- Друзья мои! Сегодня среди нас нет тех, кто погиб в бою за наше будущее – мы оплакиваем их! Но большинство из нас – живы! Мало того, мы теперь защищены мощным оружием, перед которым не устоит ни один "чистильщик"! Стало быть, мы не просто выиграли бой – мы стали реальной силой, с которой теперь нашим врагам придется считаться! Они уже не смогут безнаказанно жечь нас, как сорняки! И в этом и есть главная наша победа!
Хась, Док, Гласс и Тестер стояли недалеко и обсуждали происходящее.
- Да, глубоко в старике сидят творческие принципы социалистического реализма и пролетарской агитации! – шепотом прокомментировал Тестер начало речи Тюлефана, - Вона, как чешет: что твой Ильич, только что не картавит!
- Революционер он, старик наш! "Весь мир насилья мы разрушим", и все такое…, - согласился Док.
- Вот, разрушили! – негромко сказал Хась. - Теперь бы по кумполу за это не получить! Кто знает, что дальше будет?
Когда часа через два "райцы" окончательно оправились от "послевоенного синдрома", Филгудыч начал проводить инструктаж (это дело он, по-видимому, очень любил):
- Сделаем вот как: несколько человек пойдет со мной к другой такой же "спирали" на севере: там тоже люди прячутся от "чистильщиков". Их надо вывести оттуда в безопасное место. Мне очень сильно кажется, я почти уверен, что База вычислила наше месторасположение. Те "чистильщики", которых мы уничтожили, шли прямо сюда, а не мимо, как обычно!
- Вот те раз! - прошептал Док. - Спалили нашу малину, мусора поганые!
- Спалили, век воли не видать! – в тон ему отозвался Тестер.
А дед Тюлефан продолжал:
- Ты, Мэни, поведешь людей на северо-восток! Дойдете до реки, найдете там обрывистый скальный берег с пещерами. Разместитесь там пока. А чуть позже я вас найду и переправлю в более надежное место…
- "Скрытый файл" называется, знаю! – прошептал Тестер друзьям. - Целый остров невидимый. Там их никто не найдет!
- В курсе! – пробубнил Док.
- Хорошо, ежли так! – отозвался Хась.
В это время раздались тревожные крики с высоты наблюдательного поста:
- Тревога! "Чистильщики" идут! Шестеро!
Филгудыч оборвал свою речь и со всех ног бросился к лестнице на "вышку" - небольшую площадку на высокой сосне. Тестер с друзьями побежали за ним. Уже поднимаясь по лестнице, дед Тюлефан крикнул:
- Всем оставаться на месте…, а лучше… прячьтесь по кустам! Хась, Док, берите оружие – и за баррикады! – поднимаясь дальше, сказал уже себе: - "И снова в бой, покой нам только снится"! Никак, подкрепление подошло, мать иху так! – и снова криком: - Гласс, куда ты лезешь? Поднимай таран! Омар! Таран готовьте!
Гласс кубарем полетел вниз (падать он уже не боялся), а Тестер, влезший на площадку немногим позже Тюлефана, увидел в степи, у кромки леса шесть черных всадников, быстро двигающихся в их сторону.
- Скоро здесь будут! – сказал Филгудыч и ошибся: всадники вдруг замедлили ход и остановились.
- Чевой-то они? – не понял Тестер. – Хитрость, что ли, какая?
Но хитрости не было никакой, и они это поняли через две минуты. Из леса навстречу "рыцарям" вышел их пеший сослуживец, отпущенный Глассом, тот, который добровольно отдал "райцам" свой делейтор. Всадники окружили этого несчастного "чистильщика" и некоторое время ("минут пятнадцать" - прикинул Тестер) стояли неподвижно.
- Новобранцы внимательно слушают рассказ бывалого солдата,- объяснил происходящее Тюлефан. - Сейчас испугаются и повернут назад! – он вдруг рассмеялся, а потом так же неожиданно вздохнул и продолжил уже не так оптимистично – Если б все так и было! Но… "чистильщики" не отступают!
И действительно, постояв еще немного, "рыцари" повернули коней и последовали прежним курсом. На дороге остался стоять только их побежденный товарищ. Он провожал взглядом каждого проезжавшего мимо конного "чистильщика", а последний…. А последний остановился, поднял руку и через секунду на месте пешего "рыцаря" полыхал огонь. Всадник опустил руку и поскакал за остальными. Тестер и Филгудыч только переглянулись, и, ничего не говоря, спрыгнули с площадки. Вновь послышался крик "По местам!" и через полминуты на просеке никого не было.
Хась лежал за баррикадой рядом с Мэни, с которым они делили делейтор, (второй был приписан к деду и Доку) и оценивал ситуацию. "Этот бой посложнее первого будет! Во-первых, неожиданный. Не ждали мы новых "чистильщиков". И, хотя все вроде бы на местах, но морально к сражению вряд ли кто готов. Во-вторых, силы противника явно значительнее: и числом, и тем еще, что, мы наверняка утратили фактор внезапности. В-третьих, стена в "Райской заднице" только одна и уже "подпаленная". Долго не протянет. В-четвертых, таран один, и, опять же, "чистильщики", возможно, о нем знают. Это минусы. Их много. Теперь плюсы. Два делейтора - это гораздо лучше, чем ничего. Приобретенный опыт борьбы с "рыцарями" - тоже идет в зачет. Ну, и все, кажется! Какие, стало быть, шансы на победу? На кого ставить будете?" – Хась улыбнулся – "В правом углу ринга, в черных перчатках и черных трусах – шестеро "чистильщиков"! В левом углу ринга, вообще без перчаток и в семейных трусах – Хась и Док! Шесть "чистильщиков" - шесть делейторов, двое "райцев" - два делейтора. Два к шести, один к трем, двадцать пять на семьдесят пять – вот наши шансы. Да-а, грустноватые шансы!" - Хась вздохнул и быстро перекрестился – на всякий случай!
"А какую тактику изберем? А самую простую – кто раньше встал, того и тапки! Как там Док, бывший десантник, учил: "Ты должен убить как минимум двоих до того, как станешь мишенью для третьего. А чтоб не стать мишенью – меняй позицию…"
Пока Хась, лежа по одну сторону просеки, оценивал шансы и вырабатывал тактику, Филгудыч и Тестер, на другой баррикаде делились опасениями.
- Я думаю, Тюлефан Филгудович, что бросаться на "чистильщиков" с кулаками, камнями и палками не надо бы: много их теперь. Народу погубим порядочно. Или не прав, а? – шептал Тестер.
- Прав-то ты, прав, да как теперь всем это рассказать, чтоб не лезли на рожон. Прятаться надо, да бить: исподтишка, но наверняка! – шепотом же отвечал старик. – А они вон – опять за стену позалезали! Что от нее проку сейчас, от той стены!
- Так я сбегаю, выгоню их оттуда! – предложил Тестер.
- Ага! Сбегай! А если "чистильщики" уже здесь и сидят нас высматривают? Ты, мож, и быстро бегаешь, но твоя антидигитальная судьба тебя быстрее найдет! Сиди здесь! – Филгудыч зыркнул глазами на Тестера и замолк.
- Чёй-то нетути их! – подал голос Док. – Ни людей, ни коней не слыхать! Уж не задумали чего?
- Может, и задумали, - согласился Тестер. – Знать бы, что? Эх, зря Гласс отпустил того парня, ой, зря…
- Да ладно, чего теперь-то жалеть! – вздохнул Док и вдруг стал каким-то "мечтательным": - Эх, видела б меня моя Ленка: такого всего цифрового, да с вот такенной пушкой в руках! Гордилась бы, наверное!
- Ага! Или сковородкой бы погнала домой! – ухмыльнулся Тестер. – Представляешь: ты, весь такой цифровой, брутально-дигитальный, с пушкой наперевес, бежишь…, а Ленка твоя тебя нагоняет и сковородкой по кумполу - хрясь! И кричит: "Пшел домой, окаянная душа! В хате все разваливается, а он - нашел себе игрушечки: от черных дядек прячется!"
Док посмеялся, а потом сказал:
- Не-е! Она у меня не такая! Она - просто гордилась бы!
В лесу хрустнула ветка. Еще одна.
- Тише вы, окаянные!- зашипел дед Тюлефан, и, не глядя на Дока, приказал: – Дай-ка, сынок, сюда ружьишко! Заваруха предстоит знатная, а я, как ни крути, стреляю трошки получше тебя! – с этими словами он забрал у Дока делейтор. – А ты пока вторым нумером при мне побудешь!
Как Док ни возмущался, оружие ему не вернули. Да и возмущаться было некогда: в лесу все чаще и чаще раздавались треск веток и шуршание листвы.
- Идут! – раздались голоса за баррикадами и в "Райской заднице". Легкий шум, возня, клацанье затворов, - и опять все стихло. Но ненадолго. Вскоре раздался долгожданный лошадиный топот: было ясно, что весь отряд "чистильщиков" на всем скаку идет на штурм "Рая".
- Товсь! – крикнул дед Тюлефан свою любимую фразу и поднял делейтор. На противоположной стороне Хась сделал то же самое. На низкой стене "Райской задницы" показались четыре дула "калашниковых". Вверху Гласс покрепче сжал единственный оставшийся топор. До боя оставались секунды…
ГЛАВА XXIV.
Утром караван из Обители продолжил свой путь. Как и вчера, вооруженные люди, за исключением небольшой разведгруппы, шли, в основном, сзади, подгоняя "гражданских" стволами и прикладами, поэтому шествие скорее напоминало конвоирование пленных, чем экспедицию, направлявшуюся на поиски новой жизни.
Цепь холмов, по которой вчера шла группа Шамиля, повернула на север, перед путниками теперь расстилалась широкая равнина, окаймленная с южной стороны рекой (которая так и называлась: "Река"), поэтому делиться на две группы уже не было смысла. Силы путешественников объединились: они шли длинной колонной, и сверху это, наверное, был похоже на огромную бело-синюю гусеницу, ползущую по зелени равнины.
Через четыре часа пути темп увеличился настолько, что колонна передвигалась почти бегом, что, впрочем, для цифроклонов было необременительно – они уже давно забыли, что такое усталость. Напрягало только однообразие этой бесконечной равнины, поэтому многие из невооруженной части экспедиционного состава ("бараны", по терминологии Шамиля) стали все чаще и чаще клянчить привал – для обновления впечатлений. Вместо ответа Шамиль полоснул очередью из "калашникова" над их головами. Все притихли, а кавказец гордо поднял голову, осмотрел колонну и громко произнес:
- Это вам вмэсто прывала, бараны!
Еще через час вдали показалась темная полоска леса, и, хотя никто не устал, стремление побыстрее сменить окружающий их унылый равнинный ландшафт на более интересный лесной прибавило прыти каравану, и очень скоро первые ряды скрылись в тени дубовых ветвей. Здесь и сделали привал, чтобы произвести разведку и, если повезет, найти переправу – ведь, как знал Пахан по рассказам Старика, База находилась на другом берегу. Решив немного развеяться, Касьянов сам пошел на это дело во главе своей личной охраны, оставив Шамиля надзирать за "баранами",
Разведчики шли по берегу Реки, который, как назло, в этом месте был практически отвесным. Кроме того, Река здесь бурлила и изобиловала водоворотами, так что даже найди они пологое место для спуска, переправляться вплавь или на плотах было делом бессмысленным – они бы потеряли уйму времени и людей (хотя как раз на людей-то Пахану было наплевать). Поэтому через пару часов разведгруппа отказалась от поисков переправы и повернула назад. "Пускай чечен ищет!" - решил Пахан. Для разнообразия возвращаться решили лесом и, теперь, растянувшись цепью, разведчики медленно продвигались среди сосен-великанов.
Лес был огромен и тих. Ни следов зверья, ни пения птиц: всего этого, знал Пахан, еще не успели создать (хотя своей "пастве" он рассказывал другую версию – о безжалостных Слугах Сатаны, пожравших все живое). Но больше всего раздражало Касьянова в этом лесу, как и во всех других лесах этой долбанной Бестерляндии, равномерная, произведенная "квадратно-гнездовым способом" посадка деревьев. То есть, они не росли, конечно, в шахматном порядке, но их последовательности повторялись с убивающим однообразием.
- Да, скажем так, не переусердствовали создатели, иху мать! – пробурчал себе под нос Касьянов. – Так и заблудиться недолго!
И, действительно, участки леса были похожи друг на друга, как две капли воды. Все правила земного ориентирования здесь не действовали. Поэтому разведчики вынуждены были делать зарубки на стволах с указанием направления движения. Это, конечно, нарушало режим секретности, но кого им тут было бояться?
И вот, делая очередную зарубку, один из касьяновских бойцов заметил рядом вторую: похожую, но сделанную другим человеком. Он немедленно сообщил об этом Пахану. Тот остановил движение и приказал разведать направление, указанное зарубками. Выяснилось, что человек, сделавший их, шел к Реке с севера. Свежесть зарубок определить было трудно – только по количеству выделившейся смолы, да и то – неточно: Пахан-то знал, что дерево было не настоящее…. Но, похоже было, что прошли здесь недавно, и прошел не один, а несколько человек.
Касьянов отравил связного в лагерь с приказом подойти к месту, где были обнаружены чужие зарубки, оставил пару "бойцов" для встречи каравана, а сам с оставшимися ребятами отправился по пути, отмеченному неизвестными, но в обратную сторону – на север. Шли быстро, кое-где бежали: хотелось поскорее выяснить происхождение зарубок и увидеть тех, кто их сделал. В пустынном Бестерленде, где уже почти неделю не появлялись новые люди, встретить такое явление, как зарубки, в дремучем лесу - было равносильно открытию следов иной цивилизации.
Они бежали до темноты. Когда солнце село и во тьме стали неразличимы деревья (и зарубки на них), Касьянов объявил привал. Утром они обнаружили рядом с местом их остановки следы стоянки "чужих": кучи листьев и веток, служившие незнакомцам постелями. По числу этих лежаков сделали вывод о количестве неизвестных разведчиков – их было семь человек. "Ну, что ж: семь, так семь! – подумал Пахан. – А нас – двенадцать вооруженных бойцов и "луч". Справимся!" Он скомандовал "Вперед!" и группа побежала дальше.
Шамиль с лицом мрачнее тучи ходил по временному лагерю экспедиции. Он был страшно зол: Пахан ушел в разведку, а он, Шамиль, самый искусный разведчик в Чечне, был оставлен охранять "баранов", как простой пастух. Со зла он давал своим "бойцам" самые глупые и бессмысленные поручения, подвернувшихся "баранов" бил прикладом своего "калаша", и ходил, ходил, ходил по лагерю, как заведенный. Спокойно сидеть ему не давало сознание того, что не просто так Пахан с ходу ломанулся в эту разведку – видимо, что-то очень важное он увидел в этих зарубках, что-то ценное для себя, и, возможно, что-то очень опасное для него, Шамиля. Перед тем, как отпустить двоих пахановых "бойцов" догонять ушедшую разведгруппу, чеченец дотошно расспросил их, всех и каждого по отдельности, о том,что они видели, что им показалось, что подумали…. Но тщетно: никакой новой информации он не получил. Ребята твердили одно: видели зарубки, разведали дорогу по зарубкам, ушли по зарубкам, и все! Шамиль заподозрил, что Пахан нарочно оставил его с этой толпой "баранов" - видимо, у него был какой-то свой план, а возможно даже, зарубки эти появились здесь не случайно, и что скоро и Шамиль и "бараны" найдут в этом лесу свою смерть… - от Пахана всего можно было ожидать!
Когда "бойцы" из охраны Пахана все же скрылись в лесу, Шамиля охватил новый приступ ярости: гражданские поняли, что Владыка покинул их и подняли жуткий вой. В паническом страхе они бросались к Шамилю, умоляя догнать и вернуть Учителя – их Спасителя и единственного защитника. Они целыми группами падали чеченцу в ноги, хватали его за руки и выли, выли, выли… Бедный Шамиль долго не мог понять, в чем дело и только раздавал направо-налево тычки и удары прикладом своего автомата. Потом выяснилось, что кто-то из "баранов" ясно увидел, как среди сосен мелькнула жуткая фигура Слуги Сатаны с огромными желтыми глазами и оскаленной пастью. Сбившись в кучу, гражданские тряслись от страха и призвали Владыку: ведь только он и его "луч" могли защитить их, безоружных, от этих жутких созданий ада.
Кавказец был в бешенстве: он не знал, что делать. Пойти за Паханом или вывести людей из леса он не мог – это было бы нарушением приказа Владыки, за которое полагалась казнь; как успокоить "баранов" он не знал, к тому же Шамиль уже и сам стал бояться "шайтановых слуг", в которых раньше не особенно верил: под влиянием массового психоза жуткие чудища мерещились теперь всем: и гражданским, и бойцам. Паника грозила обернуться полной катастрофой и тут Шамиля осенило: он приказал валить деревья и огораживать лагерь частоколом.
Пахан и его бойцы бежали уже четвертый день, выбирая дорогу уже не по зарубкам на деревьях, а по следам на земле, так как лес давно кончился и их путь лежал через степь. Вновь сознание заволокло пеленой однообразия, но зато скорость продвижения по степи была гораздо выше, чем в лесу. Цифроклоны не уставали физически, но в основе их сознания лежал все тот же человеческий, "земной" образ мышления, включающий понятие "усталость", которое было связано с определенными видами работы и нагрузок, выполняемых в течение определенного количества времени.
Поэтому, через какие-то временные промежутки им все-таки требовался "отдых": не для организма, но для сознания. Выглядело это весьма своеобразно: нужно было просто остановиться, чтобы дать тем самым мозгу команду "отдых", после чего практически сразу, получив от сознания ответ "отдохнул", продолжать выполнять начатую работу "с новыми силами".
Люди, участвующие в этой многодневной погоне и побившие все земные рекорды по марафону, конечно о таких тонкостях не думали, а просто, по команде Пахана, останавливались, переглядывались и бежали дальше. Они-то считали, что Учитель наделяет их новой силой. Если бы земной человек увидел бы все это, то он решил бы, что все это – обычное надувательство с помощью видеомонтажа, по типу рекламы дезодоранта "Олд спайс". Но это не было надувательством.
К концу четвертого дня они приблизились к другому лесу. Здесь также росли здоровенные сосны, но росли они не в том "квадратно-гнездовом" порядке, а по-земному, то есть – как бог на душу положит. Касьянова это насторожило. Уже привыкший к правильности, симметричности, зеркальности и параллельности "гребаной Бестерляндии", он увидел здесь нечто неправильное, искаженное, а, значит – опасное.
Поэтому он дал команду остановиться и, подняв "луч", стал пробираться через этот сосновый бардак. Через двадцать – тридцать минут такого "продирания" сквозь беспорядочное сплетение сосновых веток, кустарника и не в меру высокой травы, он увидел, что лес поредел, а впереди виднеется нечто вроде опушки. Вокруг не было ни души. Касьянов вышел из чащи, сделал несколько шагов к опушке и… обомлел. То, что он принял за "опушку леса" на самом деле представляло собой огромную земляную спираль, сквозь неплотные сплетения витков которой, прямо у него под ногами, проглядывала чернота абсолютно пустого пространства. Касьянов нагнулся, сунул руку между витков этого "нагревательного элемента" гигантской "электроплитки" и явственно ощутил, что рука… исчезла. Просто ее не было. И он явно это чувствовал, точнее, …НЕ чувствовал: он не чувствовал своих пальцев, не мог ими пошевелить; сунув руку по основание кисти, он не почувствовал кисти. Вынул руку – и снова: и она на месте, и ее ощущение тоже!
"Чудеса!" - Касьянов выпрямился и тут же услышал за спиной голос:
- Стой, где стоишь, не поворачивайся! Оружие на землю!
Касьянов вздрогнул, а мозг, мгновенно переключившись с удивления на самосохранение, с лихорадочной быстротой стал отщелкивать варианты:
"Чистильщики" уже убили бы – они не раздумывают. Такие, как Старик – не спрашивали бы, а ушли бы подальше. Подготовленные "пришельцы" - чем-нибудь бы ударили, придавили или разрубили. Так что это ни те, ни другие, ни третьи. Это – обычные "новички". Это – "лохи тряпошные". И сейчас мы им покажем, кто в доме хозяин!"