ИНТЕРЛЮДИЯ
Между временем и пространством - II
1
Зверь выглядит неуместно материальным здесь, в лабиринте светящихся нитей - грубая, напоённая силой плоть в царстве высших материй. Короткая шерсть лоснится, под шкурой перекатываются тугие мускулы. Глаза полуприкрыты, пасть - наоборот - полуоткрыта. Клыки вызывают уважение - у сильных духом. У слабых пасть зверя вызывает ужас.
Но в целом зверь удивляет здесь, где нет и не может быть ничего материального - лишь поля и энергии.
ОН не удивляется и не пугается. Не удивляется, поскольку знает: этот Нерожденный Зверь может бродить где и как хочет, не теряя раз и навсегда выбранного облика - может странствовать между Мирами, временами и пространствами. ОН не пугается - поскольку никогда и ничего не боится.
Но всё же опасение появилось - повредить недавно найденное в случае непредвиденных последствий этой встречи. Запутанную голубую нить. След. Нити уже вибрировали, многие готовы лопнуть - и лопнут. Эта крепче других, но…
ОН не говорит, но посылает мысль: "Приветствую тебя, Нерожденная! Спустимся? Поговорим?"
Зверь всё понимает.
И соглашается.
2
Первый подвернувшийся Мир. Время местное.
Это пустынное место.
Песок, выходы скальной породы, редкие чахлые растения, и огромный, сверкающий бело-голубой диск солнца, жгущий яростным взглядом бесплодную землю.
"Поговорим? Ты искала меня для этого. Нерожденная?" - думает человек.
Человек немолод, загорел, худ, жилист. И, судя по всему, силён. Он сидит на плоском валуне и мысленно обращается к зверю, смотрящему на него немигающими глазами.
Зверь напоминает огромную кошку - кошку с вытянутыми, удлинёнными пропорциями. Движения зверя страшны и прекрасны. Зверя знают под многими именами. Иные молятся ему, называя Нерожденной Матерью. Другие проклинают и нарекли Ужасом Пустыни.
Сам зверь зовёт себя попросту: Базарга.
Может показаться, что время вокруг остановилось, но это только кажется. Нерожденные способны проделывать со временем многое, но не остановить и не направить вспять. Всё окружающие лишь на первый взгляд застыло - поднятые ветром песчинки вязко и медленно двигаются мимо, а посох, обронённый в тот момент, когда его владелец перестал быть просто и единственно человеком - посох со скоростью часовой стрелки падает на песок.
- Так зачем ты искала меня, Нерожденная? - Это сказано вслух, губы и связки человека быстро освоились с незнакомой речью. - Зачем? Я не верю в случайно…
Он не успевает закончить - Базарга прыгает на него, мгновенно, неуловимо для глаза, сетчатка ещё посылает в мозг образ лежащего вытянутого тела, а оно уже несётся в воздухе смазанной жёлтой полосой - никогда не промахивающаяся смерть, неостановимая и беспощадная.
Не промахивается она и теперь.
3
Звук похож на тот, что издают, столкнувшись, два бильярдных шара - не дешёвки из керамики или пластмассы, а настоящие, из полированной слоновой кости.
Впрочем, точно такой же звук, неприятный и пробегающий по хребту холодной струйкой, издаёт и человеческий череп, если его владелец падает головой вниз с высоты в два своих роста.
…Удар должен был убить зверя на месте - расколоть широкий мохнатый лоб и вдавить осколки кости в подавшийся и брызнувший во все стороны мозг.
Но ничего подобного не произошло. Базарга, прервавшая не по своей воле стремительный прыжок и отлетевшая на три десятка шагов назад, поднимается на лапы легко и мгновенно. Заметных глазу повреждений на ней нет.
Человек, тоже упавший, вскакивает столь же стремительно.
Ему столкновение обошлось дороже - когти Базарги успели зацепить плечо. Обильно льющаяся кровь не даёт понять, где свисают клочья одежды, а где - плоти и кожи. Кулак, нанёсший удар, пострадал не меньше - на бесформенной и расплющенной кисти кое-где лопнула кожа, приоткрывая мешанину из разорванных связок и выбитых фаланг.
Базарга, сделав пару шажков вперёд, останавливается и смотрит на собеседника-противника, наклонив лобастую голову набок. Человек демонстративно не обращает на неё внимания, как и на кровоточащее плечо, пальцы здоровой руки с проворством шустрого насекомого бегают по разбитой вдребезги кисти, что-то вытягивая, разглаживая, вставляя на место. Раны на плече затягиваются сами собой.
- Значит, ТЫ - это ТЫ, - говорит Базарга без особых эмоций. Именно говорит, её гортань с видимым усилием издаёт чуждые звуки, а мимика обычно малоподвижной морды может вызвать смех - окажись у этой сцены зрители и сохрани они к тому моменту способность смеяться.
Человек закончил возиться с пострадавшей рукой, прилепил последний лоскуток кожи и теперь быстро шевелит пальцами, словно берёт аккорды на невидимом инструменте.
- Ценная мысль, - мрачно откликается он (тоже вслух), - И всеохватывающая, применима к любой мыслящей сущности и…
Человек внезапно замолкает на середине фразы и прекращает массировать разодранное плечо - раны на нём уже затянулись и выглядят шрамами месячной давности…
"Ты хочешь сказать, Нерожденная, что тоже встречала… фантомов? Которых не могла распознать иначе?"
Его рука вновь касается плеча. Базарга молча кивает.
- ТЫ НЕ МОГЛА РАСПОЗНАТЬ ИХ ИНАЧЕ?? - он повторяет это уже вслух, в голосе звучит безмерное удивление.
Зверь перестаёт насиловать связки, отвечает беззвучно: "Они встречаются лишь на твоих путях, Разрушитель.."
- Я не творил их… Я вообще… не люблю творить.
"Знаю".
- Тогда кто способен развлекаться, создавая такие игрушки?
"ТЫ. Или ОНА".
Человек (точнее, тот, кто смотрит сейчас его глазами) снова усаживается на камень. Помолчав, спрашивает неподвижного и безмолвного зверя:
- А не может это быть делом кого-нибудь из прежних?
Базарга безмолвна и звуками, и мыслями. Прежние были прежде, были и ушли - о чём тут говорить?
- Я не творил фантомов, - говорит человек твёрдо и с некоторым вызовом. - Хотя встречал… И уничтожал.
Базарга молчит. Человек спрашивает:
- Значит, ОНА? Но… "Где ОНА?"
- Не знаю. ОНА исчезла. ОНА не могла умереть - но я не чувствую ЕЁ. Остался след - старый и запутанный след.
"Много нитей лопнет, пока ты распутаешь его. И что ты собираешься делать дальше? ОНА не помнит себя, это очевидно. ЕЁ разум спит, но порождения его опасны. Смертельно опасны…"
- Я найду способ разбудить её. - Голос человека звучит твёрдо. Может, оттого он и предпочитает пользоваться в этом разговоре звуками, а не мыслеречью - в мыслях недостаток уверенности не прикрыть интонацией. А может, и нет - неисповедимы пути Нерожденных.
"Я буду рядом. Я буду смотреть твоим взором. Я помогу, когда придёт время - если оно придёт".
Человек не возражает. Базарга редко кому предлагает свою помощь. Но когда предлагает - от неё не отказываются.
Базарга исчезает. Время в этой части пустынного Мира начинает течь, как обычно. Человек встаёт с валуна, недоумённо оглядывается вокруг. Только что он шёл, шаг за шагом одолевая нелёгкий и дальний путь, и… И что? Он удивлённо смотрит на руку - в ней таится призрак боли, как от старой, давно зажившей раны. Но ран никаких нет. А ещё человек чувствует в себе какую-то новую силу. Пока не понимает, в чём она состоит и как можно её применить, но чувствует.
В это же время - а может, эпохи тому назад или вперёд - где-то совсем в другом Мире белоголовый мальчик прижимает ладонь к левому глазу, почти ослепшему от яркой внутренней вспышки. Впрочем, всё быстро проходит.
Часть вторая
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: ОДИН ДЕНЬ ДО ИГРЫ
(Нити звенят)
Глава 1
09 августа, 7:35, ДОЛ "Варяг"
"Меня зовут Света…" - прочитала она вслух. И дальше читать не стала. Память вернулась быстро, ещё до того как прозвучали эти три слова.
Но - странное дело - теперь чужими казались сами воспоминания. Света вспомнила всё - однако не о себе. О КОМ-ТО ДРУГОМ.
О похожем - но о другом.
К чертям! - разозлилась она, уже зашнуровывая кроссовки. Надоело! Отпрошусь на денёк у Горлового, и к врачу. Не упекут же сразу в психушку, в самом деле… Может, достаточно попить неделю-другую какие-нибудь таблетки, и всё пройдет…
В таком боевом настроении Света распахнула наружную дверь своей квартирки, направляясь на очередную пробежку. Вернее, лишь начала распахивать - движение не завершилось.
Она застыла на пороге.
Медленно-медленно прикрыла дверь. Бессильно прислонилась к косяку…
Там, снаружи, метрах в двадцати от её коттеджа, сидел на сосновом пне белоголовый мальчик по имени Тамерлан. Мальчик, который снился Свете четыре ночи подряд…
Это были странные сны.
Мальчишка приходил к ней, или она шла куда-то и встречала его, - в общем, они как-то оказывались вместе, - и Тамерлан отправлялся с ней на прогулку. На прогулку по непонятным местам. Местам, где Света теряла тело, и тем не менее не становилась бесплотным наблюдателем происходящего… Происходящее в странных местах тоже было странным, напоминающим наркотические видения, запечатлённые художником-сюрреалистом. Жуткие существа обитали в кошмарных пейзажах: покрытые багровой чешуёй винторогие дьяволы, и огромные, поглощающие друг друга бесформенные сгустки протоплазмы, и богосквернящие пародии на людей - уродливые, со звериными чертами и повадками… Свете, пробирающейся смальчиком сквозь непонятно чей бред, не могли повредить эти ожившие страхи, и всё равно было страшно, и мерзко, и возникало чувство: всё здесь неправильно, всё должно быть иначе, всё можно как-то исправить и повернуть к добру и свету… Тамерлан - маленький Вергилий этого ада - вёл Свету дальше и дальше, показывая всё новые ужасы, и… И что-то он хотел от неё, но что - проснувшись она не могла вспомнить. Точно так же исчезала поутру память о собственной личности. Но оставались яркие картины кошмарных видений…
Все эти дни Света не понимала, что происходит. Неужели ей в подсознание впечаталась единственная и достаточно мимолётная встреча лицом к лицу с мальчишкой? Наяву - в минувшие четыре дня - она избегала встречаться с ним. Не то чтобы сознательно, но… Когда на горизонте появлялась знакомая снежно-белая шевелюра, у Светы как-то сами собой находились дела в иных местах.
Сейчас Света заподозрила страшное.
На самом деле она не проснулась. Всё, происходившее утром: как она открыла глаза и поднялась, как читала записку, как оделась, - лишь элемент сна. Лишь прелюдия к очередному кошмару. Она выйдет за дверь, мальчик возьмёт её за руку и поведёт в мир, полный крови и ужаса…
А если она действительно проснулась?
Если всё наяву?
Тогда…
Тогда всё ещё хуже.
Рука поднималась медленно, как чужая, как бесчувственный протез. Но поднялась и набросила крючок на дверь.
Пробежка в это утро не состоялась.
09 августа, 12:18, 350 км к северо-востоку от Пятиозерья
Собеседники сидели на принесённых в разорённую караулку ящиках, за чудом уцелевшим колченогим столом. Но внутри - в разгромленной и сожжённой административной зоне колонии строгого режима - едва ли нашлась бы и такая скудная обстановка.
- Дела - дерьмо. - Полковник не спал две ночи и благодушия это ему не добавляло. - Совсем дерьмовые дела, Клещ…
Клещом прозвали майора в далёкие курсантские годы. Они с полковником заканчивали одно и то же училище с разрывом в один курс и водили в те времена шапочное знакомство. Но за последние два года, с тех пор как служба снова свела их вместе, полковник ни разу не произнёс вслух старой клички… Сегодня - впервые.
Майор молчал, вопросительно глядя на непосредственное начальство. В его обведённых тёмными кругами глазах читалось одно желание - принять горизонтальное положение и выпасть на несколько часов из паршивой окружающей действительности. Наполненный нервным ожиданием вчерашний день и ночной штурм позволили майору подремать за последние сутки полтора часа - не больше и не меньше. Чутко подремать, вполглаза.
Полковник, так и не дождавшись вопроса от подчинённого, продолжил:
- Лесовоз нашли с сухими баками вот здесь. - Палец полковника ткнулся в крупномасштабную карту. - Триста с лишним километров к юго-юго-западу, двигатель холодный - брошен ещё утром…
"Как они в лесовозе-то вшестером разместились? - подумал майор. Это не грузовик, в кузове не прокатишься - за отсутствием такового. Разве что в кабину набились, как кильки в банку…"
- Почему не сработал перехват? - спросил он без особого интереса.
- Почему, почему… Тут каким-то козлам как раз вчера приспичило украсть машину леса, точнее - незаконно вырубить. Ехали в подходящем направлении, на таком же лесовозе… Ну, гибэдэдэшный вертолёт над ними завис, осветил - они фары погасили и удирать. К утру поймали, предотвратили, бля, расхищение капиталистической собственности…
- А "наши"?
- А "наши", как я понимаю, хитрый фортель выкинули. - Полковник раскрыл планшет и склонился над другой картой. - Смотри, какой зигзаг выписали… Ну кто мог подумать, что они практически назад, к колонии поедут? А они вот тут свернули, три километра бетонкой - и на шоссе. И покатили вперёд и с песнями…
- Никто за всю дорогу не попытался их остановить?
- Попытались… - Полковник помрачнел ещё больше. - Вот здесь, через полторы сотни километров. Патруль ДПС. Они ничего не знали - другой, бля, субъект федерации, никто не предупредил. Ну и расстреляли их в упор. С-суки…
- Та-ак… И сколько у них теперь стволов?
- Теперь - шесть. По одному на душу населения. К тому, что имели, ещё два ПМ и один АКСУ. Ну и плюс пара броников, баллончики с "черёмухой" и кое-что по мелочи… - Полковник помолчал. - А говорить будут, что упустили их - мы. Ты в том числе. И всем будет наплевать, что ты в это время административную зону штурмовал, и заложников спасал, и жён офицерских из-под заточек вытаскивал…
Полковник снова перевернул карту и его усталый, бесцветный голос неожиданно сорвался на крик:
- А говорить обязательно будут! Потому что вот тут, рядом, Пятиозерье!! И вокруг - сплошняком лагеря, и не такие, как здесь - пионерские!!!
09 августа, 12:18, ДОЛ "Варяг"
Граната не долетела до цели - упала на выстеленную хвоей землю, подпрыгнула рубчатым овальным мячиком, гибельным и опасным, способным через секунду исчезнуть, превратившись в чью-то смерть; прокатилась ещё немного и застыла.
Раздался хоровой вопль, делившийся на торжествующий рёв победителей и разочарованный стон-выдох проигравших.
- Шестнадцать метров восемьдесят сантиметров, - объявил Пробиркин, наклонившись к начерченным чуть в стороне меткам. - В этом соревновании победил отряд "Утята"!
"Утята" радостно загомонили, по сумме набранных очков они выходили на первое место, и оставался только самый последний тур - перетягивание каната.
СВ и Горлового за прошедшие дни осенила плодотворная идея: провести и, соответственно, отчитаться о проведении сразу двух игр. "Орлёнок" - для младших отрядов, "Зарница" - для старших.
"Вот так, - думал Закревский, - "орлятами" оказались "утята", даже если "осьминожки" их победят в этом самом канате… Ну, канат-то перетягивать зря Доктор придумал, это лишь тем пригодится, которые до штабных кресел дослужатся… там любят на себя тянуть. Остальным стоит поучиться воевать - без снарядов, без жратвы и в "хэ-бэ" по морозцу. И научиться терпеть, когда мордастые телеведущие будут обзывать их по ящику обидной кличкой "федералы", а если и процедят сквозь зубы слово "подвиг", то уж обязательно добавят "бессмысленный" или что-то вроде этого; а всякие радетели о правах будут проводить сборища в поддержку убийц и бандитов. Ещё надо загодя научиться спокойно реагировать на простую и короткую фразу: "Мы тебя туда не посылали!" И научиться всему этому куда труднее, чем метать гранату на шестнадцать метров и восемьдесят сантиметров…"
…Пробиркин спешил поскорее закончить "Орлёнок". У него выдался напряжённый день - кроме соревнований малышей, которые он организовывал и судил, Доктор собирался сегодня заработать небольшую сумму в прибавку к скудной зарплате. А потом, вечером, отправиться на дальний конец Большого озера, дабы привести в исполнение давно вынашиваемый план.
09 августа, 12:23, 350 км к северо-востоку от Пятиозерья
- Если будет как в Минводах - ты представляешь, что начнётся? Если хоть один из них хотя бы попытается взять детей в заложники, то там… - Палец полковника указал на потолок, но майор понял, что он имеет в виду отнюдь не чердак караулки и не ангельскую иерархию. - Там найдутся большие люди с большими звёздами на погонах - начнут давить, что спецназ ГУИНу не нужен, что надо всё по старинке, всё вернуть МВД… Помянут, будь спокоен, что "Торнадо" только с безоружными рабочими расправляться в силах, а бунт в колонии подавить толком не может.
При словах "безоружные рабочие" майор скривился. Вспомнил красно-кирпичное мрачное здание заводоуправления, где прошлым летом забаррикадировалась смещённая акционерами прежняя администрация, толпу пьяных и агрессивных людей в спецовках… Одинаковые, аккуратно заточенные на токарном станке, прутки толстой арматуры вруках "безоружных" рабочих тоже вспомнил. А журналистов, жадно снимавших действо и ославивших потом на всю страну "Торнадо", вспоминать не хотелось… Шакалов камеры и микрофона майор с тех пор ненавидел.
Полковник продолжал, словно прочитав его мысли:
- А уж пресса взвоет: газеты, телевидение… Но мы с тобой этого не увидим и не услышим. Мы далеко отсюда будем. На севере, где телеретрансляторов нет и газеты через два месяца доходят. Я - начкаром, а ты моим заместителем.
Как много слов и как больно они бьют по гудящим вискам… Майор обречённо вздохнул и наклонился к развёрнутой карте.
- А мы не порем горячку? - заговорил он после двухминутного изучения диспозиции. - Они ведь сами себя загнали в угол. До Пятиозерья недалеко, но тут два сплошных болота, и на втором стоит непр. Если же они дёрнутся западнее, к курортному побережью - упрутся в озеро, а оно шириной километров… - Майор секунду промедлил, оценивая масштаб и расстояние. - …Километра три с лишним. Даже если лодку найдут - будут как на ладони, для вертолёта лучше мишени не придумаешь. По-моему, они просто в Питер рвутся, затеряться и затаиться.