- Франческо, - зашептала она, когда тот приблизился. - Мне очень неловко затевать с вами такой разговор, но я не знаю другого пути, чтобы… - Американка смущенно потупилась, поправляя золотистые прядки, выбившиеся из ее аккуратной прически. - Это все как во сне. Синьор Афанасиос приглашает меня на ужин. Прямо сейчас. Конечно, я понимаю, что пришла сюда с вами и что мне неприлично себя так вести, как и ему неприлично покидать свою даму. Однако… - Она быстро глянула на Мадлен. - Я не знаю, что она обо всем этом подумает, но, может быть, вы сумеете ей что-нибудь объяснить? Вы вроде коротко с ней знакомы, а…
- А Итало не слишком-то часто отсутствует, - подсказал Ракоци. - Глупо упускать столь удобный случай, не правда ли, дорогая?
- У вас, конечно, есть полное право на этот сарказм, и все-таки, если честно, Франческо… - Публика, спешащая в зал, толкала ее, но Алексис не двигалась с места. - Вы ведь не совсем от меня без ума? И поскольку эта дама - ваш друг… Послушайте, приходите ко мне в среду на ужин! Я познакомлю вас с Честером и… Я ужасно плохая, я знаю… - Она резко вздернула подбородок - на повторный звонок. - Пожалуйста, я прошу вас, Франческо!
- Ну-ну, успокойтесь. Ваши желания - закон для меня. - Ракоци, улыбаясь, поцеловал ей руку. - Буду рад увидеться в среду. Часов в девять? На вашей вилле? - Алексис послушно кивала. - Надеюсь, сегодняшний вечер оправдает все ваши ожидания, дорогая. Я говорю это вполне искренне.
Американка вскинулась, изучая его лицо.
- Знаете, я вам верю, - произнесла она медленно, потом отвернулась и добавила уже на ходу: - Вы ведь все объясните этой женщине, правда?
- С радостью. - Ракоци позволил людскому потоку донести себя до простенка: там в небольшом углублении его ожидала Мадлен.
- Что это было? - Фиолетовые глаза смеялись.
Ракоци взял ее за руку.
- Кажется, я оказался в пролете. Американцы, во всяком случае, характеризуют подобные ситуации именно так.
- Что? - Свет в фойе наконец погас, поторапливая запоздавших.
- Это значит, что ложа баронессы свободна, и, если хочешь, мы можем расположиться там. Сама баронесса уехала ужинать с твоим греком, надеясь, что мы их поймем. - Говоря это, Ракоци уже вел Мадлен по зеркальному коридору.
- Но, - спросила Мадлен, усаживаясь, - как ты теперь разрешишь свою маленькую проблему?
- Это покажет будущая среда. Что до Алексис, то она с чистой совестью сможет глядеть в глаза брату. По крайней мере в моем отношении, - добавил он, покачивая головой. - Она и ей подобные женщины - своего рода загадка. Они ненасытны, а процесс насыщения делает их голод лишь еще более лютым.
- Возможно, они просто не видят разницы между алчностью и насущной нуждой, - предположила Мадлен и умолкла, ибо кто-то незримый в соседней ложе зашикал, призывая ее к тишине. Ракоци приложил палец к губам. - Возможно, - прошептал он, присоединяясь к вспыхнувшим в зале аплодисментам.
Певица во всем своем пышном великолепии опять выплывала на сцену.
И вновь любимая моя
На крыльях песни улетает
В чужие дальние края,
Где Ганг чудесный протекает.
Прекрасная томная мелодия заполнила зал. Ракоци ощупью нашел пальцы Мадлен и затих. В соединении их рук было нечто неизмеримо большее, чем могли познать и постичь большинство очарованных музыкой слушателей, но трагически меньшее в сравнении с тем, чем им хотелось бы владеть.
* * *
Письмо графа де Сен-Жермена к Джеймсу Эммерсону Три.
"Виа Сан-Грегорио, 191,
Милан, Италия.
17 февраля 1965 года
Октагон-роуд, 639,
Эвингс-Аэндинг,
Британская Колумбия, Канада.
Дорогой Джеймс!
Во-первых, я имею известия от Мадлен. Она в Омдурмане и вернется во Францию в конце месяца. Обещает, как только купит билет на авиарейс, позвонить из Каира, чему я весьма рад, хотя и не перестаю удивляться, ибо подобное было бы невозможным еще век назад. Нет, телеграф в то время уже работал, но потом Мадлен пришлось бы какое-то время болтаться на корабле. А два века назад был бы просто корабль, и никакого известия, ведь оно двигалось бы с точно такой же скоростью, что и она сама. Кажется, мир со всеми этими телефонами и спутниковой связью сжался до размеров стеклянного шарика. То, что сегодня привычно, изумило бы всех столетием ранее, а жителей средневековья вообще повергло бы в шок. Иногда мне хочется верить, что столь стремительное развитие науки и техники означает начало новой эры, которая объединит братскими узами все человечество, но телевидение нам по-прежнему демонстрирует жестокость и духовную нищету. Заносчивость, жадность, пренебрежение к ближнему, как и ранее, процветают. Боюсь, мы нисколько не изменились, а лишь обрели новые, более изощренно исполненные игрушки, что забавляют и изнуряют нас. Видите, я говорю "нас", ибо мы и подобные нам в своей сущности все-таки люди, хотя и с несколько необычным пакетом потребностей, каковые являются своеобразным барьером для соблазнов, оказывающих столь пагубное влияние на остальных.
И что это за игрушки! Подумайте, как бы велись галльские войны под неусыпным наблюдением телекамер! Какие бы преступления могла раскрыть в прошлом судебная медицина? Чего добилась бы инквизиция, владея компьютерной базой данных на каждую из европейских провинций? Что в них - проклятие или благословение? Ответа не знает никто.
Пока я охвачен детективными настроениями, позвольте порекомендовать вам изобрести себе еще несколько псевдонимов. С распространением многообразных досье, полицейских реестров и налоговых служб становится все труднее существовать анонимно. Паспорта, отпечатки пальцев и все прочие нововведения усложняют нам жизнь. Ваша овцеводческая новозеландская ферма - неплохое прикрытие, да и дом, купленный в Мехико, - тоже своего рода страховка. Однако вот вам совет: избегайте надолго пускать корни в странах с сильным правительственным влиянием, ибо там время от времени власти ополчаются на иностранцев, чтобы замазать собственные грешки. Я не раз подвергался подобным гонениям - опыт не из приятных, поверьте. Вы умны, хорошо обучаетесь и при известном благоразумии сможете жить в свое удовольствие практически в любой точке света.
Когда-то с этим было полегче. Ты максимум вез с собой письмо, удостоверяющее твою личность, да в придачу, возможно, знал какой-либо пароль, развеивающий сомнения патрулей. Конечно, путешествия были связаны с риском и странники порой исчезали бесследно, но разве тотальная идентификация улучшила нашу жизнь? Перерожденным хватало забот и без новшеств. Впрочем, со временем мы к ним привыкнем, и вы, может быть, скорее, чем я. Не важно, ведь иного пути у нас нет.
Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что я занялся спектрографическим анализом почв в надежде выделить элементы, превращающие обычный грунт в землю, дающую нам энергию и защиту. Если мои изыскания приведут к положительным результатам, я тут же сообщу. Неизмеримо удобней возить с собой пузырьки с растворами, чем тяжелые мешки и коробки. Но это еще впереди. А сейчас примите мои самые искренние и наилучшие пожелания.
Сен-Жермен
(печать в виде солнечного затмения)".
* * *
Письмо графа де Сен-Жермена к Роджеру.
"Вилла Венето,
Рагуза, Югославия.
8 марта 1969 года
Мистеру Роджеру.
Отель "Адамс",
Феникс, штат Аризона, США.
Роджер!
Твое последнее письмо - от 10 декабря - убедило меня в разумности всех твоих действий. Продолжай делать оговоренные приобретения, используя для денежных операций Американский банк. Предложи им семьдесят процентов наличными с выплатой остального в течение двадцати лет. Мне кажется, в данном случае лучше воспользоваться псевдонимом Балетти. Итальянские имена для американцев не столь подозрительны, как венгерские, а Ракоци, например, и так у них на слуху.
Мои планы, не изменились. К началу мая я загляну в Италию, а к концу лета наведаюсь в США. Точные даты определятся позднее.
Увы, нам, скорее всего, не удастся возместить убытки, понесенные на Балканах. Эти активы надо списать в расход. Да, мой старый и верный товарищ, потери множатся: дома, земли, владения становятся прахом. Но это все вздор в сравнении с утратой друзей и близких. Вот настоящая, непреходящая и неисцелимая боль.
Благодарю тебя, будь осмотрителен и осторожен.
Сен-Жермен
(печать в виде солнечного затмения)".
ПОПУТЧИК
Джиллиан подфартило. Весь салон экономического класса был уже заполнен, и поэтому ей (она даже прыснула, спускаясь по узенькой лестничке) предложили лететь первым классом. Ей - в ее джинсах и сетчатой старой футболке! Она нашла свое место (возле окна!), запихнула сумку с камерой под сиденье, стиснув ее чуть ли не до размеров дамского ридикюля, потом с удовольствием опустилась в широкое мягкое кресло. Как это здорово! - мелькнуло в мозгу. Пребывая в приятном волнении, Джиллиан не торопясь застегнула ремень, затем вытащила из сумки несколько дешевых книжонок в мягких обложках.
Только она погрузилась в чтение, как чей-то голос над ней произнес:
- Извините.
Отметив пальцем строку, Джиллиан подняла голову и невольно сморгнула. Рядом с ней стоял невысокий брюнет, худощавый и темноглазый, облик которого был странным образом схож с персонажами живописи раннего средневековья. Одет он был просто, но в простоте этой проглядывал высший шик, что подтверждали и черный костюм тонкой шерсти с шелковистым отливом, аккуратно подогнанный по фигуре, и шелковая рубашка, сияющая немыслимой белизной, и черный галстук, зашпиленный булавкой с рубином. Джиллиан показалось забавным, что при таком умении одеваться незнакомец считает возможным носить слегка контрастирующие со своим нарядом ботинки - на очень толстой подошве и с довольно большим каблуком.
- Извините, - повторил мужчина, вежливо поклонившись, - но, похоже, вы заняли мое место.
У Джиллиан просто сердце упало. Этого никак, ну никак не должно было случиться. Ведь ей в кои веки так крупно повезло. Она поискала в карманах.
- Мне дали этот талон.
Стюардесса, заметив ее смущение, подошла к ним.
- Доброе утро. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Незнакомец чуть иронически улыбнулся.
- Маленькое недоразумение. Ваш превосходный компьютер решил усадить нас на колени друг к другу, не заботясь о том, хотим мы этого или нет.
Стюардесса взяла посадочные талоны и, нахмурившись, принялась рассматривать их.
- Одну минутку. Я уверена, что все можно исправить. - Она повернулась и пошла к служебному отделению.
- Простите, - сказала Джиллиан виновато.
- Ну что вы, что вы. Тут нет никакой вашей вины. Машинам тоже свойственно ошибаться, а в салоне свободно. Уверен, нашу проблему легко разрешат. - Взгляд нового пассажира по-прежнему был спокоен. - Я не хотел вас потревожить.
Джиллиан царственно взмахнула рукой, показывая, что ничуть не встревожена, и едва не выронила книжонку. Она покраснела и, почувствовав это, смутилась еще сильней. Боже, ну что за глупость - краснеть, когда тебе двадцать два! Быстро глянув вверх сквозь решетку ресниц, она поняла, что ее смущение позабавило незнакомца. Ей захотелось сказать что-либо убийственно-остроумное по поводу сложившейся ситуации, но фраза не задавалась, и остатки здравого смысла, гибнущие в пучине полнейшего замешательства, призвали ее к спасительному молчанию.
Через минуту стюардесса вернулась.
- Извините, сэр, - сказала она. - Очевидно, произошла ошибка в наборе. Вам предлагается место "В", у прохода. Но если вас это почему-то не устраивает…
- Ну что вы, все в порядке. - Мужчина взял у красотки посадочные талоны и отдал один из них Джиллиан. - Благодарю, что позаботились обо мне, и весьма ценю вашу любезность. - Он вновь блеснул улыбкой и, наклоняясь, чтобы положить тонкий кожаный чемодан под сиденье, доверительно сообщил: - Я даже в некотором роде признателен, что спорное место осталось за вами.
- Да? - удивилась Джиллиан. - Разве вам не хотелось бы устроиться у окна?
- Знаете ли, в полетах мне не очень комфортно. Слишком велико расстояние до земли.
Джиллиан снова открыла было книгу, но вдруг сказала:
- А мне летать нравится.
- Ну-ну. - Мужчина рассеянно усмехнулся. - И часто ли вам доводится путешествовать таким способом?
- Нет, не очень, - призналась она. - Я несколько раз летала в Денвер, к отцу, и один раз во Флориду. Европа - самое дальнее из моих путешествий.
- Вы провели лето в Италии? И что же? Приятны ли впечатления? - Кажется, ему нравилось чуть поддразнивать свою молоденькую соседку.
- Приятны. Италия хороша, но и кроме нее я много где побывала. Милан просто чудесное место для начала и завершения путешествий. - Джиллиан загнула уголок страницы и отложила на время книгу. - Меня поразила Флоренция. Вы там, наверное, бывали.
- Бывал, правда, давненько. Когда были живы друзья. - Попутчик щелкнул пряжкой ремня. - Что вы еще повидали? Париж? Вену? Рим?
- Париж и Рим - нет. Но я побывала в Вене. И в Праге, и в Будапеште, и в Белграде, и в Бухаресте, и в Софии, а также в Сараево, Загребе, Триесте и на закуску - в Венеции. - Она с удовольствием перечисляла названия этих замечательных городов. - Чудесное лето, и у меня такое впервые!
Брови попутчика приподнялись.
- Не совсем обычный маршрут для студентки. Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия… Это вроде бы не те страны, какими обычно интересуется американская молодежь.
Женский голос по громкой связи предупредил на трех языках, что сигареты должны быть потушены, а ремни - пристегнуты, ибо самолет готовится к взлету.
Джиллиан нахмурилась.
- С чего вы взяли, что я студентка?
- А кто же? - парировал он добродушно. - Студенты, откуда бы они ни были, всегда одеваются одинаково. На вас джинсы, футболка, у вас прямые русые волосы, а судя по тому, как вы произносите "р", я бы отнес вас к уроженкам среднего запада США.
С некоторой неохотой Джиллиан призналась:
- Я из Де-Мойна.
- Это в Айове, не так ли?
Их разговор был прерван гулом моторов. Самолет оттащили от терминала, и он стал выруливать на взлетную полосу.
Из служебного отделения вновь выпорхнула стюардесса и забубнила на английском, французском и итальянском обычный текст, оповещающий пассажиров о расположении кислородных масок, спасательных жилетов и аварийных выходов. Джиллиан слушала ее с деланным равнодушием вся обмирая от приятного волнения перед взлетом. Мужчина, сидящий рядом, поморщился, прикрывая глаза.
Около пяти минут самолет тащился вдоль каких-то ангаров, потом на секунду замер и весь затрясся. Раздался свирепый, нарастающий рев. Грузный лайнер рванулся в воздух, земля стремительно унеслась вниз, уши, как водится, заложило, но в них все равно проник мерзкий звук убирающихся шасси. Затем стюардесса с размеренной монотонностью сообщила, что пассажирам можно ходить по салонам и курить в отведенных для этого местах.
Джиллиан, следившая, как Милан отдаляется и становится все меньше и меньше, невольно вздохнула.
- Взгрустнулось? - спросил сосед.
- Немного. Я, конечно, рада, что возвращаюсь домой, но поездка была такой чудной. И вот она кончилась. Жаль!
- А чем вы намерены заняться в дальнейшем? - прозвучал следующий вопрос.
- Скорее всего, преподаванием. Меня берут в среднюю школу. Это мое первое место. - Она вновь посмотрела в окно.
- Кажется, вас не очень устраивает подобная перспектива? - В тоне попутчика не ощущалось ни капли сарказма. - Если работа вам не по нраву, зачем же за нее браться?
- Ну как же, - сказала Джиллиан, надеясь, что ее голос звучит достаточно рассудительно, - я же должна делать что-то. Замуж я пока что не собираюсь… - Она осеклась, вспомнив, как расстроилась мать, услышав о ее разрыве с Гарольдом. Все равно из этого брака не вышло бы ничего хорошего, менторским тоном сказала себе Джиллиан, как говорила почти ежедневно начиная с десятого апреля - даты, когда возвратила кольцо.
- Я, кажется, влез не в свое дело. - В голосе мужчины звучало сочувствие. - Простите меня.
- Пустяки, - ответила Джиллиан, не желая зацикливаться на личной проблеме. - Я просто задумалась о высоте, на какой мы летим.
- Да? - Темные, загадочные глаза соседа странно блеснули. - Тогда, может быть, вы мне расскажете, что вам довелось повидать.
- Знаете, - сказала Джиллиан, радуясь поводу выбросить Гарольда из головы, - я ведь очень стремилась туда, где в конце концов очутилась. Читала, готовилась. И меня поразило, насколько там все не так.
- Не так? В каком смысле?
- Ну-у… поражает не сама старина, - медленно произнесла Джиллиан, - а то странное чувство, какое она вызывает. То есть реальность глубже и шире того, о чем нам долдонили в школе. Например, находясь в замке Брэн, я поняла, почему о нем ходят легенды. И почему многие до сих пор верят в них.
Попутчик пошевелился.
- Замок Брэн?
- Да. Вы знаете, чем он знаменит? Это замок, который Брэм Стокер использовал как прототип замка Дракулы. Так, по крайней мере, утверждают сейчас знатоки. Я хотела побывать и на развалинах настоящего обиталища Дракулы, но погода испортилась, и нас туда не повезли.
- Странно, что вы интересуетесь такими вещами. Не думаю, что вас всерьез интересует тема балканского сопротивления турецким вторжениям.
- О нет, - рассмеялась Джиллиан, немного смутившись. - Просто… Меня привлекают вампиры и все, что с ними связано. Книги, фильмы, прочие вещи.
- Ах да, конечно! - Теперь тон соседа сделался ироничным.
- Согласна, они не источник вдохновения для великих творений искусства, но легенды о них дают столько пищи для размышлений…
- И интимных фантазий? - мягко предположил мужчина.
Джиллиан почувствовала, что снова краснеет, уже сожалея, что завела этот разговор.
- Иногда. - Она гордо вскинула голову. - Лугоши, Ли - они восхитительны! И, мне кажется, весьма сексуальны.
Мужчина чуть было не рассмеялся, но сумел сохранить вежливую серьезность, от которой Джиллиан пришла в молчаливую ярость.
- Это все книжное, - прозвучало через минуту.
- И пусть! - вскинулась Джиллиан. - Я знаю многих людей, разделяющих мою точку зрения.
- Чисто американское небрежение к серьезным вещам. - Сосед покачал головой. - Было время, когда за подобные заявления жестоко карали.
- Ерунда, - ответила Джиллиан, но не очень уверенно. За время поездки по восточной Европе она по многим мрачноватым приметам убедилась, что фанатизм и невежество еще не ушли в прошлое.
- Я бы не назвал это ерундой, - заметил с печалью попутчик. - Мужчины, женщины, даже дети умирали в муках за веру в подобные вещи. И сейчас есть люди, считающие, что практику искоренения древнего зла стоило бы восстановить.