Орри пришлось вытаскивать ее из-под телеги и убаюкивать, успокаивая как ребенка.
- У тебя не было выхода, не было…
- Я убила… - прошептала еле слышно.
- Я! Я убил. Ты не причем. Это я - разве не помнишь? Успокойся. Ну, все, все. Тише.
- Я в порядке, - с трудом выдохнула, отстраняясь - жалость Орри была невыносима. Он должен был ругаться и обвинять ее в трусости, а не переживать за нее!
Гарт внимательно посмотрел на нее, потом на друга и качнул головой:
- Да-а, с вами несочкучишся.
Орри одарил его расстроенным взглядом, полным тревоги за перепуганную девушку и рыкнул приближающемуся Галиган, указав рукой на поверженных:
- Это твои?!..
- Нет. Шайка местных воров.
- Уверен, что за твоим добром, а не за тобой пришли?
- Конечно. Ты глянь на них.
- Благодарю, насмотрелся и наобщался вдоволь.
- Все обошлось? - посмотрел на Ису.
- Угу, - буркнул Оррик, глянув на разрезанный колет брата. Но злости не чувствовал - мужчина бился с ними наравне, хотя Оррик не думал, что этот слабак способен владеть мечом и вступить в бой.
Даган просто хмыкнул и указал на прорехи в одежде:
- Переоденьтесь герцог.
Галиган улыбнулся, сообразив, отчего развеселился брат:
- Позже, если разрешишь. Сейчас бы не мешало убраться отсюда.
- Хорошая мысль.
Оррик подхватил Ису на руки и посадил на лошадь. Закричал людям, чтоб двигались дальше. Гарт, наплевав на предыдущие тревоги Галиган за свои вещи, выкинул половину сундуков из телеги, освобождая место раненым, и обоз двинулся дальше.
Отряд потерял пять человек мертвыми и четырех раненными, которых придется оставить в ближайшей деревне, чтоб те подлечились. Немного, учитывая, что разбойников полегло раз в шесть больше.
Даган был доволен - он набрал хороших вояк.
Теперь быстрее добраться до ближайшего здания, чтобы обсушиться и поесть. Судя по виду Исвильды, ей срочно нужен был отдых и помощь, чего Оррик дать пока не мог.
Галиган с час ворчал, жалея оставленные сундуки и зло смотрел на Гарта, что как ни в чем небывало, гордо восседал в седле, с прищуром поглядывая вокруг. Дорога была ровной без надоевшей уже до оскомины грязи, но дождь, будь он проклят, не прекращался.
- Люди устали, вымокли, голодны, раненным нужна помощь, - начал пенять брату Галиган, раз не получился диалог с его другом. - Нужно остановиться.
- Уже останавливались, - напомнил Оррик, мечтая пересадить Исвильду к себе. На дождь ему было плевать, как и на претензии брата.
- Впереди монастырь, милорд, - бросил Лебрент.
- До него еще полдня пути.
- Меньше, милорд. К вечеру доберемся.
- К вечеру половина из нас сляжет в горячке!
Лебрент спрятал улыбку: насмешил господин. Чтоб воин от дождя как мед растаял - вот уж небывалые дела. Ну, да, герцогу откуда что знать. Он, для чего меч на его поясе висит, сегодня только узнал.
Оррик без слов отстегнул фляжку с элем от пояса и протянул брату:
- Грейся. И привыкай все делать на ходу, быть сильнее временных неудобств. Не скули больше, как щенок, не позорь свое имя.
- Мальчишка вон и то молчит, - поддакнул кто-то из стражников за спиной господ, чем заставил Галиган прекратить свое ворчание.
- Я забочусь о людях, - бросил только, чтобы последнее слово за собой оставить. Выхлебал пол фляжки и отдал ее Оррику. Тот передал девушке:
- Пей.
- Не хочу, мессир, спасибо.
- Пей! - настойчивей повторил Орррик, взглядом извиняясь за тон. - Надо, - добавил тише, мягче.
Исвильда глотнула обжигающе-крепкого эля, закашлялась и поспешила вернуть фляжку.
Даган вздохнул: придется останавливаться в монастыре надолго, чтоб хорошо растереть и согреть девушку, а то ненароком правда заболеет - плащ уже давно не спасает от холодного ливня.
И прибавил ходу.
Глава 14
Ближе к ночи, в кабак "Три петуха" ввалился еле стоящий на ногах Тори. Без слов выхватил из руки Мирона кружку с пивом и залпом опустошил ее.
- Убрать, - выдохнул приказ герцога, оттирая губы.
Миррон прищурился и кивнул отдыхающим за столами людям: на выход.
Пятеро мужчин скользнули под завесу ливня. А Тори рухнул на столешницу лицом и захрапел: сутки бешеных скачек не для его подточенного беспокойной жизнью организма.
Миррон хмуро глянул на него и, подойдя к хозяину кабака, шепнул ему пару слов, небрежно бросив на стойку золотой.
Лошади дробно били копытами о дерн, продираясь сквозь потоки воды. Повозки бренчали подпрыгивающими сундуками, вздыхали раненные. Отряд приближался к стенам старого монастыря, что уже виднелись темнеющим силуэтом впереди.
И вот всадники заколотили в ворота, всполошив монахов.
- Откройте его светлости, милорду Даган!!
Те не торопились, кудахтали за преградой, разозлив Орри - Исвильде срочно нужно было найти пристанище, она буквально вываливалась из седла от усталости:
- Открывайте черт вас дери!! - рявкнул, обрушив кулак на старое дерево. Полетели щепки и в образовавшееся отверстие стало видно столпившихся братьев с бледными, как у приведений, лицами от страха.
Ворота с треском и скрипом начали открываться.
Вперед степенно вышел худой мужчина, сложил руки на животе:
- Я настоятель монастыря брат Ансельм. Что вам угодно?
- Пристанища! Мы вымокли, устали, у нас раненные. Нужна ваша помощь святой отец! - сообщил ему Оррик, сбавив тон.
- Разбойники?
- Да.
Мужчина оглядел потрепанную, мокрую свиту, герцога, что был, отличим от остальных лишь излишне гордой осанкой и надменным взглядом, и кивнул, приглашая на постой.
Экскорт въехал во двор.
- Гарт, займись размещением, выстави посты! - крикнул другу Оррик. - Галиган! Черт тебя подери, братец! - видя, как мужчина стоит посреди толпы всадников, не зная куда идти, и тем мешает остальным спешиваться, двигаться внутрь монастыря. - Проследи, чтобы оказали помощь раненным! Да не стой ты столбом!! Накормить лошадей!! Обоз под навес!! Резвей, Лебрент!!
Стащил распластавшуюся без сил по лошади Исвильду из седла, взял на руки и уставился на брата Ансельма:
- Нужна горячая вода и теплая постель.
- Мальчик ранен?
- Нет! Он окоченел от холода! Меньше слов святой отец, больше дела! - и видя, что тот не собирается быстрее двигаться, зато готов поболтать, держа собеседника на улице под дождем, заорал. - Да проявите же, черт вас подери, свое гребанное милосердие Божье!!
Монах остолбенел.
- Заприте ворота и никого не пускать! - распорядился Гарт в унисон громыханию Оррика.
- Позвольте, ваша светлость!… - решил возмутиться какой-то монах, приняв Оррика за герцога.
- Герцог Даган изволит лицезреть свои испорченные сундуки!! - рявкнул Оррик и, понимая, что толку как от суетливых, так и от стоящих столбами монахов не будет, отпихнул настоятеля в сторону, освобождая проход в монастырь. Отец Ансельм, очнувшись, поспешил за ним.
- Несите мальчика наверх, в мою келью. Она самая просторная и теплая. Огонь уже зажжен.
- Благодарю, - понесся мужчина по лестнице вверх. - Мне нужно хорошее вино, святой отец, теплая, сухая одежда, и горячая пища!
- Я распоряжусь. Правда, день постный…
- Сделайте его скоромным! Расходы будут оплачены полновесными монетами! Моим людям необходимо хорошо подкрепиться и отдохнуть! Мы весь день мокли под дождем!
- Хорошо…э-э-э?
- Оррик Даган! Капитан охраны герцога Даган и его сводный брат!
- Хорошо, хорошо, милорд… Сюда, - распахнул дверь в свою келью.
Оррик усадил стучащую зубами девушку на стул у очага, подкинул дрова в огонь и хлопнул дверью перед лицом отца Ансельма, приказав:
- Поторопитесь!
Исвильда, пораженная его властным и грубым тоном с испугом глянула на мужчину.
- Раздевайтесь, миледи, и лезьте под одеяло, - приказал он, проигнорировав ее взгляд, принялся стягивать с себя колет и рубаху, с которых капало на пол.
Девушка с трудом расцепила скрючившиеся пальцы, что зажимали полы плаща в глупой надежде сохранить под ним тепло. Плащ упал, но что дальше?
Оррик отжал одежду, жалея, что не снять брюки - сверкать наготой перед ранимой девушкой? Благодарю покорно. И вздохнул, видя, что та не торопиться раздеться, стесняется.
- Я отвернусь. Оставляйте одежду здесь и бегите под одеяло. Вы продрогли, - сказал мягко, голос сам сел от мысли, что девушка окажется в постели, в одной комнате с ним, нагой. Вытирать свою грудь не пришлось - она тут же высохла сама.
Оррик отвернулся, пряча вспыхнувший желанием взгляд, и сделал вид, что сушит волосы - принялся стряхивать с них воду.
Исвильда смотрела на мощную спину мужчины и больше ничего не могла делать. Пальцы безуспешно развязывали тесьму, стягивающую колет, но мысли были далеки от одежды. Они устремились к Оррику и теснили грудь.
- Все? - чуть повернул голову к ней, выказывая гордый профиль воина.
- Неее-ет… помоги? - прошептала. Мужчина дрогнул, не веря услышанному. Потоптался, не смея поворачиваться, спешить на помощь и желая этого больше всего. Тут в келью вошел монах со стопкой сухой, чистой одежды, полотном и кувшином вина.
- Ужин готовят, милорд, ваши люди уже размещены и сушат одежду, - сообщил вскользь и вышел. Оррик даже кивнуть ему не успел - мысли в другом направлении работали и не спешили возвращаться в суету.
- Помогите же, Оррик, - попросила вновь Исвильда. - Тесьма запуталась, а пальцы не слушаются.
Мужчина присел перед ней и начал распутывать образовавшийся узел, потянул зубами за концы. Девушка не сдержалась, видя его так близко, таким родным, прекрасным как Бог, повела нежно по волосам. Оррик дрогнул, выпустив узел из зубов, уставился на девушку, не веря в то, что она удостоила его ласки и, встретившись с ее взглядом, вспыхнул, сообразив, что она желает того же что и он. Но может ли то быть? Не расшалившееся воображение тому виной?
Оррик скрипнул зубами и, наконец, распутал узел, принялся расшнуровывать мокрую одежду, открывая облепленное белой исподней рубашкой тело девушки. Руки застыли на уровне груди, с трудом сдержавшись, чтоб не коснуться, не обнять манящие холмики, не осушить кожу поцелуями.
- Дальше сами, - прохрипел, через силу отодвигаясь от нее.
Черт все дери! Черт, черт, черт!!
По лицу судорогой желания прошло сожаление в его невозможности.
Смерд, нищий безродный бастард, женатый на ведьме волею отца, продавший себя за разваливающийся замок - разве он пара этому небесному существу, нежному как лепестки ромашки?
Исвильда огорчилась, видя, что Оррик отвернулся от нее. Встала, начала стягивать колет, но тот прилип к рукам.
- Не могу, мессир, - призналась.
Даган обернулся и не зная куда смотреть, попытался помочь. Однако взгляд как не приказывал своим глазам Оррик смотреть в сторону, стремился к телу девушки, к разрезу на груди, почти до живота, в котором виднелась цепь с драгоценным кулоном, к нежной коже гладкой и влажной, к губам девушки, шее, груди. Она почти прикасалась к его груди и тем туманила голову. От волос девушки исходил запах ливня и хвои, маня зарыться в них. Руки Даган уже не понимали, что делают, забыли, что нужно снять колет с Исвильды, высвободив от мокрой тряпки - они гладили гибкий стан, вытаскивали рубашку из брюк.
Исвильда смотрела на бугры мышц Даган, вдыхала терпкий запах его кожи и качнулась к нему, прижалась к груди и была отодвинута. Оррик дрогнув от невинного прикосновения щеки девушки к обнаженной груди, получил, словно удар под дых. Желание стало до боли сильным. Челюсти свело наглухо, а сердце выдало бешенный стук, выбросив разгоряченную кровь в виски.
Мужчина рванул к сухому полотну и кувшину с вином, лишь бы чем-нибудь отвлечь себя - принялся представлять холод и дождь на улице, чтоб охладить воображение, смыть желание. Но облепившие его бедра брюки выдавали все его чаянья. Пришлось присесть у стопки одежды, делая вид, что отбирает нужное. Минута, вторая, но легче не становилось. Слух чутко улавливал шум за спиной, воображение, наплевав на усилия хозяина, манило картиной обнажающейся Исвильды.
Оррик разозлился на себя. Подал, не глядя на девушку сухое полотно, и уставился в огонь.
- Можно получить одежду? - услышал через пару минут возьни, и вновь упал в водоворот желаний, представив, что за спиной стоит обнаженная Исвильда в ожидании…
Чееерт!! - скрипнул зубами, понимая, что вскоре сотрет их в порошок.
- Вина… - просипел.
- Что? - не поняла она.
- Вам… вам нужно выпить вина и… растереться.
- Всю? А?…
Оррик взвел очи к потолку, выискивая на нем благоразумие, терпение и спасение от пытки вожделения. А мысли помчались к телу девушки и тут же представили Оррику манящую картинку, в которой его рука касается нежной кожи, растирая ее вином, и пальцы чувствует тепло и трепет девичьего тела, доверчивого и податливого, дрожащего от ласки…
`Да о чем ты думаешь'! - взмолился Оррик: `очнись, не для тебя она, не для тебя'!
А сердце в крик - почему?! Кто это решил?!
Девушка приняла молчание мужчины за осуждение и, взяв кувшин, поспешила к постели, укрыла, что смогла и принялась по частям растирать тело.
Оррик зажмурился, услышав шебуршание: что за пытка!
А с другой стороны, он должен помочь, обязан. Девушка сама не сможет растереть себе спину, да и ступни и… и…
`Я не мальчик, выдержу. Исвильда не должна заболеть'! - сжал кулак и резко встал.
- Я помогу миледи…
А больше и слова сказать не смог - онемел увидев обнаженные покатые плечи, изгиб шеи, прикрытый завитком коротких волос. Остальное было прикрыто одеялом, но Оррику того что увидел довольно было, чтобы потеряться. Стоял, смотрел, пытаясь сообразить, что же он хотел, что должен делать?
Исвильда покраснела, приняв его растерянность как дань ее уродливости, попыталась сильнее прикрыться одеялом и чуть не разбила кувшин, не удержав его в руке. Оррик успел подхватить его, опустившись на колено перед девушкой и чуть налив вина в ладонь, коснулся выставленной ступни. Кувшин отодвинулся в сторону. Пальцы наслаждались, с трепетом лаская кожу, каждый изгиб, каждый пальчик. Руки заскользили вверх, нежа теплом продрогшее тельце и даруя Оррику забвение от всех волнений мира.
- Мессир, вам бы раздеться, - сказала девушка. Оррик непонимающе посмотрел в ее глаза и понял, что зашел дальше некуда - ладони уже поглаживали бедра Исвильды. Секунда на колебания и сопротивления и Оррик стащил девушку с постели к себе на колени и впился в губы, пропадая напрочь в их прохладе.
Безумие, но настолько сладкое, что нет сил не то, что вырваться из него, просто подумать о подобной возможности.
Оррик задыхался от страсти и счастья, чувствуя ответную страсть девушки, ее готовность принадлежать ему, податливость. Губы не сопротивляясь, впустили его язык в рот, пальцы зарылись в его волосы, руки гладили плечи, наслаждаясь упругостью кожи, силой и мощью.
Оррик жадно целовал ее, как одержимый ласкал тело, то ли стараясь как можно четче запомнить его нежность и каждый изгиб, то ли боясь, что миг счастья, что дарован ему, вот-вот истечет, а он так ничего не успеет, ни одарить, ни получить.
И как в воду глядел - дверь в келью с треском распахнулась, и послышался грохот разбившейся посуды.
Оррик обернулся, инстинктивно прикрывая собой девушку и увидел Гарта, что с полными ужаса, непонимания и негодования глазами, пялился на парочку открыв рот. Кувшин с вином и рагу, что он нес Оррику, валялись на полу, а руки мужчины так и остались на весу, словно он продолжал держать посуду.
- Ты?!…Вы!!.. А?!… Ссс… Ббб…Фыы… Ууу, - прокаркал, что-то одно ему ведомое и вывалился за дверь, плотно прикрыв ее.
Исвильда и Оррик переглянулись, выказывая недоумение явлению Гарта, и рассмеялись.
- Твой друг в шоке, - провела по лицу Орри девушка. Он ласково прикоснулся губами к ее пальчикам и блаженно улыбнулся:
- Пройдет.
Гарт в прострации сидел на полу у кельи занятой другом и мальчишкой и пытался сложить увиденное с тем, что знал об Орри и Исе, с собственным опытом, поступками. Перед глазами маячила ступня мальчика, выглядывающая из-под одеяла, спина друга, в которую в порыве страсти впивались пальцы Исы и поцелуй пылкий как лесной пожар.
Губы Оррика без всяких сомнений, если Гарт не ослеп и не повредился умом, владели губами мальчика и, ни тот, ни другой не сопротивлялись. Они желали друг друга! Желали настолько сильно, что постой Гарт еще чуть-чуть и стал бы свидетелем их бурной ночи!
Фогин схватился за голову, не зная бежать прочь, идти к отцу Ансельму исповедоваться, причащаться и советоваться, или вернуться в комнату и пытать голубков пока те не объяснять внятно причину их влечения. То, что Орри привлекают мальцы и юнцы Гарт понятия не имел, и даже в походе к сарацинам о том не догадывался. Ни единого повода думать так друг не давал, хотя некоторые рыцари из отряда не брезговали подобными отношениями после долгого воздержания, не имея женщин под рукой.
А может не в друге дело?
Ведьма! Ну, точно, она испортила Оррика, наложила заклятье или еще чего там!
Или Гарт ослеп и свихнулся, видит чего нет, а что есть не видит?
А что есть, чего нет?…
Мужчина с трудом поднялся и, пошатываясь, пошел прочь, скатился с лестницы. Поймал проходящего мимо монаха и спросил где брат Ансельм. И как только получил ответ - твердым шагом направился к нему, желая немедля получить святое причастие и все что нужно для спасения от чар ведьмы. А для себя решил: Оррик не может ее убить? Я убью, друг и, не беспокойся, рука не дрогнет!
- А поесть бы не мешало, - заметил Оррик, нежа в ладони волосы и щеку Исвильды.
- И выпить, тебе. Ты продрог и промок, но так и не позаботился о себе.
- Пустое, мне не привыкать мокнуть под дождем. Ничего со мной не станется. Ты согрелась?
- Да, мессир, ваш жар даже дождь успокоил. Слышите? За окном тихо, ливень прекратился.
Оррик счастливо улыбнулся и, переложив девушку на постель, решил все же спуститься вниз, проверить все ли расположились, всего ли хватает, расставлены ли посты, да и ужин, что ни говори, нужно взять. Исвильда наверняка голодна, раз даже у него в животе урчит.
- Я принесу ужин.
- Не задерживайтесь, мессир.
Оррик не удержался и поцеловал девушку, заверяя, что будет отсутствовать миг, который она не заметит.
Отец Ансельм оказался человеком сведущим и без труда и лишних расспросов обеспечил Гарта всем необходимым, включая инструкцию по умерщвлению ведьмы. А заодно наградил мыслью, что порой и мальчики не лишены колдовских чар, так что убивать-то надо бы сразу всех, чтоб наверняка.
Фогин воспарял, обретя цель, выход из положения и четкий план по спасению друга, и рванул к Орри. Но, проходя мимо кухни, заметил того у стола. Оррик накладывал рагу в миски и переговаривался с воинами, что задержались за столом.
Гарт дождался пока Даган не получит все желаемое и не направиться к себе. Перехватил его в коридоре, насильно впихнул под рубаху распятие, ладан и мирру.
- Спятил?! - нахмурился Орри.