- А-а-а! – понял Тестер, и в памяти сразу всплыло его похмельное утро. – Да, действительно, юзеров, которые незнакомую программку запускают, пия тем временем какую-то бурду от похмелья, в других странах гораздо поменее будет… Согласен, простое объяснение. Очень простое!
- Я, честно признаться, даже и не думал, что так много пьют! – завершил Гласс.
- А ты, Гласс, сам вроде как с Кавказа? – заметил Тестер.- Внешность у тебя…
- Канэшьно, дарагой! Тбилисо знаэшь? Оттуда родом я! – Гласс сделал паузу и уже без акцента добавил: - Только давно это было, я в детстве еще в Питер переехал. – И снова с акцентом: - Каварят, в столыцах живут толко два настоящих грузина: Сосо Павлиашвили, и Стекло Модерадзе! Модерадзе – это я! Я живу в Северной столице, а Сосо – в той…, в попсовой!
Посмеялись. Хась то ли сделал вид, что обиделся, то ли обиделся на самом деле:
- Глазик, ты мой-то город не "опускай"!
Гласс мгновенно парировал:
- Твою Жмеринку я "опускать" не буду по причине глубокого к ней уважения: через нее идет дорога в город, носящий мое имя!
- Чэрэз Жмэринку у Константынополь! – на каком-то грузино-украинском наречии проревел Док.
- Я про Москву, при чем здесь Жмеринка! – не понял шутки Хась. "Или сделал вид, что не понял?" - подумал Тестер.
- А притом, что девяносто девять и девять десятых процентов "коренных" москвичей, - продолжил Гласс, - имеют местом рождения Жмеринку, Урюпинск, Улан-Удэ и всякие там Усть-Пердючински и Мухосрански! Ты – хохол, значит – из Жмеринки! А Жмеринку твою я глубоко уважаю, потому что…
- …через нее идет дорога в Константинополь! – договорил Док, раздражаясь. – Харэ прикалываться, давайте серьезно!
На поляне раздались выстрелы: старик демонстрировал привезенное оружие.
Хась, лишь мельком глянув на это, повернулся к Тестеру и спросил:
- Давно здесь?
- Несколько дней. Случайно попал – программку незнакомую тестировал. Дотестировался, мать ее!
Теперь засмеялся Док:
- Ага! Ты один случайно, а мы втроем думали-думали, да как-то решили поутру: а не сходить ли нам до Бестерляндии? Взяли рюкзаки - и пошли. И вот пришли мы в Бестерляндию…
- Не переживай, Тестер! – перебил Дока Гласс. - У всех похожие истории. Что там, на Земле, нового?
Тестер, как мог, рассказал о земных новостях – о том, что читал в Нете, слышал по радио: чемпионат мира по футболу выиграли итальяшки, новая "Дорса" так и не вышла, Израиль опять с кем-то воюет, а олигархи находятся в состоянии "все еще": одни все еще сидят, а другие все еще нет…
Его новые знакомые слушали очень внимательно, не перебивая. Затем настал их черед рассказывать о том, как тут и что…
А "райский" народ на поляне забавлялся пробной рубкой деревьев, стрелял из автоматов по камушкам, а потом Филгудыч вытащил из мешка мяч (где он его только нашел?) и все рванули играть в футбол.
ГЛАВА XIV.
Когда минуло три дня с момента ухода группы Шамиля на поиски Старика, Пахан занервничал. Недолюбливал он, конечно, этого чеченца, да боец тот был опытный – а в этой непонятной стране опытный боец - большая ценность. Поэтому, на четвертый день Пахан поднял свою личную охрану и вышел на поиски Шамиля.
Искать долго не пришлось: вся группа цела и невредима уже четверо суток загорала в засаде, ожидая Тюлефана или его спутника, или обоих сразу.
- А я-то подумал, что ты на "чистильщиков" нарвался! – не то радостно, не то разочаровано сказал Пахан Шамилю. - А ты тут здоровье поправляешь! Где дичь-то: опять упустил?
Чеченец от злости стиснул зубы, на щеках заходили туда-сюда желваки, но он выдержал паузу и, как мог спокойно, ответил:
- Нэчего была бэспокоица! Все нормальна! А Старык? Появится Старык, ныкуда не денеца!
Пахан пристально посмотрел в глаза чеченцу. Но что может русский увидеть в чеченских глазах, кроме своей, возможной в любой момент, смерти? Пахан сплюнул на землю и пошел к своим бойцам. По пути незаметно оглядел Шамилевы "позиции": все было по-военному ладно и очень скрытно. Снайпера на дереве он вообще заметил, когда до него осталось метра полтора. И, хотя внешне Пахан казался спокойным, указательный палец его правой руки успел до зеркального блеска отполировать спусковой крючок трофейного делейтора. "Жуткий тип этот Шамиль. До чего же жуткий!"
Со словами "если что – шли гонца", Пахан со своей командой отбыл обратно в Обитель. Шамиль проводил незваных гостей, еще раз проверил своих бойцов и вновь задумался о том, как относиться к Старику, если тот попадет к нему в руки: как к врагу, или как к союзнику в борьбе против Пахана. Наверное, все же надо попробовать договориться, вдруг получится!
А Пахан ехал на единственном в их воинстве коне ("аватаре" - поправил бы Тестер), вертел в зубах травинку и тоже думал о Старике. Союз с ним был бы, наверное, выгоден Пахану: ведь дед много знал об этом странном мире, намного больше, чем рассказал ему в свое время! Но не о состоявшемся союзе жалел Пахан сейчас. Он жалел о том, что их последняя встреча закончилась не так…
Встречи со Стариком…! Да, встречи были незабываемые…! Первая состоялась сразу же после того, как Владыка (тогда еще – просто Пахан) попал в Бестерленд – он буквально влетел под копыта стариковского коня (как-то странно его Старик называл: "аватаром", что ли?). Животное встало на дыбы, чуть не скинуло седока и неслабо приложилось копытами к Мишкиному туловищу. Он только и успел тогда удивиться тому, что выжил, и что ребра и позвоночник выдержали. Но самое удивительное произошло потом. Старик, вместо того, чтобы спешиться и помочь пострадавшему, нагнулся, схватил его за воротник и что есть силы пришпорил коня. Как кидало бедного Мишку Касьянова по кочкам и ямкам – не передать словами! И вдруг рука Старика разжалась, стук копыт удалился, а Михаил остался лежать, прислушиваясь к своему телу: жив? мертв? Оказалось – жив. Поднялся и пошел к ближайшему холму – оглядеть окрестности. И только с его вершины увидел то, от чего убегал Старик: шесть всадников в черных плащах преследовали еще кого-то, возможно, такого же бедолагу, как и он, Касьянов. Преследуемый бежал, что было сил, но человек – не лошадь! Всадники догнали его, затем двое из них вытянули руки, из которых вырвались лучи ядовито-желтого света. Человек вспыхнул, словно его предварительно пропитали бензином, и … исчез. А всадники, не остановившись и даже не замедлив хода, скрылись в лесу, до которого так и не добежал бедный незнакомец.
Так Старик спас его жизнь.
А во время второй встречи у них состоялся разговор. Необычный разговор. И вот, как все произошло. Слоняясь по Бестерленду в надежде найти хоть какое-то укрытие от "черных рыцарей" (которые, если честно сказать, с тех пор мерещились за каждым деревом), Михаил обнаружил огромное белое здание-ангар с покатой крышей, высотой в один этаж, одиноко стоящее на лесной поляне. Подойти ближе или зайти в это здание Касьянов побоялся: а вдруг это какой-нибудь штаб или база "черных рыцарей". Он спрятался неподалеку и стал наблюдать. И природное чутье не подвело Пахана: где-то через полчаса три фигуры в черных плащах появились перед входом. Они постояли (может, говорили о чем?), и двое из них ушли и скоро вернулись со своими лошадьми.
Когда они садились в седла, Касьянов впервые увидел то самое оружие – "луч" ("делейтор" - поправил бы Тестер), которым они так ловко сожгли какого-то бедолагу несколько дней назад. Это было нечто, похожее на женский фен и автомат "Узи" одновременно. Двое рыцарей вскоре ускакали, а третий остался у входа, оглядывая окрестные заросли. Касьянов уже было собрался тихо уползти в чащу и затаиться в своем убежище. Но тут случилось нечто неожиданное.
Что-то загромыхало. Михаил поднял голову и увидел катящееся вниз по крыше здоровенное бревно. "Чистильщик", который стоял внизу, тоже услышал шум, но он стоял под крышей, у него был иной угол зрения, и, чтобы увидеть источник шума, ему пришлось отойти от входа подальше. Здесь-то его и встретило бревно. Оно сбило беднягу с ног и с силой ударило о землю. Касьянов увидел, что при ударе у "черного рыцаря" выбило из рук "узи-фен" и бросился к лежащему на земле оружию. Краем глаза Касьянов заметил, что впереди мелькнул еще один силуэт и понял, что выбор у него сейчас весьма прост: или он успевает схватить оружие, или…. Пробежав еще шагов пять – шесть, он прыгнул, накрыл своим телом эту штуковину, быстро взял ее за рукоять, перевернулся на спину и… практически упер "ствол" в грудь запыхавшемуся Старику.
- Какого черта? – прокричал, дед, тяжело дыша, - Отдай сейчас же пушку!
Касьянов медленно, не отводя от деда взгляда и наведенного "ствола" отполз подальше, медленно же встал, прижался спиной к сосне и тихо (и опять же, медленно) проговорил:
- Нет, деда! Мне такая штучка самому может пригодиться! А ты – иди, иди домой! А то шмальну ненароком!
- А ну шутить! Давай сюда, тебе сказано, бис окаянный! – и Старик сделал шаг по направлению к Касьянову. И Михаил выстрелил.
Но выстрелил он не в Старика, а в очухавшегося, поднявшегося и спешащего к деду сзади "чистильщика". Пролетела ядовито-желтая стрела. "Черный рыцарь" вспыхнул и пропал – так же, как и тот неизвестный беглец в день появления Касьянова в Бестерленде.
Оторопели, надо сказать, оба.
- Неслабо! – медленно и тихо проговорил Старик и сел на поваленный ствол дерева. Руки его дрожали.
- Как могём! – ответил Михаил и сполз по стволу на траву. Там он сел поудобнее (пальцы его тоже не особо слушались), держа "ствол" наготове. Так и сидели они, и долго глядели друг на друга, а потом Старик спросил:
- Зовут-то тебя как, паря?
- Пахан, – ответил Касьянов.
- Что, отец с матерью так назвали? – ухмыльнулся Старик.
- А тебе-то что за дело? Ты спросил, я ответил! – огрызнулся Касьянов.
- Добре! – согласился Старик, и не с того, ни с сего начал рассказывать. Об этой стране, о населяющих ее людях, о себе, об оружии, о "чистильщиках", бессмертии, отсутствии работы и ответственности, и о многом другом. Касьянов односложно реагировал на его сопутствующие вопросы, а все больше слушал. Регулярно, после окончания какой-либо темы, Старик как бы советовал отдать ему оружие, обещая личную безопасность, свое содействие и защиту, пытался выменять "ствол" на коня (вот тогда-то он и произнес первый раз "аватар"), долго доказывал, что ему, Касьянову, такое оружие не нужно, что в Форпосте (в этом большом белом здании-ангаре) оружия завались, и как раз такого, в котором он, Михаил разбирается лучше. Касьянов каждый раз отмалчивался, а Старик, видя, что его усилия вновь не увенчались успехом , продолжал свое повествование. Про горы, про Базу, про пустыню…А потом – опять про "пушку": просил, настаивал, объяснял, угрожал. Но Касьянов знал только одно: с этой штукой он – сильнее. А все другое сейчас значения не имело. Поэтому на просьбы и угрозы Старика он вновь не отвечал. А у того, в конце концов, кончилось терпение.
- Зря, наверное, я тебя от "чистильщиков" спас, Паханушка! – с досадой воскликнул Старик и поднялся на ноги. И тут раздался стук копыт – "черные рыцари" возвращались из дозора.
Старик мгновенно сориентировался и спрятался в кустах под деревьями. Оттуда послышался его громкий шепот:
- Слыш, как там тебя…, Пахан! У тебя "игрушка": если чистильщиков не убьешь, то они-то не промажут!
Касьянов и сам это сразу понял – навык-то был! И сейчас его волновало уже другое: сколько "рыцарей" появится из-за поворота.
Их было два – возвратились те, что уехали. Оружие мрачно поблескивало на поясах. Подъехали, спешились. Один сел на оставленное минуту назад Стариком бревно, другой стал звать оставшегося здесь товарища. Не дождавшись ответа, "чистильщики" начали смотреть по сторонам, и, кажется, увидели Касьянова. Во всяком случае, руки их потянулись к поясам. И тут Михаил открыл огонь.
Две желтых стрелы – два факела. Оружие одного из "черных рыцарей" попало в полосу огня и "испарилось" вместе со своим хозяином. "Узи-фен" другого отлетел в сторону, и к нему тотчас же метнулась фигура Старика.
Люди по типу реакции делятся на два типа: люди с быстрой реакцией и люди с реакцией медленной. Касьянов относился явно к первому типу. Еще одна желтая стрела – и "ствол", лежащий на земле, испарился, как и его хозяин. Побледневший Старик замер, тяжело дыша, над струящимся дымком.
- Ну и с-сволочь же ты, Паханчик-поганчик! Сам не гам – и другому не дам, так?
Касьянов пожал плечами, мол: "тебе виднее!". Старик сплюнул в его сторону, повернулся и стал быстро уходить в лесную чащу. Касьянов поднял ствол "луча", прицелился в широкую стариковскую спину, указательным пальцем нащупал спуск…, но не выстрелил. Он опустил оружие, а через мгновенье Старик скрылся в лесу. Больше они никогда не виделись.
Десятки раз Пахан прокручивал в голове эту историю. И десятки раз говорил себе: "Не нужно было мне отпускать Старика, ой, не нужно было! Спалил бы его тогда – и сейчас хлопот не было б! Нет, стал, дурак, благородного из себя корчить: жизнь он мне спас, блин, в долгу я перед ним… Жизнь спас, а проблем создал – полную задницу, проклятый старикан! Надо, надо было его тогда грохнуть!" И кислое чувство досады о совершенной ошибке, чувство, которое всегда сопровождало его мысли о Старике, вновь вошло в касьяновскую душу и начало там бродить. Как бы пытаясь освободиться от этой кислятины, он сплюнул, пришпорил коня и через полчаса уже был в Обители.
А еще через два дня он отправил к Шамилю посыльного со приказом немедленно возвращаться. Не понимая еще, в чем дело, Пахан чувствовал: что-то в Бестерленде пошло не так…
конец первой части
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
" LOADING"
"Технический прогресс всегда ставит перед
обществом новые, более сложные проблемы,
многие из которых сегодня даже нельзя предвидеть…."
"Не так-то просто подготовиться к
наступающему веку. Ведь если почти нереально
предугадать побочные эффекты даже тех перемен,
которые мы еще можем как-то предвидеть, то что
говорить о влиянии тех, которые мы и представить
не в состоянии".
Билл Гейтс "Дорога в будущее"
ГЛАВА XV.
Среди "райцев" было несколько женщин разных возрастов и национальностей, разных цветов кожи. Тестер, наблюдая за ними со своей лежанки, отметил, что некоторые чертовски хорошо вписывались в окружающую природу: одна, например, с длинными рыжими волосами и округлыми формами, напоминала русалку, другая – смуглая, стройная и черноволосая – индейскую скво, третья, стройная и романтичная – нимфу. Женщины держались отдельной стайкой, но в целом вели себя достаточно свободно: не ограничивали себя общением только с себе подобными, в отношениях с мужчинами, однако, оставаясь в рамках приличий.
Отсутствие в цифроклонах функции размножения на поведении женщин сказалось наименьшим образом: все они были подчеркнуто сексуальны, обычную для Бестерленда одежду (робы, халаты, комбинезоны) они изобретательно перекроили и носили по-своему: обязательно подчеркивая фигуру, обязательно высоко обнажая ноги (иногда по самое "нехочу"), обязательно сильно открывая грудь. Всем своим видом "райские" женщины как бы говорили: "нас цифлоклонированием не возьмешь – мы были женщинами на Земле, останемся ими и в Бестерленде!"
Почти все время они занимались собой, а в оставшиеся часы – поиском того, что еще можно было бы сделать с собой. Правда, здесь, в "Рае" выполнять эту работу было несколько сложнее, чем на Земле. Ведь женщина (настоящая женщина) в любой момент должна знать, как она выглядит и для этого пользуется зеркалами, коих на Земле многие миллиарды, а может быть, и триллионы штук (жаль, никто не считал!). Однако в "Рае", да и вообще в Бестерляндии зеркал, очевидно, не было (иначе Филгудыч давно припер бы парочку!). Но женщин это не остановило, и они быстро нашли выход из положения - стали "работать" парами. Они чем-то красили друг другу глаза, мазали щеки, расчесывали волосы. И это, видимо, тоже была религия, как и в случае с водкой, однако…. Однако позже Тестер заметил, что взаимные симпатии у мужчин и женщин Бестерленда, вопреки всем теориям, все же возникали, а значит, все эти женские старания были вовсе не бесполезными…
Лежащий рядом Хась неожиданно хлопнул Тестера по плечу, да так, что он вздрогнул.
- Загляделся? Ну-ну! Есть тут одна… Изабелла. Из Аргентины. Ну та, которая тебя поцеловала. Да вон она! У-у-у: смерть нашему брату! – от восхищения Хась даже глаза прикрыл. – Слава богу, что ниже мужских мозгов ее очарование здесь не пробирается, а то бы тут все друг друга переубивали бы: уж очень хороша!
Тестер, глядя на Изабеллу, только грустно вздохнул и закивал в ответ.
- Да уж, что верно - то верно! – подтвердил Док со своей лежанки. – С одной стороны, жалею, что попал сюда – жизни тут нету никакой. А с другой: где бы я еще такую красоту увидел?
- Такую красоту мало видеть, ее надо, как минимум, еще обнимать и целовать! – с горькой усмешкой сказал Тестер и, с трудом отведя взгляд от Изабеллы, добавил: - Ну, и за что нам такая жизнь? Что им – сложно было оцифровать систему размножения человека, а?
- А этот скрипт они оставили, как дополнительную опцию – за отдельные бабки! – сострил Гласс, но на его шутку никто не отреагировал.
Возникла тяжелая пауза: мужчинам с еще не полностью атрофированным земным сознанием нелегко было чувствовать себя "не при делах".
- Ну что, други мои, - нехотя прервал молчание Хась, - может, сменим тему и как-то обсудим наше неприглядное положение!
- Остекленеть! – возмутился Гласс. – Ты думай, что говоришь! Что же тут неприглядного?
- Как что? – искренне удивился Хась. - Жить абсолютно ненужным человеком, которого рано или поздно уничтожат, как сорняк или вирус – это положение ты считаешь нормальным?
- При этом, - добавил Док, - и быть-то не человеком, а какой-то цифровой хреновиной от человека. "Денди", блин, ходячим! Я, например, сколько ни приглядываюсь к нашему положению, но ничего приглядного в нем не нахожу. Наоборот, я нахожу в нем большую кучу вонючего дерьма, в центре которой, к своему неописуемому удивлению, обнаруживаю… себя родимого! Вот вам моя лекция о международном, то есть – о неприглядном нашем положении!
Док замолчал и вопросительно посмотрел на Тестера, ожидая от него поддержки, но Тестер, не обратив на этот взгляд внимания, задал вопрос Глассу:
- А, действительно, что ты находишь здесь хорошего?