присутствующих и продолжил ровным и спокойным голосом: - Только через год после второго запуска вы опять придете ко мне, скажете, что у вас опять какие-нибудь НЕПРЕДВИДЕННЫЕ проблемы, что у вас двадцать процентов территории снова не контролируется и что опять надо срочно ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС! И потом снова и снова, раз за разом вы будете ПРЕКРАЩАТЬ ПРОЦЕСС, пока правительство Соединенных Штатов не узнает об этом проекте и не наложит свою лапу на весь наш труд, на наш Бестерленд и нас самих! Вот как будет! Объясняю последний раз: мы НЕ МОЖЕМ ПРЕКРАТИТЬ ПРОЦЕСС! Не можем! Ясно? Поэтому: никаких остановок – ищите решения проблем сейчас, на ходу, в развитии! Другого варианта и другой возможности у вас не будет! Все свободны!
Тишина стояла гробовая. Гейтц застыл в углу комнаты, тупо глядя на картину какого-то голландского художника, кажется, Ван Эйка. Молча, стараясь не шуметь стульями, ученые покинули комнату, и только потом, из коридора послышались их приглушенные голоса – они обсуждали совещание. Гейтц выдохнул, обмяк. Сел на стул. Оглядел теперь уже пустую комнату. И вдруг почувствовал себя таким одиноким, что сдавило сердце, сжало горло, к глазам подступили слезы, лицо сморщилось в плаче…. Билл сполз со стула на колени, сложил ладони, прижал их к груди, поднял голову и начал молиться…
Ученые разбредались по своим лабораториям, кабинетам и аппаратным, пытаясь делиться по пути мнениями, высказывать соображения. Но не получалось. Большинство сотрудников находилось в подавленном состоянии. Они боялись, их грызла досада и терзали сомнения. Это были отличные, талантливые, настоящие ученые, способные все пожертвовать во имя истины, умеющие забывать даже о себе в острые моменты работы. Но их создание своей невидимой громадой уже давило на их разум, парализуя его. Их творение победило их волю. Они уже не были свободными птицами, летающими в небе науки, они ползли, как змеи, как черви, придавленные весом созданного ими монстра.
Им, как полководцу, ввязавшемуся в трудное сражение, не хватало передышки, глотка свежего воздуха, перегруппировки сил. И сегодня последняя надежда на этот глоток воздуха, на эту передышку-перегруппировку… умерла. Они не осуждали Гейтца за сделанное и сказанное, они просто устало расходились по своим рабочим местам, чтобы там продолжить выполнять свою работу, но, уже не борясь, а покорно ожидая конца. И им уже было совершенно безразлично, каким он будет, этот конец.
ГЛАВА XIII.
Два всадника скакали без остановки целый день, не испытывая, впрочем, усталости. Просто по привычке иногда сбавляли темп, чтобы поговорить, а затем вновь пускались вскачь. Их четвероногий транспорт, аватары, также не обнаруживали ни малейших признаков утомления, всякий раз бодро беря быстрый аллюр или галоп после очередной короткой беседы своих седоков.
- Да! Выросла наша Бестерляндия! – поделился своим наблюдением старик. – В прошлый раз я этот путь проделал за полдня!
- Бестерленд растет изнутри? – удивился Тестер. – Я думал…,вы говорили, что он только снаружи прибавляется!
- Растет, окаянный, растет! И изнутри, и снаружи! До сих пор не могу к этому привыкнуть!
- Так все же: куда мы едем? – Тестер задавал этот вопрос уже третий или четвертый раз, но до сих пор не получил на него ответа. Филгудыч глянул на него, и во взгляде отчетливо прочиталось: "Ну-у, достал!!!"
- Мы едем в очень любопытное место, которое я называю просто: "Край", а те, кто там живет, зовут его еще проще: "Рай"!
- Ух ты! А что ж там такого райского?
- Да все! Представь себе жизнь без необходимости работать, без потребностей, без жары, холода и голода, без семей и родственных связей, без ответственности и обязанностей…, - вообще без всего. Даже одежду можно не носить! Только работа разума и эстетические наслаждения! Разве это не рай?
- Да уж! А не скучно им там? В таком-то раю? – Тестер живо представил себе жизнь без любимого компа, без ежедневного апгрейда (на что, собственно, и жил), без коньячка и табачка, без сына, без женщин, наконец…. И сразу как-то погрустнел…
- А вот приедем сейчас, да узнаем! – вскрикнул Филгудыч. - Прежде не скучали! – сказал, да и послал коня аллюром.
Тестер недовольно хмыкнул и припустил за ним. Они с трудом продрались сквозь густую чащу леса по еле видимой в сумерках тропе, и неожиданно увидели "Край".
"Край" действительно оказался краем. "Краем земли" Бестерленда. Причем, в самом прямом смысле этого выражения: зеленая травка лужайки обрывалась в черную бездну неосвоенного еще пространства. Можно было, стоя на этом краю, опустить ногу или руку в эту черную бездну и увидеть, как у тебя исчезает то, что ты в нее погрузил. Исчезает начисто. Вместе с ощущениями. Сделаешь обратное движение – и вновь у тебя целые руки-ноги! Интересно!
Но еще более интересным оказалось то, что этот "Край" (или "Рай") представлял собой не продолжение мозаики восьмиугольников, из которых лепился ландшафт Бестерленда, а какую-то непонятного происхождения огромную плоскую спираль, выдающуюся в пространство и очень похожую на нагреватель в старых электрочайниках. Размеры этого странного образования были таковы, что на нем свободно могла уместиться Красная площадь столицы с Мавзолеем и всеми соборами, да еще место под ГУМ осталось бы.
Из-за своей "выпирающей" природы эта спираль была похожа на болезненный нарост на теле Бестерленда: начало она имела в одном из многоугольников, но с другими не соприкасалась: "невооруженным глазом" были видны большие черные прогалы. Конец этой штуки закручивался, как и положено спирали. "Таким образом, - понял Тестер, - связь с этим фрагментом ландшафта только односторонняя. А это значит, что в самой "спирали", возможно, происходят какие-нибудь гадкие неконтролируемые процессы!"
Так, видимо, оно и было: обычно ровный травяной покров Бестерленда здесь был весьма фрагментарным, и "в проталинах" просвечивала какая-то странная "земля" - фиолетового цвета. Деревьев почти не было – только чахлые кустарники всевозможных цветов. "Эта спираль - такой же восьмиугольник, из которых состоит весь Бестерленд, - понял Тестер, - только изменившийся под воздействием каких-то непонятных сил. Восьмиугольный кирпич – мутант!" И, удовлетворенный своими выводами, Тестер перестал разглядывать форму "Рая" и перешел к его содержанию. А оно было весьма многолико!
То здесь, то там стояли, сидели и лежали люди – человек, наверное, около двадцати – двадцати пяти. Чем они занимались – трудно было понять, потому что кроме людей на этой территории практически ничего не было: ни домов, ни огородов, ни скота, ни мешков, ни ящиков, ни повозок…, только несколько примитивных шалашей, да бревна вокруг…ну, мы бы сказали "кострищ", но здесь не жгли костров. Люди просто находились на этой территории, просто были: стояли, сидели, лежали, но – не жили в том смысле слова, к которому мы привыкли на Земле. Сколько потом Тестер ни общался с "райцами", он так и не смог избавиться от впечатления, что это просто шедшая куда-то толпа, которая остановилась ненадолго передохнуть, и что эти люди прямо сейчас встанут и пойдут дальше.
Жители "Рая" с любопытством взирали на подъезжавшего Тестера, а появившегося за ним Тюлефана встретили громкими криками радости. Сразу было видно, что старик Филгудыч – гость в здешних краях более чем желанный. Дед Тюлефан направил своего аватара прямо в толпу - поздороваться. Его засыпали вопросами.
- Эй, Тюлефан! Как поживает твой волкодав? – спрашивал один, имея в виду, очевидно, Точку Ру, а другой кричал уже раз пятый или шестой одну и ту же фразу:
- Старик, скажи: нам долго еще здесь сидеть? Сидеть, спрашиваю, нам тут еще долго?
- Видел "чистильщиков"?
- Обитель еще цела?
- Ты Биллу привет передал, как я тебя просил?
- Водка есть?
- Есть водка?
- Ну, так ты водки привез, противный старик?
- Бухнуть есть чо?
- Как добрался, Филгудыч?
И так далее. Те, кто не кричал, просто подавали Тюлефану руку, когда он проезжал мимо них. Старик никому не отвечал на вопросы, а только улыбался, жал руки и кивал головой. А люди, видимо, и не ждали ответа, они просто рады были видеть старого друга.
- Зачем им водка? – тихо спросил Тестер, стараясь своими словами попадать в паузы между громкими радостными восклицаниями "райцев". – Цифроклоны же не пьянеют!
- А-а! Это такой местный религиозный ритуал, посвященный Святой Матушке Земле! – громко (так что все услышали) и очень уважительно ответил Филгудыч. Его объяснение вызвало еще один всплеск восторга.
Спешившись, старик и его спутник распрягли аватаров и сели на почетное место в широком кругу, образованном всеми без исключения жителями "Рая".
"Священнодействие в память о Земле", как пояснил Филгудыч, должно предшествовать всем "мирским" разговорам, чтобы не снижать святости ритуала и производиться незамедлительно по прибытии нового члена общины: таков закон Рая. Тестеру, удивленному наличием каких-либо законов в мире, которому-то и отроду всего – ничего, стало тем не менее приятно, что этот ритуал сейчас будет проводиться в его, тестерову честь: ведь Филгудыча при всем желании никак нельзя было назвать новичком в здешнем обществе. При этом Тестер отметил, что, судя по неутихающим вопросам типа "Ну, как там?" "Что нового?" "Как дела?", новостей "райцы" все-таки ждали больше, чем водки и связанного с ней религиозного действа.
Однако ритуал был исполнен: старик достал фляжку и голоса смолкли. Сделав маленький глоток, Тюлефан пустил посудину по кругу. Последним в очереди был Тестер. Глотнув из фляги, он ощутил, как значительно ослабели его вкусовые рецепторы. И даже характерный и сильный вкус водки не взбодрил ставшие уже ненужными ощущения, но… встряхнул память о бурных и веселых днях, проведенных под аккомпанемент этого славного напитка на Матушке-Земле. И тут Тестер понял весь огромный смысл этого ритуала: НЕ ЗАБЫВАТЬ!
Оглянувшись, он увидел, что многие "райцы" плачут, а Филгудыч смотрит на него долгим внимательным взглядом, как будто спрашивая: "Ну, как?" И Тестер, прикрыл глаза и кивком головы ответил: "Клево!"
"Вот так-то!" - завершил этот мимический диалог Филгудыч и протянул руку, чтобы принять пустую флягу: половина ритуала была окончена, теперь "райцам" полагалось закрыть глаза, взять друг друга за руки и вспомнить самые дорогие моменты своей земной жизни.
На руку Тестера опустилось что-то маленькое и нежное. Повернувшись, он увидел черноволосую девушку такой потрясающей красоты, что у него дух захватило. Тестер сказал себе: "Это я сплю!" - почему-то быстро зажмурился и замотал головой. Женская рука тут же выскользнула из его ладони. Открыв глаза, Тестер аж вздрогнул: теперь перед ним сидел огромный иссиня-черный негр. Еще не сообразив, что это была традиционная "райская" "шутка для новичков", Тестер невольно стал искать глазами черноволосую красавицу, оглядывая сидевших и вызывая своим довольно-таки глуповатым видом взрывы хохота. Ему стало обидно, но Филгудыч, хлопнув его по плечу, успокоил:
- Не злись! Это – добрая шутка. Вот смотри!
И с этими словами он за руку подвел к Тестеру ту самую девушку, стоявшую, оказывается, все это время за его спиной. Девушка нежно обняла и очень "не по-сестрински" поцеловала Тестера в губы, а затем все "райцы" хором крикнули "Добро пожаловать в "Рай"!" Эта часть ритуала Тестеру понравилась, и он был не прочь ее повторить. Но вдруг кто-то решительно сказал:
- Хорош веселиться! Какие новости, Тюлефан Филгудыч?
Про Тестера вмиг забыли. Теперь все взгляды были направлены только на старика. Филгудыч не стал испытывать терпение слушателей, и сразу начал:
- Ну, друзья мои – цифропузики, дела на сегодняшний день такие: мы с вами по-прежнему самые бесполезные люди в Бестерляндии!
Раздался вздох разочарования. Но и только: все ждали от говорившего продолжения.
- И живы вы только благодаря тому, что ваш "Рай" - это гипертрофированный кусок ландшафтного поля, почти не связанный с остальными сегментами…, ввиду чего на мониторах в Центре Папаши Билла он не отображается. То есть, вас попросту - не видят! Поэтому здесь никогда не бывает "черных рыцарей". Электронная карта Бестерляндии, видимо, показывает, что за тем лесом – конец земли, а лезть сквозь заросли никому пока не пришло в голову. Вот так вы и остались живы! Я ответил на твой вопрос, Мэни?
- Ага! – промычал тот, кого звали Мэни – тот самый здоровый молодой негр, - But…. Но раджосты мой эта не прибавиль! – добавил он на ломаном русском.
- Ну, что ж – твой приджецца жит бэз раджосты! – в тон ему ответил старик. Сидящий вокруг люд засмеялся, но в этом смехе почувствовался горький привкус. Филгудыч продолжал:
- Я привез вам топор, ножовку, молоток, гвозди и скобы, а также несколько ножей, да и еще кое-что по мелочи - все, что мог собрать. Но и это неплохо, уж лучше, чем ничего! Можно будет построить стены – леса-то вон сколько!
- А зачэм? – громко спросил здоровенный кавказец, невесть каким образом очутившийся здесь, среди цифроклонов в невидимой стране. - Эслы придут "чистылшыки", оны всо равно всо сломают и нас убьют! Так зачэм строить?
- Тебе, Тофик, всегда все "пофик"! - не переставал шутить Тюлефан. - Вот был бы ты Рафик – послал бы всех "на фик", и дело с концом!
– Рафык здэсь! – послышался голос, и все засмеялись: да, теперь здесь еще и Рафик!
Тофик еще что-то обижено проворчал, но, не обращая на него внимания, старик продолжал:
- Я считаю, что главные ваши враги не "чистильщики" и не Папаша Билл, а - безделье, неверие в себя и уныние! Если будет, чем заняться, если не будет оставаться времени себя жалеть, то все эти пораженческие настроения мигом исчезнут! Идти пока некуда - враги повсюду, поэтому надо укреплять территорию. Это мой вам совет, а там – как хотите! Я все сказал!
С этими словами дед Тюлефан подошел к аватарам и стал распаковывать те самые таинственные огромные тюки, которые они привезли с Тестером. Кто-то из жителей "Рая" подошел к нему и стал помогать, остальные рассредоточились по полянке, обсуждая не слишком богатую новостями речь старика, некоторые из них подошли к Тестеру – знакомиться.
- Привет! Я – Константин, это меня зовут так, а лучше – Гласс, "стекло", значит, или "стакан" - как удобнее! Чист, как стекло и многогранен, как стакан! – так многословно представился первый из трех подошедших к Тестеру жителей "Рая", высокий и черноволосый, слегка худощавый.
- А также – как стакан, он всегда полон всякой фигней!- съязвил его спутник – крепкий белокурый паренек среднего роста, крепко сбитый, с голубыми глазами. Это был "Хась" (а "в миру" - Алексей), он был родом из Киева, о чем можно было догадаться по специфическому украинскому выговору. Жил, однако, данный выходец из Малороссии не где-нибудь, а в Первопрестольной! Ну, что ж: тем и отличается, говорят, украинец от хохла, что украинец живет на Украине, а хохол – там, где ему надо!
- Нет, бывают минуты полной опустошенности! – отозвался Гласс. - Обычно – после хорошо проведенной ночи! Точнее, бывали…, потому что здесь, что дни, что ночи – один хрен!
- Поутру, вообще-то, лучше иметь полный стакан! Это я вам, как врач говорю! - третий парень был большой, как Doors Media Plауеr. Он протянул руку и коротко представился:
- Гена! Для своих – Док! Это потому, что я доктор!
- Психотэрапэут он! Дохтур Лехтур наш! – отрекомендовал его Гласс.
- Правда, что ли, Док? – переспросил Тестер. – Ты действительно, реальный психотерапевт?
- Не! Хирург я, – с улыбкой ответил Док. – В госпитале Н-ского военного округа. А психотерапия – так, хобби. Солдатики наши, что из Чечни возвращались, в ней очень нуждались. Пришлось изучить.
Тестер, в свою очередь, представился, рассказал о себе, а затем спросил:
- А называть друг друга не именами, а никнеймами, это что – тоже местный закон?
Хась отрицательно помотал головой:
- Не! Просто тут почти все челы – нехилые юзеры, а никнейм для хорошего юзера порой важнее официального лейбла, усек? А еще…
Гласс перебил его:
- Да усек он, Хась, давно усек, отстань от человека! – и предложил: - Лучше это, мужики…, давайте двинем, ну… go to Хась – у него там местечко свое имеется, да и спокойно погутарим!
Они отошли к маленькой уютной полянке среди кустов орешника, где были оборудованы удобные лежанки из мохнатых еловых веток. Расположились. Тем временем на поляне продолжались расспросы и дискуссии, а также осмотр привезенного Филгудычем барахла.
- А почему здесь так много русских?- поинтересовался Тестер. - Иностранцев за нашим братом и не видно!
- Ну, это просто! – ответил Док. – Представь: ты попадаешь без денег, без документов в чужую страну!
- Представил! – с готовностью поддержал Тестер.
- Только не в город ты попадаешь, а в лес, – продолжал Док.
- Так, в лес, окей!
- Ну, и что делает русский, а также – хохол, белорус, кавказец, - любой, кто живет в России? – ехидно спросил Док.
- Что делает? – не понял Тестер.
- ПРЯЧЕТСЯ русский, а также – хохол, белорус, кавказец! Прячется, потому что знает – везде враги и надеяться можно только на себя! Сначала прячется, потом – огородами, огородами…- и ложится на дно. А потом…
- А потом – в один прекрасный день напивается до синих человечков и идет сдаваться ихним ментам! – с хохотом перебил Дока Хась.
- Мож, оно и так! Быват, не спорю, – не смутился Док. – Но русский никогда не сделает так, как сделает иностранец!
- А как сделает иностранец? – спросил Тестер.
- А иностранец выйдет на дорогу и пойдет искать органы власти, "девять-один-один", службу спасения, Мать Терезу, и всех сразу! – ответил за Дока Гласс.
- Ну и…? – не понял Тестер.
- Ну и вышел твой иностранец куда? На дорогу! Пошел куда? На Базу! А там его встретил кто? "Чистильщики"! Тут и сказочке конец, потому что всем "крантец"! – Гласс рассмеялся. – Рашен менталитет! Гм…. Хотя на самом деле все гораздо проще…
- То есть, как "проще"? – не понял Тестер.
- Гы! – гоготнул Хась. – Он того…, не понял! Ха-ха!
- Да объясните вы все человеку нормально! – рассердился Док. – Что вы понты колотите, как "деды" в казарме?
Гласс наклонился к Тестеру и просто сказал:
- Сам подумай: а в какой еще стране мира так пьют?