У полковника эти логические выкладки энтузиазма не вызвали.
- Я тут их дела глянул - уроженцев тамошних нет, но один осуждён Солнечноборским районным судом. Значит, мог там жить и знать местность; значит, может провести через болота; и, значит, мы тогда в дерьме по уши…
"…Как много "может" и "значит", - подумал майор, - но выводов нет… думайте, дескать, сами. А машина брошена несколько часов назад. С какой, интересно, скоростью можно пересечь болото, считающееся непроходимым?.. Километр за час? Да нет, наверное, медленнее…"
- Тогда чего мы ждём?
- Вертолёта. Я договорился - леспромхоз даёт МИ-8 на одну ходку, у тебя сорок пять минут, чтоб отобрать людей.
Майор, знавший, как буквально на вес золота ценилась в леспромхозе горючка для единственного вертолёта, удивлённо покачал головой. Одна ходка это двадцать пять бойцов; и что, спрашивается, будут они там делать почти на двухстах квадратных километрах леса?
Ребят учили штурмовать здания и освобождать заложников, а не выискивать следы на лесном мху. Да и он, майор, не Кожаный Чулок, если честно.
- Возьмёшь тридцать человек, потеснитесь. СП на два дня; палаток и спальников, сам знаешь, нет, но как-нибудь одну ночь прокантуетесь.
- Вертухаев бы пяток с собаками…
- Нет. Там, севернее, разворачивают "невод", все собачки задействованы. Тебе не надо бегать по следу, твоя задача - перекрыть подход к лагерям. При обнаружении стрелять сразу, им после ДПС терять нечего… Нам тоже.
09 августа, 13:09, ДОЛ "Варяг"
Прошедший огни и воды, помятый "уазик"-пенсионер был когда-то давно окрашен в тогдашние милицейские цвета - жёлтый и синий. В последнее время эмведешные автомобили стараются так не красить, по крайней мере в крупных городах, - должно быть, во избежание ненужных ассоциаций.
Но на перекраску машины старшины Вершинина начальство денег упорно не выделяло, клятвенно обещая при очередной серьёзной неисправности списать ветерана автопарка Солнечноборского РУВД и выдать участковому новый транспорт. Старшина не верил обещаниям (половина его коллег-участковых одолевала долгие версты своих участков пешком и на попутках). И умудрялся всякий раз при поломке реанимировать своего Росинанта, порой покупая запчасти из собственного кармана.
…Главные ворота лагеря оказались настежь распахнуты. Неодобрительно покачав головой, Вершинин проехал через них, подрулил к зданию администрации лагеря. Помешкал в кабине, застёгивая пуговицы мундира. Вылез и направился к дверям, тяжело ступая, вытирая одной рукой пот и держа в другой пухлую вишнёвую папку.
Горловой делал вид, что изучает разложенные на столе бумаги, а на самом деле мирно переваривал обед, направив на себя струю воздуха от настольного вентилятора.
- Здорово, Васильич! - Стукнув в дверь, старшина ввалился в кабинет, не ожидая разрешения, и размашистым жестом сунул начальнику широкую ладонь.
Горловой поморщился, но протянутую руку пожал. Уселся Вершинин опять-таки без приглашения. Обитое дерматином кресло с трудом вместило могучую тушу участкового, тут же демонстративно начавшего обмахиваться папкой.
Горловой поморщился ещё раз и повернул вентилятор, чтобы прохладный поток попадал и на негаданного гостя.
- Я к тебе по делу и ненадолго. - Вершинин всегда и всех, кроме непосредственного начальства, называл на "ты". - Тут у нас на севере района нескольких гавриков ищут, из Карелии сбежали, с лагеря, и будто бы сюда подались, вроде как местные. Не вериться что-то, у нас тут не отсидишься и не спрячешься, все на виду. Разве что у тебя, под пионеров замаскируются… Или под пионерок, хе-хе-хе…
Упоминание о пионерках привело старшину в игривое настроение, но начальник лагеря веселья не поддержал - выпрямился, сгрёб бумаги в аккуратную стопку и уставился на визитёра казённо-ожидающим взглядом.
Тот сделал вид, что не заметил холодного приёма и продолжил прежним свойским тоном:
- Ерунда это конечно, Васильич, но начальству сверху виднее, приказали принять меры - вот езжу, принимаю. Ты уж тоже подсуетись немного: ворота закрой, охранника посади, посторонних на территорию пускай поаккуратнее… Думаю, ненадолго всё это, дня два, три самое большее… Народу туда, к озеру-то Кузнецкому, нагнали кучу и отовсюду, у меня вон внештатников всех забрали, - на шоссе стоять, машины досматривать… А чем сильней суетня и чем больше людей дёргается, тем быстрей всё и заканчивается. Через неделю только афишки "разыскивается" будут на станциях висеть да в опорных пунктах. Ну да ладно, мне ещё в десяток мест надо, распишись-ка вот тут, что инструктаж прослушал.
И старшина протянул Горловому извлечённую из вишнёвой папки помятую разлинованную тетрадку, ткнул толстым пальцем напротив графы, где крупным размашистым почерком было написано: ДОЛ "Варяг".
- Подождите! - Начальник лагеря заговорил впервые с начала визита. Остро заточенный карандаш в его пальцах уставился на Вершинина, как маленькое копьё. - У нас, да и у "Бригантины" тоже, на завтра назначена игра "Зарница". В лесу. Так что же: отменить?
- Ну, я вашими играми не командую, не запрещаю и не отменяю. Моё дело довести информацию. Ты уж сам дальше решай, по обстановке. А она пока спокойная, это там, севернее, все носом землю роют. До нас весь раздрай не докатится. Но мне думается, если что и будете проводить, то поблизости, далеко в лес не забирайтесь. И с огнём не шуткуйте - всё сухое, как порох вспыхивает, от одного окурка на сотни гектаров полыхнуть может…
…Горловой посмотрел вслед удаляющемуся "уазику" и набрал трёхзначный номер вожатской. СВ оказалась на месте.
- Галина Андреевна? Вы не могли бы сейчас подойти ко мне? У нас тут небольшие проблемы, надо бы объявить режим-два…
Горловой всегда отличался хорошим чутьём, но его оценка возникших на горизонте проблем оказалась слегка заниженной.
Глава 2
09 августа, 13:09, ДОЛ "Варяг", библиотека
- Ну всё. - Ленка решительно поднялась. - Пойду и отдамся… (она сделала паузу и озорно посмотрела на Свету)…в добрые руки Доктора Пробиркина.
Пробиркин был талантливым парикмахером-самоучкой и недорого брал за свои услуги, чем и пользовались многие из его знакомых, в том числе Астраханцева.
- А я попробую поспать, если получиться, - неуверенно сказала Света. - Последние ночи никак не могу выспаться, постоянно кошмары грезятся…
Это было правдой лишь отчасти. Сны снились ей каждую ночь, случались среди них и кошмарные. Но не они стали главной причиной сна в "тихий час". Просто Свете хотелось просыпаться - хоть иногда - зная, где она проснулась.
И - кто она.
09 августа, 13:56, ДОЛ "Варяг"
Мальчик по имени Тамерлан шёл по опустевшему в тихий час лагерю на вид совершенно бесцельно. Ему встречались на пути вожатые и воспитатели, куда-то важно прошествовал со свёрнутой простынёй под мышкой плаврук Пробиркин, но никому не пришло в голову поинтересоваться, по какой надобности мальчик гуляет здесь в одиночку, а не находится согласно распоряжения начальника лагеря в своей палате, отбывая обязательный послеобеденный сон или занимаясь тихими играми. Взгляды встречных равнодушно скользили по нему, устремляясь дальше, и едва ли кто-нибудь из них мог вспомнить через минуту, что мимо проскользнула невысокая и стройная фигура.
Но один из встреченных мальчиком внезапно остановился и застыл, как маленькое рыжее изваяние - статуя напряжённого, готового к бою кота. Всё происходило как тогда, в первую их утреннюю стычку, но не было рядом Горлового, Светы и Хайдарова, и Тамерлан шёл прямо, не меняя темпа и направления, не обращая внимания на угрожающую позу Чубайса.
Между ними осталось всего шесть мальчишечьих шагов… пять… четыре…
Кот сжался ещё туже, хотя это казалось невозможным, как невозможно сжать ещё хоть сколько-нибудь взведённую до предела, готовую к удару пружину.
Три шага…
Тамерлан сделал лёгкое, отметающие движение ладонью левой руки - так в дружеском споре отметают доводы собеседника…
И кот прыгнул.
Бросок был не просто стремительный, а неуловимый для человеческого глаза, который смог бы различить только смазанную рыжую полосу. Прыгнул Чубайс не вперёд, а в сторону, совсем не туда, куда перед тем нацелилось его сведённое судорогой тело. Пронёсся рыжей молнией через лужайку и исчез в кустах, окружавших подсобку.
Двое пареньков из восьмого отряда, украдкой смолившие одну на двоих сигарету в этих зелёных зарослях, удивлённо охнули - небывалым прыжком, пролетев по воздуху не меньше шести метров, кот буквально ввинтился в верхний угол окна, в самую "девятку". Там Степаныч уже несколько дней не мог собраться заделать отверстие от выпавшего куска стекла - треугольное, с волнистым краем…
Тамерлан продолжил свой путь, не обратив внимание на выходку кота.
Шёл, не глядя по сторонам, направляясь к только ему ведомой цели и, похоже, слегка удивился, когда дорогу ему преградило невысокое, широко расползшееся многочисленными пристройками здание - Старый дом. В нём размещались помещения всевозможных кружков, а также изостудия, библиотека, бывшая ленинская комната, переименованная ныне в кабинет актива лагеря… До обеда Старый дом наполняло голосистое и озорное население лагеря, но теперь - в тихий час - был он тих и пустынен.
Старые, скрипучие доски крыльца не издали ни звука под белыми кроссовками. Мальчик зашёл внутрь. Постоял несколько секунд, смотря перед собой, словно ожидал что-то увидеть в полутьме длинного коридора. Пожал плечами и свернул налево, в другой коридорчик, коротенький, упиравшийся в дверь с надписью "Библиотека".
Дверь отворилась (что удивило бы Свету, закрывшую замок на два оборота ключа); Тамерлан прошёл неслышными шагами через унылую пустоту читального зала и опустился в лёгкое плетёное кресло, стоявшее за столом библиотекаря. И застыл, полузакрыв глаза, сидел неподвижно, как будто задремав, но мышцы были напряжены больше, а дыхание слышалось чаще, чем у спящего или дремлющего человека…
Он не слышал шагов и голосов, раздавшихся в большом коридоре (или не обращал на них внимания), не заметил прильнувшей к окну библиотеки любопытствующей девчоночьей мордашки.
Время не определено. Окрестности ДОЛ "Варяг"
До поворота русла оставалось совсем немного, берег спускался здесь широкой песчаной осыпью, доходящей почти до самой воды.
Шаги давались с трудом, ноги вязли в горячем песке. Прибрежные сосны тянули к лицу ветки с масляно поблёскивающей смолистой корой - наяву такого не бывает, наяву сосновые сучья и ветви начинают расти из стволов высоко от земли, но это был сон. Одно из тех неприятных сновидений, когда малая часть сознания понимает иллюзорность происходящего, но человек продолжает действовать так, будто перед ним самая взаправдашняя реальность…
Воздух - тягучий и клейкий, как невидимый прозрачный сироп, - расступался медленно и неохотно. Но Света не останавливалась, уверенная что там, за поворотом, откроется что-то важное и нужное; то, что даст ответы на все вопросы и… Она вдруг поняла с внезапной ясностью, что не хочет ничего узнавать и ни о чём спрашивать, что просто боится узнать (но что?.. что?).
Ничего особенного за поворотом не открылось. Тот же песчаный берег, только не освещённый вечерним, всё ещё жарким солнцем… Целящаяся в лицо хвоя здесь казалась тёмной, мрачной и загадочной…
Белоголовый мальчик сидел на толстом корне прибрежной сосны в спокойной позе человека, настроившегося на долгое, очень долгое ожидание и равнодушно смотрел на воды лениво журчащей, почти пересохшей речки.
У Светы появилось убеждение, что она должна сейчас подойти к нему и… спросить? что-то сделать? - она чувствовала, что знает, но знание оставалось где-то рядом, воспринималось неощутимо, как чужой взгляд в спину, и не было подходящих слов и мысленных образов, чтобы выразить даже для себя самой неизвестно откуда всплывающее чувство…
До сосны оставалось всего несколько шагов, но она всё ещё не могла понять, что должна сделать…
Мальчик по имени Тамерлан легко и непринуждённо соскользнул на песок и посмотрел на неё без удивления, вообще без всякого выражения. Спросил будничным тоном:
- Ты кто?
- Я?..
Вопрос прозвучал странно и неуместно. А за усталым и равнодушным тоном Света почувствовала напряжённое ожидание чего-то… Казалось, что Тамерлан сидит здесь давным-давно, спрашивая всех проходящих, но никто не дал правильного ответа…
- Не знаю, - честно ответила она.
- Это хорошо, - кивнул он то ли её словам, то ли своим мыслям.
- ????
- На самом деле никто не знает, - терпеливо стал объяснять Тамерлан, - но почти все думают, что знают - и не узнают никогда. Но ты - просто забыла. И должна вспомнить. Постарайся.
Последние слова прозвучали почти просительно.
- Но что, что я должна вспоминать?! И почему?!!
- Потому что рвутся нити… - Первую часть вопроса Тамерлан проигнорировал, а на вторую ответил совершенно непонятно. - Рвутся всё быстрей; и больше некому с этим покончить. И здесь станет жарко. Чувствуешь?
Он откинул голову назад и сильно втянул ноздрями воздух. Откуда-то, сначала легко и неуловимо, а теперь гораздо сильней, тянуло горелым. Света передёрнулась - неприятный запах, пылающие в костре или печке поленья пахнут не так. Такой дым может идти от дома, в котором горят стены - старые стены, впитавшие беды и радости многих поколений; в котором горят вещи, помнящие тепло многих рук; и в котором горят люди…
Свете стало не по себе. Действительно, приближалось что-то страшное, - невидимое, но ощутимое. Это сон, напомнила она себе, всего лишь сон, - но легче от напоминания не стало.
- Здесь уже и без того жарко, - зло и решительно заявила Света. - Из-за этой проклятой жары никак не выспаться, кошмары всякие мерещатся… И вот вам новый подарок - является в послеобеденный сон философствующий шестиклассник и занимается романными пророчествами.
- Это хорошо, - снова повторил Тамерлан. - Многие до конца так и не понимают, что спят…
"Ну всё, - подумала Света, - не хватает ещё устроить разборку, кто из нас кому снится. Достаточно. Сейчас я закрою глаза, сделаю шаг в сторону - и проснусь".
- Думаешь, получится? - с интересом и сомнением спросил Тамерлан. - Это ведь непросто - выбрать нужную сторону…
Она не ответила. Круто развернулась, зажмурила глаза и сделала шаг, набрав полную грудь воздуха и сказав про себя: "Я просыпаюсь!" - старый, с детства проверенный способ сбежать из сна, который перестал нравиться. (Во многих её нынешних кошмарах он не смог помочь, но в тех снах, казавшихся чужими, она смотрела на всё со стороны, никак не ощущая себя.)
…По открывшимся глазам ударила темнота - полная и абсолютная, вовсе не такая, что бывает, когда просыпаешься в тёмной комнате - совершенное отсутствие не света, а вообще чего-либо.
Проснуться не получилось, и Света сделала ещё один шаг - под ногами ощущалось что-то твёрдое и ровное, но невидимое.
Направление не имело значения в этом странном месте, и с тем же успехом можно было никуда не идти, но она шагала, уверенная что скоро увидит (что? кого?) - ощущение ускользающего, скользящего где-то рядом, на грани восприятия, но неуловимого знания становилось уже привычным…
И она увидела: нечто, похожее на маленький белый крестик, подвешенный на бездонно-чёрном фоне.
Света шла прямо к нему, он увеличивался в размерах чересчур быстро, гораздо быстрее, чем можно было объяснить её приближением, и превратился в человеческую фигуру в белом, крестообразно раскинувшую руки в чёрной пустоте.
Света остановилась - фигура продолжала приближаться, не делая при этом ни единого движения. Света круто развернулась - фигура по-прежнему оставалась перед ней, увеличившись в размерах. Уже можно было различить отдельные детали и понять, что это женщина. Света закрыла глаза, но ничего не изменилось - белый силуэт надвинулся почти вплотную. Света не сразу, с трудом, узнала Астраханцеву. Волосы её оказались почему-то не рыжими, а абсолютно белыми, такими же, как у Тамерлана; лицо с закрытыми глазами тоже было мертвенно-бледным - ни следа румянца или загара.
Они стояли почти вплотную, на расстоянии вытянутой руки.
Света, раз уж видению нисколько не мешали плотно зажмуренные веки, решительно открыла глаза, и тут же; словно отражая это движение в зеркале, Ленка сделала то же самое.
Зрачков у неё не было видно - белки глаз не отличались по цвету от волос и белоснежной блузки - безжизненный взгляд мраморной статуи. Неподвижное прежде лицо зашевелилось. Казалось, Ленка пытается что-то сказать и не может. Белые губы широко и беззвучно раскрылись, и мгновение спустя из них хлынула прямо на Свету тугая струя крови. Тёмной, почти чёрной крови, пузырящейся и почему-то холодной как лёд…
Она проснулась от собственного крика, очумело вскочив с застеленной кровати, на которую легла не раздеваясь.
Безмолвный кошмар ещё стоял перед глазами, живо и отчётливо, как часто случается с последними перед пробуждением фрагментами сна.
Света подняла руку и машинально отёрла лоб, почти уверенная, что глаза ей заливает Ленкина кровь, но это, конечно, оказался пот, всего лишь холодный пот.
Глава 3
09 августа, 14:21, 12 км севернее Пятиозерья
Майор по прозвищу Клещ покинул вертолёт последним - мягко спрыгнул на каменистую почву, игнорируя приставленную дюралевую лесенку. Тело сразу отозвалось на этот лёгкий, изящный прыжок; откликнулось не болью, но напоминанием о том, что сорок два года - это всё-таки сорок два года, и нечего утешаться тем, что ещё можешь сделать пару-тройку бугаёв вдвое себя моложе…
Поспать в вертолёте, как надеялся майор, не удалось.
Срезая путь, летели над Ладогой, над которой тихо не бывает - почти всю дорогу трясло и болтало. Даже знаменитый своим феноменальным умением спать капитан Дерин по прозвищу Минотавр всю дорогу бодрствовал, не желая, как сам объяснил, отправляться сонным в гости к Нептуну или кто там на дне Ладоги за главного…
Вертолёт улетел сразу, не задерживаясь.
Торнадовцы выстроились поодаль, в тени молодых сосен. Майор стоял перед плотным строем, дожидаясь, когда затихнет в отдалении рёв двигателя, и размышлял, как довести бойцам вводную информацию. А то после двух суток изматывающей работы, вместо законного отдыха намечается весёлая перспектива: пойди туда, не знаю куда, поймай того, не знаю кого.
- Значит так, парни, - заговорил он, когда улеглись последние пыльные смерчики, и в небе смолк удаляющийся рокот. - Менты опять сели в лужу, дали уйти шестерым нашим клиентам. Те ушли на лесовозе и с оружием, по дороге завалили пару лопухов из ДПС.