Со страху, я дернул рукой и сжал ладонь. В кулаке осталось несколько фей. Естественно они испугались, начав, как говорил архивариус, со всей нерастраченной магической энергией пытаться вырваться из ловушки. Активно работая крылышками, феи распространяли оглушающий звон.
Меня, не то что потянуло, потащило, понесло через барьер. В междумирье остались лишь ноги, а все, что выше пояса уже наслаждалось природой Фейри Хауса. Блаженствовать, я конечно не мог. Это уже чересчур. Один вид, моего собственного тела, висящего посреди одуванчиковой поляны в окружении орды бушующих фей, нагонял ужаса больше всех когтей междумирья.
– Старайся. – бормотал голем, таким натужным голосом, будто помогал мне.
За телом появилась правая нога. Чтобы удобнее цепляться, я разжал кулак. Вырвавшиеся феи, мгновенно улетели прочь. Я схватился за траву и потянул. Отталкиваясь освобожденной ногой и размахивая рукой, я пытался вытащить из междумирья оставшуюся часть тела. Липкая завеса недолго сопротивлялась, отпустив меня целиком.
Левая нога выскользнула вдогонку за правой, потащив веревку и рукав зеленого дядиного камзола. Нащупав в нем руку, я дернул со всех сил. Из пустоты появилось плечо, а за ним, принявшаяся орать голова:
– Тащи быстрее!
Я обхватил его руками и поволок. Получалось очень шустро, даже не смотря на мешающих фей. Они кружили вокруг, непрестанно пища. Из-за их тонких голосов, я не разобрал ни единого слова. Хотя, они наверно говорили на своем языке.
Затянув дядю, я схватился за веревку.
– Обрежь ее! – завопил Оливье.
– Не позволю! – вмешался Евлампий.
– На него напали, мы не поможем!
– Попытаемся. – хладнокровно ответил голем.
Я поднажал. Дядя бросился ко мне, на ходу вытягивая саблю. Увидев его с оружием, я решил бросить веревку, но не успел. На меня, из неоткуда, вывалился архивариус.
Мы упали. Старик оказался легким. Почти невесомым. Высвободившись из его балахона, я сел. Оливье стоял над нами с обнаженной саблей и пристально разглядывал Мровкуба.
– Он не поменялся? – сосредоточенно проговорил он.
– Нет. – ответил я.
Архивариус остался прежним. Таким же заросшим и худым.
– Если на него напали, – спросил Евлампий, – почему на нем нет ран, да хоть каких-нибудь повреждений?
Оливье не ответил. Взяв архивариуса за руку, он нащупал пульс и считал, причмокивая губами.
– Что с ним? – спросил голем.
– В отключке.
Я огляделся. Феи кружили вокруг нас, но уже не подлетали близко.
– Кто на него напал? – строго спросил Евлампий. – Кто?
– Решето́ – золото́, нажито́, да пропито́! – брякнул Оливье. – Никто! Мы прошли сквозь то, чего нет. Зачем тебе знать о тех, кто живет в месте, которого не существует?
Голем собирался с мыслями, не сразу сообразив, что ответить.
– Вот ты, например, веришь в междумирье? – спросил дядя.
– Да. – честно ответил я.
– А хочешь узнать кто там живет?
– Нет. – содрогнувшись, проговорил я.
– А он не верит, но узнать хочет. Парадокс!
– Что? – не понял я.
– Про решето повторить? – уточнил Оливье.
Я отрицательно замотал головой.
– Тогда идем.
– А как же архивариус? – спросил я.
– Если хочешь, неси его. – смилостивился дядя и зашагал через поляну.
Я стоял над бесчувственным Мровкубом и нерешительно смотрел вслед Оливье.
– Чего уставился, подымай! – зашипел голем.
Я наклонился, но архивариус застонал и пошевелился. Сев, он оглядываясь, потер глаза.
– Вы вытащили меня! – удивленно проговорил он. – Признаться, я не ожидал, что выберусь. После того, как появились те твари. Я понял, что мастер Оливье взял меня с собой, чтобы принести им в жертву.
– Именно так. – холодно сообщил Евлампий. – Вам повезло.
Архивариус улыбнулся.
– Я знал. – прошептал он. – Верил.
– Во что? – не понял голем.
Мровкуб нерешительно оглядел меня.
– Вы спасли мне жизнь, я могу довериться вам. – вымолвил он. – Я никому не говорил. Боялся.
Короткие фразы в его устах, звучали словно плевки.
– Два года назад, я проснулся среди ночи из-за кошмара…
– Простите, но нам лучше догнать дядю. – тревожно проговорил я, глядя на дальнюю часть поляны.
Оливье пропал из виду.
– Вы можете договорить по дороге. – согласился со мной голем.
Я помог архивариусу подняться.
– Кто на вас напал? – спросил Евлампий.
– Не знаю. – виновато пробормотал Мровкуб. – К моему сожалению, я не разглядел нападавшего, но его приближение вселяло ужас.
– Почему вы назвали их тварями? – не понял я.
– А как еще назвать столь жутких существ? – задумчиво протянул бывший архивариус. – Я так испугался, что незамедлительно бросился вслед за вами, но у меня не получилось, я не мог протиснуть в дверь, даже руки.
– Как же вы выбрались? – удивился голем.
– Мне неловко признаваться, но в моем спасении не только ваша заслуга, юноша. Я вам, конечно же премного благодарен, но ваши усилия пропали бы даром, если бы меня не подтолкнули в спину.
– Как? – поразился я.
– Совершенно не представляю, юноша. Меня, как бы вытолкнули наружу, я правда, думаю, что не потяни вы за веревку, я бы не выбрался. Как собственно, без его помощи не получилось бы у вас…
– Поспешим! – перебил я.
Его странности, меньше беспокоили меня, чем возможность потеряться в незнакомом мире. Мы продвигались через заросли, а Оливье еще не было видно. Чтобы догнать дядю, я ориентировался по примятой траве. Он не мог далеко уйти. По крайней мере, я на это надеялся.
– Вы хотели нам что-то рассказать. – напомнил голем.
– Да? – удивился архивариус и задумался. – Да, конечно. – воскликнул он. – Я расскажу вам свой секрет. Тяжело в одиночестве противостоять давлению тайны.
Стараясь его не слушать, я сосредоточился на следах Оливье. Гораздо сильнее, желая выбраться из мира фей, чем слушать россказни сумасшедшего старика. Уверен, с дядей покинуть Фейри Хаус будет вразы проще.
– Два года назад, я проснулся ночью, мучимый кошмаром. Мне снился сад, заросший одуванчиками. Увядшая, пепельно-серая трава. Опаленные огнем цветы. Изогнутый корень, обвитый плющом.
– Безусловно странный сон. – согласился Евлампий, напряженно оглядываясь по сторонам.
– Сад находился на ступенях гигантской лестницы, спускающейся к морю. Дующий ветер сносил меня вместе с семенами вниз. Я упал на следующую площадку. Похожую на ячейку каменной террасы.
– Бесспорно странно. – проговорил голем.
– Очень. – закивал архивариус. – Я обошел камеру, а потом пол пропал и я вывалился на другую ступень. Точнее в келью над библиотекой архива.
– Вы проснулись? – разочарованно спросил Евлампий.
– Я тоже сначала так подумал. – кивнул Мровкуб. – Сел на своей кровати и вытер выступившую на лбу испарину. Я всегда держу на тумбочке набор платков. – смущенно добавил он. – Но потом, оказалось, что в комнате я не один.
Мы продвигались вглубь поляны, и я разглядел дядину спину. Облегченно вздохнув, я прибавил шагу, но с висящим на мне архивариусом сильно ускориться не получилось.
– Существо сидело в кресле напротив моей кровати. Я долго не понимал на кого оно похоже. Вместо лица серая потрескавшаяся маска. Одето в длинную истертую шубу, такого же пепельного цвета. К моему сожалению, я не разбираюсь в мехе, поэтому не могу предположить из какого животного ее сшили.
– Из волка. – подсказал я, ради шутки.
– Похоже вы правы, юноша. Мех серый и грубый.
– Шуток не понимаешь. – испугавшись, грубо вскрикнул я.
– Немедленно извинись. – взвился голем.
– Это совершенно лишнее. – проговорил архивариус. – Я слишком углубился в детали. Важно другое! Существо направило на меня бугристую руку с длинными черными ногтями и повелительно сказало низким каркающим голосом.
– Что сказало? – уточнил Евлампий.
После волчьей шубы, я тоже внимательно слушал беседу, не забывая следить за перемещениями Оливье.
– Оно сказало. Наступит время, когда ты встанешь на свой путь. Твоя жизнь бессмысленна и пуста, поэтому тебя наполнит сила, в ее абсолютном проявлении. Ты освободишь хранителя силы! Я приду к тебе снова, когда наступит время отправиться в путь.
– И все?
– Нет. Он вскочил и набросился на меня, расцарапав мне грудь своими черными когтями, я проснулся от собственного крика.
– Давайте поторопимся. – предложил я.
Его история жутко напугала меня. Отец, еще совсем маленького, водил меня к шаману. Старик носил волчью шубу, и руки у него были морщинистые с черными загнутыми ногтями. Откуда Мровкуб мог узнать о нем?
– Я никому не рассказывал. – пояснил архивариус.
– Ничего ужасного. – подбодрил его Евлампий. – Нет заклятий проникающих в сны, даже в гильдии иллюзий не способны на такое! А хранители, до сих пор снятся чародеям в кошмарах. Еще бы, этот враг пострашнее поглотителей…
Архивариус расшнуровал балахон и откинул бороду. Его бледную, впалую грудь перечеркивали рваные белесые шрамы.
– Я проснулся весь в крови. – проговорил он. – Ни одна книга, ни один свиток не смогли дать мне ответ. Заклятья и знахари, так и не залечили шрамов.
– Пожалуйста, пойдемте. – потянул я за его руку.
Мне очень хотелось узнать о таинственных хранителях, неожиданно давших фору поглотителям, но я боялся упустить Оливье.
– Никогда о таком не слышал. – неуверенно проговорил голем, разглядывая ужасающие отметины.
Я тащил архивариуса по протоптанной Оливье стезе. Что-то в его истории мне не нравилось. Зачем он рассказал свой кошмар двухлетней давности? Чтобы не говорил Евлампий, а в сны есть путь, и в Тринадцатом Темном Объединенном мире его знают. Надели же на меня голема, одновременно выведя нас на поверхность.
– Во время приведения в исполнение моего приговора. Мы вылезли на гору, а проснулся я в камере…
– Это совершенно другое! – закричал голем. – Ты ничего не понимаешь!
Я попытался договорить, но Евлампий начал лопотать без остановки.
– Господин бывший архивариус магистрата Мровкуб Тридцать Первый. Я сильно извиняюсь за то, что мы постоянно перебиваем и не даем закончить ваш интересный рассказ. – зачастил голем. – Мы не будем прерывать вас, пожалуйста, расскажите историю до конца. Мы почти догнали Оливье, и у нас не много времени, чтобы побеседовать в спокойной обстановке.
Я посмотрел на дядин след. Поляна заканчивалась. За ней начинались непролазные кусты. Дядя уже скрылся в зарослях, и я снова потерял его из виду.
– Я бы не стал рассказывать о сне, только чтобы продемонстрировать старые шрамы. – пояснил архивариус. – Месяц назад все повторилось. Я стоял на берегу моря, у самого начала лестницы. Накатывали темные волны, вгрызаясь в камни у моих ног. Дул бешеный ветер, приносящий соленые брызги. Самое жуткое, что над головой не было неба. Только черная пустота, как в междумирье.
– Что-то мне это напоминает. – тихо проговорил голем.
– Так описывают Отдельный мир, – сказал Мровкуб, – но дело не в этом. Передо мной стояло то самое существо в серой шубе. Надо признаться, я страшно испугался. Мне казалось, что он снова бросится на меня и на этот раз прикончит, но он еле держался на ногах. Истертая маска истончилась и стала почти прозрачной. Сквозь нее просвечивало лицо. Бледное, словно в нем не осталось ни капельки крови.
Мы добрались до зарослей. Теперь, нам не на что ориентироваться, и найти Оливье будет сложнее.
– Он протянул руку и сказал, что я должен отправиться в Изумрудный мир, немедленно. Иначе, он придет снова и тогда, пощады не будет. Он добавил, чтобы я лично передал королю Дарвину о грозящей опасности. Тот, кто доставлял ему огромную радость, станет причиной его неволи.
– Вы так и поступили? – спросил Евлампий.
– Да. – еле слышно проговорил архивариус. – Мне очень стыдно, но я испугался. Я, ни на миг, не сомневался, что он вернется и убьет меня. Воспользовавшись порталом, я отправился на Изумрудный остров и попросил аудиенции короля. Он меня не принял. Я пытался, пока не навлек на себя гнев монарха. Услышав мое предупреждение, король Дарвин приказал бросить меня в тюрьму.
– Грустная история. – посочувствовал голем.
– У нас тоже невеселая. – вставил я. – Мы заблудились, и потеряли Оливье.
Меня словно не слышали.
– Вы считаете, что вас отправили на Изумрудный остров, чтобы вы встретились с нами? – спросил Евлампий.
– После того, как мы попали на одуванчиковую поляну, я уже ни в чем не уверен.
– Все очень странно. – согласился голем.
– А о чем говорил мой спаситель, вспоминая происшествие в Тринадцатом Темном Объединенном мире? – задумчиво произнес архивариус.
– Он путает понятия. – начал оправдываться Евлампий. – Его можно простить, ему совершенно неизвестна магическая теория.
Невдалеке хрустнула ветка. Я обернулся на звук.
– Когда не обладаешь достаточными базовыми знаниями, можешь сделать совершенно неверный вывод.
За хрустом, на грани слышимости, раздался еле различимый шелест. Он переместился и прозвучал из кустов перед нами.
Я смотрел во все глаза, пытаясь что-нибудь приметить.
– Как говорится, именно неверные выводы отличают студиозуса от архимага!
Я не сразу понял, что это шум листьев. Слишком складная и знакомая мелодия получалась. Расшевеливший кусты ветер принес памятный мотив и золотую пыльцу. Огромное облако, облепившее нас.
– Как мы здесь оказались? – удивился архивариус.
Пыльца забивалась под одежду, лезла в рот, нос. Залепляла глаза.
– Берегись! На нас напали! – завопил голем.
Я попытался прикрыться рубахой, но опоздал. Золотая пыль проникла внутрь, разгоняя по телу эйфорию. Я почувствовал, что могу взлететь и кружиться над одуванчиковой поляной, купаясь в лучах нежного солнца.
– О источник магии, как прекрасен этот мир! – бормотал рядом со мной архивариус.
Глаза защипало. Я попробовал их закрыть, и не смог. Попытки протереть пыль рукавом рубахи, тоже не возымели результатов. Начала кружится голова. Ноги перестали слушаться. Меня шатнуло в сторону и я упал, царапаясь об ветки. Я чувствовал каждое прикосновение к коже. Самое приятное касание в моей жизни. Незабываемое, ни на что непохожее. Будто колючие кусты, не рвали мою шкуру, а ласкали ее нежными, маленькими бархатными пальчиками.
Точно не уверен, память покинула меня, но кажется, я катался по земле пока не закончились силы, но даже окончательно вымотавшись, я не затих, а продолжил непроизвольно дергать руками и ногами. В голове билась одна мысль "я хочу умереть, чтобы больше не чувствовать себя, как раньше". Ведь новые ощущения, ни в какое сравнение не шли с прежними. Даже когда меня подняли и понесли, я думал совсем о другом.
Чужое, не подвластное мне тело, долго тащили, потом перевернули кверху ногами и облили водой.
Намокшая одежда, не огорчила меня, скорее развеселила. Я хохотал, хотя смеяться, вися вниз головой, крайне неудобно. Необоснованная радость продолжалась, пока поток не смыл пыльцу. Я мгновенно почувствовал сильную усталость и уныние. Влажная рубаха прилипла к телу. От попавшей воды, в носу першило. Хотелось кашлять, но я сдерживался.
Снова проскользнула мысль о притягательности смерти.
Я встряхнул головой. Веки разлепились, под ними перестало зудеть, и я открыл глаза.
Глава 11.
Побеждает сильнейший.
Казалось, меня вернули на одуванчиковую поляну. Кругом топорщились неизменные белесые шапки.
Оглядевшись, я передумал. На той лужайке из травы не торчало дерево. Мертвое, корявое, вызывающее ощущение брезгливости. Я не сразу понял, почему так неприятно на него смотреть. Трудно нормально соображать, вися вниз головой. Все кажется перевернутым. Мокрые волосы прилипают к лицу и мешают обзору. Я встряхнул головой. Небо снизу. Поляна сверху. Дерево торчит голыми корнями в редкие белесые облака.
Я еще раз встряхнул головой. Это не последствия действия пыльцы. Дерево вытащили из земли и перевернули. Вся крона скрылась в почве, а корни уперлись в небеса.
Я передернул плечами. Неестественно выглядит, вывернутая наизнанку природа.
Дерево торчало кверху ногами уже давно. Земля осыпалась, а между корнями закрутился вьюн. С темно-фиолетовыми цветами.
Я склонил голову, стараясь увидеть свои ноги. Они застыли в двух метрах от земли, в облаке серебряной пыльцы. Сосредоточившись, я отгородился от стучащего в ушах сердца и услышал тихое пение флейты.
В таком же положении висели Оливье и архивариус.
Дядя тряс мокрым рукавом камзола и бубнил под нос разнообразные ругательства. Мровкуб еще не пришел в себя и походил на вырезку в мясной лавке, а не на человека.
– Пожалуй, начнем!
Опознав источник голоса, я повернулся к перевернутому дереву. Среди корней сидела фея с бородой. Я вздрогнул от неожиданности. Мне никогда не приходило в голову, что бывают феи мужчины. Бесспорно, он выглядел очень по-фейски. Чистые, аккуратно уложенные волосы. Большие миндалевидные глаза и правильные, красивые черты лица. Даже борода, аккуратно закрученная в косичку, смотрелась опрятной, но слишком уж ухоженной.
– Иномирцы! Сосредоточьте на мне свое внимание. Я душеприказчик! Я вынес решение относительно ваших душ! Они должны покинуть Фейри Хаус.
Он хлопнул в ладоши.
– Миры на грани войны. Зло возвращается. Еще не все потеряно, но мы не можем оставлять в тылу предателей! Ваши тела навечно останутся удобрять одуванчики!
– Протестую! – завопил Евлампий, прежде чем я успел понять смысл сказанного феем. – Мы имеем право знать, за что наказаны!
– У вас нет прав. – равнодушно ответил душеприказчик.
– Скажите хотя бы как? – попросил Оливье.
Я завертелся, пытаясь высвободить ногу. Бесполезно.
Рядом застонал архивариус.
– С удовольствием! – повеселившим тоном сообщил душеприказчик. – Каждый получит свое собственное, персональное душегубство. Тебя! – он указал холеной рукой на дядю. – Будут кормить до заворота кишок! Тебя! – палец вытянулся в мою сторону. – Наоборот, морить голодом, пока ошейник не задушит!
Архивариус открыл глаза и с непониманием смотрел на происходящее.
– Тебя ждет нечто особенное. Ты вернешься туда, откуда прибыл!
– Почему такая несправедливость? – возмутился я.
– Объективность не равна, ни правосудию, ни беспристрастности! – душеприказчик наклонил голову и улыбнулся.
Крылья за его спиной затрепетали.
– Честность для каждого! Он, обманом заманил на свой корабль семь фей и обрек их на мучительную гибель в чужом мире.
Оливье не удостоил его ответом.
– Непредвзятость! Он, пытается вернуть прошлое, которое противно свету источника!
– Прошу прощения, но я совершенно не понимаю о чем вы говорите. Предполагаю, что это ошибка…– начал архивариус.
– А я? Что я?
– Ты оборотень! К тебе правосудие не относится!
– Немедленно прекратите эту отвратительную дискриминацию! – закричал голем.