Оррик хмурился, глядя на заказанные им блюда для их стола, что расставлял мальчишка-слуга. Мужчина почувствовал себя униженным понимая, что не сможет обеспечить Исвильде должный комфорт и внимание, учитывая, что он нищ. А если учесть, что он еще и не так красив и не столь изыскан в одежде и манерах как Галиган, который просто раздражал его донельзя своими теплыми, лучащимися нежностью взглядами, обращенными на девушку, то получалось, что ничего он не может дать желанной женщине кроме своих рук, сердца, сил и жизни. Не мало ли этого для нее?
О, эти взгляды! Девушка ласково смотрела на Галиган, тот на нее, а Оррик сгорал от ревности и ярости, чувствуя себя никчемным болваном, которому нечего дать. А значит, не о чем и мечтать.
- Галиган знает, кто ты? - качнулся к уху девушки.
Исвильда испугалась, что тот выдаст ее, и замотала головой, умоляя молчать.
У Орри от сердца отлегло - пусть Галиган сколько угодно павлина изображает - доверяет-то Исвильда лишь ему, значит, верит, что защитит, не предаст, поможет. Оррик ласково улыбнулся ей, взмахом ресниц подтвердив: не выдам и пока жив, волосу с твоей головы упасть не дам.
И как озарение пришло решение - почему бы не использовать деньги карги, что он отдал Гарту? Исвильда не должна нуждаться, не должна зависеть от Галиган или еще кого-то.
Видя, что брат направился к их столу с кувшином эля, Оррик толкнул Гарта, который с вожделением смотрел на запеченного карпа, решая с какой стороны начинать его терзания.
- Отдай кошель карги.
У Гарта аппетит пропал - он отодвинул блюдо с рыбой и упрямо заявил:
- Не дам!
- Дай!
- Нет, Орри, они нам при дворе пригодятся, развод тебе купить.
- Мне надо, - требовательно протянул руку.
- Сейчас-то зачем? - зашипел на него Фогин. - За еду заплачено, трат не предвидется, - и решительно откинул протянутую руку друга. - Не глупи, будет надобность, отдам, а пока со мной побудут! Не умрешь!
- О чем спор? - спросил Галиган, присаживаясь напротив девушки.
- Погоду обсуждаем. Колено у меня болит, видать к дождю! - бросил Гарт, демонстративно вгрызаясь в куриную ножку.
- Жмот! - процедил Оррик.
- Угу, - подтвердил тот, подвинув другу блюдо с курицей. - Прошу.
- Ладно, ночью вытрясу, - пообещал шепотом, чтоб ни девушка, ни брат не услышали. И принялся за обед, чтобы хоть чем-то занять себя. Аппетита не было - внутри все дрожало от пережитого шока и осознания, что Исвильда рядом, жива, здорова, переплеталось с неверием. Взгляд то и дело устремлялся к девушке, чтобы удостовериться в ее реальности.
Она торопливо ела, стараясь ни на кого не смотреть, и можно было позавидовать ее аппетиту не пострадавшему от усталости и пережитых волнений, но радости Оррик не испытывал. Наоборот все больше мрачнел и печалился, с горечью понимая, что Исвильда нередко голодала. Жалость, сжав сердце, возбудила желание добраться до тех, кто обрек наследницу благородных Де Ли на подобные испытания.
Оррик отодвинул пищу, чувствуя, что следующий кусок застрянет в его горле, и сжал в руке кружку с элем.
- Почему не ешь? Не нравиться? У Туле прекрасные повара, - сказал Галиган.
- Я сыт, - буркнул Оррик, как никогда сильно мечтая встретиться с кем-нибудь из зачинщиков той резни в замке Де Ли. Но как не было информации три года назад, так не было сейчас.
`Малышка, где же ты скиталась эти три года? Почему не приехала сразу? Не знала где я или не надеялась на мою помощь'? - покосился на девушку.
Та, заметив, что он смотрит, перестала жевать, приняв печаль и сочувствие во взгляде Орри за осуждение. То, что она вечно голодна и оттого несколько тороплива в обращении с пищей, Исвильда знала и даже понимала почему - из-за страха не успеть насытиться. Но никак не могла с этим справиться.
А с другой стороны очень хорошо, что ведет она себя как неприлично леди - никто не заподозрит в ней даму, да еще знатного рода. И да простят ее родители! Но пожалуй, больше происков Боз она боялась встретить людей Куртунуа и вновь пережить тот ужас. А что это случиться, узнай кто, что она жива, Исвильда не сомневалась.
Но Орри можно открыться - ему верил Лемзи, и какие бы сомнения от неопытности не посещали ее, брату она верила свято, а теперь и Оррику, рядом с которым уже не чувствовала себя одинокой, никому ненужной, незащищенной девчонкой. Уверенности в завтра еще не было, но надежда на лучшее ожила и начала крепнуть.
Он помнил ее, ждал, значит, не откинет, не бросит, а может и простит за ложь?
Исвильда покосилась на Даган и решила не торопиться, не рисковать.
Она с трудом поборола в себе желание доесть лепешку и рыбу, и поднялась, чтобы уйти, не видеть пищу - тут же встал Оррик:
- Куда ты?
- Нужно мессир.
Мужчина сообразил другое и кивнул:
- Хорошо, только не уходи далеко.
И с беспокойством проводил ее взглядом. Гарт пихнул его, заставляя сесть, и возмущенно прошипел:
- Ты совсем спятил Орри?! Что ты творишь?!
- А что он творит? - спокойно поинтересовался Галиган, забавляясь состоянием Гарта. Мужчина смолк, недовольно глянув на него, уткнулся в свою тарелку. Оррик же тяжело посмотрел на брата:
- Исе кто-то угрожает?
Беспечное выражение лица Галиган сменилось озабоченным, но вопреки ожиданиям мужчины, он ответил отрицательно, при этом настолько старательно изучая содержимое кружки, что Даган не поверил ему.
- Давно знакомы? - начал допытываться Оррик, решив хоть что-то выяснить.
- Давно.
- Год, два, десять?
- Какое это имеет значение и зачем тебе?
- Интересно.
- Мне тоже кое-что интересно, - отодвинул посуду Галиган, удобнее устраивая локти на столе.
- Например? - скопировал его позу Даган.
- Что тебе Иса?
- А тебе?
Гарт шумно хлебнул эль и хлопнул кружку на стол, прерывая глупую перепалку, но мужчины не обратили на него внимания, продолжая задиристо смотреть друг на друга и сыпать вопросами. На пятой минуте Гарта взвело:
- Я понял мессиры, что нахожусь в обществе двух озабоченных идиотов, но не имею ни малейшего желания заразиться от вас постыдной горячкой!…
Братья повернули головы в его сторону и дружно прищурились, что сделало их почти близнецами. У Гарта закончился запас слов, достойных озвучить его возмущение - его по-просту перекосило.
- Погуляй, дружище, и пошли вперед небольшой отряд на разведку. Владения Даган закончились, - попросил его Орри, взглядом обещая объясниться позже. Гарт не поверил ему и правильно - ничего говорить ему мужчина не собирался, боясь навредить Исвильде. Гарт впечатлительный, ненароком может выдать пол пажа, и тогда девушка может оказаться в опасности. Пусть лучше друг считает, что Оррик сошел с ума, влюбившись в парня, и взывает, пеняет, молится о погибшей душе. Да он сам спуститься в ад, лишь бы своей жизнью оплатить лишний вдох Исвильды.
Фогин вылез из-за стола, обиженно покосившись на друга, но и слова ему больше не сказал.
- Так что с Исой, Галиган? - вновь спросил Оррик, как только Гарт исчез за дверями кабака.
- Ничего, - заверил тот, усиленно разглядывая жующих воинов за соседним столом.
- Не верю, - качнулся к нему Даган. - Ты говорил, что защищаешь его, но ты не воин, Галиган. Давай оставим наши распри и подумаем о мальчике? Если ты скажешь, что ему угрожает, я смогу уберечь его от беды. Я - не ты.
- Я не могу сказать, - честно признался Галиган, чем озадачил и насторожил мужчину.
- Скажи хоть человек или группа людей?
- И то и другое.
Скверно, - помрачнел Орри.
- Влиятельные?
- Да.
- Почему они ему угрожают?
- Потому что он знает, то что не должен.
- С чем это связано?
- Не спрашивай, - качнул головой Галиган, с печалью поглядывая на брата.
- Один знает?
- Остальные мертвы.
Черт! - побледнел Оррик.
- Я знаю, что отец просил обеспечить безопасность мне, но на деле мне никто не угрожает - в опасности Иса, поэтому я устроил через отца так, чтобы именно ты сопровождал нас, зная, что никто лучше тебя не справиться с задачей. Ты должен помочь Исе, обеспечить его охрану.
- С чем связано твое участие в его судьбе?
- Он помог мне, и я считаю своим долгом отплатить ему добром за добро.
Галиган ничуть не шутил, не бравировал, был серьезен как никогда и Оррик впервые подумал, что совсем не знает брата, и впервые пожалел, что у них не было ни времени, ни возможности сойтись накоротке.
Он подал ему ладонь, признавая родство и равенство, и Галиган правильно понял этот жест, улыбнулся, с радостью пожав руку.
- Спасибо… брат.
Оррик лишь кивнул - зачем нужны слова?
Глава 11
- Где этот несносный мальчишка?! - орал Гарт у кабака, призывая Ису и пугая лошадей, но того нигде не было видно, что переполошило Оррика. Он рванул в лес, в предчувствии беды, проклиная свою беспечность и моля о сохранности Исвильды. Ему мерещились сотня несчастий разом, но все обошлось.
В тот момент, когда Оррик готов был рубить деревья от бессилия и в желании создать степь, на которой и заяц виден, не то что, девушка, он увидел Исвильду, мирно собирающую в зарослях малину в рот и в пригоршню.
- Оррик? - обрадовалась она, заметив мужчину у дерева, и протянула ему ягоды. - Спелые, - заверила, не понимая, отчего тот бледен и еле стоит на ногах.
Даган осел на траву. То, что он пережил за какие-то пять минут, было сродни битве под Иерусалимом с длительной осадой, но пугать глупышку своим криком и упреками, он не собирался. Молчал, пытаясь проглотить их и не подавиться.
Девушка присела перед ним и поднесла ладонь к губам:
- Попробуй, очень вкусные, - заверила, оттирая другой ладошкой испарину с его лба.
Боже милостивый! - вздохнул Оррик.
- Какие ягоды, Исвильда? - спросил с мягким укором. Девушка насторожилась и вдруг поняла, в чем дело:
- Ты… испугался за меня?
Это было необычно, непривычно и очень приятно, настолько, что она не смогла сдержать счастливой улыбки, хоть и понимала ее не уместность. Последний раз за нее так пугался Лемзи, когда она решила поиграть с ним в прятки в лесу и нечаянно попала в яму.
Оррик зажмурился, чуть не ослепнув от ее улыбки и, вместо того, чтобы попенять девушке, нежно прикоснулся к ее ладони, не столько забирая губами ягоды, сколько вдыхая аромат испачканных соком пальчиков, мечтая коснуться их губами, и не смея.
Бывает же такое, когда забываешь обо всем и нет ничего важнее одного, единственного человека, что становиться осью вселенной, светилом, центром мироздания. И кажется не только ты - весь мир живет ради него.
Это сродно безумию, но Оррик был рад ему и провалился в него не сопротивляясь, забыв о долге, месте, времени года. Лишь одно имело значение, отодвинув другие понятия, цели - Исвильда. И не было леса, жужжащих ос, не было неба и земли, не было времени, борьбы, метаний, как не было разлуки. А провал в три года, всего лишь ночь меж "вчера" и "завтра". Ночь, проведенная в любовной лихорадке по всем канонам влюбленных - от взлета до падения и опять взлета. Отчаянье, надежда; поиски, стремления; рождение и умирание - все уместилось в эту ночь и там осталось, а здесь, "сегодня" как "вчера" вновь вместе двое: тот онемевший от накрывших его чувств Орри и повзрослевшая за ночь разлуки Исвильда, что из прекрасной девочки превратилась в изумительную женщину, но как была для него божеством, так им и осталась.
И не вырваться ему из плена ее глаз и рук. Смотрел бы и смотрел на нее не отрываясь, но девушка скормила ему ягоды и встала:
- Нам пора Оррик. Предчувствую недовольство твоего друга.
До Оррика с полминуты доходило, о чем речь идет. Из головы смыло все, что не имело значения, даже то, что было незыблемо для него - это было там, на земле, а Исвильда вознесла его на небо… но она же и опустила, заставляя очнуться.
Оррик увидел лес, меч под своей рукой, а следом пришло воспоминание, почему он здесь.
- Гарт… - прошептал, с трудом избавляясь от блаженного наваждения, и с сожалением поднялся - почему малины так мало и ее нельзя есть с маленькой ладошки века?
- Гарт, мессир, - кивнула Исвильда. - Он невзлюбил меня.
- Нет…
- Он считает, что я отбираю вас у него.
- Скорее считает… - а впрочем, не стоит оскорблять слух девушки гадостями, что пришли на ум Гарта. - Идем? - предложил ей руку.
- Мы могли подождать еще пару веков, - сухо бросил Гарт другу и хотел добавить "милуйтесь" видя как нежно и, в тоже время, надежно Оррик держит Ису за руку, но не стал привлекать лишнее внимание стражников и добавлять пищи для сплетен. Позже тет-а-тет поговорит и выскажет глупцу все, что думает о его поведении, а доведется и по голове чем-нибудь увесистым постучит, чтоб в ум вошел.
Что они в лесу делали: целовались или грибы собирали, мужчина знать не хотел. Другое тревожило - Оррик явно сошел с ума если выставляет свою возмутительную привязанность к пажу не стесняясь и не думая о последствиях. И ладно бы в продолжение того бреда, что нес на следующий день после женитьбы - Гарт бы понял его. Но нет, здесь было совсем другое, настолько возмутительное, насколько удивительное. Такой трепетной нежности, заботы и внимания в чистом виде Гарту встречать не доводилось. И он бы похлопал в ладони, аплодируя находке друга, порадовался за него и даже позавидовал от души, если б на месте пажа была женщина. Ни понять, ни принять однополой любви Гарт не мог, и тем более не хотел даже представлять, что на это способен его друг. Может, братство рыцарей в крестовом походе настолько извратило его? Но тогда наклонности Оррика проявились бы не сегодня, а много раньше. В любом случае за три года Гарт бы заметил отклонения в поведении друга, но их не было, а тяга к женскому полу была стабильной и естественной. Да, пылкой влюбленности, как и долгих связей не наблюдалось, но Даган в принципе человек рассудочный, твердо стоящий на земле и предпочитающий не мечты, а дело. Тут же перед Гартом предстал совсем иной Оррик, незнакомый ему и тем пугающий.
Галиган с хитрой улыбкой посмотрел на Фогина и вскочил в седло. Видно его радовало состояние брата. Ну, еще бы, слухи шли, что молодой герцог Даган приверженец именно однополых отношений.
Стражники садились на коней, готовясь продолжить путь. Оррик помог сесть мальчику, заботливо придерживая его, и пошел к своей лошади.
Гарт остановил его, придержав поводья:
- Орри, объясни, что происходит.
Мужчина смущенно покосился на него - тяжело молчать, когда привык доверять другу самое сокровенное, но безопасность Исвильды превыше всего.
- Извини. Не могу сказать.
- Ты понимаешь, что выставляешь себя в дурном свете, портишь свою репутацию?
- Это неважно, - забрал поводья и сел в седло.
У Гарта лицо перекосило: что же это такое?! Что может быть важнее репутации, которую Оррик заработал собственной кровью и потом, риском на грани жизни и смерти?! Она была его единственным богатством, но зато дорогим!
- Ты рехнулся!
Оррик улыбнулся, услышав недоумение и страх в голосе друга, и склонился над ним, чтоб заверить:
- И рад тому.
И направил лошадь в сторону Исы:
- Догоняй, - бросил Гарту. Тот посмотрел им в спину и понял, что перечить, вразумлять Оррика бесполезно, нужно действовать иначе - разбить парочку, вклиниваясь в нее.
Он готов?
Да, он готов! Готов изображать хоть извращенца, хоть людоеда, лишь бы спасти друга и его репутацию от неминуемой гибели.
Фогин сел на коня и поспешил за парочкой, прикидывая чтобы такое съесть или выпить, чтобы его физиономия, когда он будет ухлестывать за мальчишкой, не выглядела слишком кислой, а неприязнь и отвращение не просачивались во взгляд?
Еще б поднатужиться и изобразить близко к натуральному интерес к пажу…
К мужчине!
Фу, ты!
Нет, неспроста все это - не иначе жена Оррика - ведьма, сглазила его, оморочила за то, что тот пренебрег ею. Вот ведь дьявольское семя!
Да ничего, если дело в этом - впереди, в трех днях пути, монастырь, уж там-то можно разжиться ладанками против колдовских чар, причаститься, спасаясь от порчи.
Лишь бы поздно не было.
Гарт пристроился слева от Исайя и, не приметив во взгляде Оррика недовольства, нарисовал на губах улыбку, а во взгляд напустил восхищения окружающим пейзажем:
- Красивые у нас места, неправда ли мессир Губерт? - спросил вежливо.
- Да, - заверила Исвильда, любуясь густым хвойным лесом вокруг. Сейчас, когда рядом был Оррик ее не страшила сумрачность чащи. А впрочем, и раньше она любила более гулять в лесу и общаться с зверьками, чем с людьми, и ориентировалась в мире деревьев и животных лучше, чем в мире человеческом. Если б не эта ее особенность, вечно пропадать в лесу, в свое время ставшая предметом ссор меж родителями, наверное она бы не выжила после нападения на замок Де Ли. Не каждый, оставшись один в чаще, сможет выбраться из нее живым, прокормиться, отличая какие ягоды и грибы пригодны в пищу, какие нет, обойти логово волка и медведя, не попасть в трясину, которая коварно прячется под ровным слоем мха.
- Бывали здесь раньше?
- Не доводилось.
- А где доводилось? Вы сами откуда?
- Издалека.
Исчерпывающий ответ. А сосунок-то сам себе на уме, - отметил Гарт.
- Откуда же вы родом?
- Из мест священных родников, вереска и приветливых лесов.
- Где же находятся эти уникальные места?
- Гарт, - осадил любопытство друга Оррик, глянув на него через пажа.
Понял, - заверил тот с самой благодушной физиономией и продолжил беседу:
- Вашим родителям, наверное, пришлось постараться, пристраивая сына к Филиппу Лавсли? Говорят, он берет в оруженосцы и пажи только сыновей высокородных дворян, славных родов.
- Молва любит преувеличивать.
- Как и приуменьшать? Извращать?
- Да.
- Например? Поделитесь своим опытом?
- Пожалуйста: мессир, Галиган. Молва наделила его самыми отвратными качествами, приуменьшив достоинства и преувеличив недостатки. Он добрый, милый человек…
- Милый?
- Да, благородный, порядочный и сильный, но ему приписали поступки родителя и брата, смешав понятия и лица. Так ангела одевают в черные одежды, а демону рисуют нимб и воздают хвалу. И страдают не только они, но и люди, что творят подобные низости. Хотя возможно ли укорять их? Невежество и страхи правят народом не хуже королей.
- Это очень удобно, если разобраться.
- И оскорбительно для людей пытливых.
- Многих вы встречали?
- Доводилось. Бог был милостив ко мне.
- Сколько же вам лет мессир мудрец?
- Я уже говорил, мессир Гарт, мне сравнялось четырнадцать лет.
- Да вы почти старик! - рассмеялся Фогин.
- Мудрость не годами исчисляется мессир, а опытом, что вы приняли или не приняли.
- У вас хорошие учителя и видно хорошие родители.
- Мои родители самые лучшие, - согласился мальчик.
- Завидую. Моя мать была шлюхой и могла меня научить лишь…
- Гарт! - осек его опять Оррик.
- А что? - не понял тот. - Ну, шлюха…
- Кем бы не считали люди женщину, что родила вас, она, прежде всего ваша мать, - попеняла ему Исвильда.