- Нет. Он занят. С твоей мамашей. Она сосет его, обсасывает до корешка! - причмокнул демон и добавил весело: - Какой прелестный язычок у нее! И ротик тоже ничего…
Волна мгновенной, удушающей боли лишила Карраса дара речи. Но в тот же миг он осознал, что ненавидит демона, не девочку. "Демона?! Черт возьми, Каррас, что с тобой происходит?.." Иглы вспыхнувшей боли пронзили каждую клеточку его тела.
Иезуит встал, глубоко вздохнул и достал из кармана рубашки флакончик.
- Что это там у тебя? - спросил демон и настороженно притих.
- А ты не знаешь? - Каррас полуприкрыл большим пальцем горлышко и окропил Риган водой. - Это, дьявол ты мой, святая вода.
Существо скорчилось вдруг и стало яростно извиваться.
- Она жжет меня, жжет меня, - заревело оно. - Прекрати! Прекрати сейчас же, гнусный святоша! Отстань от меня!
"Истерия. Она действительно прочла обо всем этом в книге." Каррас закрыл флакон пробкой. Взгляд его упал на работающий магнитофон. "Стоит ли зря тратить время?"
В комнате вдруг стало тихо. Он пригляделся. "Это еще что такое? Что с ней происходит?"
Бесовская личина незаметно сменилась новой маской, очень похожей, но совсем другой. Глаза закатились, сверкнув белками. До него донеслось какое-то тихое, медленное бормотание. Каррас подошел к кровати и, нагнувшись, прислушался. "Что это? Ерунда какая-то. И тем не менее… Слышен ритм речи. Похоже на язык." Возможно ли такое? Откуда-то из глубины поднялась волна тошноты, забилась, затрепетала под ложечкой. Усилием воли он подавил в себе дрожь. "Ну же, не будь идиотом!.." И все же…
Каррас взглянул на индикатор: стрелка уровня записи стояла на нуле. Он добавил уровень и стал слушать, почти прижавшись ухом к губам. Бормотание продолжалось, прерываясь ежесекундно глубокими хриплыми вздохами.
Каррас выпрямился.
- Кто ты?
- Откинъя - ответило существо тихим, мучительным стоном. Он поднял взгляд: над пустыми белками слабо подрагивали веки. - Откинъя.
Ломкий, надтреснутый шелест этот доносился будто издалека, из темного небытия где-то за границами времени.
- Это твое имя? - Каррас сосредоточенно сдвинул брови.
Губы вновь шевельнулись. До него донеслись какие-то отдельные слоги, тягуче-прерывистое звуковое месиво. Затем все смолкло.
- Ты слышишь меня? - Наступила тишина; в ней слышно было лишь странно приглушенное, сдавленное дыхание - дыхание спящего в кислородной камере. Иезуит ждал, в надежде услышать что-то еще. Но губы остались неподвижными.
Он перемотал кассету, снял ее и закрыл магнитофон; в последний раз взглянул на Риган. Затем повернулся, вышел из спальни нерешительным шагом и спустился вниз.
Крис и Шэрон сидели в кухне и пили кофе. Обе встрепенулись одновременно, с ожиданием и надеждой.
- Пойди присмотри за ней, ладно? - шепнула в сторону Крис. Девушка в последний раз глотнула из чашки, едва заметно кивнула Каррасу и вышла. Он устало опустился на стул.
- Ну что? Как там? - Крис отчаянно пыталась прочесть ответ в его взгляде.
Иезуит не успел ответить: в кухню из кладовки прошмыгнул Карл и, став у раковины, принялся чистить кастрюлю.
- Ничего, - мягко проговорила она, проследив за направлением его взгляда, - говорите. Что там на этот раз произошло?
- Появились еще двое. Впрочем, одного, с британским произношением, я, кажется, и до этого видел недолго. Он ваш знакомый?
- Это важно? - И вновь Каррас увидел, как напрягся каждый мускул ее лица.
- Это важно.
Она кивнула, уставившись куда-то вниз.
- Да, я знала этого человека.
- Кто он?
- Бэрк Дэннингс. - Крис подняла глаза.
- Тот самый режиссер, который…
- Да. - Она не дала ему договорить. Иезуит задумался. Потом заметил, как нервно подрагивает ее указательный палец.
- Не хотите кофе, святой отец?
Каррас покачал головой.
- Нет, спасибо. - Он уперся локтями в край стола. - Риган была с ним знакома?
- Да.
- И…
За спиной у него раздался грохот. Крис подскочила, как ужаленная: это Карл сзади уронил сковородку. Затем нагнулся, попытался поднять ее и уронил снова.
- О Боже, Карл!
- Простите, мадам.
- Слушай, Карл, иди-ка ты отсюда. Сходи в кино или еще куда-нибудь. Нельзя же всем нам так вот и сидеть в этом доме взаперти! - Она хлопнула сигаретной пачкой об стол и снова повернулась к Каррасу.
- Нет-нет, я должен за ней смотреть, - запротестовал было швейцарец.
- Карл, я не шучу! - взвизгнула Крис истерически, не повернув головы. - Убирайся! Выйди хоть ты ненадолго из этого дома. Нам всем давно пора уже отсюда сматываться. Ну-ка, марш!
- Марш, марш! - эхом отозвалась Уилли, откуда ни возьмись появившаяся в кухне; она вырвала из рук у мужа сковородку и вытолкала его за дверь.
- Вы уж простите, святой отец, - уныло извинилась Крис, пытаясь выловить сигарету из пачки. - В последние дни ему тоже пришлось несладко.
- Вы совершенно правы, - мягко заметил Каррас и взял спичечный коробок. - Всем нужно начинать выбираться из этого дома. И вам в том числе. - Он чиркнул спичкой.
- Ну и что говорил Бэрк?
- Ничего. Сплошным потоком - одни ругательства.
- И больше ничего?
В тоне ее он уловил пульсирующую ниточку страха.
- По мне так и этого вполне достаточно. - Каррас перешел на шепот. - Кстати, у Карла что, есть дочь?
- Дочь? Нет, насколько мне известно. Я, во всяком случае, впервые об этом слышу.
- Вы уверены в этом?
- У вас ведь нет дочери, Уилли?
- Она умерла, мадам, - ответила женщина, глядя куда-то в раковину. - Очень, очень давно.
- О, простите меня ради Бога… Я и не подозревала об этом, - прошептала Крис, повернувшись к Каррасу. - Откуда вам стало о ней известно?
- От Риган. - Она уставилась на него ошеломленно. - Скажите, вы раньше не наблюдали у дочери экстрасенсорных способностей? Ну, то есть до того, как все это началось.
Крис задумалась.
- Ну… не могу утверждать со всей уверенностью… Но я часто ловила себя на том, что у нас с ней мысли сходятся. Хотя у очень близких людей всегда так, наверное, бывает.
Священник кивнул, задумался на минуту.
- Теперь о втором существе… Помните, что появилось вдруг под гипнозом?
- Которое несет всякую околесицу?
- Да. Кто это?
- Не знаю.
- Оно вообще вам не знакомо?
- Абсолютно.
- Вы запросили документы из Барринджера?
- Прибудут сегодня вечером, причем сразу к вам. Только на таком условии мне и удалось это оформить. - Она отпила из чашечки. - И то пришлось перевернуть у них там все вверх дном.
- Я предвидел трудности.
- И ваше предвидение сбылось. Впрочем, бумаги уже в пути. - Крис сделала еще глоток. - Ну и как насчет экзорсизма, святой отец?
Каррас опустил глаза и глубоко вздохнул.
- Вы знаете, я не уверен, что смогу убедить епископа.
- Что значит "не уверен"? - Крис опустила чашку. Он запустил руку в карман и вынул пузырек.
- Видите? - Она кивнула. - Я сказал ей, что это святая вода. Стал брызгать, и она среагировала, притом очень бурно!
- Ну и что?
- На самом деле это обычная вода, из-под крана.
- Ну, может быть, не все бесы такие уж разборчивые.
- Вы все-таки верите в этого беса?
- Я знаю лишь одно: в Риган вселилось нечто, и оно, это нечто, хочет ее убить, святой отец. А уж научилось ли оно при этом отличать мочу от воды, меня, знаете ли, меньше всего волнует. Простите за резкость, но вы, кажется, хотели знать мое мнение. - Крис затушила сигарету. - Так чем же эта ваша святая вода отличается от водопроводной?
- Она освящена.
- Mazel tov, святой отец. С чем я ее и поздравляю. Короче говоря, на экзорсизм можно не рассчитывать?
- Послушайте, я только-только начал вникать в это дело, - горячо возразил Каррас. - А Церковь в подходе к таким вещам выработала целую систему критериев, и этого нельзя не учитывать. Не от хорошей жизни, заметьте, выставлены тут барьеры: она пытается защититься таким образом от разного рода нелепостей и предрассудков, которых и без того за сотни лет нависло здесь предостаточно. Все эти летающие монахи да плачущие Девы… Мне, знаете ли, не хотелось бы вносить свой вклад в эту позорную кунсткамеру.
- Вас либриумом не попоить, святой отец?
- Простите, вы, кажется, хотели знать мое мнение.
- Спасибо, желание мое вы удовлетворили.
Он потянулся к пачке.
- Мне тоже, - попросила Крис. Они закурили, одновременно выпустили по струйке дыма и расслабленно обмякли по обе стороны стола.
- Не обижайтесь на меня, - мягко попросил Каррас.
- Эта солома вас когда-нибудь погубит.
Он пошелестел целлофановой оберткой.
- Мы имеем в своем распоряжении и признаки, которые Церковь сочтет вполне убедительными. Во-первых, девочка явно говорит на каком-то странном языке. Мне предстоит еще поработать с пленками, так что спешить с этим не будем. Во-вторых, ясновидение. Впрочем, сегодня каждый кому не лень толкует о телепатии да ЭСП, так что вряд ли мы поразим тут чье-то воображение.
- Вы действительно верите во всю эту чепуху?
Каррас очень внимательно взглянул Крис в глаза, понял, что она не шутит, и продолжал:
- Недостает третьего: демонстрации способностей, заведомо не соответствующих возрасту и природным данным. Это ключевой пункт. Вот тут бы не помешало нам что-нибудь этакое… оккультное.
- Грохот в стене?
- Сам по себе ни о чем еще не говорит.
- Прыжки на кровати?
- Недостаточно.
- Ну ладно. А эти штуки у нее на коже?
- Какие штуки?
- Я вам не рассказывала?
- О чем?
- Это произошло в клинике. У нее стали вдруг появляться… - Крис прочертила что-то пальцем у груди. - Такие письмена… только не письмена, а буквы. Они возникали на коже, а потом исчезали. Вот так.
Каррас задумался.
- Только буквы, значит? - спросил он. - Не слова?
- Нет. Дважды возникала буква "М", один раз - "Л".
- Вы сами это видели?
- Нет, мне рассказали врачи из клиники. Да вы и сами обо всем этом прочтете в их записях. Я вас не обманываю.
- Не сомневаюсь. Но опять-таки, явление это вполне естественное.
- Где же это, в Трансильвании? - Крис воззрилась на него в изумлении.
- Почему же, сообщения о таких вещах появлялись в научных журналах, - очень серьезно ответил Каррас. - Один тюремный психиатр, например, рассказывает о своем пациенте-заключенном, умудрявшемся впадать в такой транс, при котором на теле у него проступали все знаки Зодиака. При этом кожа на самой линии рисунка как бы приподнималась и наливалась кровью.
- Да, чудесами, я гляжу, вас не проймешь.
- Известен и такой эксперимент, - мягко продолжал он. - Загипнотизированному объекту сделали на каждой руке по надрезу, заранее внушив, что на правой руке рана кровоточить не будет. Так и произошло: мозг остановил кровь именно в указанном месте. Каким образом, сказать трудно, но подобные вещи происходят, и это факт. Стигмат - так называется феномен, при котором подсознание принимает на себя функцию контроля за кровообращением и "рисует" на коже знаки, увеличивая приток крови к воображаемым линиям будущей "картины". Явление загадочное, но сверхъестественным его никак не назовешь.
- Сами вы, святой отец, явление загадочное.
- Ну хорошо, может быть, вас убедит в чем-то такой факт. Церковь - заметьте, сама Церковь, не кто-нибудь, - выпустила однажды специальное предупреждение для экзорсистов, в котором указывалось, что подавляющему большинству так называемых "одержимых", цитирую, "требуется не столько священник, сколько хороший врач". Угадайте, в каком году оно было опубликовано?
- В каком?
- В тысяча пятьсот восемьдесят третьем.
- Ничего себе, - удивленно протянула Крис и задумалась. Священник поднялся со стула.
- С окончательными выводами давайте все-таки повременим, по крайней мере, до тех пор, пока не придут бумаги из клиники. - Она молча кивнула. - А я займусь пока что пленками: выпишу фрагменты, отнесу в Институт языков и лингвистики. Вдруг они действительно распознают какой-нибудь язык в этой абракадабре? Сомневаюсь, конечно, но все может быть. И потом, структурный анализ… Не будем забегать вперед, но все-таки, если рисунок в обоих случаях окажется одинаковым, значит, ни о какой одержимости не может быть и речи.
- И что тогда? - спросила Крис. Он заглянул ей в глаза и поразился тому, что увидел. "Подумать только, боится - и чего! - что ее дочь, возможно, не одержима!.." Но Дэннингс, Дэннингс…
Тут что-то было не так.
- Не хотелось бы просить вас, и все-таки: может быть, одолжите мне ненадолго свою машину?
- Ненадолго я одолжу вам и собственную жизнь, - уныло усмехнулась она, глядя в пол. - К четвергу только верните - вдруг пригодится.
С болью в сердце Каррас глядел на эту беззащитную, понурую женщину. Как бы хотел он сейчас взять ее за руку, попытаться утешить, пообещать, что все будет хорошо… Но имел ли он на это право?
- Подождите, сейчас принесу ключи… - Она растворилась в пространстве тихо и незаметно, будто одинокая, случайная молитва, произнесенная безо всякой надежды и цели.
Взяв ключи, Каррас вернулся к себе, оставил в комнате магнитофон и, прихватив пленку с записью голоса Риган, направился через дорогу к автомобилю, стоявшему у обочины. Он садился уже за руль, когда с крыльца вдруг донесся крик:
- Отец Каррас! - Карл бежал к нему, размахивая рукой и на ходу натягивая пиджак. - Отец Каррас, одну секунду! Вы куда едете? - Он добежал наконец и сунул голову в заднее окошко.
- На кольцевую Дю Понт.
- О, прекрасно! Подбросите, святой отец?
- С удовольствием. Садитесь.
- Благодарю вас, - закивал швейцарец. Священник завел мотор.
- И правильно сделали, что решили выбраться.
- О да, иду на фильм. Хороший фильм.
Каррас выжал сцепление. Некоторое время они ехали, думая каждый о своем. "Одержимость? Не может быть… Но святая вода…"
- Скажите, Карл, вы ведь неплохо знали мистера Дэннингса?
Несколько секунд тот глядел прямо перед собой, затем неохотно кивнул.
- Да. Я его знал.
- Когда Риган… когда она превращается в Дэннингса, не возникает ли у вас ощущения, будто… перед вами он сам?
Наступила долгая пауза.
- Да. Возникает, - прозвучал наконец сухой, безжизненный ответ.
Каррас почувствовал, будто какая-то пружина начинает сжиматься у него внутри. Больше они не говорили. Выехав на Кольцо, автомобиль остановился у светофора.
- Сойду здесь, отец Каррас. - Карл открыл дверцу. - Пересяду на автобус. - Он выбрался из машины и тут же сунул голову в окошко. - Большое спасибо, святой отец. Очень вам благодарен. Спасибо.
Карл постоял на островке безопасности, подождал, пока сменятся огни светофора. Улыбнулся и помахал отъезжающему автомобилю, подождал, пока он не свернул за угол у самого начала Массачусетс-авеню. Затем повернулся, подбежал к остановке, вскочил в автобус. Он сделал пересадку, доехал до остановки в северо-восточном жилом районе и зашагал к запущенному, полуразрушенному дому.
У подножия мрачной лестницы Карл замер и некоторое время простоял здесь, вдыхая кислые кухонные запахи, слушая доносящийся откуда-то детский плач. Проворный таракан, выскочив из-под плинтуса, острым зигзагом проворно засеменил по ступеньке. Карл пошатнулся, ухватился за перила, но тут же взял себя в руки и, покачав головой, стал подниматься по лестнице.
Он свернул в темный угол площадки второго этажа и с минуту стоял, опершись о дверь, рассматривая карандашную надпись на стене: "Никки и Элен" с сердечком, в самом центре которого начала отваливаться штукатурка. Затем нажал на звонок, опустил голову и стал ждать. Из глубины комнаты донесся скрип пружин, послышалось раздраженное ворчание; наконец раздались шаги, неровные и с подшаркиванием, будто от плохого протеза. Дверь резко приоткрылась, натянув до предела цепочку, и в просвете выглянула женщина с сигаретой, свисающей из уголка рта.
- А, это ты, - прохрипела она, и дверь распахнулась.
Карл поднял глаза, встретил жесткий и неуверенный, бегающий взгляд. Он заглянул глубже в два бездонных колодца невысказанной обиды и содрогнулся от злого изгиба порочных губ. Из полумрака на него глядело лицо погубленной юности, будто искаженное одним непрекращающимся криком, криком ночного ужаса перед светлым, негасимым воспоминанием о невинности и красоте.
- Эй, скажи - пусть идут ко всем чертям! - рявкнул кто-то из квартиры заплетающимся языком.
- Заткнись там, - огрызнулась девушка через плечо. - Тут мой папаша пришел… Он пьяный, папа. Ты лучше уж не входи.
Карл кивнул и полез в задний карман брюк за бумажником; затем раскрыл его, чувствуя, как липнет к пальцам пустой и бессмысленный, но цепкий взгляд.
- Как мама? - Она затянулась сигаретой, по-прежнему не сводя глаз с веера десятидолларовых купюр.
- Хорошо, - ответил он. - У мамы все хорошо.
Она протянула руку и тут же зашлась рваным кашлем.
- Проклятые сигареты!.. Спасибо тебе, папа.
Карл не ответил: он глядел на темные шрамы от многочисленных уколов. Деньги выскользнули у него из рук.
- Эй, побыстрей там можно? - донесся из квартиры пьяный рев.
- Слушай, папа, давай закругляться. А то… ты же его знаешь.
- Эльвира! - Карл вытянул вдруг руку, сжал ей запястье и зашептал умоляюще: - В Нью-Йорке есть клиника…
- Да ладно тебе!.. - Девушка скорчила гримасу и начала вырываться.
- Я сам отвезу тебя! Они вылечат! Ты не сядешь в тюрьму!..
- Папа, оставь же наконец! - Она высвободилась из железных тисков.
- Нет, нет, пожалуйста! Это…
Дверь с треском захлопнулась у него перед носом. Карл постоял немного на темной площадке, горестно свесив голову. Послушал приглушенные голоса за дверью. Циничный смех. Душераздирающий кашель. Затем повернулся, собираясь уйти, и вздрогнул: на пути его стоял лейтенант Киндерман.
- Давайте все-таки поговорим, мистер Энгстрем. - Глаза его глядели печально; руки были в карманах. - По-моему, настало время нам поговорить, наконец, откровенно.