– Ты изменился. – тихо проговорил он. – Кто бы мог подумать, что ты так вытянешься.
– Я не сам, меня вытянули. – сонно проговорил я. – Я бы поел чего-нибудь.
– Организуем. – ухмыльнулся он. – Оливье научил тебя готовить что-нибудь этакое?
Я поднялся на топчане, потянувшись, и глубоко вдохнув.
– Не успел. Я пробыл с ним всего несколько дней.
– Жаль. Пусть, я наказал тебе записаться к нему в ученики не за этим, умение вкусно готовить еще никому не мешало.
Я потер глаза.
– Ты велел мне стать его учеником? Ничего не понимаю.
– Он не дал тебе письма? – удивился отец.
– Нет.
– Странно. Расскажи.
Я уныло подумал о том, что завтрак придется отложить. Ведь мой рассказ может затянуться надолго, но делать нечего. Я начал с увольнения из академии и подробно описал встречу с Оливье и все последующие события. Когда повествование дошло до приключений в Тринадцатом Темном Объединенном мире встрепенулся до сих пор молчавший голем.
– Я ожидал, когда ты меня представишь. Невежливо влезать в разговор без приглашения!
– Я к тебе не обращался!
– Это неважно, поскольку ты рассказал обо мне. Значит, с этого момента я живой свидетель твоего повествования.
– Ненавижу големов. – пробурчал я.
– Он, конечно, еще очень инфантилен, но вы не волнуйтесь, я за ним приглядываю. – сообщил Евлампий, обращаясь к главе совета.
Отец ухмыльнулся в ответ и проговорил:
– Рассказывайте, хочу узнать окончание вашей истории.
Мы продолжили. Правда теперь, голем постоянно встревал в мой рассказ, комментировал и всячески привлекал к себе внимание. Когда мы закончили, я вздохнул с облегчением.
– Интересная история получается. – резюмировал отец. – Боюсь тебя расстроить сынок, но в академии тебе не помогут. Надо посоветоваться с шаманом…
– Он вернулся? – удивился я.
Два года назад, перед праздником урожая, шаман ушел умирать в тайгу. Сказал, что очень стар и сделал для племени что мог. Отдал все силы и кровь. Пришла пора отдать жизнь.
– Конечно, нет. – проговорил отец.
Я кивнул. Действительно чушь сморозил.
– Если вы не хотите говорить в моем присутствии. – вмешался Евлампий. – Так и скажите, без глупых иносказаний.
– Да, вы правы. – согласился глава совета.
Я промолчал, не зная, что сказать, только посмотрел на отца.
– Пойдемте завтракать. – прервал он неловкое молчание.
Мы вышли из ниши, и отец направился по известному мне пути.
– Погоди. – остановил его я. – А Оксана?
– А! – воскликнул отец. – Мы вынесли решение, она уже в зале славы расставляет магические побрякушки!
– Вы согласились на ее предложение! – обрадовался я.
– К сожалению. – ответил глава совета, покосившись на голема.
– Почему к сожалению? – не понял я.
– Пойдем. – махнул рукой отец.
Я двинулся следом за ним. Трапезная занимала одну из многочисленных пещер, изъевших вершину горы.
Слушая отца, я постоянно склонял голову. Странное ощущение, смотреть на него сверху вниз, но я стал выше его на голову.
– Прошу прощения, Евлампий. – говорил отец. – Когда-нибудь вы покинете эту цепь и вернетесь в свой мир. Мне бы не хотелось, чтобы мои знания попали в чужие руки. Пока, я не готов доверить вам то, что собирался рассказать своему сыну!
– Пусть несправедливо! Зато честно! – благосклонно проговорил голем.
– Что же делать? – расстроено спросил я.
Впервые отец собирался посвятить меня в тайну. Раньше, когда поднимались какие-то серьезные вопросы, мне предлагали погулять. Теперь, я достаточно взрослый, чтобы обладать секретными знаниями, но все портит проклятый голем. Почему мне так не везет?
– Тебе нужно вернуться к Оливье, забрать у него письмо и прочитать.
– Я не опущусь до подсматривания. – заверил Евлампий.
– Ясно. – печально проговорил я.
Возвращаться к дяде, мне совершенно не хотелось.
– К сожалению. – глядя на мой расстроенный вид, подтвердил отец. – Нам не всегда приходиться делать то, что нам хочется.
Я угрюмо кивнул. С детства слышу. Это делай, то не делай. Так надо, так нет.
– Я с вами полностью согласен. – опять встрял голем. – Долг прежде всего!
– Не делай долгов и все будет в порядке! – пошутил отец.
Голем задохнулся от возмущения.
– Надеюсь, это юмор! – прошипел он.
Мы вошли в трапезную и перепалке не дали разгореться мои соплеменники.
Меня приветствовали старые знакомые. Они нарочно хлопали именно по тому плечу, на котором сидел голем, и весело ржали, когда он уворачивался от их рук.
Я пошел в сторону длинного стола, на котором уже дымилась мясная похлебка, но отец меня остановил.
– Нам не сюда. – проговорил он, улыбаясь.
– Только не это. – запротестовал я. – Почему нельзя обойтись без церемоний?
– Это не церемония. Это традиция. – возразил отец.
– Я не хочу, это глупо.
– Не говори ерунду. Это весело.
Мы обогнули стол, и вышли на задний двор, посреди которого крутился сплетенный из прутьев шар.
– Что это? – заинтересовался Евлампий.
– Камера пыток. – ответил я.
– Да перестань, ты. – захохотал отец.
За нашими спинами уже собирались оборотни. Конечно, кто же откажется от такого зрелища.
К шару подошел стражник и открыл неприметную дверцу. Я вздохнул.
– Давай, на этот раз все получится. – подбодрил меня глава совета.
Пришлось лезть в шар. Не кидаться же в позорное бегство?
– Зачем мы туда лезем? – продолжал тараторить голем.
– Сейчас все сам увидишь. – со вздохом проговорил я.
Следом за мной в шар втолкнули свинью, и дверца захлопнулась.
– Удачи!
– Порви ее!
– Ты оборотень!
Закричали зрители, а шар начал крутиться. Пришлось перебирать ногами и не одному мне. Все еще визжащая свинья тоже побежала, чтобы не упасть.
– Мы что, должны ее съесть? – испугался голем.
Я впервые увидел подобие страха на его невыразительной каменной роже и не смог сдержаться. Если я сейчас не воспользуюсь предоставленной возможностью, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. К тому же, именно из-за него я не смог поворковать с Оксаной под луной. Имею право на маленькую, безобидную месть.
– Да. Мы должны ее поймать и съесть. Причем целиком, с копытами, иначе не выпустят! – прикололся я.
– Какое варварство! Это отвратительно! – заверещал Евлампий. – Я это так не оставлю! Я обращусь в имперский суд.
– Обращайся. – согласился я. – Только потом, а сейчас хватай ее за ногу!
Шар крутился достаточно быстро и все силы уходили на то, чтобы поддерживать равновесие.
– Ты с ума сошел? – запаниковал Евлампий. – Как я могу ее схватить?
Шар тряхнуло и мне пришлось вцепиться в прутья, дабы не упасть. Свинья с визгом завалилась на бок. Движение изменилось, наша камера пыток перестала крутиться горизонтально и завращалась более мудрено.
Зрители ответили дружным ревом, ведь начиналось самое интересное.
– Безумие! – кричал голем, болтаясь на моей цепочке.
Я держался за прутья, а свинье не повезло. Ей хвататься не чем и не за что. Ее болтало и волочило по шару. При этом она продолжала истошно орать.
– Я буду жаловаться! – не сдавался Евлампий.
Я силился не закрыть глаза и смотреть в одну точку, но этого уже не хватало. Начинало мутить.
– Последний обо всем узнает! Тринадцатый Темный Объединенный мир объявит вам войну! – в отчаянии кричал голем.
Я предусмотрительно молчал, пока шар наконец-то не остановился.
Когда открылась дверца, свинья выскочила наружу, а я вывалился вслед за ней.
Голова кружилась. Ноги не слушались, причем не только у меня. Судя по траектории, с которой двигалась свинья. Она чувствовала себя не лучше.
– Охота началась! – заорал отец и махнул рукой.
Я бесчестно обманул Евлампия. Пожирать живую свинью, мне совершенно не обязательно. Я должен поймать несчастное животное пока оно не скрылось в импровизированном лесу, то есть в своем загоне в кустах. Сложность состояла в том, что после болтания в шаре, ни я, ни она не могли двигаться прямо и быстро.
Моя задача усложнялась еще и тем, что наши со свиньей траектории не совпадали. Ее заносило почему-то вправо, а меня влево. Я выставил руки и на полусогнутых ногах попытался пойти ей наперерез. Один шаг мне удался. На втором меня занесло, и я повалился на бок рядом со свиньей.
– Я оборотень! – заорал я, протягивая к ней руки.
Свинья взвизгнула и попыталась уклониться, но вместо этого ее ноги запутались, и она свалилась под меня. Я упал сверху, намертво вцепившись в свиные уши.
– Охота окончена! – крикнул отец, вытирая слезы.
Остальные зрители тоже смеялись.
Страж, тот самый, что открывал шар, подошел ко мне и протянул руку:
– Свинка-то жива? – обеспокоенно спросил он.
Я поднялся, и тихо лежавшая до этого свинья с громким хрюканьем унеслась в загон.
– Живее всех живых. – подтвердил я, чем вызвал еще один приступ хохота.
Отец подошел ко мне и положил руку на плечо.
– Спасибо, дорогой мой, порадовал старика.
– Пожалуйста. Теперь пойдем есть, я стал еще в два раза голоднее.
Мы вернулись к столу и, пока я ел, возмущенный голем высказывал главе совета все наболевшее.
– Как вы могли так поступить с собственным сыном, это возмутительно? А главное совершенно бессмысленно!
– Охота не бессмысленна! – возразил отец. – Совсем наоборот, она нужна для того, чтобы мы не забывали, как достается еда. Для нас, оборотней, это особенно важно. К тому же, это весело!
– Весело? – взревел голем, подпрыгнув у меня на плече. – Это отвратительно и унизительно!
– У него нет чувства юмора. – пробормотал я, поглощая вторую порцию похлебки.
Которая, стоит отметить, превышала всяческие похвалы. Я раньше и внимания не обращал, какие у нас талантливые повара.
– У меня все в порядке с юмором. – возмутился Евлампий. – Это варварство и отсталость проводить такие ритуалы, да еще на публике.
Я решил больше не встревать. Разобравшись со второй порцией и вытирая хлебом тарелку. В конце концов, охоту затеял отец, пусть теперь расхлебывает последствия.
– Вы знаете, уважаемый Евлампий. Чужие традиции надо чтить. – серьезно сказал он. – В вашем мире, ради соблюдения ритуала, поедают себе подобных и вы сами это подтвердили, но я же не обвиняю вас в каннибализме?
– Это всего лишь иллюзия! – возразил голем.
– Так ведь и охота иллюзия! – ответил отец.
Я закончил с тарелкой и теперь раздумывал, не взяться ли мне за третью порцию.
Голем поднял свою маленькую каменную руку и уже собирался представить свой аргумент, но я поправил рубашку и, задев его воротником, свалил за пазуху.
– До полдника, я хотел бы сходить в зал славы, может быть Оксане нужна моя помощь. – с надеждой проговорил я.
– Тогда идем сейчас. – согласился отец. – Я и сам хочу посмотреть, что за магию она там творит.
Мы поднялись. Громко поблагодарили окружающих за сытную пищу и вышли из трапезной на улицу.
Вначале, я подумал, что ошибся поворотом и зашел в тупик. Снаружи стало темно, как ночью. Хотя нет, по ночам светлее. Горит негасимый костер и полтысячи факелов. Сейчас же, нас обволакивала темнота. Густая, как кисель и непроглядная, как чернила.
Не сговариваясь, мы одновременно произнесли:
– Магия! – и побежали к залу славы.
– Магическая атака! – заверещал голем и начал трансформироваться.
Не столкнувшись ни с одной живой душой, мы выскочили на площадь. Из пещеры, той самой за троном властелина, лился свет, отбрасывая бледные тени на идолов.
– Как минимум один чародей. – комментировал Евлампий. – Он уничтожает защитные барьеры!
Значит, она успела их поставить.
Мы вбежали в пещеру. Не видел ее с детства. Над некоторыми вещами время не властно. Зал славы остался прежним. Грубо обработанный каменный туннель, через два десятка шагов, обрывающийся вертикально вниз. Именно там, в котловине, хранился главный трофей войны с поглотителями магии. Только раньше, я и не представлял насколько он ценен. Обычно, на рог любовались сверху, но при желании можно спуститься вниз. К постаменту по спирали уходили узкие ступени.
– Три из тридцати барьеров сломаны! – продолжал голем. – Нужно подойти ближе. Я не могу установить количество магов.
В пещере света хватало, чтобы разглядеть дно котловины. В ее центре, на возвышении, лежал рог. Я никогда не задумывался, как же собственно выглядели поглотители. Для меня, они всегда оставались жуткими чудовищами из детских кошмаров. Теперь же, глядя на рог толщиной и длинной совпадающий с моей рукой, я задумался о другом. Как мы смогли победить таких огромных тварей?
– Четыре из тридцати.
В котловине шел магический поединок. Оксана стояла в нескольких шагах от возвышения, полностью погруженная в себя, точно в трансе. Она не шевелилась и не делала резких движений. Напротив нее, с другой стороны от рога поглотителя подпрыгивал, делал пасы руками и всячески активно перемещался сам кардинал Динарий. Его бесцветные глаза пылали. Честно говоря, если бы я не ожидал его увидеть то, скорее всего не узнал бы.
– Проклятье. – вскрикнул отец. – Я так и знал…
– Шесть из тридцати. – сказал голем.
Я не успел спросить отца, что именно он знал. С вытянутых вперед пальцев кардинала слетели струи сине-зеленого пламени и ударили в рог поглотителя. Точнее говоря, в невидимый магический щит окружающий постамент с рогом.
Оксана резко опустила руки, упираясь ладонями во что-то невидимое. Сияющий синими и зелеными сполохами щит вспыхнул, и поток пламени в руках Динария превратился в серый дым.
– Молодец! – закричал я.
Я, конечно, видел такое в академии, ничего особенного, старшие ученики частенько проводили магические поединки. Именно по такому принципу, один ставил щит и защищался, другой пытался через него пробиться и атаковал.
– Восемь из тридцати. – констатировал голем.
Стряхнув, льнущий к рукам, дым, кардинал отчаянно бросился вперед. Тогда началось такое, чего я еще не видел. Даже не предполагал, что такое бывает. Обычно, маги благородно расправив плечи, стоят на месте и выстреливают друг в друга заклятьями. Они не бегают и не кидаются на оппонентов. Трудно представить чародеев сошедшихся в кулачном бою, но кардинал видимо имел свое представление о тактике магических поединков. Пронесшись через котловину, он ударился в невидимый барьер и отлетел назад и вверх. Незримая преграда, прогнувшись, спружинила и отбросила его, став различимой. Каждый из двадцати двух оставшихся слоев засверкал своим собственным цветом. Они покрывали постамент полусферой, накладываясь один на другой.
Динарий приземлился на полусогнутые ноги в нескольких шагах от ближайшего барьера. Выставив вперед руки, он подгребал под себя, как будто плыл. Разноцветные блики, окружающие магический щит, закрутились косичкой и, вытягиваясь, поползли в руки кардиналу. Как только сияние коснулось его пальцев, он ухватился за него и потащил на себя. Магический барьер изогнулся в его сторону. Мне показалось, что Динарий собирается стрелять из лука. Разноцветные блики тут же обернулись тетивой. Я увидел стрелу. Она соткалась из перемешенных цветов став абсолютно черной. Кардинал, тренированным движением стрелка, довел руку, держащую волшебную тетиву до уха и разжал пальцы. Темный, тонкий стержень пронесся над полусферой барьера и вонзился защитнице в грудь. Ее согнуло пополам и она, отлетев к стене котловины, упала навзничь.
Вскрикнув, я бросился к лестнице, но отец схватил меня за плечо.
– Подожди! – закричал он. – Ты не…
Он снова не успел договорить. Оксана поднялась, ее трясло. Черного стержня видно не было, он моментально втянулся в ее тело. Она шаталась, пытаясь правой рукой нащупать что-то у пояса. А потом ее рука исчезла по локоть, и я сразу вспомнил про невидимую бездонную сумку, о которой говорил Евлампий. Защитница распрямила руку с зажатой в ней серебристой ложкой.
– Мы должны помочь! Пока не поздно! – закричал отец и спрыгнул вниз.
От неожиданности я вскрикнул, но помешать ему не успел. Оксана и Динарий равнодушно посмотрели на падающего главу совета и, не предприняв видимых действий отвернулись. Я успел подумать, что он, как всегда, приземлится на четыре конечности, но из синего барьера вытянулась полупрозрачная лапа. Схватила его поперек туловища и прижала к одной из стен котловины. Отец повис в воздухе, продолжая дергать ногами. Один из скрюченных пальцев лапы прикрыл ему лицо, чтобы он не мог говорить.
Защитница крутила ложкой, что-то на нее наматывая. Черный стержень вылезал из ее тела, извиваясь змеёй, и полз по руке. Обвил ее кольцами, растекся между пальцев и втянулся в ложку. Оксана перестала кривиться и еле заметно улыбнулась.
– Не удалась порча? – спросила она кардинала. – Оставлю себе? Я поиграю и верну!
Не дожидаясь ответа, защитница спрятала ложку в свою невидимую сумку.
– Ты не оставляешь мне выбора! – закричал кардинал.
Он выбросил вперед руку с раскрытой ладонью. Растопыренные пальцы дрожали. Через мгновение, я заметил, что тряслись не только пальцы. Содрогалась вся пещера.
– Ты разрушишь гору! – вскрикнула защитница и взмахнула рукой, словно отвешивая Динарию пощечину.
Два, желтый и оранжевый, магических барьера, окружающих рог поглотителя, лопнули.
– Десять из тридцати. – проговорил так и не трансформировавшийся голем.
Оксана размахнулась сильнее и нанесла еще несколько ударов по пустоте, но кардинал не замечал ее атак. Магические оплеухи не долетали до него, всасываясь в щиты вокруг пьедестала, а он продолжал свои манипуляции. Дрожь с пальцев распространилась по руке, а потом и дальше. Со своего места, я видел, как вздулись желваки у него на шее.
Защитница прекратила попытки прервать заклятье и зажмурилась, приняв ту же позу, в которой я застал ее, войдя в пещеру.
Со свода грота посыпались мелкие камушки. Динарий побледнел. Его лоб покрылся капельками пота, сверкающими в отсветах магических барьеров, но его трясущаяся рука продолжала тянуться вперед. Стены пещеры дрожали, я уже едва держался на ногах. Кардинал решил разрушить не магические барьеры, а всю Скалу Советов. Мне кажется, что он сделал бы это, если бы, внезапно открывшая глаза, Оксана не крикнула:
– Распрямись!
Одновременно, она вскинула руки и, сделав три длинных шага подпрыгнула, зависнув в воздухе над защитными барьерами. Котловина содрогнулась. Полусфера из магических щитов, закрывающая постамент, разогнулась, вырываясь из каменного дна котловины. Раскрылась куполом огромного многоцветного зонта, прикрывающего рог поглотителя сверху, а потом и вовсе превратилась в перегородку. Слои щита распрямились и поднялись вверх. Прошли сквозь кардинала и распространились на всю котловину, перегородив ее так, что Динарий остался в ее нижней части, а Оксана оказалась над ним.