И вот пошли "Пентиумы": первый, второй, третий, пошли новые программы, пошла дифференциация компьютерных пристрастий населения, появился доступный Интернет. И в недрах кучкующегося вокруг Артема интеллектуального сообщества все чаще стали рождаться вопросы: а какие программы, какое "железо" из массы предлагаемых выбрать?
К кому обращаться: конечно же, к Артему: он протестирует, подскажет, посоветует. И вот, Артем Бардин уже почти стал Тестером.
Но по-настоящему Тестером он стал чуть позже, когда появились более-менее совершенные сотовые телефоны. Такие, которые можно было перепрограммировать ("перепрошивать"), закачивать в них, кроме дубовых заводских рингтонов милые сердцу свои "звоночки", а еще – любимые игры, любимую музыку, видеоклипы, картинки, книги…, а знатокам - и кой-чего посложнее: лингпаки, скины и прочую набивку. Это стало третьей, самой сильной страстью Артема, вобравшей дремавшую доселе в нем энергию первых двух увлечений. Наличие широких технических возможностей позволило в полной мере проявиться не только дарованиям Артема Бардина, но и его фанатичному стремлению к приобщению ближайшего окружения к объекту своей страсти.
Он не просто расширил свою "компьютерную" клиентуру за счет "мобильных" услуг, он создал собственный сайт, в котором предлагал результаты своих тестирований всем желающим. Сайт моментально стал популярным: и в родном городе Бардина, и в стране, и далеко за ее пределами. И на этом сайте, как некогда в бардинской "полуторке", каждый думающий человек мог гарантированно найти себе достойного собеседника, а уж единомышленника – и подавно…
А Артем Бардин стал для всех посетителей сайта просто Тестером. Вскоре так его стали называть и жена с сыном, и даже теща…
Тестер, пока рассказывал о себе офицеру, ухватил краем глаза у ближайшей стены какое-то едва заметное движение. Осторожно (пока офицер записывал в свой блокнот информацию о нем) Тестер пригляделся и обнаружил, что в стене имеется ниша, а в этой нише сидит недавний старикашка и отчаянно показывает ему, Тестеру, чтобы он держал язык за зубами. "Сумасшедший! – решил Тестер. – Что задумал? Сбежать, что ли, со Страшного Суда?"
- Жалобы есть? – вдруг спросил офицер, не отрывая взгляда от блокнота..
- А? Что? Ах, да, есть. Тело плохо слушается! – ответил Тестер. – А скажите, я, правда, умер?
Офицер поглядел на него как-то странно: так дети смотрят через стеклянную бутылку на солнце. Улыбнулся:
- Ты, парень, еще не привык. Вот привыкнешь – все будет нормально.- Офицер еще раз посмотрел в свои записи, а Тестер – в сторону ниши со стариком. Тот по-прежнему умолял молчать.
- А к чему привыкать-то? – запоздало спросил Тестер, но офицер уже ушел.
Новый взгляд в сторону ниши. Дед сменил свой семафор и теперь взмахами руки активно подзывал Тестера к себе. Достаточно долго игнорируя эти призывы, Тестер, однако, немало удивился дедовой настойчивости: от истекающего час назад слезами и соплями "синенького" старикашки такой прыти он явно не ожидал - дед просто из кожи вон лез, чтобы заставить Тестера подойти к занятой им нише. Наконец, Тестер не выдержал: оглядевшись, медленно, стараясь не привлекать внимания, он поднялся с койки и побрел в сторону неугомонного старика. Подошел. Стал – к нише спиной, чтоб охранники чего не подумали. Собрался было спросить: "Какого хрена тебе надо, дедуля?", как вдруг откуда-то из-за задницы послышался скрипучий голос:
- Уходить тебе надо, паря! Тикать, значить! Пропадешь ты тут, ага!
- Ты-то сам кто? – вопросом на вопрос ответил Тестер, решив то ли информацию собрать, то ли просто тупо позлить старика.
- Я хто? Я - Дед Пихто! Как раз назвалси, так по сиху пору Пихтом и кличуть! – старикашка сделал паузу, набрал воздуха. - Знаю я одну лазейку скрытную, ага! Да одному мне не сладить! Силов, боюсь, не хватит! Айда со мною!
- Да погоди ты! – громко прошептал Тестер, - Куда бежать-то, знаешь? Мы вообще – где?
- Сам толком не знаю! – прошипел дед Пихто. – А то, что знаю, опосля…, опосля расскажу… Ежли выберемси! – дед немного помолчал и вновь прошипел из-за тестеровой задницы: - Ну, идешь?
Тестер замялся: уж как бы не было бы хуже…, хотя – куда уж хуже!
- Ну, чо задумалси? А-а! Молодежь! – дед сплюнул с досады и замолчал. Из ниши слышалось только его раздраженное сопение. Тестер все колебался, хотя что-то внутри него говорило: надо бежать.
- Охранники смотрят! Я к тебе полезу, а они – за мной! И далеко мы так убежим? – наконец поведал Тестер Пихту о своих сомнениях.
- Об охранниках ты не беспокойси! Енто я беру на себя! Идешь или нет, мать твою итить? – Пихто аж подпрыгнул в своей тесной нише и, видимо, больно ударился головой, потому что сразу затих и некоторое время Тестер, кроме приглушенного мата, ничего не слышал.
- Погоди, а как ты с охранниками-то справишься? Перебьешь всех одной левой?
- А вона как! – с этими словами Пихто что-то дернул в глубине ниши и через секунду в противоположной стороне ангара раздался страшный грохот, словно там упала груда алюминиевых горшков. Кто-то громко закричал, а охранники - все как один - бросились на звук – наводить порядок. Вслед за этим Пихто сильно дернул Тестера за ногу, тот упал и был втащен стариком в нишу. Силенок, однако, у дедка оказалось предостаточно! Таким образом старикашка не оставил Тестеру вариантов, насильно сделав его своим соучастником и это разозлило Тестера, не привыкшего, чтобы им управляли. Но что-то предпринимать было уже поздно. Выбив ударом ноги какую-то фанерку, Пихто вылез наружу и помог выбраться Тестеру.
Снаружи был лес, и было солнце. Тестер стал было отряхиваться и озираться по сторонам, да старикашка и здесь не дал ему времени: схватил за локоть и потащил прочь от Обители. Долго вслед за дедом кондыбал Тестер на своих непослушных ногах, прячась за какими-то трубами, штабелями бревен, свалками всякой всячины, перепрыгивая ямы и обходя кучи мусора, пока не увидел перед собой высокий частокол, ограждающий территорию. Здесь они остановились перевести дух.
- Вот здесь-то твоя подмога нужна, паря! – сказал Пихто. - Копать надо-ть! Подкоп рыть. Как во городе было, во Казане, ага!
Но в голове у Тестера уже возникла идея получше. Он взял валявшуюся здесь же здоровенную доску, наклонно положил ее на забор, и, разбежавшись хорошенько, перемахнул препятствие в один скачок. Правда, с приземлением малость не повезло (мягкие места – они не всегда мягкие!), но, слава Богу, ничего не сломал, не вывихнул. И то хорошо!
- Эй! Паря! А я-то как? – кричал в той стороны дед Пихто. - Я так-то, на манер горного козла, прыгать не умею-та! Ага?
Тестер замялся. Подбежал к забору, подпрыгнул, подтянулся…. Дед пытался на карачках ползти по доске. Выглядел он жалко.
- Веревка есть? – спросил Тестер.
- Дык откудова? – еле держась на доске, ответил Пихто. - Была бы, дык повесился бы давно уж! Ага! Вы-ы-тащи меня, соколик…!
Да, видать, не судьба была деду перелезть забор. Тестер краем глаза увидел приближающегося слева охранника и, крикнув Пихту "атас!", юркнул в кусты. Пихто оглянулся, тоже увидел фигуру в камуфляже, но уже было слишком поздно. В последней отчаянной попытке старик кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, пошел вверх по доске. Уже и голова его показалась над частоколом…
Спрятавшийся в кустах Тестер слышал, как зашелся автомат в руках охранника, увидел, как пули в четырех или пяти местах разорвали дедовский халат, и как рухнул Пихто с доски на землю…
За частоколом поднялся гомон: видимо, подбежали другие солдаты (среди их криков Тестер различил голос Тарзана), они стали ругаться, перебивая друг друга, а затем, как понял Тестер по доносящимся звукам, схватили Пихту за ноги и потащили в ангар. Вскоре все стихло.
Сидящий в кустах Тестер, остолбеневший от произошедшего, долго, очень долго не решался даже шелохнуться. Его била дрожь. Ему казалось, что там, за частоколом кто-то сидит и внимательно наблюдает за кустами, готовый выстрелить на малейший шорох. Но, вместе с тем он понимал, что оставаться здесь не менее опасно: рано или поздно его начнут искать, а… что тут искать: вон - забор, а вот – кусты. А, может быть, его уже ищут, и сейчас люди в камуфляже вернутся, и прямо здесь, как Пихту, изрешетят пулями. А вдруг у них есть собаки, и они спустят на него собак? Несчастный, так ничего не понявший Тестер, чья душа разрывалась на части страхом быстрой смерти и страхом смерти отложенной, никак не мог принять решения. Наконец, на его счастье, начало темнеть, Тестер вылез из кустов и медленно побрел прочь от частокола, ежесекундно ожидая выстрела в спину. Болела голова – от бесконечных безответных вопросов, болела задница, на которую он не совсем удачно приземлился, перепрыгивая ограждение…, но самой сильной болью отдавалась смерть деда Пихты, кровавым пятном расплывшаяся на его совести. Все еще дрожа от пережитого и переживаемого страха (адреналин бурлил в его жилах и никак не хотел угомониться), Тестер, словно располневший циркуль, кондылял на негнущихся ногах к одинокому дубу, который приметил еще с верхушки забора – в его густой кроне наверняка есть подходящее место, где мог бы переночевать одинокий компьютерщик. Адреналин кипел в крови, тело не слушалось, настроение было препоганейшее.
К дубу Тестер подошел уже почти в полной темноте. Это был настоящий великан, ветви которого, казалось, уходили в глубокий космос. Тестер оглядел дерево, а затем уселся на землю, привалясь спиной к огромному стволу. Как-то быстро стала проходить боль, и страх постепенно отпускал разум, возвращая ему способность мыслить.
Тестер подвел неутешительный итог дня: он так и не понял, куда его занесло. Слова "Обитель" и "Великий Владыка", оброненные Лениным в "дурдоме", пока не давали практически никакой понятной информации. Дед Пихто, насильно, вопреки желанию Тестера, "выпихнувший" его за пределы этой самой "Обители", и обещавший "опосля" все рассказать, погиб от пуль охранника. А вопросы остались.
Вопросы, вопросы, вопросы…. Вот эти охранники: зачем они? Если все, находящиеся здесь, умерли, то зачем убивать их повторно? Шум и крики за деревянной перегородкой в ангаре, куда его не пустил Тарзан: что это было? Офицер, записывающий данные: зачем записывал? Надо ждать, когда кто-то позовет и надо к чему-то привыкать: кто позовет и куда, к чему привыкать и зачем? И главное: как это друг с другом сочетается, как склеивается? И самое главное: что еще, какие еще неожиданности уготованы Тестеру здесь? Вдруг это место населено какими-нибудь ползучими тварями? Тогда лучше провести ночь на ветвях дуба. А если твари – летающие, тогда где? У Тестера голова шла кругом.
Адреналин в его крови немного угомонился, и тут же налетела тяжелая волна усталости. Тестера начало клонить в сон и перед лицом этой приятной во всех отношениях необходимости, он начал быстрее искать решение проблемы обустройства ночлега. В конце концов, придя к выводу, что неожиданности – они на то и неожиданности, чтобы их не нужно было ожидать, и что ползучие твари гораздо неприятнее летающих, Тестер решил провести ночь в ветвях дуба. Слипающимися от сна глазами, он еще раз оглядел великана. Да, лазить по деревьям, конечно, не совсем обычное занятие для сорокалетнего (и, в общем-то, не худенького) мужика, но, как говориться, решение принято.
Тужась и кряхтя, кое-как управляя своим непослушным телом, Тестер полез наверх. В целом, это оказалось не очень сложным делом – ветви дуба росли более чем удобно - и через пару минут он уже сидел на широком разветвлении и смотрел по сторонам. Вдали горело огнями странное сооружение, из которого он чудом выбрался, с других сторон надвигалась абсолютно черная тьма.
"Ну, что, старик, - сказал себе Тестер, засыпая, - жив, и - слава Богу! Хотя, все-таки, странно, что умершие "там" могут умереть еще раз "здесь". И, раз я не умер второй раз, значит, по местным меркам, я еще жив. Вот понять бы еще, где именно жив, в какой чужбине…, и для чего…. Ну, да ладно: утро вечера мудренее, завтра мож чего и узнаем!" С этими мыслями Тестер, удобно устроившийся на ветвях дуба, тихо заснул.
ГЛАВА IV.
А в Обители не спали…. Впрочем, там никогда не спали. Ленин, Тарзан и другие охранники стояли в ряд на шикарном ковре в большом белом кабинете, почему-то забитом всякой ерундой: стульями, столами, какими-то ящиками… Виноватые взоры охранников были устремлены в пол. Говорил Ильич – сбивчиво, картавя и заикаясь больше обычного:
- Влад-дыка, он ведь совег’шенно н-невоспитанный молодой ч-человек! Я говог’ил ему "у-успокойтесь, сейчас офицег’ пг’идет! А… а он и с-слушать не стал! Удаг’ил м-меня, инстг’умент отобг’ал! Пг’осто антисоциальный, а-антипаг’тийный элемент, товаг’ищи! Такие не н-нужны нашей г’еволюции! Я…
Поняв, что его "понесло", Ленин замолчал. Наступила тишина.
Продолжил Тарзан:
- Учитель! Дед Пихто не сразу раскололся, только когда пообещали, что, мол, слово перед Владыкой замолвим…ну, чтоб не казнить.… Тогда он и сказал, что их двое было. А мы-то думали – один дед! Вот погоню и не снарядили. А потом стемнело…
Вновь тишина. Тот, к кому они обращались, стоял к ним спиной, глядя в черноту ночи за окном. Лица его они не видели, поэтому страх не убавлялся, а рос с каждой минутой тишины. Ленин толкнул локтем Тарзана, мол, говори, говори.… Но тот только взглянул на него обреченно (бесполезно, мол!) и, вздохнув, стал рассматривать что-то на стене. Тишина росла, вместе с ней нарастал и страх неизвестности. Наконец тот, кого называли Владыкой и Учителем, не поворачивая головы, медленно произнес:
- Слушайте сюда, ханурики! За вашу лажу вас на счетчик ставлю! А тебе, макака, в натуре - кранты!
Он, быстро развернувшись, нажал что-то, что было в его руке и Тарзан, лишь успев коротко вскрикнуть, вспыхнул желтым пламенем и исчез. Остальные, в их числе и Ленин, отпрянули назад, в ужасе прячась друг за друга.
- Что третесь, сявки! Канайте в палату! И засеките: такая лажа у вас - последняя! – и вновь, как ни в чем не бывало, повернулся к окну.
Толкаясь и чуть не сбивая друг друга с ног, охранники поспешили исчезнуть из кабинета. Но Владыка недолго оставался один: в дверь без стука зашел здоровый бритый мужик с длинной черной бородой и наколками на обеих руках. Владыка, не поворачиваясь, обратился к нему:
- Слыш, Шамиль, ты своих бойцов собери, да завтра этого кореша бородатого излови! Компьютерщик он, не то, что этот сброд! А потому нужен мне здесь! А вдали от нас он может много худого принести! Чую я …
- Понял, Пахан, да! Пробъем парня по утряне, можешь нэ сомневаться! Ты меня знаешь!
Владыка повел плечами:
- Да всех я вас знаю, уроды лагерные!
Шамиль как-то недобро засмеялся, но Владыка жестом остановил его и прислушался. Вдали что-то угрожающе загудело. Через минуту пол у них под ногами задрожал и все предметы, находившиеся в комнате Владыки, отозвались стуком и звоном.
- Трясучка идет, – негромко сказал Владыка. – Опять она, зараза…
- Эрунда! – небрежно бросил Шамиль. – Нэ сильный трясучка. Нэ опасный!
- Вроде того, - задумчиво согласился Владыка и повернулся к чеченцу. – Ну, ладно, иди пока покемарь…
То, что в Обители пренебрежительно называли "трясучкой", а для Тестера явилось очередной непонятностью этого мира, случилось глубокой ночью. Тестеру снился какой-то дикий сон: плывет он на своем диване по бушующему океану, кругом акулы, диван сильно качает, а акулы пытаются перевернуть его и откусить ему, Тестеру, ноги.
Проснувшись в холодном поту, он увидел, что нет никакого дивана и нет вокруг никакого океана, но дуб, на котором он так удобно устроился на ночлег,неслабо раскачивался, будто хотел сбросить Тестера наземь.
Ветра, однако, не было.
"Так отчего же качается дуб?" - не понял Тестер, изо всей силы пытаясь удержаться на ветвях, но тут же сообразил, что, находясь на земле, думать об этом будет безопаснее: дерево разошлось не на шутку, и правильнее было бы - добровольно помочь старику-дубу, не дожидаясь, пока он достигнет желаемого и шмякнет Тестера с десятиметровой высоты о сыру землю. И - быстрее, быстрее, быстрее…
Кое-как, цепляясь за ветки и царапаясь, Тестер спустился с дерева, отбежал от него шагов на десять-пятнадцать, остановился и… обомлел: вокруг все ходило ходуном! Земля под ногами вздыбливалась и опадала, так, что трудно было стоять – как будто это была никакая не земная твердь, а волны морские! Землетрясение? Да нет, при землетрясении такого не бывает. Так что же это, господи?
Тестер, испугавшись не на шутку (это что же еще за напасть такая!), бегом двинул искать укрытие. Не пробежав и десятка шагов, он споткнулся на очередной "волне" и со всего маху свалился в небольшой овражек, заросший высокой мягкой травой. Замер. Здесь, вроде, было потише и Тестер, решив, что он – в относительной безопасности, выглянул из овражка, как из окопа и стал наблюдать.
Вокруг творилось черт знает что: земляные волны вставали и опадали одна за одной. При этом не было ни дождя, ни ветра, ни извержения вулкана, ни цунами, ни ядерных взрывов поблизости: все, что он наблюдал, совершалось почти в полной тишине. Только трещала и гудела земля под ногами, выпячиваясь невысокими волнами, которые тут же пропадали. Ощущение было такое, что глубоко под землей проснулся какой-то большой доисторический зверь и оно, это чудовище, пытается выбраться на поверхность ("а черт его знает – мож оно так и есть?" - подумал Тестер).
Наконец, засверкали молнии, но это были какие-то странные молнии: они били не вертикально, с неба на землю, а горизонтально, сверкая почти у самой травы и освещая это страшное своей непонятностью явление здешней природы. Молнии сопровождал гром: такой сильный, что казалось, что бил он не только в уши, но даже в желудок. Тестеру стало жутко. "Вот он, Страшный Суд! – обреченно решил Тестер и, кажется, даже перекрестился. – Вот она, Кара Господня за мой побег из Обители!" И, как будто ему в ответ, над землей еще раз сверкнуло, где-то громко хряснуло и что-то большое упало и засыпало Тестера землей.
Человек странно устроен: пока может - борется, а когда понимает, что бесполезно – просто ложится и тихо ждет своего часа. Страх смерти и груда осыпавшейся земли пополам с ветками сковали Тестера по рукам и ногам, да и смотреть на этот кошмар он уже не мог: сдавшись на милость стихии, Тестер закрыл глаза. Земля вновь дрогнула, вздыбилась и бросила его куда-то вниз, в бесконечную черную пропасть… странные здесь, однако, метеорологические явления!
Проснувшаяся утром природа, приводя в порядок свой немудреный макияж, наткнулась взглядом на полузасыпаное листьями, ветками и землей, мирно спящее тело. После ночного "урагана" вокруг царил сущий хаос. Могучий старый дуб, получив сокрушительный удар молнией, прекратил свое земное существование. Переломленный пополам, с торчащими из земли корнями, он напоминал рухнувший бомбардировщик B-52 времен вьетнамской войны. Падая, частью своей кроны он прикрыл Тестера и заслонил его от разгула стихии, чем сослужил свою последнюю службу человечеству.
Тестер пошевелился и открыл глаза. Что на этот раз? Умер он, в конце концов, или снова продолжает жить этой непонятной "второй жизнью"?