* * *
Текст сопроводительного письма, написанного по-тибетски, но также имевшего дубликаты на китайском, хинди и некоторых других языках.
Братство Желтых Одежд, духовным наставником коего я являюсь, издревле славится тягой к знаниям, ибо они просветляют наш внутренний взор. Личности, особенно отличившиеся на стезе постижения мироустройства, заслуживают уважения и должны почитаться как теми, кто уже близок к завершению своего пути, так и теми, кто все еще движется по нему или находится в самом его начале.
Носитель сего письма, чужеземный ученый, называемый Ши Же-Мэном у нас и в Китае, а на своей родине известный как Сен-Жермен, обладает обширнейшими познаниями в любой из ныне известных нам наук, а посему принимать его надлежит с любезностью и уважением, ибо нет такого вопроса, на который бы у него не сыскался достойный ответ. Читающий эти строки да возликует, ибо ему предоставляется уникальнейшая возможность лично удостовериться в том.
Уверяю, что Ши Же-Мэн - отнюдь не поверхностный или простодушный собиратель познаний, но именно человек, глубоко проникающий в сущность того, что он познает. Он не выдает себя за философа, однако философии в нем много больше, чем в изрядном числе мудрецов. Часы, проведенные с ним, духовно обогащают, ему хочется внимать и внимать.
Доверительность, установившаяся между Ши Же-Мэном и мной, позволяет мне заявить, что заслуживший его приязнь человек обретет в нем верного друга, чуждого фальши, льстивости или корыстолюбия. Не упускайте возможности сблизиться с ним, если, конечно, судьба вам ее предоставит.
Добавлю еще, что моя жизнь была бы куда беднее, если бы наши дороги не пересеклись.
Пусть не знает зла ваша карма.
Сгий Жел-ри, духовный наставник ламасерии Бья-граб Ме-лонг йе-шиз.
Начертано собственноручно.
ГЛАВА 9
Торговцы в розницу и лоточники перетащились поближе к реке, тщетно пытаясь спастись от жары - такой влажной и удушающей, словно какому-то великану вздумалось наложить на весь город горячий компресс. После полудня многие лавки позакрывались, и досидеть за прилавками до заката отважились лишь отдельные чудаки, к каковым, видимо, относился и старик-ювелир, только-только собравшийся запереть двери своего прибежища на ночь. Никто в этот день так и не соизволил к нему заглянуть, ароматы сандала и специй, мешаясь с кислыми запахами уборной, нагоняли одуряющую дремоту. Настало время вернуться в лоно семьи и наконец-то прилечь, неторопливо вкушая охлажденную смесь сквашенного молока с фруктовыми соками. Сглотнув слюну, старик потащился к дверям, и тут на пороге лавки возник незнакомец.
- Понимаю, что уже поздно, - произнес он со странным акцентом, но на наречии высшей касты браминов. - И все-таки удели мне немного времени. Думаю, оно пройдет не без пользы.
Несмотря на жару и усталость, старику сделалось любопытно. Незнакомец явно был иностранцем, о том говорили и цвет его кожи, и черное одеяние, и нагрудный диковинный знак. Темные выразительные глаза посетителя иронически щурились.
- Конечно, мне следовало заглянуть к тебе днем, но этот зной… он просто невыносим. Если хочешь, я навещу тебя утром, однако было бы лучше начать разговор сейчас. - Его голос - мелодичный и низкий - завораживал, и старик выжидающе хмыкнул. Незнакомец потеребил поясной кошелек. - Правда, я пришел не купить, а продать, и все же, надеюсь, мое предложение покажется тебе интересным.
Очарование мигом развеялось. Ювелир удрученно вздохнул.
- И впрямь уже несколько поздновато, любезный. Я закрываюсь, но завтра с утра…
- Взгляни сам, - сказал иностранец.
На его ладонях лежали шесть драгоценных камней. Самый малый из них превосходил по размерам ноготь большого пальца руки, а два самых крупных… ювелир задохнулся. Желтый алмаз мог затмить все алмазы в короне раджи, но старика более взволновал другой минерал.
- Рубин? Такой огромный? - прошептал он, опасливо протянув вперед руку, чтобы ощупать слегка жирноватую поверхность камня.
Иностранец позволил себе улыбнуться.
- Я прибыл сюда несколько дней назад и рассчитывал двинуться дальше - на запад…
Ювелир покачал головой. Ситуация в западных землях была незавидной. Незнакомец, словно бы заглянув в его мысли, кивнул.
- Знаю, - сказал он недовольно. - Персия втянута в разрушительную войну. Орды кочевников попирают ее, ехать туда нет смысла. Вот почему я и хочу продать эти камни. Деньги, вырученные за них, позволят мне сносно провести здесь какое-то время.
Сносно! Человек, обладающий такими сокровищами, может жить лучше раджи. Должно быть, у посетителя большая семья, раз он решился расстаться со своим достоянием.
- Я одинок, - сказал незнакомец, - и многого мне не нужно. Порядочный дом, несколько слуг. - Он покосился на лампы, горевшие в глубине помещения. - Пожалуй, тут темновато. Не пройти ли нам к свету?
Трепет, с каким старик-ювелир подносил камни к огню, был сродни религиозному благоговению. Он осмотрел поначалу два небольших алмаза, один - голубоватый, другой - чистой воды, затем взялся за изумруд, в зеленой толще которого играли синие искры. Четвертым был сапфир, он казался черной звездой, и, возвратив его, старик жалостно всхлипнул. У него не хватало решимости прикоснуться к крупным камням.
- Ну же, - ободряющим тоном сказал незнакомец, - убедись и в их чистоте.
Старик-ювелир кивнул, принимая испускавшие чарующее свечение камни.
- Они… изумительны, - прошептал он наконец. - Их качество безупречно.
- Да. - Иностранец упрятал всю партию в кошелек. - Мне нравится твоя честность. Ты даже не сделал попытки убедить меня в том, что мои камни ущербны или что в настоящее время ты не склонен что-либо покупать.
- Ах, - старик помрачнел. - Почтенный уже побывал у Чандри. - Он опустил веки, уклоняясь от взгляда внимательных глаз.
- Галька, подобранная на дороге, стоит дороже того, что он мне предлагал, - произнес иностранец, и ювелир невольно вздохнул.
- Человек, владеющий такими сокровищами, не может не знать им цену, - хмуро пробормотал он. - А потому, скажу прямо, не представляю, смогу ли я их купить. Я почитал бы за счастье даже выступить в роли посредника, чтобы любоваться ими, пока не сыщется покупатель, однако ты ведь желаешь получить деньги сразу, разве не так? И хотя, разумеется, я не беден, столь крупной суммы мне в одночасье не наскрести.
Сказанное, казалось, не слишком встревожило незнакомца.
- Сколько тебе надо времени, чтобы предложить мне разумную цену?
- Разумную для кого? - спросил ювелир со смешком. - Для тебя, уважаемый, или же для меня?
- Я хочу совершить сделку, выгодную для нас обоих. Но уверток не выношу. - Незнакомец помедлил, и пауза придала его словам особую вескость. - Итак?
- Завтра я переговорю со своей родней и, пожалуй, в этот же час смогу сообщить тебе о нашем решении. - Старик вдруг осознал, как ему хочется приобрести эти камни, и чужак это, видимо, понял.
- Завтра к закату я буду здесь. - Чужак повернулся к дверям. - Предупреждаю, если кому-то из твоих родичей или слуг вздумается пойти по моему следу, ты более никогда не увидишь меня.
- Подобное не в моих правилах, уважаемый, - солгал ювелир.
- Смотри же. - Незнакомец вышел из лавки и исчез в удлиняющихся вечерних тенях.
Ювелир остался один, спрашивая себя, не приснилось ли ему все случившееся. Но он ведь прикасался к этим камням. Его пальцы помнили их гладкость и вес. Старика внезапно бросило в холод. Незнакомец обещал прийти завтра, однако отсрочка ничего не решала. У него нет возможности дать ему мало-мальски достойный ответ. Ювелир стиснул зубы. Даже два самых мелких алмаза в предложенной партии стоят много больше того, что он может вытряхнуть из родни. Нужны деньги, и много. Но где же их взять? У раджи Датинуша? Тот, конечно, богат, но имеет ли право ничтожный торговец беспокоить светлейшего князя по пустякам?
Оглаживая бородку, старик вышел на улицу в надежде, что ему будет подан какой-либо знак. Небеса уже потемнели, но розовое закатное пламя все еще освещало пустынную базарную площадь, где металась чья-то несмышленая козочка, тщетно пытаясь порвать веревку, удерживающую ее. Раджа Датинуш слывет человеком разумным, однако трудно сказать, как на него подействует известие об инородце, в чьем кошельке хранятся сокровища, приобретение каковых может изрядно опустошить даже княжескую казну.
Козочка, встав на дыбки, сорвалась-таки с привязи и, задирая коротенький хвостик, понеслась по дороге, ведущей к княжескому дворцу.
Это был знак, и старик его понял. Он поспешно вернулся в лавку и прошел в помещение, где стояли железные ящички, ножки которых были вмурованы в каменный пол. Проворно открыв одну из укладок, ювелир принялся выбирать украшения. Золото тускло мерцало в его подрагивающих руках. Нагрудная цепь, пара изящных браслетов и несколько тонких колец весьма подходили к случаю, но, немного поколебавшись, старик решился добавить к ним перстень с черными жемчугами. Конечно, кое-кому он кажется мрачноватым, однако с его приобретением лавка удвоила обороты, и все дети, хвала небу, живы, так что доброй силой, в нем заключенной, не стоит пренебрегать. Старик замкнул сундучок, погасил все светильники, затем закрыл свою лавку и двинулся в путь.
Дворец раджи был невелик, но ему придавали величия роща и горы, а также река, огибавшая широкие крылья террас. Он казался звездой, сиявшей над маленьким княжеством, и все обитатели плодородной долины с восторгом и гордостью поглядывали на него.
У ворот старика задержали. Старший стражник вел себя очень заносчиво, но в конце концов вызвал раба. При входе в княжеские покои гостя встретил величественный дворецкий, он провел его сквозь анфиладу великолепно отделанных помещений к круглому залу, сверкавшему золотом полированных стен.
В дверях зала дворецкий помедлил.
- Ювелир…
Он вопросительно глянул на старика.
- Нандалас, - прошептал тот.
- Ювелир Нандалас, - сказал, возвышая голос, дворецкий и жестом велел посетителю выйти вперед.
Раджа Датинуш сидел на возвышении, заваленном великим множеством самых разнообразных подушек.
- Да? - сказал он, зачерпывая из глубокой вазочки мед и лениво размешивая его в небольшой чашечке с соком.
Нандалас, склонившийся в подобострастном поклоне, поднял глаза.
- Прости, о светлейший. Лишь дело исключительной важности заставило меня потревожить тебя, иначе бы я никогда не осмелился…
- …Настаивать на аудиенции, - закончил скучающим тоном раджа. - Похоже, все мои подданные занимаются лишь исключительными делами. Ну-ну, продолжай. - Раджа откинулся на подушки, поднося чашку ко рту. От его плотно сбитого тела веяло силой, в глубинах тесно посаженных глаз таились ирония и печаль.
Слегка озадаченный Нандалас вновь поклонился.
- Великий раджа, я простой ювелир, однако, смею надеяться, клиенты меня уважают. Как за доброе имя, так и…
- Я знаю, - прервал посетителя Датинуш. - Ты и твои братья… у вас превосходная репутация. Продолжай.
Нандалас растерялся.
- Но… Разве взор могущественных владык обращается к тем, кто копошится в придорожной пыли?
- Во-первых, - лениво пояснил Датинуш, - и владыки, и их домочадцы склонны приобретать драгоценности чаще, чем кто-либо другой, и потому разбираются, у кого лучше выбор. Во-вторых, в записях о ювелирных закупках, делаемых нашей семьей на протяжении многих веков, твое родовое имя мелькает достаточно часто. - Раджа поставил чашку на стол и вытер нафабренные усы. - Это правителям больших государств простительно ничего не знать о своих подданных, ибо тех слишком много. Я же позволить себе такую роскошь не могу. По крайней мере, до тех пор, пока магометане не перестанут теснить нас. - Он недовольно воззрился на старика. - Зачем ты пришел? Что у тебя за дело?
- Ах… - Мысли старика совсем спутались. - Я… - Он прочистил горло. - Сегодня вечером в мою лавку вошел человек и предложил купить у него камни. - Скучающее выражение в глазах раджи заставило ювелира заторопиться. - Это был инородец, с Запада, как я понял, он много путешествовал… да. Его драгоценности… те, что он мне показал… они… они…
- И что же они? - Раджа поднял бровь. - Никак не пойму, о чем ты толкуешь? Инородцы у нас не редкость. Им разрешается торговать. Что, его камни - фальшивка? - Он снова наполнил чашечку соком, но пить пока что не стал и потянулся к вазочке с медом.
- Нет, не фальшивка! - выпалил вдруг Нандалас. Вздрогнувший Датинуш положил ложечку в вазу. - Великий владыка, они удивительны, его камни. Всего их шесть: черный сапфир, потом с синим проблеском изумруд, потом два - один с легкой дымкой - алмаза и еще два камня… невероятно больших. Первый - желтый - крупней бриллианта, вделанного в твою княжескую корону.
- Крупней? - недоверчиво спросил Датинуш.
- Много крупней. - Нандалас вдруг запнулся, браня свой порыв. - Я не видел его в солнечном свете, - пробормотал он уклончиво, но собеседник все понял и усмехнулся, приглаживая усы.
- А что с его качеством? Наверняка заурядные камешки не заставили бы тебя броситься ко мне со всех ног.
- Качество превосходно. И у алмазов, и у изумруда с сапфиром, и у рубина. Последний - второй по величине в партии, но все равно сравним с небольшим куриным яйцом. - Старик неловко затеребил расшитый кушак. - Я сам бы купил эти камни, но не располагаю такими деньгами… и я, и мои братья… да и, потом, даже купив эти сокровища, кому, кроме тебя, мы смогли бы их перепродать?
- И ты пошел прямо ко мне? - уточнил Датинуш.
- Да, ибо, не сделав этого, я обрек бы свое семейство на гибель! - вскричал ювелир. В его глазах, одновременно и жалких, и дерзких, мелькнуло безумие.
Раджа Датинуш покачал головой.
- Почему?
Старик помедлил, подыскивая слова.
- Так вышло бы, господин. Ты ведь понимаешь в камнях и знаешь, как велика их сила. Для тех, кто к ним неравнодушен, они делаются дороже и братьев, и сыновей. Они - живые, у них своя плоть, своя кровь. Увидев свечение в недрах рубина, я… я закипел, как юноша, предвкушающий восторги любви. Что говорить, большинство драгоценных камней имеют изъяны. Неправильность формы, грубая полировка, мельчайшие трещинки, сколы - тут много всего. Порой и из тысячи штук не выберешь совершенный образчик. А их было шесть! - Старик умолк, ощущая, как бешено колотится его сердце. - Шесть идеальных камней, господин!
- Шесть, - медленно повторил раджа. - А принес их один человек?
- Да, - пылко подтвердил Нандалас. - Он вошел, когда солнце клонилось к закату. Признаться, я поначалу заподозрил его в шельмовстве. Ведь скудное освещение - большое подспорье тому, кто пытается сбыть что-то негодное. Но все пошло по-другому. Мой гость сам убедил меня поднести камни к светильникам. Так поступает лишь тот, кто предлагает отменный товар. - Глазам старика сделалось горячо. Он вспомнил, как откликалось на внешний свет сияние в толще рубина, и чуть было не сронил непрошеную слезу.
- Каков же он был, этот твой гость? - спросил Датинуш с нетерпением, явственно выдававшим, что в нем просыпается интерес.
- Он инородец, как я уже говорил, о достойный. Черное одеяние и никаких украшений, кроме нагрудного знака на серебряной и довольно массивной цепи. Знак странный, подробно его рассмотреть я не смог. Кажется, это диск… зачерненный, крылатый. Пришелец изъяснялся на языке высшей касты браминов, несколько старомодном, но правильном, - вот, собственно, все.
- Возможно, его обучал кто-то из наших вытесненных на Запад семейств, - предположил Датинуш.
Расширение Делийского султаната поломало множество судеб, хотя магометане и проявляли терпимость к вероучениям завоеванных княжеств, порицая в них лишь буддистское равнодушие к мирской суете. И все-таки до чего ж это нелегко - сохранять добрые отношения как с султанатом, так и со своими высокородными соплеменниками с другой стороны!
Раджа удрученно вздохнул, и вздох его был неправильно истолкован.
- Ты прав, о великий владыка! - всполошился старик. - Я мало что сумел вытянуть из этого человека. Каюсь, меня интересовали лишь камни, но я непременно узнаю его. Даже в нашей одежде, ведь он очень приметен. Истинно говорю, я узнаю его!
Раджа Датинуш мысленно покривился, но сказал то, что был должен сказать:
- Опиши-ка мне этого инородца подробней, чтобы стража моя не даром ела свой хлеб.
Нандалас зажмурил глаза, на лице его проступили морщины. Он виноват перед князем, ему надо загладить вину.
- Он примерно того же роста, что и ты, о достойный, хотя в телесах суховат. Впрочем, он и не тощ, у него широкая грудь. - Старик покусал губы. Надо было сказать о таинственном незнакомце что-то еще! Надо… но что же, что же?! - У него прекрасные руки - со сравнительно длинными пальцами, хотя сами кисти не велики. Волосы темные, слегка вьющиеся, а глаза… - Ювелир встрепенулся. - Его глаза необычны. Других таких я еще не встречал.
- Необычны? - прищурился Датинуш. - У них что - особенный цвет или форма?
- Они темны, как колодцы, и притягательны, словно бездна, их цвет невозможно определить. - Старик понурился, не в силах взглянуть на князя.
Раджа же глядел на своего гостя с растроганной грустью. Тот вел себя так, словно и впрямь стоял перед кем-либо из великих владык. Но это было не так: уже четыре колена родичей князя не носили титула магарадж, утратив власть, богатства и земли, а сам Датинуш правил осколком древнего королевства, пользуясь попустительством Дели и удачным стечением обстоятельств. Он действовал осмотрительно, ему пока что везло. Впрочем, в сравнении с участью, постигшей многих индийских властителей, Датинуш мог почитать себя даже счастливым. Единственной и неотступной печалью его была недавняя гибель последнего сына. Дочь, когда и ему придется уйти в иной мир, не сумеет противиться султанату, и княжество у нее отберут.
Встряхнувшись, раджа вдруг осознал, что старика убивает его молчание, и торопливо сказал:
- Ты сделал что мог. Твой клиент действительно необычен.
Ювелир судорожно вздохнул.
- Благодарю, господин.
- Ты ведь еще увидишься с ним?
- Непременно. Завтра у нас назначена встреча. Именно потому я и здесь, - боязливо напомнил старик. - Мне надо сделать ему предложение. Разумное, о достойный, он знает цену камней.
- Ну и чего же они все-таки стоят? Говори, не стесняйся.
Старик потер в раздумье губу.
- Порядка четырех-пяти мер золотом, - выдохнул он и зажмурился, ведь сумма казалась немыслимой даже ему самому.
- Зерновых мер? - уточнил Датинуш. - Должно быть, эти камни и вправду великолепны. Пять мер золотом. - Он рассеянно оглядел свои руки, потом сложил их на груди. - Завтра ты скажешь своему инородцу, что не имеешь таких денег, и посоветуешь ему явиться ко мне. Уверь его, что тут он найдет самый радушный прием, если, конечно, не замедлит с визитом. Намекни, что промедление могут принять за неучтивость. Сделай так, Нандалас, и заслужишь мою приязнь, а вместе с ней и достойное вознаграждение. Кроме того, тебе следует известить инородца, что я хочу купить его камни и дам за них то, что он спросит, если они воистину хороши.