Пахан сделал все, как надо: прикинулся, что кладет "луч" на траву, но в последний момент бросился ничком на "спираль", в падении развернулся и, не видя куда, полоснул "лучом" широкую дугу на высоте живота – груди человека среднего роста. Окончательно упав на спину, увидел, как впереди полыхнуло зарево из пяти-шести факелов (люди) и маленьких свечек (ветви кустарников). Он заорал своей охране "ко мне!!!" и вдруг услышал, как земля отозвалась каким-то скрежетом, смешанным с приближающимся гулом. "Что это?" - только и успел подумать он, как его схватило и понесло, крутя и швыряя на кусты, камни и деревья…
ГЛАВА XXV.
Засевшие в засаде "райцы" напряженно вслушивались в нарастающий гул конских копыт. Отряд "чистильщиков" вот-вот должен был появиться на просеке. Тофик и Рафик сжали свои автоматы, Филгудыч и Хась плотнее прижались к делейторам.
Заранее разработанного плана у них не было, более того - враг был оповещен о засаде, превосходил их в огневой мощи и был более многочислен, чем в прошлом бою. Но отступать было некуда, и в последние секунды перед боем это поняли все.
Всадников напряженно ожидали, но они все равно появились внезапно. Гордо сидящие на своих черных лошадях, в черных развивающихся плащах, они способны были навести ужас на кого угодно. На всем скаку они перемахнули через лежащую поперек просеки связку бревен (остатки первого тарана) и оказались прямо между двух баррикад. В это время Филгудыч и Хась почти одновременно открыли огонь. От выстрелов старика вспыхнули и исчезли трое "рыцарей", Хась превратил в пепел еще двоих. Шестой, последний "чистильщик" сам выпал из седла после того, как его конь перепрыгнул бревно. Он тащился, зацепившись ногой за стремя, пока лошадей не остановили пули автоматчиков из крепости. И даже после этого "рыцарь" остался лежать на земле, как чучело набитое…
Почувствовавший неладное Филгудыч, бросив гудящий, набирающий энергию делейтор Доку, перепрыгнул баррикаду, и что есть мочи побежал к поверженному "рыцарю". Навстречу ему из-за стены "Райской задницы" выскочил Рафик и, на ходу закидывая за спину "калаш", тоже помчался к "чистильщику". Ошарашенные столь быстрым и легким исходом боя, из-за укрытий повысовывались и остальные "райцы", внимательно наблюдая за действиями товарищей. И старик, и кавказец добежали до цели практически одновременно. Оба, подняв пыль, упали на колени и запустили руки в черный плащ вражеского солдата. А через мгновенье Тюлефан уже орал не своим голосом:
- Подстава: чучела! Прячьтесь! Назад!
Но было поздно. "Чистильщики", выпустив коней с чучелами на просеку, спрятались в кустах, решив дождаться, пока райцы начнут стрелять, обнаружив тем самым свои огневые точки и самих себя. И в тот же момент, когда Филгудыч с Рафиком увидев обман, закричали: "Подстава! Прячьтесь!", "рыцари" открыли огонь.
В деда Тюлефана пришелся первый же выстрел, вслед за ним сгорел Рафик. После этого ядовито-желтые лучи подожгли обе баррикады, уничтожив практически всех, кто там находился. Луч, пущенный в Хася, угодил в Мэни и Хась, отпрянув от вспыхнувшего перед ним факела, споткнулся и упал на землю. Док, "седьмым чувством" бывшего десантника догадался об обмане "чистильщиков", и за мгновенье до того, как на его баррикаде запылали факелы, отправляя боевых товарищей одного за другим в небытие, он, повинуясь интуиции, отполз от бруствера. Заняв новую позицию для стрельбы, он первым открыл ответный огонь по вспыхивающим в кустарнике желтым огонькам, зажигая свечки исчезающих ветвей.
Делейтор Хася схватил француз Шарль, самый молчаливый человек в "Рае", сделал пару неумелых выстрелов… и был сожжен вместе с оружием метким огнем сразу троих "рыцарей".
Из-за оставшейся единственной стены "Райской задницы" беспрестанно палили бесполезные в данной ситуации "калашниковы", но вскоре и это укрепление вспыхнуло, а через пару минут исчезло. Прятавшиеся за стеной люди бросились врассыпную, но их все настигали и настигали ядовито-желтые стрелы, и "спираль" то и дело освещалась ярким огнем исчезающих жизней…
Подавив все огневые точки "райцев", "чистильщики" сконцентрировали стрельбу на Доке, который благодаря своей десантской закалке, беспрестанно менял позиции и умудрился остаться в живых (хотя и сам, стреляя наугад, ни разу не попал). Теперь по небольшому бугорку, за которым он прятался, беспрерывно палили сразу шесть стволов. Адское пламя сгорающих деревьев, кустарников и травы окружило Дока, заставив его буквально зарыться в грунт. Однако делейтор уберечь не удалось: сразу два метких попадания обратили его в желтый огонь. "Райцы" остались без оружия.
И тогда "чистильщики", наконец, показались на просеке. Стреляя без перерыва, они сомкнулись в ряд, и мощь шести делейторов стала абсолютно разрушительной. Ревущее желтое пламя, изрыгаемое безжалостным оружием, уничтожало все на своем пути, оставляя лишь обугленную землю. "Чистильщики" медленно шли, занимая всю ширину просеки, и несли смерть каждому клочку жизни в "Рае". Это был конец.
Тестер, придавленный подрезанной лучом делейтора и рухнувшей на него огромной елью, не мог даже пошевелиться. Кроме пыльного края просеки и травы, еще уцелевшей на этом краю, он не видел ничего. Понимая, что жить ему осталось немного, он изо всех сил старался не думать о доме, о жене и сыне, о том, как хорошо бывает весенним утром и летним вечером, о том, как приятно сидеть со старыми друзьями за бутылочкой "Московского" и как замечательно, когда женщина понимает стихи Бальмонта…. Он старался не думать обо всем этом, но это, и только это лезло ему в голову в самые последние секунды его жизни. Он уже слышал гудение делейторов и кожей ощущал пролеты смертельных лучей. Вот-вот он услышит шарканье сапог "черных рыцарей" и тогда…. Но сначала он услышал человеческий крик.
Это кричал Омар. Когда "рыцари" поравнялись с баррикадами, бледный от страха, но не струсивший Гласс взмахнул топором и перерубил канат, удерживающий оставшийся с прошлого боя и повторно "заряженный" таран. В тот же момент с громким криком и с ножом в руке на "чистильщиков" прыгнул одуревший от гнева индус. Они с Глассом видели все, что произошло внизу, но, не сговариваясь, решили не за дешево продать свои жизни. Гласс прыгнул чуть позже, и в полете не видел, как связка бревен сшибла двоих "рыцарей", и как Омар сбил своим весом третьего, да еще всадил ему в голову свой огромный нож. Оставшиеся трое "чистильщиков" спокойно направили дула своих делейторов в спину лежащему Омару и одновременно выстрелили. Тут сзади на них и приземлился Гласс. Перевернувшись на спину, он увидел направленное на него дуло, а выше – глаза, смотрящие…, не на него, а, с явным испугом, куда-то за него…. Через секунду его мягко подняло в воздух и с силой бросило на землю.
Полностью все произошедшее, видел только Хась. После того, как был сожжен его делейтор, он понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно и, повинуясь инстинкту самосохранения, стал отползать от своей баррикады, которая к тому времени превратилась в огромный костер. "Чистильщики" перенесли огонь на другую баррикаду, возле которой скрывался Док с еще целым оружием, и это дало Хасю время отползти подальше в кусты (благо там они еще сохранились). Царапаясь о ветки молодого орешника, он развернулся и быстро, но незаметно по-пластунски пополз к "спирали" - единственному, на его взгляд, безопасному месту в этом аду. Однако когда из-за кустов его взору предстала эта самая "спираль", то на ней он не увидел ничего: ни стены, ни деревьев, ни людей – только догоравшие факелы – чьи-то уходящие жизни… Лавина огня из делейторов "черных рыцарей" смела на этом клочке земли все. Хась обернулся. На месте его баррикады была девственно чистая полянка, чернеющая голой землей, противоположное укрытие еще горело.
Делейтор Дока уже не отплевывался редкими выстрелами, как это было еще пару минут назад: скорее всего и оружие, и сам Док уже сгорели в ядовито-желтом пламени. "Чистильщики" были уже между баррикадами (теперь уже – бывшими) и крутили головами, ища новые жертвы. Внезапно с диким криком на их головы свалился человек (это был Омар). Он сбил одного рыцаря и успел глубоко вогнать в его голову нож, прежде чем оставшиеся спалили его (а заодно и его жертву) залпом из двух или трех стволов. Еще двое "чистильщиков" поднимались с земли, сбитые тараном: один из них шарил руками вокруг себя, видимо, пытаясь нащупать в пыльном облаке оброненное оружие. И тут Хась услышал скрежет и нарастающий гул со стороны "спирали".
Он повернулся туда и, похолодев, увидел то, что запомнилось на всю его бессмертную жизнь: по виткам "спирали" прошла волна, вначале невысокая, но быстро увеличивающаяся в размерах. Раскручиваясь с огромной скоростью, этот необъяснимый импульс набирал мощь от одного витка к другому и подошел к месту соединения "спирали" с обычным ландшафным "восьмиугольником", имея до шести-семи метров высоты и скорость поезда метро. Вся эта масса с огромной силой врезалась в "восьмиугольник", но не рассыпалась, а вызвала непонятную реакцию почвы: многократно увеличенная "земляная волна" поднялась от начала "восьмиугольника", в мгновенье ока расширилась в стороны и с оглушительным гулом понеслась прямо на Хася, поднимая деревья, кусты, подбрасывая камни.
Все выглядело так, как будто кто-то очень большой сильно встряхнул лежащее на кровати огромное одеяло. Хася, а за ним Гласса, Тестера, Дока, "рыцарей" подбросило в воздух и ударило о деревья, камни, закинуло в кустарник. То здесь, то там падали огромные сосны и ели, дубы и березы. В воздухе повисла стена пыли, через которую огромная земляная волна пронеслась, словно гигантский доисторический ящер, с треском и шумом прокладывающий себе дорогу в джунглях какого-нибудь Юрского периода.
Через несколько секунд все кончилось, только стена пыли медленно оседала, открывая место катастрофы. Первыми очнулись "рыцари". Отсутствие эмоциональной зоны в их мозге не смогло стать препятствием для какого-то животного, подсознательного страха, обуявшего их. Побросав оружие, не разбирая дороги, словно слепые, они бросились кто куда: лишь бы оказаться подальше от этого страшного места.
А волна, в считанные мгновенья преодолевая лесные массивы, равнины, степи, сопровождаемая необычными горизонтальными молниями и грохотом грома, широкой дугой подкатила к Реке, и там встретилась с другой такой же волной, шедшей от противоположной "спирали", на которую всего несколько минут назад вышел Пахан. Две слепые громадины выпучились из обрывистых берегов Реки, столкнулись со страшным грохотом и втянулись обратно. Земля дрогнула. Вода в реке мгновенно закипела и встала вровень с крутыми берегами. Там же, где берега были пологими, большие площади оказались затопленными. Но с исчезновением земляных волн все понемногу стало приходить в норму. Исчезли звуки. Распрямились уцелевшие деревья. Все стихло. И только многотонные осколки скал, упавшие в воду и медленно оседавшее облако пыли, копирующее в воздухе повороты русла Реки, свидетельствовали о том, что здесь только что произошла крупнейшая природная катастрофа Нового мира.
ГЛАВА XXVI.
Сигнал тревоги из аппаратной Суперкомпьютера уже не был для Гейтца неожиданностью. Когда запищал зуммер, он не спеша, поднялся, одел пиджак, поискал на столе и водрузил на нос очки, и медленным шагом пошел в Центр Управления.
Последние дни и часы оттуда частенько приходили тревожные вести, и по несколько раз на дню пульт внутренней связи освещала "экстренная" лампочка. Но чаще всего повод для беспокойства был из сферы "неоперабельности": ученые только обсуждали увиденное, но сделать ничего не могли – доступа к управлению Объектом у них теперь не было. Тем не менее, жесткая инструкция, введенная Гейтцом, требовала каждый раз по сигналу "тревожной" кнопки собираться в месте аварии полным составом, и ученые, бросив все свои дела, вынуждены были бежать к лифту, подниматься на верхний этаж, а потом еще и тащиться полкоридора пешком до Центра Управления…, впрочем, не стоит подробно описывать, как эта треклятая инструкция портила остатки настроения и ученым, и самому Гейтцу, особенно теперь, когда редкий час обходился без тревоги.
Билл Гейтц вошел в аппаратную, в которой уже находился Ученый Совет в полном составе. Коллеги, отметил Гейтц, были необычно взволнованы. В дальнем углу аппаратной что-то дико выло.
- Ну, и что на этот раз? Сенсация: "Сьюппи" отдал нам рычаги? – в шутке Гейтца было не столько юмора, сколько горькой иронии.
- В Бестерленде прошло земляное цунами! – не отвечая на шутку шефа, мрачно сообщил Фред Ласки.
- Как обычно? – в более "рабочем" тоне спросил Гейтц.
- Нет. Гораздо сильнее. Две волны из противоположных точек нестабильности. Сошлись на Реке.
- Потери?
- "Черные рыцари".
- Сколько?
- Все.
Гейтц зашагал по комнате взад-вперед, что говорило о крайней степени возбуждения. Внезапно остановился.
- А нелегалы?
- Мы наблюдаем их… некоторое количество.
Гейтц опять стал мерить комнату своими широкими шагами. Вновь внезапная остановка.
- Что… предпринял…ваш… наш Суперкомпьютер?
- Он работает на полную мощность: вы слышите вой насосов – они на пределе! Похоже, он моделирует процесс и ищет причину. Как только началось цунами, его процессоры загрузились на сто процентов, и это продолжается до сих пор. Уже сорок три минуты. Боимся, что система охлаждения не выдержит. Или не хватит жидкого азота.
- Система выдержит. И азота хватит, мы позаботились! – перебил начальника главный инженер. – Был бы толк!
Ласки неприязненно посмотрел на главного инженера, который даже не глянул в его сторону. Чувствовалось, что по поводу системы охлаждения у них был сегодня не особо теплый и душевный разговор.
- Что вы намерены предпринять? – после небольшой паузы спросил Гейтц у Фреда Ласки.
- Ждать. ЕСЛИ система охлаждения выдержит, и ЕСЛИ хватит азота, то должен быть результат моделирования процесса волнообразования…
- ЕСЛИ то, чем сейчас занимается "Сьюппи" - это моделирование…! – с плохо скрываемой злостью продолжил главный инженер.
- Препираться будете, когда я уйду! – рявкнул Гейтц на него. – Прошу говорить по существу!
Ласки ухмыльнулся и продолжил:
- "Сьюппи" должен принять меры. Это будет, я думаю, полная ликвидация причин подобных явлений.
- Почему вы так думаете, мистер Ласки?
Главный программист замялся:
- Просто… просто я еще никогда не видел, чтобы "Сьюппи" так долго работал… на предельной загрузке…, м-мистер Гейтц! – растеряно ответил он.
В толпе ученых пробежал смешок.
- Тихо! – снова рявкнул Гейтц.- Доложите мне немедленно, как только будет результат!-
А затем, повернувшись к Совету, добавил: - А от вас, уважаемые светила науки, я жду теоретического анализа нашей ситуации. Не предположений, слышите, а анализа! Анализа всего, что произошло за последние дни! Встречаемся завтра в обычное время. А сейчас – все свободны!
Ученый люд поспешил побыстрее покинуть ненавистную аппаратную и рассосаться по отделам. Гейтц направился к себе, но в коридоре его нагнал начальник службы безопасности Проекта, мистер Алан Мэлвиз. Его как-то порекомендовал Гейтцу один знакомый, бывший о-очень высокий чин ФБР, умница, про которого в "бюро" всерьез говорили, что именно с него списан знаменитый агент Фокс Малдер из "Секретных материалов". Эту "живую легенду" в свое время и пригласил Гейтц для руководства службой безопасности Проекта. Однако "фэбээровец" в "Макрософт" не пошел – сослался на "некондиционный" возраст, отрекомендовав на эту должность Алана Мэлвиза, приходящегося ему племянником.
Мэлвиз учился, стажировался в ФБР, но ничем серьезным себя еще нигде не зарекомендовал по причине… весьма молодого для своей профессии и должности возраста. Впрочем, в 55-ой лаборатории почти все сотрудники, за исключением Мерлина, Ласки, Вульфа, Брауна и самого Гейтца, были "отчаянно молодыми специалистами", из компьютерных вундеркиндов, поэтому Мэлвиз среди них практически не выделялся бы. Его Гейтц, после недолгих размышлений, и взял в Проект.
- Мистер Гейтц, - сказал Мэлвиз - У меня есть кое-что, требующее обсуждения с вами. Мне крайне важно сегодня поговорить об этом, а лучше - немедленно! – тон и выражение лица Мэлвиза были абсолютно бесстрастными.
- Если это "кое-что" не приведет меня к инфаркту, я готов вас выслушать, мистер Мэлвиз, но… может, позже: сегодня у меня так много новостей… – Гейтц взглянул на начальника службы безопасности с выражением крайней усталости на лице. При этом он подумал: "Ведь будет, наверное, парить мозги по поводу изменения условий доступа, правил внутреннего распорядка, и прочей ерунды…"
Молодой Мэлвиз, хотя и был "посвященным": имел общее представление о Проекте, а на некоторых этапах принимал в нем активнейшее участие, все же не был допущен ко всем деталям. В этом не было необходимости: задачей мистера Алана Мэлвиза было обеспечение полной безопасности и абсолютной секретности всего, что было связано с работой 55-й лаборатории. Мэлвиз, как правило, не присутствовал на ученых заседаниях, не особо утомлял сотрудников специальными инструкциями и проверками и был, как и положено настоящему профессионалу сферы безопасности, почти совершенно "невидимым" на фоне бурно кипящей деятельности ученых и технарей. За все время своей работы в "Макрософте" он лишь три-четыре раза просил Гейтца о личной аудиенции. Правда, по крайне важным поводам, последним из которых было исчезновение Гудвича (и на Земле, и в Бестерленде). Видимо, такой повод у него был и на этот раз, потому что Мэлвиз не отставал от быстро шагающего Гейтца.
- Сэр, я настоятельно советую вам выслушать меня прямо сейчас! – строго, но сдержано сказал Мэлвиз.
"Похоже, сегодня отделаться от него не получится! – зло подумал Гейтц. – Интересно, что же на этот раз принес нам бравый солдат Мэлвиз?", а вслух сказал:
- Ну, что ж, мистер Мэлвиз, входите, раз настаиваете! – он открыл дверь кабинета. – И располагайтесь!
После того, как все, наконец, стихло, и толчки прекратились, Касьянов открыл глаза. "Что это было? Где я? Неужели, опять попал в какой-нибудь "иной мир"? Да и жив ли я вообще?"
Тело, сознание и оживающие чувства подсказывали Касьянову, что он еще жив и из Бестерляндии никуда не переместился. Вот только с самим Бестерлендом что-то произошло: как будто гигантское древнее сказочное животное, спавшее миллионы лет, проснулось и пошло гулять по свету, волоча за собой города и деревни, курятники и огороды, понастроенные на нем ничего не подозревавшими гражданами. Касьянов огляделся: он был весь в пыли, толстым слоем засыпавшей разорванную одежду. На ноги навалился, не давая пошевелиться, обрубок соснового ствола с ветвями и шишками.