Покупатели испуганно вздрагивают, но селедку все равно покупают. К самим же крикунам перестают подходить вовсе. Мало ли что? Вдруг они еще и кусаются?
Это окончательно выводит из себя грозных ледгундских рыболовов. Они выскакивают из-за своего прилавка и, словно девятый вал, надвигаются на гномов.
- Сейчас мы этим селедочникам…
Гномы вскакивают на ноги.
- Спокойно, ребята… спокойно… - хлопает их по плечам Мастер Шон. - Только не драться. А то запрут вас опять на острове. Его Величество, дай ему Господь, он очень справедливый, но ведь он всего этого своими глазами не видит. Скажут ему, что гномы людей побили, - и суши весла! Только не драться, ребята! На каждом рынке есть стража. Я за ней уже послал. Что-то эти тресочники совсем обнаглели! Такие - тонуть будешь, так и весла не протянут! Тоже мне, рыбаки!
Ледгундцы придвигаются почти вплотную. Только шаг отделяет их от гномьего прилавка. Всего один шаг. Мастер Шон встревоженно оглядывается, но стражи все еще нет.
- Вам здесь не место, - тем временем говорит кто-то из ледгундцев.
- Простите, - твердо возражает Керц. - Но вообще-то здесь - Олбария. Наш дом. Так что если уж рассуждать подобным образом, то именно вам здесь не место.
- Здесь не Олбария, здесь рыбный рынок, ты, коротконогий бритый щенок, - рычит кто-то из ледгундцев.
- А на рыбном рынке - где бы он ни был! - королями всегда - мы! - подхватывает второй. - И скорей уж море высохнет, чем какие-то гномы будут нас жизни учить!
- Отчего ж не поучить жизни тех, кто в ней ровным счетом ни черта не понимает? - холодно интересуется Керц.
Он и сам не заметил, как сжал кулаки. Зато ледгундцы заметили. Заметили и обрадовались. Им и впрямь охота подраться. Они не знают еще, что такое гномский кулак.
Их счастье, они так и не узнают этого. Слишком дорогой ценой досталась гномам эта их свобода, чтобы обменять ее на возможность разбить пару-тройку глупых голов. После акушеров они - первые, кому было дозволено покинуть остров. Пусть на время, а все же…
- Керц, замолчи! - приказал наставник Шон, и Керц замолчал. - Эй, вы, прекратите немедленно! - потребовал Мастер Шон, обращаясь к ледгундским рыболовам. - Как вам не стыдно! Мы - такие же рыбаки, как и вы. Как вы можете так обращаться с товарищами?!
- Вы?! Рыбаки?! - услышал он в ответ. - Да вам только отхожие ямы выгребать!
- Спокойно ребята, сейчас подоспеет стража, - обращаясь к гномам, добавил наставник.
Кто-то из ледгундцев выхватил из бочки селедку и запустил ею в Керца. Селедка попала в лоб, отскочила и шлепнулась на землю. Керц даже бровью не повел. Стоял, глядя на ледгундцев. Молча стоял. Селедочный сок стекал по лицу. Ледгундцы захохотали. Шутка понравилась. Вот уже несколько рыбин полетели в гномов. Те продолжали стоять неподвижно.
- Ко всему прочему, они еще и трусы! - заорал какой-то храбрец.
- Это оттого, что селедку ели! - тотчас подхватил второй.
Восторженно завопив, он запрыгнул в открытую бочку сельди и принялся там отплясывать какой-то дикий танец. Из одной бочки перескочил в другую, третью, пнул ногой полную рыбы корзину…
И гномы не выдержали. Они и сами не заметили, как, опрокинув прилавок, шагнули вперед.
- Стойте! - возопил Мастер Шон, бросаясь наперерез. Встав перед ледгундцами, он заслонил их собой.
- Стойте! - повторил он. - Не пачкайте руки об это дерьмо!
- Как ты сказал, старый пердун? - рявкнул здоровенный ледгундец. - Это мы - дерьмо?!
Подхватив Мастера Шона, он швырнул его в гномов. Ледгундцы двинулись вперед.
- Стража! - вдруг крикнул один из них, но было поздно.
Рыночную стражу в этом прибрежном городке нанимали из бывшей пограничной, так что ни убежать, ни оказать сопротивления ледгундцы не смогли. Их скрутили и увели, а остаток трески конфисковали.
Гномы принялись наводить порядок. Улыбались и даже пытались шутить, но… На душе было гадко. Смотреть на рыбу, потоптанную вражескими сапогами, было больно. Кто-то, не выдержав, всхлипнул. К нему тотчас присоединился другой. Керц держал в руках растоптанную селедку и чувствовал, как непрошеные слезы текут по щеке. Вот ведь и не хочешь плакать, а плачется…
- Да вы что, ребятки! - воскликнул Мастер Шон. - Да плюньте вы на них! Из-за каких-то засранцев… им сейчас стражники так насуют, добавки никто не попросит!
Вместо ответа Керц протянул ему раздавленную рыбину.
- Это не потому, что они - лучше… и не потому, что - злые… - дрожащим голосом попробовал объяснить он. - И не потому, что нам рыбы жалко, хотя жалко… такую красоту - ногами… но… дело не в этом… просто…
Он замолчал, не в силах подобрать слова. Тому, что он пытался выразить, требовались какие-то совершенно особенные слова. У него таких не было. Он глубоко вздохнул и решил все-таки попробовать. Потому что если наставник Шон не поймет, тогда и вовсе кому-то что-то объяснять бесполезно.
- Можно, конечно, жить на королевскую пенсию, - бессвязно начал он. - Получать вдосталь хлеба, мяса и пива, втихомолку проклиная руку, дающую весь этот бесплатный и унизительный в своей бесплатности кусок. Маяться от безделья, придираться ко всем, кто хоть чем-то занят, с какими-то бессмысленными претензиями, плести идиотские, никуда не ведущие заговоры, жаловаться на несчастную жизнь и проклинать всех, кто попадается на глаза. Так до сих пор поступают многие старейшины. И у них еще хватает наглости обзывать всех прочих лентяями, а короля Джеральда обвинять в том, что он наживается на гномском труде! Когда б он и вправду на их труде наживался - давно бы по миру пошел! Можно, как большинство гномов и гномок среднего возраста, избрать для себя традиционные ремесла, благо, среди людей они весьма высоко ценятся, а особо удачные изделия просто за чудеса почитаются. Ковать мечи и топоры, закалять щиты, ладить броню, вязать кольчуги, делать ножи и ножницы, молотки и молоты, серпы и плуги, придумывать потрясающие ювелирные изделия, цепочки, кулоны, броши, подвески, сеточки для волос, пряжки ремней, сапог и туфель… да мало ли что еще можно украсить драгоценными камнями либо сделать так, чтоб оно и без драгоценных камней выглядело роскошным, а то и прекрасным… Можно даже назваться наставником и обучать приезжающих на остров людей тому, что обыденно для любого гнома, тому, что зачастую кажется фантастическим для его учеников-людей. А можно… а можно отринуть прошлое и храбро шагнуть в новое. Разводить овец и коней, выращивать брюкву и репу, мастерить лютни, ухаживать за пчелами, шить, вязать, ткать, делать горшки и миски из глины, мебель из дерева… все то, что традиционно гномами покупалось у людей. Можно пойти еще дальше. Бросить вызов той самой стихии, которая пугала гномов - а многих до сих пор пугает! - больше всего. Можно смело посмотреть в глаза набегающей волне и сделать шаг вперед. Стать моряком. Рыбаком. Оседлать гребень волны… - Керц задохнулся и замолчал.
Наставник Шон пристально глядел на него.
- И вот, когда ты вроде бы уже выгребся… то самое будущее, куда ты так старательно плыл… вдруг плюет тебе в морду… - проговорил Керц, и рыбина задрожала в его руке.
А в следующий миг наставник Шон уже обнимал его.
- Да что ты! - шептал он. - Да не так же все! Это же не будущее, а всего-то-навсего мерзкие хамы! Остолопы и сволочи! Вот посмотришь, когда об этом гадстве в Ледгунде узнают, их другие рыбаки так обработают, что наша стража им медом покажется!
Наставник похлопал Керца по плечу и пошел к другим гномам, ободряя и утешая всех.
- Ничего, ребята! Селедка свое все равно возьмет! А проклятые ледгундцы еще будут драить якорь до зеркального блеска. Вот только гномского напильника мы им не дадим!
Гномы старательно раскладывали свой помятый товар. К ним подходили, утешали, даже покупали что-то… но настроение было безнадежно испорчено. Проклятые ледгундцы украли у них победу! Украли. И с этим ничего нельзя было поделать. Наставник Шон так и не смог вернуть своим подопечным душевное равновесие. День тянулся нескончаемо долго. Солнце висело в воздухе, словно прикованное к небосводу. Гномы до того были огорчены случившимся, что внезапно и громко прозвучавший голос показался им почти что гласом с небес.
- От имени и по поручению лорд-канцлера Олбарии, я покупаю весь ваш товар для стола Его Величества короля Джеральда! - промолвил потрясающе красивый всадник, восседающий на совершенно восхитительном коне.
Гномы застыли, боясь пошевелиться или моргнуть, страшась, что сие дивное видение исчезнет.
- А что… разве лорд-канцлер занимается закупками продуктов? - наконец осмелился спросить Керц.
- Такими, как эти, - да, - ответил всадник.
- А… сколько… - осмелел один из гномов.
- Его Светлость порекомендовал мне заплатить за вашу селедку ту же цену, которую требовали ледгундцы за свою треску, - улыбнулся всадник. - Я надеюсь, вы не откажетесь погрузить ваш товар на подводу?
И Мастер Шон первым закричал "ура". Эх, они и обрадовались! В один миг погрузили всю рыбу на подводу. И проводили, конечно.
Они еще с полчаса радовались, пока кто-то не спросил:
- А он ее будет есть, эту рыбу, король-то?
- Король? - встрепенулся Мастер Шон. - Обязательно будет. Можешь мне поверить!
- Мятую? Давленую? - не мог успокоиться огорченный гном.
- Мятую, - кивнул Мастер Шон. - Давленую.
- Почему, наставник? Почему будет?!
- Потому что король, - ответил наставник Шон. - Потому и будет. Можете в этом даже не сомневаться, ребятки. Король своих не выдает и не бросает. Именно поэтому он и король, а не потому, что у него на голове корона…
И слезы опять сами собой наворачивались на глаза…
- …Керц!!!
Керц встряхивается, приходя в себя, поражаясь, как далеко и глубоко унесли его волны памяти.
- Керц, очнись! - повторяет Герд. - Ты чего? Я к тебе уже в пятый раз обращаюсь, а ты не слышишь! Таращишься куда-то и молчишь…
- Задумался, - виновато отвечает он.
- О чем? - тотчас спрашивает она.
- Да так, - ухмыляется он. - Вспомнил, как мы с тобой в первый раз кровать сломали…
- О! Ты решил повторить?! - в ответ ухмыляется она.
- Ну… надо же нам наконец купить себе какую-то обновку, - подмигивает он. - Все время пользоваться одной и той же кроватью - это так консервативно…
Керц, улыбаясь, смотрит на любимую, когда очередная волна вновь уносит его в прошлое…
… Наставник Шон умер через три дня после этой истории. Он уже немолод был. По человеческим меркам - так и вовсе старик. Вот только собравшимся у его тела юным гномам этого не объяснишь.
- Это они виноваты! - тяжело бросает чей-то голос.
И тотчас, многоголосым эхо:
- Точно - они!
- Он все нас утешал, а самому небось как обидно было!
- Они не нашу рыбу, они его мечту ногами растоптали!
- А он еще заступаться за них, сволочей, пытался!
На похороны старого рыбака собрался весь Гномий остров. А над его могилой все до единого рыбаки поклялись: "Чертовы лягушатники даже у себя дома не смогут продать ни одной рыбины! Ни единой проклятой трески!" Что ж, у себя дома они ее по-прежнему продают. Уже хотя бы потому, что олбарийская селедка запрещена ко ввозу в Ледгунд. Зато на всех остальных рынках треска терпит сокрушительное поражение от селедки. А все Герд!
Керц вновь с нежностью и гордостью посмотрел на супругу. Они все тогда ломали головы, как победить треску. Выходило, что нужно научиться лучше сохранять селедку. Селедка - не в пример треске - рыба нежная. Пока добирается до засолки - успевает испортиться. Мнется, аромат теряет, вкус уже не тот… Герд первая сказала - а что, если… и когда он насмешливо спросил, как она себе все это представляет, на лодке ведь попросту места не хватит, чтоб все как следует оборудовать, она спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала: "Корабль!"
- Думаешь, нам кто-нибудь даст корабль? - фыркнул тогда, помнится, Керц.
- Даст, - сказала Герд. - Тот, кто купил мятую селедку, тот и корабль даст.
Керц недоверчиво покачал головой, а Герд отправилась к владыке. Через десять дней у них появился первый собственный корабль. А через месяц ледгундцы увезли всю свою треску туда, откуда привезли. Дешевая, отличного качества селедка покорила всех.
- Эти горлопаны даже кошке на корм не продали! - радовались гномы.
А вернувшись на остров, устроили пир. И пригласили всех желающих. Так и образовался этот праздник. Так или почти так…
- Керц!!!
- Да, любимая?
- Может, ты пойдешь и немного поспишь? А то когда ты спишь стоя, да еще и с открытыми глазами… Я-то - ничего, а вот другие пугаются… - насмешливо проговорила любимая женщина.
- У нас же праздник, - виновато возразил Керц. - Я могу его проспать. Это будет обидно.
- Не проспишь, - целуя мужа, ответила Герд. - Я тебя разбужу к самому началу.
- Как скажешь, любимая…
И Керц отправился к себе домой, с легким сердцем возложив все хлопоты по дальнейшей организации праздника на плечи любимой женщины. Все равно от него, с его воспоминаниями, толку мало. Лучше и в самом деле немного поспать…
…Керц лежал, закинув руки за голову, закрыв глаза, слушал, как волны мерно накатываются на берег.
Мягко шумит прибой. Пахнет солью и водорослями. Великое море продолжает свою извечную непостижимую работу. Медленно и мягко стачивая берег в одном месте, оно тотчас наращивает его в каком-то другом.
Сколь завидна участь Мастера, впереди у которого вечность и ничто не отвлекает его от работы! Сколь совершенное произведение выйдет в конце концов из-под его мерно шумящего резца!
И ведь подумать только! Когда-то, еще не так давно, это самое море вызывало у гномов безотчетный ужас! Многие даже смотреть на него не могли. И если бы не мужество Владыки Гуннхильд… кто знает, чем бы все кончилось? Гномы просто отказались бы садиться на корабли и плыть к месту, которое приняло их, стало их домом. Вот к этому самому месту. Ведь подумать только - они могли бы никогда всего вот этого не увидеть! Этой красоты, этого покоя, этой свободы… А вместо всего этого был бы омерзительный и бессмысленный бунт, сметающий все живое. А потом люди взялись бы за оружие всерьез.
Владыка тогда спасла всех. Весь народ, хоть многие этого так и не поняли. Она просто вошла в воду и показала, что ничего страшного в море нет. Что это всего лишь много воды, а вовсе не конец света.
Что ж, теперь-то любой дурак на это способен. Вот только теперь это никто подвигом и не назовет, а тогда, впервые… она-то ведь и сама не знала, что такое эта небывалая вода… она шагнула в неизвестность, в бесконечность, в бездну…
Она всех спасла, а ее окрестили предательницей. Ее чуть не погубили в награду за ее самоотверженный подвиг. Теперь все, кто это бормотал, выкрикивал и нашептывал, все, кто принимал участие в том мерзком заговоре, при встрече с ней кланяются до полу, величая ее не иначе как "милостивая владыка". И не потому, что они сменили свое мнение, а потому что по их логике победивший предатель - уже и не предатель вовсе. Победивший предатель - это властелин. И раз он настолько сильней, то ему все можно.
Тьфу на них! Пришли же на ум, мерзость такая! Еще приснятся!
Керц перевернулся на другой бок и вновь стал думать про море.
Гномы давно уже не боятся моря. Море кормит. Оно - доброе. В нем, конечно, можно погибнуть, но такова уж участь живущих - время от времени с некоторыми из них это случается. Особенно если твое мастерство недостаточно совершенно. Море доброе, но оно - строгий наставник и не любит прощать ошибки.
Гномы не умеют плавать. Впрочем, среди людей тоже далеко не все владеют этим сложным искусством. И еще никто не слышал, чтоб оно кому-то сильно помогло, если недостаточное мастерство обрекало его на падение с корабля или лодки. Море - это не речка и не озеро, тут уж если упал да сразу же не вытащили - пиши пропало. Море, как и подземные глубины, редко что отдает обратно. Зато и собственными дарами делится так же щедро.
"Гномы - не рыбы, в воде им делать нечего, - поговаривают сами гномы-рыбаки. А потом добавляют: - Надо, чтобы мы рыбу из воды вытаскивали, а не чтобы она нас под воду затаскивала".
А Керц при этом всегда вспоминал то, что сказала ему как-то раз Герд:
- Раз море и вправду так похоже на подземные глубины, то гномам, наверное, стоит там побывать. Или даже обжиться. Придумать бы как…
Керц даже не сомневается, его жена в конце концов что-нибудь придумает. Недаром же она - "творец вещей". И гномы еще посмотрят на море изнутри. Какое оно там, на глубине. А пока…
Керц вздохнул, как следует потянулся и, наконец, заснул. Во сне ему снились гномы, словно рыбы, плывущие под водой.