"А "луч"? Где оружие?" - Касьянов стал лихорадочно оглядываться по сторонам, задергался, пытаясь освободить ноги – ему удалось повернуться на один бок, потом на другой, но делейтора не было видно. Тогда он судорожно стал спихивать с ног тяжеленный ствол. Это было непросто: ствол застрял в вывороченных камнях, цеплялся за уцелевший кустарник, и никак не хотел отпускать свою жертву . Касьянов изо всех сил потянул его за одну из смолистых ветвей на себя. Ствол немного прополз по его телу почти до пояса и остановился, не двигаясь больше ни взад, ни вперед. Стало еще хуже – теперь Касьянов не мог даже сесть. Звать на помощь он пока не решился: без "луча" он боялся всякого существа "о двух ногах". Касьянов снова расслабился и прислушался: вокруг было тихо.
"А где же люди, которых я видел? Где моя охрана? Куда, мать вашу, все подевались? - вновь непонятно у кого мысленно спросил Пахан. – И, черт возьми, что же все-таки произошло?" Но, через некоторое время поняв, что все эти вопросы бесполезны, пока он лежит тут, под этим чертовым сосновым стволом, Касьянов стал опять дергать ствол и дергаться всеми частями тела, пытаясь освободиться. Все, что ему удалось на этот раз – это сдвинуть злополучный ствол назад, и тот опять придавливал ему только колени. Касьянов приподнялся, сел и еще раз осмотрелся, уже пристальнее.
Многие деревья были повалены. То здесь, то там лежали вывороченные из земли камни. Ни людей, ни их следов не было и в помине. По-прежнему было очень тихо: ни скрипа, ни шороха. Касьянов вновь посмотрел на свои прижатые сосной ноги, и ему вдруг пришла в голову простая идея (он даже удивился своей недогадливости!): надо подкопать почву под ногами и тогда можно будет высвободить ноги из-под ствола. Вытащив нож (слава богу, не выпавшего во время этого бардака), он принялся за работу.
ГЛАВА XXVII.
На противоположной, южной оконечности БестерлендаХась, очнувшись, тоже долго лежал без движения, напряженно вслушиваясь в тишину, то ли надеясь, то ли боясь обнаружить в ней какой-нибудь звук. Так прошло около часа (или около дня? или около минуты?). Затем Хась поднял голову и осмотрелся. Боже, что творилось вокруг!
Поваленные ели и сосны, вывороченный из земли кустарник, камни, ветки, бревна от таранов…, - все это было перемешано в вовсе нехарактерном для Бестерленда беспорядке.
Хась покрутился на пузе, осматриваясь вокруг, но ничего опасного и непонятного не заметил. Более того, если, подняв голову и повертевшись, он остался жив и не получил свою порцию ярко-желтого света от снайпера-"чистильщика", значит, "черных рыцарей" здесь уже нет. Рассудив таким образом, Хась встал… и тут же грохнулся со всего маху на землю, распластавшись на ней, как камбала на песке: в десяти метрах от себя он увидел человеческую голову и прижатый к ней децифровщик.
Но выстрела не последовало. Вместо "луча" до Хася долетел голос:
- Хась?!
- Док?! – ответил Хась, в котором в это мгновенье натужно толкались страх и радость, пытаясь вытеснить друг друга из тесного объема души, по-прежнему до предела сжатой недавними переживаниями.
- Я, Хась, я! Вставай, не бойся! "Рыцари" ушли и оружие побросали – так их эта хрень напугала!
Хась осторожно поднялся на четвереньки, глянул: на просеке (вернее, на бывшей просеке) стоял во весь рост Док и косо, дулом вниз, держал делейтор. Композиция напоминала кадр из фильма "Апокалипсис сегодня", с той лишь разницей, что замызганный Док больше походил на разъевшегося вьетконговца, чем на американского пехотинца. Хась встал на ноги и подошел к Доку. Они обнялись.
- Жаль, что твоя жена тебя сейчас не видит! – усмехнулся Хась.
- А что? – Док стал озабочено оглядывать себя.
- Да ты такой… геро-ой…!
- Харэ ржать! – недовольно рявкнул Док. – Нашел время!
- Извини, нервы! – поправился Хась. - Мы что – одни здесь?
- Похоже на то, – со вздохом ответил Док. - Я тут поглядел вокруг – ни души.
- Видел, как Филгудыча подстрелили?
- Видел. А что потом было? Я за елками прятался, меня просто бросило вверх, а потом сосной хряпнуло. Очнулся – "чистильщики" сматываются кто куда. Я полежал немного, подполз поближе – и вот, "пушку" нашел. А ты видел, что это было-то?
- Огромная земляная стена. Или, лучше сказать, волна, – задумчиво ответил Хась. – Из "Рая" вышла, из "спирали". А что это – и сам не знаю!
- "Земляное цунами" это было! Забыли, как старик рассказывал? – сказала ближайшая ель голосом Гласса.
Док и Хась опешили на мгновенье, затем Док заорал:
- Гла-асс, брата-ан, ты живой! Где же ты?
- Здесь я! - устало ответил Гласс, выходя из-за здоровенной ели. В руках его все еще был топор. – Как в анекдоте про Вовочку: "Что, суки, не ждали?"!
- Честно? Нет! – признался Хась, обнимая Гласса. – Дорогой ты мой Глазик, живой, чертяга! Видел еще кого?
- Да кого ж тут увидеть можно было, в пылюке такой? – грустно проговорил Гласс, закинув топор на плечо и усаживаясь на лежащее на земле бревно от тарана. – Ноги до сих пор дрожат!… Я только "чистильщика" помню, который на меня ствол навел, а потом завертело так, что "мама, не горюй"! Однако, раз мы живы, то и еще кто-нибудь, может быть, уцелел?
Они разделились и стали бродить по бывшему месту битвы, внимательно осматривая завалы. Нашли еще два брошенных делейтора, но людей ни "Рае", ни в окрестностях больше не было.
- Значит, и Тестер… тоже… - понурив голову, проговорил Док. – А жаль: башковитый был парень!
- Да уж! – подтвердили Хась, а Гласс добавил:
- В том аду, который им устроили "чистильщики", спастись было невозможно. Мы с Омаром сверху видели: все пылало – и баррикада, и люди… - Гласс медленно обвел взором то, что осталось от "Рая". - Прощайте, Тюлефан Филгудович, прощай, Тестер, прощайте Омар, Мэни, все-все ребята…
- И девчата! – добавил Хась.
Они с Доком встали около Гласса и немного постояли втроем над местом, которое когда-то называлось "Раем", а теперь стало для всех "райцев" братской могилой. Затем Док тихо сказал:
- Давайте двигать отсюда, братцы! Что-то мне подсказывает, что это еще не конец!
Отпетый друзьями Тестер, не зная о собственной "смерти", с закушенными от злости губами и с делейтером в руке преследовал уже второго "черного рыцаря". Первого он спалил вместе с его оружием, когда тот еще не успел покинуть просеку, что было очень хорошо – второй "чистильщик", скрывшийся в зарослях, еще был в пределах досягаемости.
После того, как Тестер, прижатый елью и лишенный возможности двигаться, ожидавший неминуемой смерти, вдруг был подброшен чем-то (или кем-то), целым и невредимым перенесен на другую ель, да еще мягко посажен на землю спружинившими ветвями - он уже абсолютно не удивлялся дальнейшим событиям. Мимо него пронесло запаниковавших "чистильщиков" - он не удивился, рядом с ним упал один из делейтеров - не удивился снова. Он (раз!) схватил оружие и (два!) тут же спалил последнего, бежавшего позади всех "рыцаря": без колебаний и – снова – без малейшего для себя удивления. Затем встал и побежал следом за "чистильщиками". Он знал, что теперь он перебьет их одного за другим, и не удивится тому, что это будет так легко. Он отомстит за Филгудыча, за Хася, за Дока, за Гласса, за Мэни и Омара, за Рафика и Тофика, за Жюля и Изабеллу, за Линду и Павла, за всех, кого он успел полюбить, и кого так безжалостно сожгли "рыцари" из своих долбанных делейтеров. Он отомстит "рыцарям", а потом … что будет, то и будет!
Второй "рыцарь" нашел свою смерть, как только выбрался из леса: на открытом пространстве он был отличной мишенью. Выстрелив практически на ходу, Тестер круто повернул вправо – там трещали ветви орешника. Через полминуты из них вывалился третий "чистильщик". Ему повезло меньше, чем тем двоим – он видел свою смерть, сорвавшуюся со ствола тестеровой "пушки". Хотя, впрочем, мельком вспомнил Тестер, для них это не имело значения – Филгудыч говорил, что эмоциям они не подвержены.
Филгудыч… Тестеру опять привиделась картина: стоящий на коленях Старик полуобернулся, чтобы крикнуть: "Прячьтесь! Назад!" и ядовито-желтая полоса пролетает в воздухе, вонзается в его тело, и оно вспыхивает, а вслед за ним вспыхивает Рафик…, и через секунду там, где они были – только легкий дымок и ни-че-го. Вообще ничего.
Затем он вспомнил хлеставший из шести делейторов сноп огня, уносивший – одну за другой – жизни его друзей и – факелы: на месте, где стоял Мэни, где лежал Док, куда отполз Хась, куда спрыгнули Омар и Гласс… Факелы, факелы, факелы…
"На Земле бы хоть трупы остались, - подумал Тестер, - хоть было бы что похоронить! А здесь…" Слезы вновь навернулись на глаза, и он вновь закусил губу, чтобы не расплакаться. Глубоко вздохнул, унимая душевный спазм, но не стал возвращаться назад, на место боя, а пошел искать двух оставшихся в живых "чистильщиков".
Он увидел их с холма: бежавших друг за другом по той тропе, по которой они пришли сюда. "Следовательно, - решил Тестер, - они возвращаются на Базу. Ну, что ж? Может, так-то оно и лучше!" И перехватив поудобнее гудящий делейтор, припустил следом.
Три друга, Док, Хась и Гласс, почтив память погибших товарищей, торопливо навьючили на себя оставшееся оружие, и, памятуя о наказе Филгудыча уходить отсюда и искать людей на другой такой же "спирали", поспешили отправиться на север, где, по словам Старика, был еще один такой же "Рай". Выбравшись из сильно поредевших после "цунами" зарослей, они остановились провести ориентировку.
- Дойдем вначале до реки на северо-востоке – ну, где какие-то скалы и пещеры. А там посмотрим! – предложил Док.
- Ничего мы смотреть не будем, – отрезал Хась. - В пещерах Старик предлагал Мэни с людьми просто ждать его. Для того, чтобы потом он переправил их всех в свое убежище! В убежище мы теперь не попадем, поэтому давайте плюнем на него и двинем тупо на север. Будем искать вторую "спираль" наудачу…
- Нет-нет, не торопись, Хась, - торопливо прервал друга Гласс, – мы пойдем именно к скалам. Там же переправа на остров!
- Переправа? Ха! Филгудыч говорил же, что она замаскированная! Да мы ее в жизни не отыщем! – Хася, казалось, до глубины души возмутила наивность друзей.
- Отыщем! – успокоил его Гласс. – Старик нам с Доком рассказал секрет. Главное - найти скалы с пещерами!
Хась обалдело уставился на Гласса, затем повернулся к Доку. Док только кивнул в ответ.
- Думаю, - закончил он, - что в доме Старика мы найдем какие-нибудь записи о другой "спирали". Тогда и пойдем ее искать. Так будет правильнее, согласен?
- Еще бы! Конечно, согласен! – радостно воскликнул Хась – Айда туда! Как там его Тестер называл: "скрытый файл"? Пошли искать "скрытый файл"!
И они скорым шагом продолжили путь на север. Только Док, шедший последним, обернулся назад, еще раз оглядел то, что осталось от "Рая" и, вздохнув, произнес только одно:
- Тестер…
Они уже ушли, когда на месте недавнего сражения вновь раздался низкий гул и по стыкам "восьмиугольников" пробежали голубоватые огни электрических разрядов. Этот голубой огонь, накапливаясь в соединениях ландшафтных модулей, быстро окружал затесавшуюся между ними "спираль" и вскоре вся она была в его искрящемся кольце. Тогда внезапно вся "спираль" вспыхнула желто-голубым пламенем и… исчезла, оставив вместо себя огромную черную дыру небытия. Это Суперкомпьютер, вычислив "очаги нестабильности поля" и причины появления "земляных цунами", нашел, наконец, такой способ решения проблемы, который не угрожал бы целостности Бестерленда. Нашел и незамедлительно применил.
ГЛАВА XXVIII.
Нестерпимый вой насосов, подающих жидкий азот в систему охлаждения процессоров Суперкомпьютера внезапно стих. Дремавший Фред Ласки аж подскочил в своем кресле от неожиданно наступившей тишины и немедленно бросился к монитору. С первого же взгляда на карту Бестерленда он понял, что "Сьюппи" избавился от очагов нестабильности и перестраивает мозаику "восьмиугольников", из которых состояла "Лучшая земля", чтобы закрыть образовавшиеся пустоты. Некоторую напряженность и завихрения в поле эта операция, конечно, вызывала, но по сравнению с прошедшим "земляными цунами" это были пустяки. Ласки приказал связаться с руководителями всех уровней и сообщить им новость. Тревогу он объявлять не стал – инструкция позволяла в случае ожидаемых событий ограничиваться срочным информированием. Но, к его удивлению, многие ученые пришли в Центр Управления – лично убедиться в произошедшем.
Они засыпали сотрудников, обслуживающих "Сьюппи", кучей вопросов, сняли огромное количество данных и отбыли в свои лаборатории их обрабатывать. Но еще больше удивило Фреда Ласки то, что Билл Гейтц, их самый главный шеф, который в последние дни просто глаз с Бестерленда не сводил, получив сообщение, никак на него не отреагировал. То есть, за исключением обычного "понял, спасибо", Ласки ничего не услышал. А ведь новость была существенной!
Фред Ласки не знал тогда еще, что у Билла Гейтца с недавнего времени появился очень весомый повод отложить в сторону текущие дела Бестерленда. Очень-очень весомый повод.
Касьянов наконец-то подкопал почву под своими придавленными сосной ногами и освободился. Времени на это ушло порядочно, уже начинало темнеть. Во время работы он мало обращал внимания на происходящее вокруг и, встав на ноги, обнаружил, что за ним внимательно наблюдают. На "спирали", витки которой еще видны были в наступивших сумерках, неподвижно стояло несколько человек обоего пола, а в руках одного из мужчин Касьянов увидел свой собственный "луч". Дуло делейтора смотрело ему в живот. Касьянова охватила дрожь, но он переборол ее, насколько смог, и достаточно уверенным голосом спросил:
- Вы кто такие?
- Сам-то кто? – был ответ.
- Человек, – ответил Касьянов.
- Мы тоже не фазаны, как видишь! – зло ответил тот же голос.
- Вижу, не слепой! – сказал Касьянов, абсолютно не зная, что сказать, но решив потянуть время, авось что-то и произойдет.
- Откуда пришел? – голос наконец-то спросил что-то конкретное.
- С востока.
- С тобой был еще кто-нибудь? – продолжался допрос.
- Никого. Один я, – солгал Касьянов, а сам подумал: "А может, и в правду, один – охрана-то моя куда-то подевалась!"
- Иди сюда, – приказал голос. – Только без фокусов! Учти - после того, что ты натворил, ты, можно сказать, уже труп. Так что церемониться не будем!
"А чего ж тогда вы до сих пор ждали и не стреляли, уроды?" - подумал Касьянов, медленно шагая к "спирали" с поднятыми руками. В это время слева и справа в кустах раздался шорох и до боли знакомый бас Борьки Круглика прокричал:
- Эй, сявки, оружие на землю, а то всех перестреляем!
Окончание фразы потонуло в треске автоматной очереди, пущенной поверх голов неизвестных. Несколько человек попадали наземь, а тот, у кого был "луч"… Касьянов успел заметить характерное движение стволом и ничком упал в кусты. Через мгновенье ярко-желтые лучи осветили темнеющий воздух между сосен и начали сжигать все живое за его спиной. В ответ вновь затрещали автоматные выстрелы. Касьянов перевернулся на спину и, весь дрожа, следил за лучами, летящими "туда", и ответными пунктирами трассирующих пуль. Слева, справа хрустели ветки, сигнализирующие о перебежках бойцов его охраны, из новых мест снова слышались выстрелы "калашниковых", и туда незамедлительно летели "лучи". Бой продолжался недолго, "трассеров" становилось все меньше и меньше. К Касьянову подобрались двое: Борька и молодой татарин Марат, упали рядом. Борька зашептал:
- Пахан, уходим! Перещелкают они нас, как котят! Давай ползком назад, а там, в темноте - не увидят!
- Давай!
Они стали отползать назад, ежесекундно ожидая прямого попадания "луча". Где-то впереди кто-то еще отстреливался из автомата, но недолго. Луч ядовито-желтого света пролетел навстречу "трассеру", в кустах ярко вспыхнуло, и выстрелы прекратились.
Борька сетовал шепотом:
- Дураки мы, не сообразили, что стрелять не надо было: в потемках подобрались бы к ним, да и разобрались бы в рукопашную! Нет, нашему брату только дай пострелять! А тут, блин, игрушка посильней "калаша" нашлась! Это ж ведь "луч", Пахан - такой же, как у тебя? – Борька оглядел Касьянова, ища, видимо, его луч. - Или твой это, а, Пахан?
- Откуда я знаю, мать твою! – прошипел Касьянов в ответ. – Нашел время спрашивать, идиот! Ноги надо уносить быстрее, а он допрос устроил!
Борька заткнулся и пополз быстрее. До больших сосен, за которыми можно было спрятаться, оставалось совсем немного, но тут Марат зацепил ногой ствол молоденькой елки, вырванный "цунами", и еле державшийся на ветвях соседних деревьев. Елка зашумела, падая, и это вызвало целый сноп огня со "спирали". Первые лучи зажгли крону рядом стоящей сосны, и яркое пламя осветило всех троих, в этот момент как раз перелезающих через груду поваленных деревьев. Тут же с дула "луча" сорвалась еще одна желтая "пуля" и угодила в Марата. Тот вспыхнул еще ярче, и беглецов стало видно, как на ладони.
Следующего луча Касьянов дожидаться не стал. Он схватил Борьку и, повернув его, прикрылся своим лучшим охранником, как щитом. Не ожидавший такого от Пахана, Борька замешкался, завертел головой и… получил свою порцию смертельного света. Его вспышка отбросила Касьянова и он лихорадочно пополз вдоль поваленных елок и сосен, плача и бормоча от испуга "Господи, пронеси, господи, пронеси…". Один луч зажег кучу сосновых стволов сзади, другой – спалил куст впереди, третий…
А третьего так и не случилось. Весь лес вдруг осветился голубым огнем, идущим откуда-то из-под земли, изгибаясь хитроумными зигзагами, меж деревьев быстро побежали искристые дорожки, в мгновенье ока окружившие "спираль", и она, внезапно вспыхнув сотнями факелов, … исчезла. В это время "солнце" Бестерленда погасло, и наступила полная тьма.
Касьянова еще била дрожь, он лежал, забившись меж двух поваленных сосновых стволов, боясь подняться. Тьма и тишина окутали его, напряжение росло, и оказалось, что страх способен утомить даже неутомимого цифроклона. Глаза Пахана закрылись, и он впал в глубокий сон.
Три друга шли по равнине под быстро темнеющим небом. Двигаясь на север, они придерживались направления "поперек наклона травы", как учил их Филгудыч. Это был один из способов ориентирования в этом мире.
Зная некоторые хитрости, в Бестерляндии было достаточно просто определить стороны горизонта - все в Новом мире имело направление с запада на восток: течение Реки и мелких ручейков, наклон травы, движение облаков (они двигались и изменяли форму, хотя ветра в Бестерленде не было), "рост" мха на деревьях (вероятно, благодаря невнимательности ландшафт-дизайнера, он находился с западной стороны, вопреки земному, указывающему на север) и многое другое. Старик часто рассказывал и показывал "райцам" эти нехитрые способы ориентирования и они хорошо запомнили его уроки. Ночью же можно было идти по звездам: на небе Бестерленда сияло множество звезд, но отчетливее всех видно было четыре: голубую, указывающую север, красную – южную, белую, обозначающую запад и желтую, сияющую на востоке.