- Секретарь совета пошлет солдат в Мао-Та, - закончил его мысль Сен-Жермен. - Уверен, военачальница Тьен окажет им самый радушный прием.
По коридору пронесся внезапный порыв сквозняка, вдали послышались приглушенные голоса, они приближались. Минутой позже в дверном проеме, церемонно кланяясь, возник знакомый писец. Судья нахмурился и вышел за дверь, чтобы выслушать его сбивчивый шепот. Сен-Жермен, не двигаясь, наблюдал.
Наконец судья обернулся и отрывисто бросил:
- Твою одежду сейчас принесут.
- И охранную грамоту? - уточнил Сен-Жермен.
- С ней все в порядке!
Раздраженный чиновник захлопнул дверь и, громко топая, удалился.
Через какое-то время дверь отворилась вновь. Через высокий порог шагнул Руджиеро с вычищенной и аккуратно разглаженной одеждой своего господина в руках.
- Они утомили тебя? - спросил Сен-Жермен, одеваясь.
- Мало вопросов и много угроз, - спокойно отозвался слуга.
- Тебе не причинили вреда?
Руджиеро немного помедлил.
- Нет.
Сен-Жермен нахмурился.
- Чем ты обеспокоен?
- Мы лишаемся троих верховых. - Не дождавшись ответа, Руджиеро продолжил: - Они сказали, что отберут и повозки.
- Первое вероятно, - сказал Сен-Жермен. - Второго же не случится.
- Вот как? - Отклик звучал недоверчиво. Слуга ожидал пояснений.
- Оказалось, что достойный судья неравнодушен к западному искусству. Наши мозаики останутся у него. - Лицо Руджиеро окаменело. - Ты все понял?
Слуга молча подал хозяину гетры.
Натягивая их, Сен-Жермен ощутил хруст в районе груди и запустил руку за ворот камзола.
- Ага! - Он вынул из потайного кармана пакет, завернутый в промасленную бумагу. - Наша охранная грамота, полагаю?
Руджиеро подал хозяину сапоги.
- Писец долго читал ее, потом положил на место.
Глаза Сен-Жермена странно блеснули.
- Все в порядке, не так ли?
- Я решил удостовериться, что к ней ничего не добавлено, - помолчав, произнес Руджиеро.
Сен-Жермен обулся.
- Так много лучше, - сказал он рассеянно. - Алчность легко уживается с подлостью. Полагаю, ты обнаружил еще один документ?
- Писец отнес все к случайности. Заявил, что бумаги слиплись. - Голос слуги был спокоен.
- И второй документ предписывал заключить нас под стражу? Или казнить? - Сен-Жермен всмотрелся в лицо Руджиеро. - Значит, казнить? - задумчиво протянул он. - Позже мы отправимся в кузницу, а с рассветом уйдем. - Его взгляд прояснился. - Похоже, дождь прекращается. Это нам на руку.
Руджиеро порылся в складках своего балахона и протянул господину тонкий кинжал.
- Думаю, это может вам пригодиться.
Узкие пальцы сомкнулись на рукоятке.
- Думаю, да.
Сен-Жермен наклонился, пряча клинок за голенищем китайского сапога.
* * *
Письмо пастыря несторианской христианской общины Лань-Чжоу к пастырю несторианской общины Кай-Фенга.
Двенадцатый месяц года Крысы, тринадцатый год шестьдесят пятого цикла, одна тысяча двести семнадцатый год от рождения Господа нашего.
Шлем пастырю общины Кай-Фенга и всем ее братьям и сестрам свою любовь и поклоны!
Несомненно, вы все наслышаны о недавних набегах монголов на наши края. Спешим сообщить, что милостью Божией мы пока еще целы и невредимы. Сражения шли к северо-востоку от нас, но коварным врагам не удалось пробиться к Лань-Чжоу. Мы уверены, что подкрепление, обещанное здешнему гарнизону, придет своевременно и заставит варваров отказаться от новых атак.
Две недели назад, с первым снегом, один из смотрителей нашей таможни заметил, что хозяин местной гостиницы тайком сносится с вражескими лазутчиками. Трибунал приговорил предателя к казни, должной нагнать страху на всех, кто ради личной выгоды способен решиться на столь низменные деяния. Следуя Господним заветам, мы помолились за упокой души этого человека, однако большинству паствы вовсе не кажется, что негодяй заслуживает прощения.
Последним, кто забредал к нам из внешнего мира, был инородец по имени Ши Же-Мэн, направлявшийся в Мао-Та. Он сообщил, что ему довелось стать очевидцем жестокого истребления жителей двух придорожных селений. В стычке с налетчиками погиб один из его верховых, хотя чужеземец так и не мог нам с уверенностью сказать, кто жег деревни, монголы или разбойники. Из бесед с этим дельным и во многих науках сведущим человеком мы начали понимать, что павликианская церковь на Западе сеет страдания и пожинает несчастья, что, собственно, и предсказывал в свое время Ча Пай. Горе отступающим от наставлений учителя и внимающим измышлениям ученика. Мы будем молиться за то, чтобы эти несчастные поскорее отринули свои заблуждения и вспомнили наконец, что истинный путь к спасению обретается лишь через преданность тем заветам, за которые умер Господь, в чем с нами согласны и наши таоистские братья.
Спешим добавить, что с упомянутым Ши Же-Мэном наша община уговорилась поддерживать связь, хотя что из этого выйдет, неясно. Судя по некоторым приметам, нас ожидает долгая сырая зима. Она принесет много снега в горы и закроет пути через перевалы до поздней весны. Уже сейчас путешествия в глубь Тю-Бо-Тье сделались очень рискованными, ибо земля вечных снегов вероломна даже и в лучшие дни. Местные земледельцы опасаются зимних неурожаев ввиду обильных дождей, и, видимо, небеспочвенно. Во всяком случае, лук и капуста на грядках выглядят гораздо беднее, чем в прошлом году. Многие плодородные наши долины изъедены паразитами, и удрученным селянам мало что удалось засыпать в свои закрома. Если монголы испытывают такие же затруднения, они рассвирепеют от голода и, как только дожди прекратятся, не дадут нам житья. Селяне уже томятся дурными предчувствиями и организуют отряды дозорных, чтобы всадники Тэмучжина никого не застали врасплох.
Мы же, посовещавшись, решили послать тройку наших мирян в Тьен-Ду и Ки-Ши-Ми-Р, чтобы понять, сохранились ли там общины, подобные нашей. Слишком уж велика вероятность того, что всем нам придется сняться с насиженных мест и искать прибежища на стороне. Мей Са-Фонг согласился встать во главе экспедиции. Он умен, рассудителен и чаще, чем кто-либо из нашей общины, бывал в других городах. С ним отправятся сестра его Мей Су-Mo и Чанг-Ла. Водным путем - по рекам - они доберутся до моря и по воде же обогнут оконечность Тьен-Ду. Если христиан там не обнаружится, Мей Са-Фонгу наказано двигаться дальше на запад - с расчетом добраться до Ми-Жи-Ра и Ки-Жи-Да-Ни. Там, по словам нашего инородного друга, истинной вере преданы все. Я возразил, что такие края - скорее легенда, но Ши Же-Мэн уверил меня в обратном. И не только меня: он сумел возжечь огнь надежды в сердце каждого члена нашей общины, правда кое-кто из старейшин считает, что не следует уповать на успешное завершение дела, ибо горстка наших посланцев ничтожно мала. Пусть так, однако они проницательны и отважны. Если превратности путешествия занесут их в Кай-Фенг, нижайше прошу оказать им посильную помощь. Сведения, которые соберут эти люди, могут принести пользу и вам.
Мей Са-Фонг и Мей Су-Mo долго беседовали с чужеземцем. Он дал им много важных советов и, в частности, предупредил, что на их пути обширные территории населяют последователи Муз-Лума, недолюбливающие христиан. Мей Са-Фонг на то заявил, что бешеный нрав монголов пугает его много больше, чем неприязнь любых других иноверцев.
Мы все здесь усердно молимся, чтобы наши посланцы благополучно преодолели все трудности дальнего путешествия. Надеемся также, что у самих нас достанет сил перенести грядущие испытания, ведь не миновал их в своей жизни и наш Господь. Нам следует доказать, что мы достойны любви, которой нас одаряет Всевышний!
С благословениями собственноручно
Пай Юнг-Я, пастырь несторианской общины в Лань-Чжоу
ГЛАВА 4
Опорный пункт Мао-Та нависал над дорогой, соединявшей две узкие долины, и формой своей напоминал головку копья. Его окружала крепостная стена, сложенная из толстых бревен, местами расщепленных камнеметами.
- Как видите, - произнесла Тьен Чи-Ю, смахивая редкие снежинки с лица, - наш северный фланг укреплен лучше других, но если враг перевалит за гребень, мы потеряем возможность сопротивляться.
Сен-Жермен угрюмо кивнул, пытаясь заставить своего серого жеребца держаться возле норовистого гнедого военачальницы.
- Большинство стен нуждается в перестройке. Не помешало бы также возвести и дополнительные внешние заграждения.
Подъем становился все круче, к склону холма лепилось несколько сосен, остальной лес вырубили - отчасти на оборонные нужды, но в большей степени для того, чтобы оголить подходы к заставе.
Кольчуга Чи-Ю звякнула: всадница обернулась.
- У нас недостаточно плотников и мало рабочих рук, чтобы осуществить такую работу. Нельзя ли придумать что-то попроще?
- Можно, - кивнул Сен-Жермен. - Достанет ли у вас сил вырыть вокруг укрепления ров. Это все-таки лучше, чем ничего.
- Ров? - удивилась Чи-Ю.
- Монголы - нация конников. Ров - преграда для лошадей, он сдержит атаку. По крайней мере, на какое-то время. Им придется задействовать лучников, но и у вас есть стрелки.
Серый жеребец, непривычный к передвижению по горным тропам, споткнулся. Сен-Жермен натянул повод. Копыта коня замелькали в воздухе, скребя мерзлую землю, однако он не упал и пошел вверх, припадая на правую переднюю ногу.
- Что с ним? - спросила Чи-Ю.
- Похоже, слетела подкова. - Сен-Жермен неохотно спешился, перекинув поводья через голову жеребца. Тихим шепотом успокаивая любимца, он присел и через мгновение встал.
- Да, так и есть. На гарнизонной кузнице, с вашего позволения, я быстро это поправлю.
- Воля, конечно, ваша, но позвольте напомнить, что у нас хороший кузнец.
- Несомненно, но с подобными мелочами я привык управляться сам.
Сен-Жермен взглянул на Чи-Ю, та пожала плечами.
- Ладно, поговорим о вашей идее. Вы думаете, в ней есть смысл? - Лицо всадницы не отличалось особенной красотой, однако в нем угадывались ум и решительность. Эти качества, свойственные лишь сильным натурам, придавали несомненную привлекательность чертам молодой китаянки.
- Посудите сами. Монголы, конечно, не франкские рыцари и не носят тяжелых доспехов, но лошади - всюду лошади, им не захочется прыгать через такое препятствие, особенно если мы выложим галькой нашу сторону рва. Атака должна захлебнуться.
Чи-Ю призадумалась, потом тряхнула головкой.
- В моем положении надо цепляться за все. Я сообщу местным жителям о нашей нужде. Морозы были умеренными, и почва еще не промерзла. Каждой семье раз в полмесяца придется на день-другой отряжать к нам по одному человеку, пока ров не будет прорыт.
- Они подчинятся? - спросил Сен-Жермен. Он знал, с каким небрежением земледельцы всех стран относятся к трудовым повинностям подобного рода, предпочитая бегство борьбе.
- Они подчинятся, - отрезала Тьен Чи-Ю. - Рядом с ними будут копать и солдаты. Они убедятся, что послаблений нет никому. - Китаянка прекрасно держалась в седле, движениями коленей управляя гнедым. - Я и сама возьмусь за лопату.
Сен-Жермен поднял брови:
- Вы?
- Я - командир, - отрывисто бросила женщина. - Любые мои приказы общего плана распространяются и на меня. Только таким образом, говаривал мой отец, можно завоевать доверие подчиненных. - Она похлопала себя по бедру. Меч лязгнул, Чи-Ю улыбнулась. - Это клинок моего отца, он свят для меня.
- Дочь, владеющая отцовским мечом, - не слишком ли это странно? У вас ведь, я слышал, есть братья?
Вопрос, которого Сен-Жермен при других обстоятельствах никогда бы не задал, слетел с его уст сам собой. Ему вдруг показалось, что китаянке хочется выговориться, и он не ошибся.
- Мой старший брат, - медленно произнесла Тьен Чи-Ю, - не имел склонности к военному делу и покинул заставу при первой возможности. Последний раз его видели где-то на юге в компании развеселых девиц. По отцовскому завещанию я даже не могу посылать ему деньги, у меня есть лишь право его достойно похоронить. - Взгляд китаянки сделался твердым, потом смягчился. - Второй мой брат родился калекой - с короткой ногой. Он добрый, порядочный человек и теперь проживает при нашем дядюшке, отставном дипломате, не принося тому особых хлопот. Да и условия жизни в Пей-Ми совсем не суровы. - Лицо Чи-Ю прояснилось. - Отец еще в детстве обнаружил во мне военную жилку и принялся меня обучать.
- А вы никогда не сталкивались… с противодействием окружающих?
Чи-Ю весело рассмеялась.
- Я никогда не сталкивалась с чем-либо другим. Первой противницей отцовского замысла была моя мать. Она говорила, что военная форма отпугнет от меня женихов, и, похоже, ее опасения оправдались. Дальше взбеленились дядья, предпринимавшие все мыслимые и немыслимые попытки навязать отцу в наследники кого-нибудь из своих сыновей. Отец стоял на своем, и я стала чем стала. И счастлива, хотя недостатка в противодействиях у меня по-прежнему нет.
Она оценивающе взглянула на собеседника, затем вскинула руку, приказывая караульным открыть створки ворот.
Проехав под узкой аркой, Чи-Ю склонилась к капитану охраны:
- Ю А! Мне нужно тобой переговорить. Речь пойдет о переменах в распорядке несения службы.
Она обернулась к своему спутнику:
- Ши Же-Мэн! - Сен-Жермен вздрогнул, ибо за все время его пребывания на заставе к нему впервые обратились по имени. - Когда закончите с лошадью, пожалуйста, навестите меня. Нам следует кое-что уточнить.
- Буду счастлив, - механически откликнулся он и повел серого на конюшню, где его встретили недружелюбные взгляды.
- Мне нужно сменить подкову, - пояснил Сен-Жермен, но отклика от конюхов не дождался. Возможно, лишь потому, что освоение местного диалекта, отличного от других имперских наречий, давалось ему с трудом. Умом он понимал, что в устной речи жителей западных рубежей Китая существует великое множество оригинальных тонических категорий, но различать их пока еще не умел. Жест тоже не возымел действия.
Сен-Жермен указал на копыто лошади, однако конюхи отвернулись и занялись чисткой стойл.
Кузница обнаружилась в дальнем конце конюшни и оказалась на удивление хорошо оборудованной, а главное, не захламленной. Сен-Жермен огляделся, затем привязал серого к ближайшему столбу и углубился в работу.
Закончив, он отвел жеребца в стойло, насыпал ему овса и долил в чан воды. Потом отнес в шорную седло и уздечку, попутно отметив, что к его упряжи, нуждавшейся в мелкой починке, так и не прикасался никто. Сен-Жермен вздохнул и, покинув конюшню, направился к зданию комендатуры.
Ни караульные, застывшие у входной двери, ни пробегавшие мимо слуги демонстративно не обращали внимания на иноземца. За долгие годы странствий, казалось, к подобным вещам можно было бы и привыкнуть, и все-таки Сен-Жермен был удручен. Досадливо хмурясь, он стал подниматься по аккуратной чистенькой лестнице к личным покоям Чи-Ю.
Услышав звуки приближающихся шагов, китаянка облегченно вздохнула. Ю А, дышавший в затылок военачальницы, успел изрядно ей надоесть. Капитан, делая вид, что разглядывает чертеж укрепления, на деле все норовил притиснуться к ней. Чи-Ю терпела, не решаясь обидеть своего офицера, в чьей поддержке сейчас она очень остро нуждалась.
Стук в дверь прозвучал как гром, и Ю А отскочил к стене, разоблачив таким образом свои похотливые умыслы. Чи-Ю сердито глянула на него и невольно воскликнула:
- Кто там?
- Ши Же-Мэн, - донесся ответ, звучавший несколько озадаченно, ибо такими вопросами встречают нежданных гостей.
- Войдите, - смутившись, крикнула китаянка и побежала к двери.
Любезность, немыслимая в рядовой ситуации, и она не прошла незамеченной. В глазах Ю А загорелись искорки неприязни. Сен-Жермен поклонился Чи-Ю.
- Военачальница Тьен, - сказал он учтиво, - мне показалось, что вы пожелали о чем-то со мной посоветоваться. Будьте добры, поясните, ослышался я или нет.
Уголки блестящих коричневых глаз одобрительно дрогнули.
- Сегодня вами было предложено прорыть ров вокруг нашей заставы. Вы утверждаете, что подобная мера весьма эффективна против конной атаки. Поскольку в грядущем такие атаки более чем вероятны, я бы хотела рассмотреть все детально.
Ю А ухватился руками за пояс, выражая тем самым полное пренебрежение к сказанному.
- Ров - бесполезная трата времени. Я уже о том говорил. Нам нужно удвоить толщину крепостных стен и увеличить их высоту.
- О да, - кивнул Сен-Жермен. - Это самый разумный выход из положения. Однако не стоит пренебрегать и другими средствами обороны. Если враг лишен возможности стремительно подступиться вплотную, от него много легче отбиться, разве не так? - Он сделал паузу, ожидая отклика, но капитан молчал. - Крепость, хорошо защищенная от конных наскоков, может обескуражить захватчиков и даже посеять панику в их рядах. Ров должен быть глубок - в полтора человеческих роста - и шире прыжка боевого коня. Внутреннюю его стену следует выстелить булыжником и щебенкой, чтобы она осыпалась под копытами лошадей. Хороши также заостренные колья, прочно вбитые в землю, где только возможно, и повернутые навстречу врагу. Все эти меры, конечно же, не заменят личной отваги защитников Мао-Та и боевого опыта их командиров, однако смогут служить им подспорьем в борьбе с коварным врагом. - Сен-Жермен смолк, надеясь, что ему удалось польстить самолюбию капитана.
Чи-Ю снова села и разгладила карту.
- Итак, Ши Же-Мэн, где, по-вашему мнению, следует проложить этот ров?
Сен-Жермен давно продумал этот вопрос, но для приличия внимательно оглядел план местности и даже, отойдя от стола, высунулся в распахнутое окно. Наконец он счел возможным склониться над картой.
- Я начал бы здесь, где горный кряж понижается перед подъемом к заставе, и, уводя траншею подальше от стен в крутых местах склона, приближал бы ее к ним в пологих. Нельзя оставлять им площадки для накопления сил.
Чи-Ю с интересом следила за движением узкого пальца.
- Здесь весной пробивается ручеек, - указала она. - Он может размыть стены вашего рва.
- Тогда пророем его в русле потока. А дальше устроим заслонку, тогда ров заполнится талой водой. - Кажется, их пронимает, подумалось Сен-Жермену. Теперь поудачнее описать бы подъемный мост…
- Сначала ты говорил о простом рве, а теперь хочешь заполнить его водой, - с заносчивой дерзостью бросил Ю А. - Это входило в твои планы? Или ты просто решил поддакивать простакам, чтобы вернее их облапошить? Учти, здесь живут далеко не глупцы и провести нас тебе не удастся.
Сен-Жермен выдержал взгляд капитана.
- Я вовсе не собираюсь обманывать вас. Я просто хочу отвести от заставы угрозу уничтожения.
Ю А топнул ногой и резко хлопнул в ладоши.
- Ты наслушался россказней о мощи монголов, между тем как наши регулярные армии легко расправляются с ними.